По краю

— Нет, не сам ключ, — выдержав паузу, проговорил Бенгамот, — рисунок. Вот он.

И протянул дознавателю сложенный вчетверо лист бумаги.

— Был в личном архиве Лирия Дарогома, восемьдесят первого градоначальника Магбурга. Он тоже интересовался этим предметом.

Трой развернул листок.

— Мне стало легче, — в голосе дознавателя, как обычно, отсутствовало всякое выражение, — теперь я знаю, как он выглядит.

— Вы, кажется, недовольны? — бука бросил взгляд поверх очков. — Что же делать! От того времени сохранилось мало материалов.

— И больше ничего? Никаких указаний?

— Нет, — покачал головой Бенгамот. — Но я ищу. Видите, — он указал рукой на стопки книг, — даже дома.

Дознаватель снова отвернулся к окну. Он буквально слышал, как тикают часы, и время утекает с тихим шелестом песка. До свадьбы Хрисы его оставалось меньше и меньше, а все решит именно этот день.

— Вам нужно на время покинуть дом, — проговорил дознаватель. — Оставаться здесь сейчас опасно.

— В библиотеку приходил тот каторжник, о котором болтают на каждом углу?

Трой помедлил, прежде чем подтвердить.

— Напрасно вы его отпустили! Он смущает людские умы. Теперь будут считать, что Холодная Скала это не так страшно, и при везении оттуда можно выйти. Советники подали нам очень плохой пример.

Дознаватель неопределенно качнул головой.

— А вы не согласны со мной? — взглянул на него через очки Бенгамот. — Впрочем, всем известно, что черные маги симпатизируют темным волшебникам и охотно переходят на их сторону.

— Ваша речь понравилась бы Гвидо Ворму, — усмехнулся дознаватель. — Но я не спорить пришел и не рассуждать о своих убеждениях. Я попрошу Гвидо найти для вас укрытие.

— Гвидо? А вы не хотите сами этим заняться? Почему? Я мало знаком с Вормом.

— Захлебываюсь в делах, а стражники отлично справятся, — неопределенно ответил Трой, сочтя, что бука задает чересчур много вопросов.

— И как долго прикажете мне прятаться?

— В будущую пятницу свадьба Хрисы. Она выйдет замуж, мир в очередной раз рухнет, и те, кому посчастливится выжить в передряге, начнут восстанавливать его первозданный хаос. Для вас это могло бы стать трагедией — ведь вы не в ладах с магией. Но не беспокойтесь, в первую очередь мы займемся вашим спасением — буки экземпляры единичные, — с мрачным юмором сказал Трой.

— Кажется, вы шутите, дознаватель, — рассердился бука.

— Ну, что вы! При моей должности чувство юмора иметь просто неприлично, — Трой залпом допил ром. — Итак, не ходите на службу. Около полудня за вами придут стражи и лично Гвидо Ворм. Ему откроете, а до него — никому. Помните, люди гибнут по собственной неосторожности!

Глава 15

(Тот же день.)

Юстина спустилась вниз поздно и в невеселом расположении духа. Повсюду было тихо, точно дом вымер. Она вошла в столовую. Здесь тоже никого, но стулья в беспорядке отодвинуты от стола, значит, все-таки завтракали. Комнату наполнял сумрак от закрытых еще с вечера штор, и Юстина раздвинула их. В окно влез серый день. Сад мокро блестел под дождем. У ворот дома слонялся кто-то из стражей Гвидо. От стражей воспоминания перепрыгнули ко вчерашнему дню. Юстина не корила себя за случившееся, и была далека от мысли, что сумела бы предотвратить трагедию, выдай она связь Терентия Летилла с темным волшебником. Где тонко — там и рвется. Порфирий выбрал бы другое многолюдное место. В те несколько лет, которые она провела в Доме, Юстина видела не одну трагическую смерть. Иногда случайную, иногда по собственному почину, иногда из-за чужой злой воли. Люди гибли, но мир продолжал существовать, и за него стоило бороться.

Не сомневалась она, что выбор Терентия Леттила в качестве мальчика для битья преднамерен. Наверняка слухи об ухаживаниях Терентия достигли Порфирия, и он воспользовался ситуацией, чтобы разрушить их возможные любовные отношения. Порфирий верит в предсказания и хочет гарантий от судьбы, а для этого ему нужен брак с ней. Он уже сделал попытку переманить ее на свою сторону, а, осознав тщету усилий, решил насолить Юстине, и заодно вынудить ее подчиниться.

Юстина отошла от окна и села за стол в ожидании завтрака. Обе двери в столовую открылись одновременно. В одну домовой втащил поднос с едой; из смежной комнаты вышел Ипатий и остановился на пороге. Домовой грохнул на стол поднос с посудой так, что, зазвенев, подпрыгнули крышки на фарфоровых чайниках. Звон посуды болезненно отдался в голове, и Юстина сжала пальцами виски.

— Я сама. Иди! — велела она домовому. Тот жизнерадостно застучал пятками к выходу. Ипатий проводил его взглядом и сказал:

— Вы долго спали.

— Я проснулась давно, но торопится все равно некуда. В городе мне появляться не стоит.

'Испугалась? сдалась?' — подумал Ипатий и спросил:

— Что вы знаете о хивиях?

— Странный вопрос! — неохотно ответила Юстина, наливая себе крепкого горячего чая. — То же, что и все: неприятные особы с дурным характером. Уверена, и вам это известно.

— Немного, для существ, которые живут рядом с нами!

Она равнодушно пожала плечами.

— Посмотрите в справочнике. Там должно быть подробнее.

Ипатий не уходил, видимо, ожидая, что найдет ему упомянутую книгу. Юстина вздохнула, отодвинула чашку и отправилась в библиотеку.

— Была где-то здесь, — она встала на цыпочки и провела пальчиком по корешкам. — Я ее хорошо помню, толстая такая с затертым золотым теснением. Ага, вот она!

Юстина вынула книгу из ряда и подала Ипатию.

— Вы отлично ориентируетесь в библиотеке, — он говорил, а сам бегло листал страницы. — Да, вот статья о хивиях.

— Позовите, если понадоблюсь, — Юстина направилась в столовую.

— Понадобитесь, — вдруг сказал Ипатий. — Вы сегодня бледны. Голова болит? Я тоже плохо спал. Давайте после завтрака возьмем экипаж и прокатимся.

Его предложение прозвучало необычно, как будто содержало тайный смысл. Юстина удивилась, но не колебалась:

— Я согласна.

— Тогда через час внизу, — проговорил Ипатий, под деловым тоном пряча облегчение — не сдалась! И уткнулся в книгу.

Девушка немного задержалась, ожидая, не добавит ли он чего-нибудь еще, но Ипатий, не глядя на нее, переместился к окну — там светлее читать. И она, заинтригованная, возвратилась к утреннему чаю.

Жизнь Юстины до появления Ипатия была бедна на приключения и, пожалуй даже, слишком обыкновенной для той, над кем висит такое грозное пророчество. Юстина больше не желала устраняться от событий. Она понимала всю опасность и непредсказуемость положения, однако хотела сама являться причиной перемен. Когда-то давно, в юности, ей чудилось, что пророчество добавляет романтичности ей, но с годами оно стало тяжелой обузой. Теперь девушка чувствовала себя так, будто родилась калекой, с которым надо обращаться очень осторожно. В этом крылась причина усиленной опеки папочки. По этой причине она до сих пор не отбыла установленную повинность на Границе, — советники придерживали ее в городе.

Пока ехали к большой дороге, молчали. За воротами стоял спрятанный в кустах экипаж стражей. Можно не сомневаться, что за ними увяжутся следом. Но аллея, закиданная желтой листвой берез, казалась пустынной.

— Стражи прекрасно владеют чарами мимикрии, — сказала Юстина.

— Оторвемся от них в Магбурге — это проще, — решил Ипатий и добавил с усмешкой:

— Потягаемся, у кого чары сильнее.

— Куда мы едем?

— Навестим одного торговца. Его зовут Бареб.

— Бареб?!

Юстина догадывалась, что Ипатий приглашает ее не на прогулку, но визит к торговцу явился полной неожиданностью. Его имя разносилось вместе с шепотами в подворотнях. К нему обращались за сомнительными вещицами.

— Только этого мне еще не хватало! — в сердцах проговорила она. — Зачем к нему?

— Он приторговывает темными артефактами дольше, чем я на свете живу. Ему известно очень многое.

— Вы сами это придумали? — подозрительно спросила девушка.

— Отец подсказал. И мысль неглупа.

— Не уверена. Вы словно нарочно вызываете подозрения! Сначала встреча с Порфирием, теперь Бареб. Словно испытываете, долго ли вас будут терпеть советники!

— А вы беспокоитесь за меня? — оживился он.

Юстина сверкнула глазами. Опять почудилось, будто он забавляется.

— Знаете, вчера ночью я долго размышляла и решила, что очутилась в сложном положении, и какой бы выход я не нашла, жизнь моя переменится. Мне бы не хотелось, чтобы перемены привели меня в Холодную Скалу.

— Очень благоразумно, — похвалил он. — Вы, кажется мне, взялись за ум. И какие же еще выводы сделали? К примеру, считаете ли вы, что о встречах Терентия Летилла и Порфирия следовало рассказать?

Юстина покачала головой, и на лице появилось упрямое выражение.

— Нет. Я все сделала правильно. Терентий в тот же день очутился бы в тюрьме, а для Порфирия это бы не имело никакого значения, — и, рассердившись, добавила:

— А что бы вы сделали на моем месте?!

— Единственное возможное, чтобы избавить себя от подозрений и друзей от тюрьмы — вступил с Порфирием в поединок.

Юстина отвернулась к окну и некоторое время смотрела на пробегающие мимо поля.

— Я знакома с ним с детства....

— Все непросто, не так ли? — усмехнулся Ипатий.

Она не отвечала, и он проговорил уже без усмешки:

— В первый раз всегда не по себе.

— К третьему привыкаешь и входишь во вкус? — поддела Юстина, намекая на прошлое Ипатия.

Он посмотрел на нее серьезно.

— Я не стыжусь прошлого. Я не нападал со спины, не подсовывал растение, не выдумывал ухищрений. Чародеи, выступившие против меня, понимали, чем рискуют. Поединки были честными, и победа заслуженной. А с Порфирием вы бы справились.

Юстина повернулась к нему и быстро проговорила:

— Прошлое забыто. Вчерашний вечер перечеркнул его. Если представится случай, колебаться не буду!

Ипатий кивнул. Кажется, он ожидал от нее именно этих слов. Юстина испытала легкую досаду: неужели она так предсказуема?

— Вы до сих пор меня подозреваете? — спросила девушка, глядя на приближающиеся городские предместья.

— Нет.

— В самом деле?

— Меньше, чем раньше, — честно признался Ипатий.

Юстина грустно покачала головой.

— Но согласитесь, вы самый удобный человек для передачи Порфирию дневника Зоила.

— А вы не обдумывали, что меня кто-то пытается запутать в это дело?

— Впутать вас?! И есть предположения, кто этот негодяй?

Юстина растерянно взглянула на него, не понимая, почему он обращает подозрения в шутку. Это казалось разумным объяснением. Почему же он не верит? Она хотела задать ему этот вопрос, но Ипатий опередил ее:

— Вы знаете, что Тибий Трой снял черных магов с охраны дома?

— Знаю, — сказала Юстина таким тоном, что стало ясно — она сознает последствия.

— Самое время найти нового подозреваемого, — заметил он с усмешкой.

— Я не это хотела сказать! — воскликнула Юстина возмущенно. — Вы меня неправильно поняли!

— Подъезжаем к городу, — ровным тоном сообщил Ипатий.

В предместьях Юстина передала управление экипажем Ипатию. Он сложно закружил по улицам пригорода, дважды переезжал Вторую Кольцевую, и наконец остановился, зажав экипаж в тупике переулка, укрывшись под чарами невидимости. Мимо них по улице промчался экипаж со скрещенными палочками — эмблемой стражей.

— Они возвратятся, как только поймут, что мы их обманули, — заметила Юстина.

— К тому времени наш след простынет, — он явно получал удовольствие от игры в кошки-мышки.

Они покатились в противоположном от стражей направлении. Ипатий опять завел экипаж на Вторую Кольцевую. И сразу туман ослепил их, звуки пропали, будто они повисли в пустоте; время исчезло — они могли ехать и десять минут, и десять дней.

— Мы не потеряемся? — встревожилась Юстина. — Мне кажется, только что был перекресток.

— Выберемся из тумана в Южных кварталах. И у нас будет полчаса уладить дела с Баребом до того, как снова попадемся стражам.

— Но вы не думаете, что в таком случае мы подставляем торговца?

— Бареба? Поверьте, он сможет позаботиться о себе.

И добавил:

— Мы, должно быть, прибыли на место.

Туман по-прежнему затягивал окна. Ипатий завел экипаж на тротуар и почти скреб боком по стенам домов, чтобы не пропустить следующий перекресток. Вскоре обнаружилось пустое пространство, они свернули и очутились в коротком проулке. Ипатий придержал экипаж и огляделся. Впереди, по улице сновал народ, катились экипажи.

— Удача сегодня с нами — от опеки избавились, и в двух шагах от места.

Между Первой и Второй Кольцевыми, отгороженный от них куцыми рощицами, спрятался старый квартал. Давным-давно, когда города не существовало, разве что начали расти деревни, называемые теперь 'Восточными кварталами', здесь тоже образовалось поселение. Сюда стекались волшебники, которых по каким-то причинам не принимали в нынешних Восточных кварталах. И 'Южные' долгое время вели обособленное существование. Разрозненные деревеньки слились в единый город, образовалась Первая Кольцевая улица, а возле Южных кварталов лежали пустыри и лесные дебри. Даже Вторая Кольцевая брезгливо делала крюк, не трогая леса. И предместья, возникшие в последние сто лет, тоже не напирали на Южные кварталы, благоразумно оставляя между собой и ними лесок. Конечно, не все обитатели Южных кварталов хранили им верность: многие перебрались в другие части города, и лишь за некоторыми фамилиями закрепилась устойчивая дурная слава. Темные страницы этих мест и их обитателей прилежно вытравлялись из истории, однако подспудная память предков хранила настороженность к ним. И чужие не заглядывали сюда без надобности.

— О нас уже знают тут. Как быстро расходятся слухи! — проговорил Ипатий, кивая на прохожих, провожающих взглядами экипаж. — Пожалуй, времени у нас не больше четверти часа.

Ипатий задернул шторки, оставив узкую щелку, чтобы следить за дорогой.

— Неприятное место, — отметила Юстина, закрывая второе окно. — Никогда не видела столько уродливых людей.

— Говорят, здесь рождаются или очень красивые дети, или уроды, но и от тех, и от других хорошего не ждут.

Юстина смотрела на Южные кварталы с любопытством. Конечно, она слышала многочисленные жутковатые истории, порожденные этими местами, и те 'южные', которые учились с ней, отличались своеобразными характерами. Однажды, приманенные ореолом жути, Юстина и Мелания совершили безумную вылазку сюда. Но в первом же магазинчики их так напугали, что девчонки сбежали обратно на безопасную Вторую Кольцевую.

Они ехали мимо домов в два этажа под красными черепичными крышами. С обеих сторон на улицу выходило множество широких окон магазинчиков. Торговали всем подряд. Юстина видела лавки продуктов, галантерейных товаров, книжные развалы и магазинчики, торгующие готовой одеждой и экипажами...

— Тут можно купить в два раза дешевле, чем в других местах, если, конечно, рискнешь отправиться сюда за покупками, — сказал Ипатий немного рассеянно. Кривые улочки Южного квартала навевали воспоминания. Он как будто смотрел из окна экипажа на себя двадцатилетнего, и было и смешно, и горько. Тогда всех будоражило чувство, что они перед жизненным поворотом. И то лето выдалось подстать: с длинными, душными и мглистыми вечерами; словно созданое для безумных мечтаний юношей. Что же, поворот произошел, и предсказать его не смог ни проницательный Трой, ни вдумчивый Лолий...