Революция Любви

-Ты — ненормальная!

-Слушай, что у тебя внутри?

-Много чего, душа, жизнь, надежда, наконец, да мало ли? — разошелся Охотников.

-А у меня — кости. Живи проще. Ну, даже если она помрет, что с того? Это не твоя вина, а ее, что с жизнью рассталась из-за какого-то засранца. Я бы никогда из-за тебя на самоубийство не пошла. На твое убийство, всегда — пожалуйста, но на что-то больше, нет уж, извините — разбила я радужные мечты парня.

Охотников странно посмотрел на меня, но промолчал. Точнее мы оба молчали, а вот наши желудки говорили сами за себя. Животы бурчали так, что уши закладывало. А все потому, что остановились мы аккурат рядом с "Бистро". Откуда шел умопомрачительный запах мяса и картошки.

-Нам нельзя!

-Все нам можно! Я жрать хочу!

-Так уж и "жрать"?

-Именно! Я бы сейчас слона съела! Ну пойдем, а? Пожалуйста — пожалуйста! — схватила я за руку Охотникова и начала трясти не хуже "груши".

-Ладно. Сдаюсь! Пошли — как будто он сам не хотел!

Я первой выскочила из машины и ринулась к заветной цели, споткнувшись на ровном месте. В витрине магазина напротив я заметила знакомую фигуру. Но это не может быть! Всмотрелась. Никого. Показалось? Но я же видела! Хотя, мало ли что я могла увидеть! Это же витрина! К тому же зеркальная! Черт! Обернулась, ну конечно, никого! Да не может это быть реальность.

Пока я предавалась своим бредовым мыслям, Охотников успел не только подойти ко мне мне, но и не дать растянуться на асфальте, нежно дернув за шкирку. Какой рыцарь!

-Ты чего под ноги не смотришь? На ровном месте умудрилась споткнуться! Чем так увлеклась? — вот же ж еще один воспитатель на голову!

-В зеркало посмотрела.

-И что? — он тоже глянул на себя в витрину.

-Что-что... Влюбилась!

-А, тогда понятно. Я — красивый.

-Да не в тебя! В себя! — судя по фырку этого гада, он и так все понял, но продолжил меня дразнить.

-В тебя только покойник влюбиться. Зеленая и костлявая. В самый раз.

-Иди ты... В крематорий. Развейся! — рявкнула я, но полегчало. Тревога отпустила.

-Пошли тебе жиры наедать! А то так и правда, недолго до крематория.

-Три подбородка над уровнем жира... Бр, ну у тебя и идеалы!

-Я тебя всякой люблю!

Глупое сердце замерло, остановилось и... Снова пошло. Ведь мне нравятся признания в любви и не обязательно верить в них.

Глава 15.

Проспорила спор друзьям. Пришлось поймать кошку на улице, посадить ее в маршрутку и с важным лицом сказать ей "Муся,как доедешь — наберешь!"

-Шурик, ешь аккуратней, а то подавишься! Никто отбирать у тебя еду не собирается — в пятый раз повторил Охотников.

-Ага, все вы так говорите! А что потом? — не особо жуя, проглотила я кусок котлеты с хлебом.

-Что? — протягивая мне салфетку, заинтересовался Егорка.

-А потом, я вижу... Как ты тащишь мою пиццу! — рявкнула я и выхватила уже пожеванный кусок из пасти этого ненасытного монстра!

-Я — растущий организм!

-В твоем возрасте расти начинают только вширь!

-Да у меня скоро кости торчать будут!

-Ага, а еще кожа слоями отваливаться. Зомби — фыркнула я и не испытывая никого чувства брезгливости, затолкала в рот обкусанный Охотниковым кусок.

-Я его облизал.

-А я его проглотила.

-Тебе все равно?

-Конечно! Это же — ЕДА — алчно поглядывая на оставшиеся кусочки, сообщила я.

-Ты не девушка.

-Попрошу без оскорблений!

-Когда это я успел? — опешил Егорка.

-Когда посмел утверждать, что я не девушка.

-Ты — девушка?! — и это на все кафе. Народ начал оборачиваться.

-Эту проблему легко решить — попыталась я успокоить заерзавших посетителей.

-Хирургическим путем что ли? — ну Егорка, ну гад!

-Думаешь, дойдет до того, что мне придется расставаться с девственностью на операционном столе?! — от злости я тоже перестала обращать внимание на окружающих и зло глянула на Охотникова.

-Ты об этом? — опять он краснеет.

-А ты о чем?

-О том, что ведешь себя, как пацан с улицы! Извращенка! — ой, кажется, мы говорили о разном.

-Может пойдем отсюда? Мне как-то стыдно стало... резко — положив два куска пиццы друг на дружку, я быстро запихала сие строение в рот и схватила Охотникова за майку, как раз и жирные пальцы вытру.

Егорка спорить не стал. Он, вообще, когда краснеет, как я заметила, дар красноречия теряет. Выходили мы под обстрелом кучи взглядов. Больше в это кафе не пойдем. Такими темпами в городе не останется ни одного места, куда я бы могла прийти.

-Только не оборачивайся! — вдруг прошипел Гошка мне в ухо.

-А что такое? — он разве не знает это великое правило — когда что-то запрещают сделать, непременно поступишь наоборот. Я не исключение! Обернулась.

Увидела. Стало ли больно? Как не странно, нет. Больно не было. Было обидно и завидно. Очень. Так завидно, что почему-то плакать захотелось. Совсем по-девчачьи. Что же сегодня такое?! Сначала одно мерещится, потом другое видишь воочию? Определенно, понедельник не мой день.

И не стесняются же, голубки! Руставелли — подонок, держит Машку за руку, будто она его собственность! А она — засранка и рада! Вон какие улыбки расточает и меня в упор не видит! Как же я зла! Убью, этого козла, точно, убью!

-Я ведь говорил, что не стоит оборачиваться — покачал головой Охотников, тем самым выводя меня из ступора — пошли отсюда, пока они нас не заметили.

-А что, если я хочу, чтобы заметили? Пусть она знает, что я в курсе!

-Ты ведешь себя, как ревнивый муж, не имея для этого никаких оснований!

-Как хочу, так и веду себя! Понял?

-Я в этом не участвую! Желаешь, устроить скандал и мордобой? Пожалуйста! А я пошел!

-Ну и вали! — окончательно разозлилась я.

-Дура! — и в противовес своим словам Охотников сжал мою ладонь своей и дернул меня за собой навстречу к приближающейся парочке.

-Ты чего творишь? — зашипела я.

-Сама же хотела! Пошли, официально признаем, что для нас их отношения — не новость. Уж лучше я пойду с тобой, чем буду лицезреть твою разбитую моську завтра.

Какой заботливый! Наверняка, просто не хочет, чтобы его дружка в реанимацию забрали! Машка нас первой заметила, попятилась, но встретившись со мной взглядом остановилась. Руставелли, в отличии от подруги, окаменел. Боишься, гад? Ну и правильно делаешь! Я тебя на куски порву, как Тузик — грелку!

-Рожу зверскую не строй! Тебе не идет.

-Не нравится — разрешаю, застрелиться!

-И зачем я это делаю?...— сам себе задал риторический вопрос Охотников

-Японский Бог! Кого я вижу? Руставелли и Мария! Какая встреча — и знаете, я даже передумала убивать Руставелли, такая обреченность у него в глазах стояла.

-Алекс, я могу объяснить — ух ты, Машка от своего спутника не далеко ушла.

-Маш, ты о чем? Гошенька мне уже рассказал, что вы — вместе. Прости, сегодня в универе не было времени подойти и поздравить вас — а чего глаза такие круглые и не верящие?

-Шурик, не смущай их. Мы с тобой не лучше! — и этот умалишенный обнял меня! Он. Обнял. Меня. За талию...

-Вы что, уже тоже вместе? — Руставелли смотрел на друга, как на психа и я была с ним согласна! Охотников форменный псих!

-А что такое? Не ожидал? Согласен, Шурик очень разборчива в отношении мужского пола. Но, я смог покорить эту неприступную крепость. Да, Шурочка? — у меня глаз дернулся, но рот я так и не смогла открыть, наверное потому, что боялась, задохнуться от возмущения, когда маты застрянут в горле.

-Я так за вас рада! — Машка подскочила ко мне уже без всякой опаски и потеснив Охотникова, обняла.

-Ты рада? — шепотом, только он и давался мне, повторила я ее слова.

-Конечно! Я боялась, что когда я расскажу тебе о нас с Рустиком, ты почувствуешь тебя брошенной. Но, все так удачно вышло! Теперь мы сможем ходить на свидания вчетвером — а это она уже мне в ухо говорит.

Слава Всевышнему, стоило Машке отпустить меня и Егорка додумался подставить свое крепкое плечо, иначе я бы точно упала и не встала. От шока. Что здесь происходит?!

Отвечать на мой мысленный вопрос никто не собирается. Машка подмигивает Руставелли, этот козел, лыбится Охотникову, а сам — Его Высочество Придурок, крепко держит мою правую руку, при этом умудряясь следить за левой, переживает, что я обижать при всех его буду, такого лапочку? Да, нет, я друга не обижу. Я его просто убью, обижать-то зачем?

-Может, посидим где-нибудь? — предлагает окончательно охамевший Руставелли.

-Не, вы нас извините, но мы собирались к Шурику в гости — мы? Ко мне? Врет и не краснеет!

-Ничего, в следующий раз — улыбнулась Машка и снова взяла за руку своего Рустика! Ну что за дурацкая кличка?!

-Тогда, завтра в универе встретимся? — обрадовался Руставелли, что мы так быстро отказались, все-таки трусит, засранец!

-Обязательно — пожал руку Охотников будущей жертве преднамеренного.

Я же, умудрилась вырваться их хватки Егора и пока Машка прощаясь с Охотниковым целомудренно трясла его за руку, приблизилась к Руставелли. Взгляд у меня видать был, как у убийцы, Рустик аж отступил на пару шагов. Я протянула ему ладонь, парню ничего не оставалась, как пожать мою руку. Если пальцы я ему не сломала, то синяки точно оставила. И беззвучно произнесла:

-Я тебя предупреждала.

Потом я порывисто обняла Маньку и схватив не успевшего опомниться Егорку, потащила его к машине.

-У тебя два варианта.

-И какие?

-Либо ты быстро объясняешь мне, что это был за цирк. Либо начинаешь молиться!

-Если бы я не сказал этого ты полезла бы в драку, а так, все вполне цивильно прошло. Ты не потеряла друга и не нажила врага. Разве, не здорово? — правильно говорят, с таким другом и врагов не надо!

-Я себе язву из-за тебя нажила!

-Собственным ядом что ли подавилась?

-Ага, плюнуть на тебя им не успела!

-У тебя еще будет возможность — заверил Охотников

-Когда это?

— Мы же едем к тебе в гости — и залез в тачку.

-А, тогда понятно... Что?! Какие еще "гости" ко мне?! Кто тебя звал?! — ору я забираясь на сиденье следом.

-Твоя мама. Она любезно пригласила меня.

Маман, ты — жестока. Так поступать с родной дочерью!...

Кто-то шипел над самым ухом и не останавливался, еще и шторы открыл, солнце светит в глаз. Правый.

-Солнышко, вставай, попу с дивана поднимай!

Я — медведь. Сейчас осень. До весны не будить!

-Миша, что ты с ней, как с маленькой? Смотри как надо. Рота подъем!!!

Подскочила я моментально еще и по стойки смирно встала. Попробуй тут не встань — рефлекс. Маман с довольной улыбкой стоит смотрит — отомстила-таки. Папа на нее с неподдельным изумлением косится. Что, не ожидал? Так она мне эти побудки с одиннадцати лет устраивает. Как раз с поры, когда я впервые туалеты в казарме чистила, только и слышала "Рота подъем!" или "Рота смирно! Вольно!". У меня в мозгу отпечаталось какое-то не совсем нормальное подчинение, в любом состоянии, на эти фразы. А маман, когда зла без зазрения совести пользуется моей слабостью.

-Дорогая, а ты не перегибаешь палку? — интересно, а чего папа дома? Он в такое время уже на работе.

-Михаил, Эльвира всегда такая — и систэр тут. Всем скопом, значит, на бедную меня!

-Не называй отца по имени! Он для тебя — папа, папочка, папуля, но не Михаил! — о, старая тема о главном.

-Мне что пять лет? Я уже взрослая личность и вообще могу на вас в суд подать с прошением о лишении родительских прав! — уперла руки в боки эта сопля.

-Миша! Скажи ей что-нибудь, не стой столбом!

-Выпорю! — подбоченился папа.

-А это уже насилие в семье! Другая статья — нашлась Женька.

-И с кем ты останешься тогда? А? — сузила глаза маман.

-А меня Алекс удочерит! — я аж многострадальный язык прикусила и попыталась слиться цветом и рельефом с диваном.

-Александра! — ну, все Гитлер капут, если маман называет меня полным именем, трагедии не избежать.

-Что? — пропищала прикрываясь подушкой.

-Это ты виновата! Из-за твоего образования, Женя совсем от рук отбилась! — как-то нет желания спорить с человеком, у которого в руках скалка, пусть это и родная мама.

-Отбилась — пробурчала я себе под нос — да когда она вообще в этих руках была?

-Вставай и марш на учебу!

-Где логика? Если Женьку портит мое образование, так может ну ее? Учебу эту? — все же не стерпела я.

-Разбежалась! Как миленькая учиться будешь! Какой еще с тебя толк? Все выходные промоталась неизвестно где и неизвестно с кем! Пришла вчера опять в чужой одежде! А сегодня еще и учиться отказываешься?! — ну точно меня сегодня скалкой поколотят, маман уже начала ею размахивать. Пора линять! Вскочила, увернулась, но ногой о тумбочку треснулась, ой как мизинец больно!

-Милая, не стоит прибегать к таким радикальным методам — попытался отобрать орудие убийства папа — к тому же, у дочери, наверняка, есть всему объяснение.

-Конечно! Оно, объяснение, то есть, дрыхнет в моей комнате! — сдала я место дислокации Охотникова, прыгая на одной ноге и другую же чуть ли не до груди подняла и дула на несчастный палец.

-Кто там спит? — округлила глаза маман и тон сразу понизила.

-Охотников Егор. Возраст 23 года, рост 195 сантиметров, вес 75 килограмм, размер ноги 43, красавчик — поделилась сведениями Женька.

-Откуда такие подробности? — даже меня проняло и я уставилась на систэр.

-Почему, Гошенька здесь до сих пор?! — в голос с мной поинтересовалась маман, если культурно выражаться.

-Я сейчас от него. Он там в одних трусах спит, только я не поняла почему на полу? Ты же ему койку уступила — это ответ мне, теперь очередь дошла до маман — Алекс ему в карты проиграла на желание. Он остался. Как я поняла, она ему теперь вместо одного, которое на кону была, должна еще три. Вот он и пользуется.

-Этот козел мухлевал!

-Ложь, галдеж и провокация! — о, выползло это чудОвище из спальни.

Выглядит, как ожившая мечта кикиморы. Ну, хоть оделся, а то папа бы мне точно устроил наряд вне очереди в туалетах казармы.

-Значит, против "козла" ты ничего не имеешь?!

-Ну, если только ты — капуста, Шурик — оскалился гад.

-Кхм — привлек к себе наше внимание родитель.

-Миша, не мешай им, пойдем на кухню, завтрак почти готов — ну, маман! Как она может, а? Еще и Женьку шугнула!

Я после вчерашнего даже смотреть в глаза этому гаду без посторонних не могу. Это ж надо было! Как я до этого дошла?! Опуститься до Такого?! Ох ты ж, Господи! Соберись, тряпка! Ты мужик или... Вот именно, что не мужик! Как же забыть-то? Ой, стыдобища — стыдобища!

-Шурик, может перестанешь головой биться о стену? — а чего его голос так близко?!

А того! Он уже успел встать рядом. Плохо мне, ох, плохо! Хочу умереть! Нет! Хочу его убить! Хочу его... Да, что за мысли?! Не хочу я его ни разу! Ба-бах! еще один удар головой о стену. Ай, как больно! почему я на шелбаны не согласилась?! Больно? Вот сейчас биться башкой о фундамент мне не больно, а шелбан было бы больно?! Правильно он говорит, дура — я! Ох, черт! Докатилась! Уже начала с ним соглашаться! Дальше только хуже будет!