Предтечи Зверя. Изродок. ( часть первая)

— Я уже смотрела. Ничего. Заживает как... как..., ну не знаю.

— Смотрела?

— Ну... перевязала было, — её почему-то передёрнуло. Ну да, "почему-то". Кишки реально мне выпустила. Кого же от такой картинки не передёрнет. Но что и как дальше?

— Это папа. Он закричал, что ма жива. И она на крик сказала, что глаза, словно слезами наливаются. Па закричал, что всё, как у него. Потом увидел, что с тобой.... В общем, когда санитары приехали, они обоих забрали. У па натура тонкая, артистичная. Вот он в обморок и свалился. А я, пока они ещё не приехали, тебя сюда затянула. Вот и выхаживаю.

— Не понимаю. Постой, дай въехать. Значит, маму со слезящимися глазами — в "Скорую", папу с обмороком — в "Скорую", а меня со вспоротым пузом — сюда, "выхаживать"? Как эээ кота какого?

— Ну какого там кота? Почему?

— Ну, людей — врачам, а котов — сами выходим?

— Виталь, давай не будем. Тебя — санитарам? Ещё одну скорую вызывать потом?

— Загадками говоришь. И вообще — чего воркуешь? Чего не добила? Может, для того и оставила?

— У мамы, как и у отца, восстановилось зрение. И ещё — голос. Ты бы послушал!

— Рад за вас всех. И что?

— И отца и матери касался ты. Мы с па вспоминали. В тот вечер ты её не трогал, как-то при знакомстве обошлись. А отцу руку пожимал. А в этот раз — матери. Значит, это ты?

— Ну, если так, давай тебя поцелую, чтобы мозги немного.... А то с ножом!

— Но я думала, ты её, как Женьку и тех других....

— Я?

— А кто, я что ли? Ты что, совсем меня за дурочку считаешь? И кроме того... ну, видела я, Виталя. Уже два раза видела. Тогда, у скамейки.... И ужасно испугалась. Особенно, когда ты меня ещё схватил и поволок.

— Понёс.

— Угу. Оно, конечно, захватывающе, но я ещё не привыкла. Виталь, а ты можешь всё время быть вот таким?

— Каким?

— Ну, вот таким. Красивым. Стройным... человеческим, — осторожно погладила меня по лицу девушка. Я перехватил её руку, поцеловал. Тома немного напряглась, но ладошку оставила у меня на губах. И я начал потихоньку по этой нежной коже красться губами выше, выше, к плечу, к шейке, к щёчке, к чёлочке, к губкам.... Здесь девушка затрясла головой и отстранилась.

— А что я не всегда такой? — продолжил я начатую тему.

— Ты сам знаешь.

— Да сам я, — резко вскочил я с койки. И ахнул, вновь укутываясь в одеяло. Я был абсолютно голый!

— А что было делать? Вся одежда в крови и в этой.... Ай! — её опять передёрнуло. — И вообще, тебе же всё равно, правда?

— Что всё равно? Почему?

— Но это же всё не настоящее?

— Да... да ты что? Как это не настоящее! Ещё какое.... Откуда ты знаешь, нет, откуда ты такое придумала?

Она обидела меня и озадачила. На что, на протез какой намекает? С чего бы? Если она, когда я лежал без чувств... дурота! Она же не такая! Или.... Нет, брежу. Я потёр виски и вопросительно уставился на девушку.

— Ну ладно, — вздохнула она. — Хватит. Скоро па приедет. Я его убедила, что ему что-то почудилось. Но я то знаю. Давай на чистоту.... Кто ты, драк?

— Дурак???

— Ну, хорошо.... Действительно, неблагозвучно. Сократим по— другому. Дрон, а? Пойдёт? Так то ты, дрон?

— Загадками говоришь.

— Всё. Хватит. Если не веришь, что видела, пойдём к компу. Можешь уже? Тогда вон, возьми, оденься. Это па покупал, — кивнула она на какую-то одежду. Не то маэстро был в хорошем настроении, не то тамара ему подсказала, но всё — от белья до майки оказалось "последнего писка".

— Ничего прикид, — обернулась на моё "готово" девушка. — Да и сам.... Эх, это бы всё — и наяву. Ладно, идём.

Она включила довольно устаревший комьютер и пока он загружался, объяснила.

— Когда ма вдруг очнулась и сказала про глаза, а отец — что симптомы, аналогичные тем, что были у него, я поняла. Как громом ударило. А что и как делать — не знала. Ты уж извини — не знала, как вас, дронов, лечить. А потом и отец на тебя взглянул — вырубился. Ну, я к нему — обморок. Смотрю на тебя — не живой вроде. Тогда я за мобильник — и снимать!

— Подожди. Ты убила человека — и снимать?

— Человека? Да какого человека, в натуре? Ты меня ва-а-аще за дурочку принимаешь? Во! Смотри! " Человек"! Как говорил один, не помню кто: "Матёрый человечище".

— Это Ленин про Толстого.

— Ну вот, смотри, Толстой, смотри! и за дурочку меня больше не держи! Вот! Вот! И вот! А как тебе в таком ракурсе? И вот. Так что, хватит мне здесь....

— Постой.... Это... что?

— Ты, милый мой дроник, ты! Вон там, на полу. Одежду свою узнаёшь?

— Я... да ты что? Ты что? Я???

— Ну, когда ножом тебя ударила, с тебя вся эта... эээ... маскировка сразу и съехала. Показался во всей красе без макияжа и педикюра.

— Ерунда какая-то.... Какая-то ерунда....

— Постой! ты куда?

— Я же говорю — ерунда какая-то....

Я вышел из квартиры. Под ногами покачивалась лестничный марш с надписями на стене:"Томка — дура" и "Я тебя люблю!" Давно не красили. судя по надписям — с детства до юности девушки. Опираясь время от времени о перила, я спустился вниз и побрёл куда-то, пытаясь собраться с мыслями. Но ведь ерунда какая-то! Повторяя этот рефрен, я добрёл до той самой скамейки — подальше от всех, плюхнулся на неё. Поискал по карманам сигареты. Как же, в новой одежде! Да нет, вот же! Переложила из моёй. Моей! Да, та жуткая тварь лежала в моей одежде. Оскалив пасть с острыми клыками. А из распоротой рубахи текло что— то зелёное. Зелёное? Вон, тогда на этой же скамейке оставалась какая-то зелёная пена. Но нет, всё равно ерунда! Но не я это, не я! Бред! Или сон? Это где я уснул до всего этого? Ага, в гостинице. И это всё снится от того пойла, которым меня приветила коридорная. А те дырки на шеях у ночных гостей вполне могли бы теми зубками, что на фото.... Бред! Да бред же! А память услужливо показывала мне фотографии монстра во всех ракурсах. Тогда ясно, чего те наркоты здесь повырубались. Но тогда понятно, почему и в камере.... И почему следак рехнулся. Всё объясняется. Объясняется? Ну не хрена себе — объясненьице! А что, лапу помнишь, тогда, когда Эльвиру пытался развязать? Я посмотрел на обуглившийся фильтр. Закурил следующую. Значит.... Значит, при... да, при опасности я превращаюсь в какого-то монстра? "В какого-то"! Мягко сказано. А потом, когда опасность миновала или там, разборка окончена — опять в свой облик? Такое объяснение немного успокоило. И Тамара подошла. Девушка села рядом. Заглянула в глаза. Осторожно погладила по щеке.

— Но ты же добрый дроник, правда? Ты моих па и ма исцелил. Это ведь ты, правда?

— Не знаю, Том. Если честно, то и не думал даже. Только пожалел.

— Видишь, только пожалел, а они уже и прозрели. Па звонил, маму скоро выпишут. Спасибо дроник.

— Что ты такое выдумала? — перехватил я её руку. — Что за "дроник"?

— Но ты же....

— Я человек! Запомни, человек!

— Хорошо— хорошо, " человек". Отпусти. Больно!

— Извини, ради Бога. Но пойми....

— Послушай... Виталя, но я же всё знаю. Зачем дальше комедию ломать?

— Но я не знаю. Понимаешь? Веришь? Не знаю! Мистификация? Но тебе зачем? И... некоторые события.... Но я — человек! Даже если всё это.... Но... это — какие-то новые защитные функции устрашения, а?

— Ага! Лежал, помирал и устрашал.

— Но не умер же! Может, и устрашал, чтобы никто не подошёл и не добил?

— Если бы я не перевязала и твою зелёную кровушку не остановила. ещё неизвестно, чем бы всё кончилось.

— Ты его... меня... перевязывала?

— Но ты же добрый дрон. Знаешь, взгляд остался такой— же. Вот как и сейчас — несчастный-разнесчастный.... Не проходит твоя теория устрашения. Хотя, когда меня домой нёс отсюда — да... "устрашил". Зубки-то ого-го. И потом... что, дроны их не чистят? Запашок, извини, — поморщилась девушка.

— У нас нет обоняния.

— Но при встречах со мной придётся.... Что?!!! Что ты сказал?!!! У вас?!!!

Я сам взвился со скамейки и ошалело уставился на неё.

— Ну вот, проболтался, дрон. Или драк? Ну! Теперь садись назад, чудовище, и рассказывай правду. А то сейчас уйду. Навсегда. Добуду где— нибудь огнемёт и буду тебя им отваживать. Ну!

— Да не знаю даже, откуда это вырвалось! Нет, ну честное слово.... Мне... ну сядь, пожалуйста. Мне действительно, возвращалась какая-то другая память. Другой отец. Какие-то события, которых не было. И я сам не такой. Но человек, человек, понимаешь? А не дракон. " Драк" и "дрон" — от этого слова, да?

— А тебе какое больше нравится?

— Больше всего мне нравится "Виталий". И знаешь, всё как-то нахлынуло, когда тебя увидел. Твой взгляд. И все эти таланты... нет, не все. Некоторое раньше прорезалось. Память там, музыка.... А вот это.... Может, тогда, в драке первый раз, когда ещё курсантом был? Не знаю. А вот недавно, когда в камере сидел и меня хотели... избить, тогда — наверняка. И когда следак сказал, что отец умер.... Но до этого, вот здесь, на скамейке. А из воспоминаний....

— Подожди.... После этого... ну, после того, как мы здесь... то есть, как ты уехал, ты что, в тюрьме сидел?

— В изоляторе.

— Но за что?

— Да там, думали, что я двести тысяч баксов спёр. А на кой они мне? В общем суд оправдал.

— И тебя там уголовники избивали? И у тебя за это время ещё и отец умер? Виталик, бедный....

Девушка обняла меня, прижалась щёчкой к моей щетине. Наверное, укололась. Или, вероятнее всего, вновь вспомнила. Отодвинулась. Я же прервал свою исповедь. Лучше самому разобраться. У Томы каким-то нежным мотивчиком проявился сотовик.

— Да. Сейчас будем.

— Пойдём. Па приехал.

— Зачем мне теперь?

— Да ты что?

— Будем играться в красавицу и чудовище? Ты лучше мои шмотки вынеси. А я здесь подожду.

— Пойдём. Па ничего такого не знает. Нет, он знает, что ты их как-то исцелил. Вот и всё. Ты чего боишься? Пойдём. Посидим. Пообедаем. А там — как хочешь. Не нужна чудовищу красавица... или нужна не такая — тебе виднее.

Обед прошёл очень мило. Помолодевший от счастья маэстро рассказывал о потрясении врачей, об ощущениях жены, о том, какой у неё сейчас голос. Он даже попытался его нам продемонстрировать. Тамара, оказывается, ещё и кулинарией увлекалась. Во всяком случае украинский борщ, да ещё с пампушками, удался на славу. А ещё хозяин открыл какое-то древнее шампанское, которое хранил "на особый"на особый случай". И тост он поднял за "неведомого кудесника". И даже Тамаре разрешил пригубить. И всё было хорошо, пока в перерыве между блюдами мы не вышли покурить на балкон, а Тома не включила на кухне телевизор.

— Вы мне всё-таки скажите..., — набрался отваги для главного вопроса маэстро.

— Виталий! Иди сюда! — срывающимся голосом позвала меня Тамара.

Глава 13

— Вон, смотри, — кивнула девушка на экран маленького телевизора. Там шли региональные новости. Впрочем, такой сюжет не был бы проходным и на центральных каналах. Три трупа в гостинице в областном центре. Без признаков насилия. Только и всего — перегрызено горло у каждого ( (враньё! аккуратные дырочки на артериях) и полное отсутствие крови. Разыскивается некий Яндыбаев Алик. И даже его фотография. Та самая. С паспорта, что в гостинице остался.

— Ты? — глухо спросила Тома.

— Да нет, ты же видишь — не я это.

— Ты... кровь...? — она явно подавила тошноту.

— Я не знаю. Я не видел. Я очнулся, когда уже всё.... Они хотели....

— Уходи.

— Тома, но я....

— Уходи! Вон в сумке всё твоё шмотьё! Господи, а я ещё с ним целовалась! — девушка рванулась в туалет.

Когда я выходил, встретился взглядом с маэстро. В огромных чёрных его зрачках плескался ужас. Слышал и видел. И вспомнил. Да, вот такой был у вас в доме " неведомый кудесник"! Да ну вас! Я озлобленно хлопнул дверью и вновь, но теперь уже довольно быстро спустился по лестнице. Как будто я специально! Это я что, ещё и вампирюга какой? нет, чтобы разораться по-человечески, так сразу — "убирайся!". Сразу " Я с ним ещё и целовалась"! Подумаешь, подвиг совершила! Нет, это всё, как говорил покойный Бычёк— пыль. Надо разобраться. Надо залечь и разобраться. Все остальные дела и делишки — побоку. Вот что.... Надо сбыть бусы, смотать куда-нибудь на моря и в спокойной праздной.... Праздной? Откуда эти уроды узнали, что я в той гостинице? Или это уже другая шобла? Надо посмотреть номера в мобилах. Что? Билет? Какой билет, девушка? На электричку? Только на балет. Штраф? Конечно — конечно. Хватит? И вам счастливого пути. Это я вынырнул из раздумий в электричке. Ну, здесь — сразу в аэропорт и дёру, дёру. А то растрясут коридорную и администраторшу.... А растрясут же! И тогда могут ... ну, не могут, но вероятность есть, что вычислят. Всё. Сбываю бусы — в какую Ниццу. Или, в Испанию. Может, какие воспоминания навеет. Человеческие воспоминания! Человеческие! А тот сон, в засаде? Но это сон! Мало ли что? Нет, не отвлекаться, не сейчас. Я обещал бусы когда? Через недельку? Ладно. Заявлюсь сегодня, предупрежу, пусть валюту готовит. Да и вообще с ценой хорошо бы определиться. И со счётом в банке — не наличкой же тягать с собой.... И, может, немного с Бычком успокоились? Или дать Чуме им флэшку? В обмен на возможность заглянуть в пристройку и собачке? Стереть там, где про меня, и — пусть ищут. Нет — и пусть связывают. И номера сотовиков — в туже цепочку....

В общем я гнал от себя самые страшные вопросы. Гнал в аэропорту, любуясь вонзающимися в небо лайнерами, гнал в самолёте, любуясь небом, облаками и стюардессами, гнал вплоть до указанного в визитке адреса картёжника — антиквара. Да, фирма солидная. Даже со швейцаром. Только вот название другое. Странно. Ну да ладно. Поспрашаем.

Насчёт платного интервью щвейцар оказался не против. Да, о такой фирме знает. Но эти ребята приезжают редко. Очень редко. Вообще один толоко раз и на три дня. Арендовали офис. Чем занимались, он не знает. Да ему и до лампочки. Что у той вывески стоять, что у этой. Хочешь что узнать поподробнее — милости прошу завтра с утра. Как это откуда он знает? Сегодня после работы вывеску менять-то ему и поручено. Значит, завтра с утра приедут. Да нет, вроде не жируют. Тачки так, средненькие. Персонал? Босс, зам, да секретарша. Ну, ещё пара мордоворотов приходила. Не то телохранители, не то вышибалы какие. Да не за что. тебе спасибо, щедрая душа.

А ведь странно, правда? Снимал такую громадину на три дня, чтобы продуться в карты? А сейчас опять? А адрес в визитке? И этот пройдоха сможет отвалить мне состояние? Кстати, а сколько вообще-то? Ну, блин, мозги! Раньше не мог поинтересоваться? Я зашёл в ближайшее интернет — кафе, начал поиск. Сенсация была задавненная, но я нашёл. Бусы с серьгами исчезли из хранилища одного из знаменитейших музеев. Уже без малого пятьдесят лет. Да-а, стоимость ещё та. И 25% вознаграждения составляет очень заманчивую сумму. И ещё что-то недосказанное. Что — то мрачное, связанное с их похищением. Но только намёками. Типа "кровавого следа". Тогда понятно. По всей вероятности, они попали на более низкий уровень оборота, где об истинной стоимости, как исторической ценности, не знали. Редко, но бывает. Вот, к примеру, этот перстень, да? Выиграл я его в карты. Я меня потом грохнули и этот же перстень — на кон, но в компании попроще. Или вообще фартовый добытчик своей эээ марухе, да? эти бусы подарил. Всяк может быть. А как мой покупатель насчёт надёжности и кредитоспособности? С учётом периодических наскоков в северную столицу? Да-а, слабовато как-то. Неубедительно. Пару рекламок. И те — свежеиспеченные. И адрес только этот, указанный и на визитке. Мило. Очень-очень мило. Пустышка? И предназначенная только для меня пустышка. Западня. Приволоку бусы, а меня.... Нет, но неужели я в их глазах такой недоносок? Так топорно работают! Или просто торопятся? И кто они, в конце концов? Ладно, у них ещё двое суток сладких надежд. А мне пока надо вытащить информацию с сотовиков.