Сумасбродка и олигарх

Танец не доставлял столько удовольствия, сколько удовлетворения, когда шеф, на заднем плане, словно хищник, затаившийся в кустах, дожидаясь момента, чтобы наброситься, не мигая, следил за каждым движением своей жертвы.

Едва закончилась мелодия, снова потянула парня на себя:

— Сбежим из рая.

Держась за руки, как дети, мы пробирались к выходу.

Темный коридор прошли почти на ощупь, скрип двери, лестница наверх, небольшая, голая площадка, заканчивающаяся балкончиком. Мраморные, резные перила, прохлада ночного воздуха, и бесконечное небо, усыпанное множеством звезд. Где-то внизу, гудение машин, мелькание огней, а тут одиночество и покой.

— Тебя теперь уволят? — спросила и сама не поняла зачем, думать об этом надо было раньше, но моя импульсивность часто подводила, и не только меня.

— Даже если и так, это того стоит, — свободно рассмеялся парень, его нисколько не угнетала подобная перспектива. Я искренне улыбнулась в ответ.

Держась за колонну, мы вышли на балкон.

Вздохнула полной грудью, посмотрела на звездное небо, боже как красиво. Вечно куда-то спешим, копошимся, как муравьи на земле, не замечая истинной красоты мира.

Звезды, словно бриллианты сверкали на темном бархате небосклона. Нет, не так. Они не бездушные, красивые стекляшки, сейчас они казались мне далекими, но такими близкими и живыми, подмигивали приветствуя. Скрытые от человеческих глаз днем, сверкают на небе, только когда приходит ясная ночь, чтобы романтики восхищались ими. Городской путник, изредка подняв голову, залюбуется прекрасными огоньками, но земные заботы и проблемы снова утянут на грешную землю. Придет утро, и ты уже не вспомнишь ни красоту звезд, ни тишину ночи, неудержимый поток жизни вычеркнет из памяти чудные мгновения. Грустно. Но такова реальность.

Я почувствовала на своей талии прикосновение, несмелое, осторожное, словно пробный шаг, перед тем, как ступить на хрупкий лед. Оторвалась от созерцания неба и посмотрела на Славика:

— Давай не будем портить такой прекрасный момент?

— Портить, — повторил грустный голос, поникшие мужские плечи, взгляд, отведенный в сторону, его задели мои слова, но он не хотел этого показывать.

Момент был уже испорчен, сделала шаг в сторону.

— Даша, — беспомощно поднял руку, опустил, смотрел на меня, все понимал, только от этого ему не легче.

Еще один шаг.

Парень остался стоять, как и стоял на балконе, провожая покорным взглядом, бежать следом, смысла нет, слишком из разных миров они, чтобы хоть на что-то рассчитывать.

Дело было вовсе не в этом. Я поняла, что не хочу причинять боль ему, только из-за своей мимолетной прихоти, он хороший человек и заслуживает большего, чем быть ничего не значащим эпизодом в один из вечеров моей жизни.

Неожиданно мои шаги замедлились.

Я остановилась.

Впереди, в проеме двери, вырисовывалось темное очертание фигуры.

Сердце дернулось, замерло, пропустило удар и понеслось галопом.

Пространство вокруг сузилось до черного силуэта, зрение обострилось, пытаясь разглядеть лицо человека, что заболели глаза, ничего не выходило, надежно скрывая его, темнота была не моим союзником. Тело напряглось, в ожидании неизбежного нападения, близкой боли. Поверхностное дыхание с хрипом вырывалось сквозь сжатые легкие, грудь сдавило железным обручем. Промелькнула мысль. Бежать? Деревянные ноги приросли к полу, не слушаясь. Да и бежать собственно было некуда, отсюда только один выход, и он передо мной. Бороться. Бороться, как тогда... Фантомные судороги скрутили мышцы, судорожное дыхание с последним хрипом замерло, тягучие секунды растворились в страхе. Время остановилось...

— Даша? Ты меня слышишь? — в мое сознание ворвался знакомый голос. Лицо Руслана совсем рядом, так что его дыхание согревает мое лицо. — Ну же ответь мне, не молчи! — меня не слишком ласково встряхнули. Стеклянный взгляд остановился на мужском, взволнованном, даже испуганном. Что происходит? Глубокий вдох, сердца ритм вошел в норму, размеренные, четкие удары, дыхание выровнялось, сознание выплыло из мрака.

— Даша, — другой голос сбоку, моложе. Повернула голову. Ах да, это Славик.

Меня снова встряхнули.

— Не тряси меня, — недовольный, хриплый голос, который я сама с трудом узнала.

— Слава богу, — с невероятным облегчением выдохнул мужчина. Его руки по-прежнему сжимали мои плечи, гладили их, обнимали. — Что с тобой?

— Ничего, — неосознанно попыталась уйти от ответа, как и всегда.

Неясный свет фонарей на здании, падал косой полоской на бледное, тревожное, мужественное лицо, которое я разглядывала уже осмысленным взором.

— Не играй со мной, — серьезно предупредил Руслан. — Ты бледная и холодная, как смерть.

— Какое подходящее слово, смерть, — еще немного непослушными губами прошептала я, опустила веки, чтобы скрыть тень беды в глазах.

— Дашка, — меня прижали к груди, да так сильно, что затрещали ребра. Дыхание снова сбилось.

— Ты меня задушишь, — попыталась отстраниться, но мне не позволили сильные руки.

— Да, отпусти ее, — голос парня раздался неожиданно грозно.

— Что? — прорычал мачо.

Руслан шагнул вперед, отгораживая меня, теперь могла видеть широкую, мужскую спину и ничего более. В другое время и в другом месте, я бы полюбовалась на мужские разборки, но не сейчас. Сейчас мне хотелось поскорее покинуть это место, больше не казавшееся безопасным, романтичным.

Пусть тешат свое мужское самолюбие без меня. Успела сделать несколько шагов к двери, когда за мной вслед кинулись двое.

Вышли мы с другого бока. Внизу, в светлом, полупустом холле, нас поджидала Мари, увидев мою бледную физиономию, и взбудораженных особей мужского пола позади, она только с кривой усмешкой покачала головой, на что я жеманно пожала плечами. И резко остановилась, так буквально моя нога зависла в воздухе, только потом опустившись на пол. Надежда на скорое завершение вечера сюрпризов рухнула в бездну, потому что рядом с француженкой, стояла самая ненавистная мне женщина на свете. Холодные, голубые глаза кололи льдинками.

Налетевший на меня Руслан, так как шел за мной первым, дыша в затылок, все же успел среагировать, и не дать мне упасть, перехватил одной рукой за талию, вернул моему телу вертикальное положение.

Недовольно повернулась к нему, оттягивая момент встречи.

— Извини, — чуть смущенно повинился шеф, наткнулся на мое пристальное внимание, вопросительно напрягся. Мой неожиданно робкий взгляд просил ни во что не вмешиваться, не знаю, понял ли, шеф лишь озадаченно нахмурился, настороженно продолжая всматриваться в мое лицо. Быстро отвернулась.

"Радость" от встречи была взаимной, просто мачеха умела глубже прятать свои истинные эмоции. Старше меня всего на пять лет, с точеной фигурой, прекрасным лицом ангела, блондинка с голубыми глазами, барби, и аппетитом акулы, алчная до денег и положения в обществе. Такие люди точно знают, чего хотят, и всеми способами добиваются своего. Глупая мачеха, не понимает главного, она пленница золота, жестокого, беспощадного металла, который никогда ее не отпустит. От невероятной легкости моя душа словно воспарила в небеса, но через минуту камнем упала вниз, слишком тяжел груз прошлых грехов, но когда-нибудь я полечу. Я верю в это, потому что каждому человеку нужно во что-то верить.

— Вижу, ты так ничему и не научилась, — от голоса мачехи мурашки неприязни побежали по телу, никогда не могла терпеть ее манеру растягивать слова.

— И чему это интересно? — с несуществующим энтузиазмом спросила я.

— Жизнь, не аттракцион веселья и шуток, — произнес женский, хорошо поставленный голос.

— Да, это гонка за богатством, — злорадно сказала, глядя в глаза напротив. — Ты как в тех американских вестернах, больна золотой лихорадкой.

— Зря ты так, — голос прозвучал с видимым сожалением. — Ведь это я тебя тогда спасла, — вкрадчиво, с фальшивой заботой.

— Ты еще траспорант вывеси на центральной улице города, — ласково подсказала я, сжимая руки в кулаки.

Если бы не мои слова, она, может быть, и смолчала, но только не теперь. Мстительно сверкнула глазами:

— Избитая своими дружками наркоманами, сброшенная в подвал умирать... — трагичная пауза. Ужалить побольнее, вытащить напоказ самое неприглядное, оголить чужие чувства, любимое оружие моей мачехи, ненавижу.

Напряженная тишина вокруг бетонной плитой упала на плечи, придавив меня к земле. Глупо было полагать, что прошлое никогда больше не всплывет, оно всегда со мной. Знающее сочувствие в глазах Мари. Повернуть голову чуть влево, чтобы увидеть реакцию Руслана я не смогла. Мой резкий выдох.

— Да лучше бы я сдохла тогда, лишь бы тебя больше не видеть, — выплюнула слова, как нечто ядовитое. В душе поднялась волна ярости, усмирить которую понадобилась вся моя выдержка. Глубокий вдох-выдох.

— И никогда не умела быть благодарной, — мачеха укоризненно покачала головой, видимое равновесие спокойствия было нарушено.

— Боже, что ж тебе покоя не дает моя жизнь? — мне было впору возвести руки к небу и упасть на колени, вопрошая.

— Ты не поверишь, но когда мы с твоим отцом поженились, я думала, что смогу найти с тобой общий язык и может быть, мы даже подружимся.

— Ты права не поверю, — презрительно передернув плечами, устало выдохнула. — И перестань ломать комедию, я вижу тебя насквозь.

— Избалованная, эгоистичная, капризная...

— Можешь дальше не перечислять, я все про себя знаю, — мы смотрели друг на друга, как два боксера на ринге, ударить побольнее, вывести соперника из игры нокаутом.

— Золотой ребенок, с рождения у тебя было все, чего бы ты не пожелала, — ядовитая желчь голоса. Как она сама ей не отравится?

— Зависть плохое чувство, — иронично протянула я.

— Посмотри на себя сейчас, — демонстративный взгляд по мне.

— Так плохо выгляжу? — вздернула бровь, на секунду заставив смешаться железную леди.

— Ты потеряла все, что имела, из-за своей глупости. Кто ты теперь? — самодовольство светилось в холодных глазах: "мое положение выше твоего, теперь я королева, этот ранг за мной". — Что у тебя есть сейчас?

— Свобода, — растерянная полу улыбка коснулась моих губ. Я вдруг четко осознала, что это правда. — Свобода от денег, от положения, от страха потерять все, от чужих предрассудков, от лицемерия людей, которые улыбаются тебе в лицо и плюют в спину, от предательства, — на последнем слоге мой голос дрогнул, растерянность сменилась болью. И вино от этой боли не поможет. Главное не сорваться, не показать этой акуле, что боль не прошла, что она до сих пор со мной. Не доставлю ей такой радости, собрав все свои силы, ослепительно улыбнулась и громко произнесла, — Концерт окончен Дамы и Господа, всем спасибо, все свободны, — но не смогла скрыть горечи в своем голосе. Злая досада разъедала душу.

Один, два, три, четыре, я шла, считая свои шаги, чтобы не думать. Уйти, не видеть и не слышать никого и ничего, остаться одной. Одиночество, уютное, спокойное, необходимое мне сейчас.

Зря я на него рассчитывала.

Вечерний воздух наградил кожу мурашками, фонари, тоскливо свесив головы, тускло смотрели вниз, серый асфальт под ногами быстро мелькал, редкие прохожие навстречу как мимолетные тени. Не думать, не вспоминать, все давно пережито, осталось справиться с последствиями, а их как выясняется с каждым разом, все больше, вот и сегодня, упоминание о прошлом, сердце заныло болью; шеф, в темном проеме, липкий страх выполз наружу. Как его победить? Обратиться к психоаналитику? Тут же внутренне переплевалась. Меня туда и на аркане не затащишь. Хватит, повправляли мне мозги в свое время.

Без слов, без единого звука, меня схватили сзади крепкие руки, подняв в воздухе, прижали к груди и куда-то понесли. Знакомый запах, горьковато-терпкий с ноткой пряности, знакомые манеры, не спрашивая, делать.

— Не сопротивляйся, я все равно тебя не отпущу, — твердый голос. Кто бы сомневался?

— У тебя остались ко мне вопросы? Задавай, отвечу и поеду домой, — равнодушно отозвалась я.

Шеф остановился и внимательно на меня посмотрел. Наши лица были в нескольких сантиметрах друг от друга, так что дыхание смешалось.

— Ты больше не останешься одна, — не обещал, он просто констатировал факт.

— Одиночество, не самая плохая компания, — отозвалась безразлично. Отвела глаза в сторону, испугалась увидеть сочувствие, жалость.

— Ты маленький, колючий ежик, потерянный и одинокий, не позволяющий никому приблизиться к себе, помочь, — мужской голос звучал печально. — Но я преодолею твое сопротивление, я упрямый, — снова не обещание, просто решительность и уверенность.

Непроизвольно усмехнулась, опуская голову на мужское плечо. Не сомневаюсь в этом мужчине, он добьется всего, чего захочет. Я сомневалась в себе, я могу все испортить.

Машина с водителем ждала неподалеку. Осторожно, как нечто хрупкое и очень ценное, Руслан усадил меня на заднее сиденье, обошел, и сел рядом.

— Я не рассыплюсь на мелкие кусочки, не смотри на меня так настороженно, — меня немного раздражала такая обходительность.

— Я знаю, но рисковать все же не стоит, — нейтрально отозвался шеф, он понимал, в каком я сейчас настроении.

Уф, какой понятливый!

— Давай поговорим в машине, и я поеду домой, — как можно спокойней повторила свои недавние слова.

— Не хочешь ехать ко мне? — напрягся рядом Руслан.

— По-моему я там уже прописалась, — недовольно пробурчала себе под нос.

— Я не против, — пожал плечами шеф.

— И все таки, — настаивала я на своем.

Рядом раздался тяжелый вздох.

— А ты не забыла, как мы удирали? Может тебя до сих пор ждут? — напомнил мужской голос укоризненно.

— Ах ты, черт! — всплеснула театрально руками. А про слона-то я и забыла. Как я могла? И задумалась, почесав затылок. — Поехали, куда-нибудь поедим, в тихое, спокойное местечко, — после минутного размышления внесла предложение.

— У тебя так быстро меняются настроения, что я не успеваю за тобой, — немного озадаченно покачал головой Руслан.

— Тебя это очень напрягает? — спросила, искоса бросив взгляд на него.

— Напротив, с тобой ни минуты не заскучаешь, — усмехнулся Руслан в ответ.

И чему радуется?

Небольшой, уютный ресторанчик, с добродушным персоналом и малым количеством посетителей, будто только для избранных. Каждый столик был отделен друг от друга ширмой, на стенах которой висели бра, в виде разноцветных ракушек, придавая полумраку загадочные блики, мягкие кресла, ненавязчивая музыка.

Сделав заказ, мы сидели друг против друга. Молчали. Сложенные замком руки шеф поставил перед собой на столик, положив на них подбородок, темные глаза, сейчас казались совсем черными, смотрели на меня, как всегда слишком внимательно, пронзительно, словно хотели проникнуть мне в голову, чтобы увидеть все мысли.

Никогда не боявшаяся чужих глаз почувствовала, как нервничаю, на шее судорожно билась голубая жилка. Руслан не задавал вопросов, просто ждал. Если расскажу, станет легче? Говорят, что да. Проверю на себе.