Хорошо сваренный ароматный кофе более-менее поднял мой боевой дух. Хотя меня все так же периодически качало из стороны в сторону. Да и головная боль расслабиться не давала.

Дома оставаться было невыносимо. Стены кружились перед глазами грозясь рассыпаться в мелкие камешки и дощечки. Заперев дверь и положив ключ, как и обычно, на карниз, я пошла на автобусную остановку. Благо находилась она не далеко, в двух кварталах от дома. Обычно я предпочитаю пройтись пешком, подумать, а не ехать в школьном автобусе с кучей учеников. Но сегодня я решила сделать исключение по состоянию здоровья.

Не успела я подняться на две ступеньки, как уже пожалела о своем решении. Забитый учениками автобус кряхтел и, качнувшись, тронулся с места, а взгляды всех были обращены прямо на меня. Я залилась краской и опустилась на сиденье в конце машины. Повернув голову вправо, я во второй раз пожалела о решении ехать на автобусе. Мне встретился убийственный взгляд Кайлы. И я поспешно отодвинулась насколько могла, опуская голову. И что она вообще делает здесь?! У нее же есть собственная машина, красный кабриолет, насколько мне известно. Глаза красавицы метали молнии, а лицо было напряжено до неузнаваемости. Под плотно сжатыми губами можно было распознать злость и..., отчасти бешенство. Лучше ее не трогать, того глядишь останусь в живых. Потому что сейчас, я не была в состоянии ответить на физическое насилие.

Только автобус затормозил на парковке школы, как я с небывалой резвостью выскочила из него и направилась в здание. Мне все время пути мерещился цокот каблучков Нейри, но оборачиваться я не решилась, а все больше прибавляла скорости. Остановившись около своего шкафчика, дабы взять тетрадь по географии Америки, я заметила, как Красавица эффектно вошла в класс.

Значит, у меня не было галлюцинаций. Я, громко хлопнув дверцей, отправилась к кабинету, пока в ушах и голове все отдавался гул безжалостно захлопнутой железяки. Я так и застыла в дверях класса. За первой партой сидел Гай. Как всегда неотразимый. Одноклассник был в обтягивающей черной рубашке с короткими рукавами и в таких же черных узких брюках. Он криво улыбнулся, глядя на меня, и подмигнул с явным намеком и тут же перевел внимание на Кайлу. Которой подарил широкую улыбку, и стремительно встав с места, крепко обхватил талию красавицы двумя руками, притягивая к себе. Их губы встретились так же стремительно и почти целый класс стал свидетелем их развязного поцелуя, во время которого Гай бессовестно лапал девушку, а та чуть ли не раздевала его голыми руками. О Боже, куда я попала?! Я залилась краской и, опустив голову, прошла к своему месту. И как они могут? Это еще повезло, что преподавателя нет, не то им бы хорошенько влетело. Сначала от учителя, а потом и от директора. Хотя, это же Нейри.

— ...Нет, вы слышали об этом?! Мне так жаль эту девочку... — услышала я обрывок фразы, присаживаясь за столик в кафетерии.

— Слышали о чем? — переспросила я, запихивая в себя салат. Есть ужасно не хотелось, но мне казалось, что меня стошнит от голода. Да, странное ощущение, когда желудок стягивает узлом, перетирая сам себя, и тебя кажется, вывернет наизнанку.

— Джорджия Бенетс. Ее вчера заставили раздеться перед всеми. — спокойно пояснила Кенди.

— Кто?! — вскрикнула я, подскакивая и усаживаясь обратно под напором сильной руки Льюиса.

— Красавицы. — сморщила носик Грета.

— Господи, какие же они....

— Да, суки. — кивнула Кенд, открывая банку газировки с характерным шипением.

— Ну ничего, скоро все изменится. — прошептала я и снова запихнула в себя салат.

— Фиби, о чем ты? — спросил сидящий напротив меня Дерек, до этого молча жуя порцию картошки.

— Нет, ничего. Я не..., то есть не, в общем.... — я поспешно заткнула себе рот салатом, чтобы снова ничего лишнего не ляпнуть ненароком и промычала что-то неразборчивое.

— Даже не думай об этом. — нахмурился парень, а девушки уже обсуждали следующую новость.

— Я сама решу, ладно? — тихо сказала, мягко, я не хотела ссориться.

— Я против! Что ты задумала?!

— Это тебя не касается! — прошипела я так тихо, как только могла. Не хотелось, чтобы наш спор стал всеобщим спектаклем.

— Нет, касается! Ты не понимаешь, что творишь!

— Я прекрасно все понимаю, Дерек. Не смей мне приказывать! Отойдем... — сквозь зубы проговорила я, резко вставая из-за стола и отодвигая от себя опротивевший салат. Девочки настороженно на нас поглядывали, а Льюис казалось, в любой момент был готов сорваться с места. Только непонятно зачем? То ли чтобы нас разнимать, то ли чтоб бежать за помощью или в медпункт. Кто его знает?

Не оборачиваясь, я вылетела вон из столовой, останавливаясь в полупустом коридоре, и встала напротив двери, сложив руки на груди, чтобы тут же продолжить спор.

— Фиби, ты не посмеешь этого сделать! — взорвался парень, распахивая дверцы кафетерия и влетая в коридор, останавливаясь передо мной.

— А можно я сама буду решать как, что и где мне делать?! Ты что ли в папочки набиваешься?

— А если и так?! Дьявол тебя дери Принс, ты хоть понимаешь куда ввязываешься?!

— А то не понимаю! Я прекрасно все осознаю, я знаю в какое дерьмо влезаю и уж поверь, я чертовски уверена в том, что не должна перед тобой отчитываться, — тихо и вкрадчиво сказала, боясь сорваться. В голове отдавались собственные слова, гулом снова и снова проносясь.

— Только не ты Фиб, не ты. Пожалуйста, — шепотом произнес Дерек смотря мне в глаза.

— Нет, — с каким трудом далось мне это слово, маленькое несчастное слово! Но я не отступлю. Если я сдамся сейчас, то о чем можно будет говорить с Красавицами? Какой от меня будет прок?

— Мать твою, Принс какая же ты дура! Ты не посмеешь этого сделать, тебе не хватит наглости!

— Что, черт возьми, сделать?! Что?! — сорвалась я на крик, сжимая руки в кулаки. Теперь моя поза была не похожа на то спокойствие, с которым я стояла со сложенными руками.

— Ты... ты не сможешь. Принс, ты слишком слаба для этого. Нет... Прошу тебя. Не лезь туда.

— Куда туда?!

— Ты прекрасно все поняла. — прошептал парень подходя ближе. — Успокойся, тише, прошу тебя. — продолжил он видя, что в любой момент, я могу снова начать кричать. Наша беседа не похожа на разговор и не похожа на ссору. Мы, то срываемся, крича друг на друга как полоумные, то шепча так, будто дорогие люди боящиеся потерять.

— Ты не понимаешь.... — прошептала я.

Дерек обнял меня медленно, но с уверенностью стиснул в объятьях заставляя прижаться к большой груди. Куда деть руки я не знала, поэтому так и стояла, словно солдатик по стоечке "смирно".

— Мы уже потеряли одну. Умоляю Фиб, не нужно.

— Потеряли?

— Да, потеряли близкого человека. Мы не хотим..., я не хочу тебя терять. — так же тихо прошептал парень.

— Прости Дер, прости меня. — я чувствовала, что еще немного и слезы хлынут из глаз потоком. Видно свое вчера я не выплакала. — Но нет. Я должна, я решила. И ты меня не переубедишь...

Я высвободилась из его объятий, и не в силах посмотреть парню в лицо, быстрыми шагами направилась в кабинет следующего урока, не замечая текущих по щекам слез.

Следующие два урока прошли, как в тумане. Я не слушала учителя, все время отвлекалась и получила F по математике. Прозвенел звонок, и я лениво собрала со стола тетради и единственную ручку и, шаркая ногами, вышла из кабинета.

Чуть поодаль напротив, стояла Майя и как только заметила меня тут же подошла, отводя в сторону.

— Здравствуй, Фиби.

— Привет.

— Я решила еще раз узнать у тебя, ты не передумала?

— Нет, Майя. — твердо ответила я, смотря снизу вверх на девушку. Она и без каблуков была повыше меня.

— Хорошо. Фиби, у тебя красные глаза, ты плакала?

Но увидев, как я отвернулась, она продолжила.

— Я видела конец вашего..., разговора. Ты правильно поступила. — она ободряюще похлопала меня по плечу. Но потом, махнув рукой, крепко обняла. Это что, день сегодня такой, объятий? — Фиби, все будет хорошо. Не расстраивайся, пожалуйста, я себя чувствую такой мерзкой тварью.

— Ну что ты?! Не нужно так говорить! Я приняла решение, а значит, так было необходимо.

— Ты сильная девочка, ты справишься. — она улыбнулась, отпуская меня. — И не бойся меня, я не старше тебя, а ты ведешь себя так, будто я тридцатилетняя дама. — она слегка рассмеялась.

— Прости, но мне немного неловко.

— Ладно, мы это дело исправим. Значит так, слушай. Если ты хочешь помочь мне, то нужно будет тебя приодеть. — она скептически осмотрела мои темно-синие джинсы и баклажановую кофту. — Встречаемся дня через три, это как раз выходные, и идем по магазинам! Отказы не принимаются.

— Я согласна, но....

— Проблемы с бюджетом? — догадалась она и смущенно потупила взгляд.

— Некоторые. Но думаю, я с этим разберусь.

— Фиби, если что-то не так, я смогу помочь, — она улыбнулась.

— Нет, что ты?! Никакой благотворительности!

— Заметано!

— Эй, есть кто дома? — в ответ тишина. Кинув сумку на пол около двери, я забежала в гостиную и плюхнулась на диван. Поистине чудесный день, вот только чего-то не хватает. Я задумчиво потерла пальцы о ладошку, вспоминая ощущение, будто из далеко прошлого. Потерла кончики пальцев сложенные в кучку. Ощущение дерева, не лакированного, в меру шершавого. В голове возник образ карандаша. Обычного серого карандаша.

Когда-то в детстве я любила рисовать. Делать наброски в старой тетради, которую мне подарил отец. Она была плохо сложена, словно еще из времен его детства. В темно-коричневой коже вместо обложки, а внутри слегка пожелтевшие от времени листы. Я так ее любила.... Она мне нравилась тем, что в ней не было строк, не было клеток и полей. Она была совсем не разлинована.

Чертовски привлекательна.

Я встала с улыбкой на губах и с не отпустившими воспоминаниями. Такое далекое и счастливое детство. Я поднялась на второй этаж и прошла в самый конец коридора, который заканчивался двумя дверями напротив и окном в стене между ними. Я отперла старым ключом дверь по правую сторону и зашла внутрь, щелкнув выключателем. Одинокая лампочка тускло моргнула, смутно освещая небольшое помещение. Эту маленькую комнату мы использовали под кладовку. Шагнув вперед, я обо что-то спотыкнулась и с разочарование поняла, что эта та самая метелка, которую я искала для уборки. Так вот где она была все это время! У боковой стены, почти в самом конце, стояла лестница, то, что мне нужно! С противным скрежетом старой разваливающейся деревяшки я выволокла ее в коридор, поставив у стены. М-да, похоже, намечается незапланированная уборка. С этой деревянной лестницы щепки сыплются, старая рухлядь!

Я подняла голову вверх, над самой дверью в кладовую и заметила в потолке вход на чердак. Осторожно подставив лестницу так, чтобы я смогла добраться до заслонки, я полезла по ней к цели, молясь про себя, чтобы эта чертова деревяшка не развалилась подо мной. Сколько я не пыталась поднять заслонку на чердак, она никак не открывалась. И когда я уже хотела спускаться вниз, бросив эту глупую затею, мне в голову пришла гениальная мысль. Я стала двигать дверцу в потолке не вверх как люк, а в сторону, словно задвижку и, О Святая Мария, она поддалась. С легким затруднением дверца отъезжала в сторону, и я смогла наконец-таки подняться на чердак!

Слой пыли покрывал пол и все коробки, которые тут стояли. Сколько же сюда не заходили?! Наверное, с самого нашего приезда. Когда мама решила убрать все ненужное.... А я хоть и была мала, хотела расстаться с прошлым на какое-то время. Не хотелось чувствовать ту боль, что была во мне. Да, я была ребенком и не смогла понять от чего было так погано, но мне и того хватило, чтобы не захотеть чувствовать это снова.

Итак, в какой из коробок будет то, что мне нужно? К единственному окошку, из которого лился свет, я прошла, поднимая легкую пыль, и она приветливо летала в воздухе. Пусть и не очень приятный был запах. Меня это не волновало, даже отчасти было приятно здесь находиться. Из окна была видна улица, буквально вся.

Начну поиски прямо с этих коробок, которые стоят рядом. Я присела в позу лотоса прямо на пыльный пол, не боясь испачкаться. Вещи всегда можно постирать. Открывая одну за другой коробки, я просматривала их содержимое. Я просмотрела уже почти восемь коробок, но пока своих вещей не обнаружила. Вот фотоальбом, старый потрепанный временем. В темно-синей толстой обложке с какими-то выпуклыми узорами, окружавшими свадебную фотографию отца с мамой овальной формы посредине. С трепетом открыв альбом, я увидела папу, молодого и счастливого. Он улыбается стоя оперевшись о дряхлый деревянный заборчик, но он счастлив. Фото было прикреплено за уголки к плотному листу кремового цвета. Листы были подпорчены временем, на них остались следы поржавевших уголков, которые были на обложке на уголках, соответственно. Какие-то странные потеки, но он не был обезображен. Это даже придавало ему старину. Снизу под фотографией отца была мама, такая красивая. Светлые волосы распались по плечам, а она стоит в легком цветастом платье. И тоже с улыбкой на лице. Далее шли их совместные фотографии, свадьба, медовый месяц. Мама со мной на руках и папа обнимающий ее. Я такая маленькая, завернутая в светлое одеяльце. Точный цвет и не определишь, лишь по оттенкам. Ведь фото были либо черно-белые, либо в сепии. Слегка пожелтевшие и выцветавшие. А потом я увидела себя с маленькими щечками в зеленой курточке и двумя хвостиками, улыбка на моем лице стала шире, глаза горели. Фото уже стали более яркими, видимо у нас появился фотоаппарат мыльница.

С улыбкой я переворачивала страницы, пока взгляд мой не стал задумчивым. Странное фото, на нем я уже постарше, мне может лет пять. Это, наверное, где-то в парке, потому что вокруг редкие ухоженные деревья, и засыпанная песком площадка на которой стоят качели, горка и песочница. Я, смеясь, бегу за горку, а позади меня бежит такая же маленькая со светлыми косичками девочка, по-видимому, с такими же радостными воплями, ведь за нами гонится мой отец, уже изрядно повзрослевший, но такой же резвый, веселый и улыбчивый. Странно, но я не помню этого момента. Да, знаю, дети и не должны толком помнить своего детства, но..., я довольно хорошо его помню. А вот этот эпизод моей жизни нет, к тому же у нас даже фотография есть, а я и не запомнила. Смутно, но я помню своих друзей детства, а эту девочку вовсе не знаю.... Очень странно.... Я захлопнула альбом и отложила в сторону. Непременно заберу его себе. Не должен он тут валяться.

Следующая коробка оказалась забита моими детскими игрушками. Да, когда мы перебрались в этот город, то продали старый дом и забрали буквально все вещи с собой. И наконец, я пододвинула к себе коробку и уже думала, что снова ошиблась, так как в ней были все мои старые детские альбомы и блокноты с книгами. И вот на самом дне я заметила знакомую коричневую обложку, такую родную. В каком-то порыве, я вывалила все содержимое на пол с туманом пыли и как параноик схватила тетрадь, прижав к груди и вдыхая любимый запах. Она даже пахла не так как остальные. Запах... детства.