Злодей не моего романа

— Это как?

— Не знаю, — честно призналась я.

— Когда успела? — нашлась сестренка.

— Позавчера. У меня печать есть и фамилия новая.

— А мама знает?

— Смеешься?

Я уперла подбородок в кулак, слушая, как в зале Бес тихо обсуждает что-то с Гришей по телефону. Катерина повторила мой жест.

— Выпить хочешь? — наконец нарушила молчание она.

— Хочу, — искренне откликнулась я.

— Ром?

— В шкафу.

Открыть, налить и залпом осушить, не чокаясь, три рюмки подряд не составило никакого труда.

— Какой пример подаю, — искренне расстроилась я своему поведению и отхлебнула из горла. Смысл наливать, если рюмка постоянно пустеет.

— Ерунда, я творила такое, чего ты в моем возрасте точно не делала.

— Кать, иногда ты меня пугаешь.

— Ты меня тоже, — сестренка многозначительно покосилась на бутылку у моих губ. Я пожала плечами, невесело рассмеялась и глотнула еще. Ром начинал действовать. Стало легко, тепло, хорошо.

— Будешь?

— Давай!

— Что именно? — Рик хмуро глядел на нас. Я прищурилась и улыбнулась ему.

— Мы пьем.

— Знаю, — он забрал бутылку и поставил в шкаф.

— И что там Гриша? — полюбопытствовала Катерина.

— Ничего пока.

— Ясно. Я так понимаю, допить ты нам не дашь, — сестренка с печалью проводила заветную жидкость. Я же, не отрываясь, следила за Риком.

— Ты такой красивый, — зачем-то выразила я свои мысли вслух.

— О! — окончательно разочаровалась в жизни Катерина. — Выноси... жену. Она готовая. А я спать, что ли. Сессия скоро. Только когда Гриша вернется, растолкайте.

Рик взял меня на руки и перенес на диван.

— И у тебя самые потрясающие глаза во вселенной, — не затыкалась я. — Ты знаешь, что они у тебя не серые и не зеленые, как может показаться издалека. Не-а. Они светлые с желтым ободком вокруг зрачка. И когда ты злишься или хочешь меня, желтый ободок исчезает.

Рик отошел к противоположному концу комнаты, оперся о стену, скрестил руки на груди и наблюдал за мной. Я повернулась на бок, подложила ладонь под голову, прикрыла веки.

— А еще у тебя длинные, черные ресницы, они загибаются вверх и очень густые. И волосы у тебя не прокрашены до корней, за ушами и на шее есть черные короткие пряди. Мне нравится это сочетание.

Перед глазами начали проноситься события прошедших дней, путаясь и сливаясь в голове в витиеватый фильм.

— И я люблю твой голос...

— Ленка, заткнись! Утром пожалеешь ведь! — раздался с кухни окрик сестренки. Кажется, она трезвее меня. Я отмахнулась. Голову переполняли эмоции, и так хотелось рассказать Рику все, что я чувствую и вижу в нем.

— У тебя длинные пальцы, а на руках проступают жилки. И это безумно сексуально. Когда ты смеешься, мир вообще может катиться в тартарары, я не замечу. И, несмотря на то, что я женщина свободолюбивая, мне нравится подчиняться тебе. До чертиков надоело быть независимой и самостоятельной.

Уже погружаясь в сон, я пробормотала.

— И, наверное, завтра я действительно пожалею о том, что рассказала...

Глава 20

Сон медленно отступил. Глубоко вздохнула. Глаза открывать не хотелось. Лежала на спине, было тепло и уютно. Голова не болела.

— Хороший ром.

— Согласен.

Память услужливо выкинула на поверхность все, что я успела наговорить перед отключкой.

— Черт...

Глаза открывать по-прежнему не хотелось.

— Не похож.

Я улыбнулась.

— Нет. Ты — Бес... белый.

— Значит, нравится подчиняться?

Я прикусила нижнюю губу, нащупала над головой подушку и закрылась ею.

— Просить забыть все, что наговорила, бесполезно, да?

— Да. Мне понравилось. Я соберу коллекцию лучших марок чудодейственного напитка.

Я засмеялась.

— Тогда я сопьюсь.

— Я буду использовать его разумно, — подушка улетела в сторону. — Открой глаза.

Я отрицательно покачала головой.

— Почему?

— Мне стыдно.

— Это приказ.

Я снова отрицательно замотала головой.

— Тогда угроза, — сквозь суровую интонацию пробивался смех.

— Ты со мной ничего не сделаешь, — улыбнулась я.

— Нос откушу.

Таким Рик не был никогда. Я засмеялась и приоткрыла веки. Серо-желтые глаза искрились весельем.

— Не надо. Я и так не красавица. Стану страшная, ты меня бросишь.

Он вдруг стал серьезным, склонился надо мной.

— Нет.

— Прости. Язык — мой враг. Всегда это знала.

— Я бы так не сказал. Ты всего-навсего неверно им пользуешься.

Дыхание перехватило. Я заворожено смотрела в его глаза. Оттуда выглянули знакомые чертенята и поманили. Сердце прыгало в груди. Я с готовностью погрузилась в сумасшедший танец, где была простой ученицей. Рик руководил, вел, указывал, объяснял. Я прилежно повторяла, заставляя его довольно урчать своим преподавательским талантам.

— Ладно! — с кухни раздался Катеринкин вопль. — Я передумала. Лучше мамкины вопросы. Больше не могу это слушать! Вы уже полчаса стонете и рычите, а до основного так по ходу и не дошли еще!

Я засмеялась. Рик улыбнулся, коснулся моих губ пальцем. Я замолчала, ясно осознав, что сейчас произойдет. Он приподнялся на руках. Под кожей проступили мышцы. В голову пришла шальная мысль. Я хитро прищурилась и, проведя правой ногой над его головой, положила ее на твердое плечо. Черная бровь легко приподнялась, выдав мимолетное удивление. Да, хороший мой, я гибкая. Не знал? Теперь знаешь. Черные зрачки расширились. Рик вошел в меня, я вскрикнула. Он опустился сверху, такое родное, обожаемое лицо оказалось напротив моего. И снова легкое удивление. Я улыбнулась. Да, Бес мой, настолько гибкая. Проверил? Убедился.

Рик замер. В глазах светилась насмешка, смешанная с диким желанием. Я застонала, пошевелилась под ним, пытаясь заставить двигаться. Он зарычал. Я всхлипнула. Кровь стучала в висках и животе. Зажмурилась, выгибаясь дугой под ним. Не сжалился. Хочешь войны?

Я закусила губу и сомкнула внутренние мышцы. С губ Рика сорвался стон. Да, милый, ты знаешь больше, но и мне не семнадцать. Я умею драться. Повторим? Черные зрачки почти скрыли истинный цвет его глаз. Он выдохнул и сдался, снесенный силой собственных эмоций...

— Вы закончили? — гаркнула Катерина, едва я в последний раз произнесла его имя. — Лен, ты сама кофе сваришь или мне варить?

— Нет, — взвизгнула я. — Оставь!

Поймала пристальный смеющийся взгляд Рика.

— Ты ее кофе не пробовал. Вот как она сама выглядит, так и готовит.

— Накройтесь там чем-нибудь, я иду.

— Зачем?

— В ванную хочу, все полотенца у тебя в шкафу. И так ждала долго.

Прежде, чем я успела что-либо предпринять, Рик встал на колени лицом ко мне, накинул одеяло себе на голову и упал сверху. От неожиданности я зажмурилась и завизжала. Он прервал визг поцелуем.

— Опять, что ли? Чтоб я еще раз с вами в радиусе одного километра спать легла! — бухтела сестренка, громыхая дверцами шкафа. Спустя несколько минут хлопнула дверь ванной, послышался шум воды.

— Снова кричишь?

— Это инстинктивно выходит. Никогда заранее не знаю, что ты сделаешь дальше.

— Хорошо. Так и должно быть.

У меня от возмущения не хватило дыхания.

— Ты... ты...

Он улыбнулся.

— Самоуверенный?

— Да.

— Это — факт.

Из ванной раздался душераздирающий визг. Бес исчез. Я кинулась следом, но на пороге меня остановил уже вернувшийся обратно Рик.

— Стой. Все хорошо.

— Катя так никогда не кричала! — я попыталась вырваться. Из ванной раздался новый крик, теперь уже поток отборной брани. — Что...

Рик вернул меня на диван и завернул в халат.

— Георг вернулся.

— Катя! — все еще не понимала сути происходящего я. Если мой хищник сказал, что все хорошо, значит так и есть, но отчего же тогда...

— Пошел вон! — орала на ближайшие три этажа сестренка. В зале возник Гриша с лицом наглого кота, сожравшего всю хозяйскую сметану.

— И какого дьявола ты поперся к девчонке? — равнодушно поинтересовался мой Бес.

Георг смерил брата холодным взглядом.

— Ты бы накрылся чем.

— Ты не ответил.

— Интересно было. Без одежды она, оказывается, девушка. Волосы только надо нормальные отрастить.

— Че-его?! — начала вставать я с дивана. — Так это из-за тебя Катенька...

— Подожди на кухне, — отчеканил муж. Гриша насупился, но возражать не стал. Бес проводил его сердитым взглядом, затем обернулся ко мне.

— Маленькая моя, — осторожно коснулся моей щеки. — Она сама разберется.

— Как она разберется? — возмутилась я. — Он сильнее раз в десять как минимум и...

— Георг ей нравится. Сильно.

Я замолчала, растерянно заморгала.

— Доверься мне.

— Рик, откуда ты можешь знать?

— Я знаю. И Георг знает.

Недоверчиво уставилась на него. Он улыбнулся.

— Запах желания сложно перепутать, — Рик склонился к моему уху. — Ты не хотела моего брата в его квартире, но утром в кровати ты желала меня.

Я покраснела, устремила взгляд в пол.

— В библиотеке же и вовсе решила лишить меня разума. Сидела так близко, только руку вниз протяни. Инстинкты сложно подавлять.

— А нечего было заявлять: "Моя личная территория, всех убью", — пробубнила я, все еще не поднимая глаз.

Он засмеялся.

— Я так и думал.

— Что ты тогда читал?

— Искал ответ.

— Какой?

— Откуда ты и как попала к нам.

— И? — я просунула руки в рукава халата и пыталась найти на кровати свое белье.

— Нет.

Стоило ожидать.

— Господи, надеюсь, тетенька с клумбой на голове — это не ты! — прошептала я себе под нос. Рик услышал. Засмеялся и исчез на кухне.

Гриша принес новую порцию "красивых мужских лиц". Марианну он нашел на окраине Сарской мызы, в частной гостинице за железной дорогой, где она сделалась единоличной хозяйкой, питаясь приезжими постояльцами.

— Я не подходил близко. Не знаю, сколько их у нее, поэтому пробежался, собрал по городу.

Я оглядела хиленькую стопку из семи листочков. Если представить, что это теперь сильные, быстрые хищники, становится страшно.

— Георг, сиди с ними, — Рик бросил на меня ласковый взгляд, улыбнулся и исчез. Все. Я с ужасом осознала, что только что произошло. Он ушел один... против семи. Но это только известных нам. А что если их больше?

Сестренка осторожно погладила меня по руке.

— Все хорошо будет. Вот увидишь.

Я сжала зубы.

Нет. Хорошо не будет, если не вмешаюсь. Рику нужна помощь.

— Гриш, беги за ним.

— Ты слышала, что он сказал?

— Да. А еще я вижу эти семь лиц. Гриша, иди! Он твой брат! Я все равно рано или поздно умру. Пожалуйста, иди! Что с нами случится? Мы будем сидеть здесь.

Катерина продолжила гладить меня по руке. Мальчик-гот колебался.

— Да иди уже, наконец! — рявкнула она.

Гриша исчез. Мы остались вдвоем. Я скрестила руки на столе и уперлась в них лбом.

— Лен... — начала Катя.

— М?

— Хочешь, что-нибудь расскажу?

Я отрицательно покачала головой.

— А если я? — раздался знакомый мелодичный голос за спиной. Я подпрыгнула и обернулась. Катю держал симпатичный молодой парень, его я еще не видела. Сестренка дергалась, безуспешно пытаясь освободиться. На меня же с ненавистью, граничащей с безумием, смотрели красивые глаза Марианны. За ее спиной возвышались еще двое ребят.

— Как ты мне задачку облегчила, а? Не думала, что Георг такой сговорчивый. Он мне так помог. Сначала сюда привел, потом тебя одну оставил. Скажу ему спасибо, потом как-нибудь.

Я спокойно выпрямилась перед книжной принцессой.

— Катю пусть отпустят. Она тут ни при чем.

— Отпущу потом, когда закончу с тобой. Она же побежит панику поднимать, а оно нам не надо. Мальчики пока братьев займут. Эрику понравится мой сюрприз.

— Не думаю, — улыбнулась я. Рыпаться не имело смысла. Давай попробуем поговорить, милая. Говорить — это все, что я могла придумать сейчас. Да и скорее всего, единственное, что могла придумать вообще.

— Что ты можешь знать?!

— Ровно то, что хочу знать.

На изящном красивом личике проступила злоба, исказившая чудесные черты. Не нужно быть гением, чтоб понять, что Марианна безумна, еще более чем маньяк, изрезавший меня именем своей сестры.

— Эрик мой. И всегда был. А ты — комнатная собака, и ты мне не нравишься. А когда животные не нравятся, их усыпляют.

— Рекомендую для начала спросить хозяина собаки?

Марианна сморщилась.

— Со временем он все забудет, включая тебя. У нас с ним много времени, — в момент я оказалась прижата к стене, а ее тонкие пальчики сдавили мою шею. — Ты все равно рано или поздно умерла бы от старости. Сама об этом не думала?

Я легко улыбнулась.

— Предпочитаю решать проблемы по мере их поступления. Ближайшие десять лет мне не пришлось бы об этом задумываться.

— Прощай, собачка, — она сжала пальцы. В глазах потемнело. Мелькнула мысль о раздражающей склонности Пыжиковских персонажей к красивым словам. Завизжала Катя. Горло отпустили. Я упала на пол, хватая ртом воздух. Рядом раздался писк и хруст. Передо мной на полу лежала красивая головка, хозяйка которой только что едва не лишила меня жизни. Остановившиеся зрачки бессмысленно смотрели на меня.

Я отодвинулась.

— Эрик, ты не рассчитал, — Гриша говорил спокойно. — Нельзя так злиться. Теперь кровь отмывать. Кать, сможешь?

Сестренка выстроила эфемерный трехэтажный замок, используя весь имеющийся словарный запас. Я оказалась в теплых знакомых руках.

— Вернулся? — кашлянула я.

За Рика ответил брат.

— Он не уходил. Женщины предсказуемы.

— Не все, — шепнул мой Бес, наклонился и поцеловал меня в висок.

— Короче, этих двоих потом спалю. Я в гнездо, скоро вернусь.

— Один? — взвизгнула сестренка.

— Волнуешься?

— Еще чего!

— Так и знал, что волнуешься. Не переживай. Первые три года без хозяина они беспомощны, несмотря на всю силу.

— Голову возьми, — приказал Рик.

— Зачем?

— Бросишь, поймут, разбегутся. По одному справишься быстрее.

— Черт. Я об этом не подумал. Ты поэтому открутил? Я думал, ты из-за Лены.

Рик помолчал, осторожно коснулся моей шеи.

— Больно?

Я улыбнулась, отрицательно покачала головой, привычно уткнулась лбом в родную надежную грудь и заревела. Сдерживать слезы не было ни сил, ни желания.

— Рик, унеси ее в зал, пожалуйста, — услышала я твердый голос сестренки. — Мне убраться надо. И приложи лед. Больше никогда не используй нас как приманку! О чем ты думал вообще? А если б не успел? Гриша, урод, мог бы и предупредить, — пробурчала уже себе под нос она.

— Георг не знал. По моим расчетам он должен был остаться.

Я всхлипнула. Из зала слышала шум воды и злое щебетание на удивление хладнокровной Катерины. Рик опустил меня на диван, убрал с лица волосы.

— Ты не права, маленькая. Не десять. Мне нужна вся твоя жизнь.

— Забирай, — вздохнула я, глядя в нежные серо-желтые глаза. — Она и так твоя.

За спиной Беса мелькнуло розовое пятно. Я пискнула и резко села. Рик обернулся, скрыв своей спиной от глаз женщины. Тявкнул злосчастный пес.