| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Оставьте. Я посмотрю. Это любопытно, — усмехнулся Людовик, — Продолжайте...
-Главный начальник коалиции нищих — Великий Костр. Этот король нищих одет в изодранную мантию, с суковатой палкой в виде крюка в руке. Взгляните на рисунок, сир. Он сидит на спине вора кошельков и на этом живом троне принимает дань своих подданных. У его ног стоит таз, куда каждый кладет свои приношения, т.н. ОБЩАК. Один из главных приближенных этого начальника, стоя на возвышении, читает и объясняет приказы законодателя этого странного народа.
Главные приближенные Великого Костра управляют кварталами, обучают новичков арго, преподают искусство обкрадывать купцов, срезать кошельки с поясов, приготовлять мазь для фальшивых ран и обманывать народ своими ловкими штуками.
Сиротами называют мальчиков, которые в числе трех или четырех бегают по улицам почти нагие, дрожа от холода, и выпрашивают милостыню. Хочу заметить, сир, высоко ценятся на воровском рынке дети очень хорошенькие или совершенные уроды. А дальше — преступники идут под номерами. Итак, отпетые мошенники!
Категория первая: бездельники, которые ходят по улицам в хороших кафтанах и плохой обуви, большей частью по два, крича о себе, что они купцы, разоренные войной, пожаром или другими случайностями.
Категория вторая: в сопровождения своих вымышленных жен или детей просят милостыню со свидетельством в руках о том, что огнь небесный испепелил их дома и имущество.
Категория третья: мошенники, выставляющие напоказ свои небывалые раны или болезни. Одни придают фальшивую твердость и величину своему животу, уверяя, что страдают водянкой. Другие растравляют раны на ногах и руках, и, собирая милостыню в церквах, говорят, что они отправляются за исцелением по святым местам.
Категория четвертая: плуты, которые христарадничают по кабакам, ловко подбирая все, что попадает под руку.
Категория пятая: ходят на костылях, представляя калек.
Категория шестая: таскаются большей частью вчетвером, одетые в куртки без рубашек, в шляпах без дна, с сумкой на плечах и с бутылкой на боку.
Категория седьмая: повязывая головной грязной тряпкой свои лбы, представляют больных, падающих в обморок, и делают это так натурально, что обманывают не только прохожих, но и самих докторов.
Категория восьмая: представляются излеченными от коросты, заявляя, что получили это чудесное исцеление в Сен-Дени.
Категория девятая: показывают свидетельство, в котором сказано, что, укушенные бешеной собакой, они молились Святому Губерту о получении исцеления.
Категория десятая: притворяются, будто подвержены падучей болезни и в конвульсиях падают на землю, испуская изо рта пену посредством кусочка мыла.
-Какая гадость! — поморщился король, — И много еще у вас этих категорий отпетых мошенников?
-Остались, сир, жулики с ножницами для обрезки кошельков и сезонники, то есть пройдохи, что просят милостыню только зимой.
-Веселая компания, — заметил король, — Итак, эта странная ассоциация в течение нескольких веков обирает Париж и образовала в нем обширное племя дикарей, не признающих ни совести, ни цивилизации!... Это уже не смешно... Когда-то я смеялся над этим с моими придворными. Но я не знал размеров бедствия. Послушайте, но неужели мои предшественники не боролись с этой чумой?
-Нет, сир.
-"Нет" в смысле — "не боролись"? — иронически уточнил Людовик.
-"Нет" — в смысле "боролись". Еще в XIV веке принимали меры против беспорядков в Париже и окрестностях, производимых ленивыми нищими и ворами, не имевшими тогда еще организации, о которой я только что имел несчастье доложить Вашему Величеству. Тридцатого января 1350 года король Иоанн дал следующий знаменательный приказ: "Если спустя три дня после этого, сказано в нем, все нищие и бездельники не освободят Париж и другие города, они будут отведены в тюрьму, где останутся на одном хлебе в течение четырех дней. Если же по освобождении из тюрьмы они снова будут праздны, не найдут мест и занятий, их ожидает позорный столб, в третий раз они будут изгнаны из этих мест и заклеймены".
-Строгий приказ, — заметил Людовик, — И как, помогло?
-Увы, сир! Если этот приказ короля Иоанна, приказ, который Вашему Величеству было угодно назвать строгим, и разогнал какую-то часть нищих, принудив некоторых из них к работе, то все-таки это продолжалось недолго. И из того, что они подверглись строгим мерам, видно, что они по-прежнему остались ленивыми, ведя ту жизнь, которая была им так дорога.
Так, несмотря на все приказы полиции, они сумели утвердиться на той почве, которая...
Людовик сделал нетерпеливый жест.
-Довольно! Вернемся в наше время! Если я не забыл, лет
пять-шесть назад я подписывал указ об учреждении приюта для всего этого безобразного населения?!
-Совершенно верно, Ваше Величество. Указ от 1656 года. Но это, государь, удалось лишь на время. Только в прошлом году комиссары Вашего Величества получили 12000 жалоб на важные преступления всякого рода. Мой подчиненный, лейтенант господин де Гре цитирует в представленным Вашему Величеству докладе акт прокурора парламента "О беспорядках, воровстве, убийствах, совершаемых днем и ночью в городе и окрестностях бродягами, нищими и мошенниками", из коих некоторые, если не воруют сами, то служат шпионами ворам, и так же, как они, виноваты.
-Это уже в нынешнем году! — возмутился король, — А куда же смотрит парламент?
-Парламент, отдавая справедливость этому акту, готовит указ, чтобы все солдаты без должности, все бродяги, нищие... гм... женщины легкого поведения, урожденные вне Парижа, удалились на место своего рождения...
-Пусть поторопятся, — сказал Людовик, — Я подпишу. С преступностью надо покончить! Перечислите наиболее тяжкие преступления.
-Оскорбление религии и короля, кощунство. Богохульство, отступничество, святотатство, насилование природы, блуд, магия, воровство...
-И дуэль, — добавил король.
-Ваше величество считает дуэль уголовным преступлением? Скорее это политическое.
-Это преступление против религии и короля! Так и запишите!
-Навряд ли это поймут, сир. Даже ваши придворные.
-Придворные, скорее всего, не поймут, — вздохнул король, — Но поймут будущие поколения. Все, сударь! Аудиенция окончена. Повторяю. Криминалу в Париже надо положить конец!
Начальник полиции печально посмотрел на короля.
-Неужели вы считаете, что криминал непобедим? — спросил Людовик. Начальник полиции развел руками.
-Ступайте, — сказал король с досадой, — А бумаги оставьте. Сам разберусь.
Глава 21. "В какие счастливые времена мы живем!"*
............................................................................................
"В какие счастливые времена мы живем!" — девиз медали, 1663 г.,
на которой Людовик XIV в образе Аполлона спускался с небес на землю. В правой руке король сжимает рог изобилия, в левой — оливковую ветвь, символ мира и благоденствия. На медали надпись, "в какие счастливые времена мы живем", на другой стороне — "не многим равный".
..............................................................................................
Людовик с ужасом и отвращением просматривал доклад начальника полиции. До сих пор Король-Солнце не сталкивался с язвами своей столицы. Кое-какие частные случаи внушали тревогу, но он не подозревал, что положение так ужасно. В его королевстве, которое Людовик хотел видеть самым сильным и цивилизованным, в столице его монархии существует государство преступников, мошенников, убийц со своим королем. А начальник полиции конфузится и разводит руками. И не только это криминальное государство, где воры и мошенники связаны круговой порукой. Угрожающий рост преступности. Убийства, поджоги, ограбления, изнасилования... К этим смертельным преступлениям причастны не только подонки общества, а средние и высшие классы.
Доклад, составленный де Гре, представлял собой обширную криминальную панораму. Людовик вспомнил первый отчет де Гре о Дне Повешенных. Высшие классы. Куда уж выше, если бандиты Менвиля были наняты Фуке, тогда — генеральным прокурором и суперинтендантом финансов. Хотя сам господин Фуке не был причастен к трагедии на Гревской площади, Людовик придерживался в этом вопросе точки зрения Кольбера — ради Фуке вся эта заваруха и затевалась. Вот с каким сбродом связался его бывший генеральный прокурор!
"Но тогда, в День Повешенных, НАШИ победили, — не без гордости подумал Людовик, — Преступности в лице Меневиля и его шайки и расхитителям в лице Повешенных монархия нанесла удар. Хотя теперь, через год, владея всей этой информацией, я с горечью вынужден признать, что это временная победа. ( В наше время сказали бы "точечный удар") НАШИ. Теперь уже не все НАШИ". Людовик хотел, было поднять отчет де Гре о Дне Повешенных, но раздумал и махнул рукой. Фуке — это уже прошлое.
Он вытащил из доклада лист с арготизмами и принялся читать. Это его немного развлекло. Его Величество король почерпнул для себя много нового. "Лицей", "коллеж" на арго, оказывается — тюрьма. "Булочник" — дьявол... и так далее. Король немного развеселился и даже начал хихикать. Вошедший де Сент-Эньян застал Людовика за этим занятием.
-Я не помешал, сир?
-Ты очень кстати! Читай!
Сент-Эньян пробежал словарь по диагонали.
-Ну, как?
-Образный язык, ничего не скажешь, — хихикнул фаворит.
-Это было бы смешно, если бы не...
-Сир?
Людовик вздохнул.
-Посмотри эти документы.
Де Сент-Эньян схватывал на лету содержание любого текста, как рукописного, так и печатного. За считанные минуты, или, вернее, секунды, он просмотрел бумаги и с поклоном вернул королю.
-Вот, мой милый Сент-Эньян, в какие ужасные времена мы живем! — сказал Людовик.
-Ваше Величество! Парламент готовит указ. Вы его подпишете.
Когда указ войдет в силу, надеюсь, положение изменится.
-Мы с тобой, Сент-Эньян, очень далеки от этого мира.
-Разумеется, сир! Вергилий служил проводником Данте по кругам Ада, но я, сир, хоть и готов последовать за Вашим Величеством в самый Ад...
-К дьяволу, или, на арго, "к булочнику", — усмехнулся Людовик, — ты поэтичная натура, не можешь без литературных ассоциаций. Но закончи свою мысль.
-...я не мог бы быть проводником по Двору Чудес, ибо я не знаю этот мир. И все, с чем вы меня соблаговолили познакомить — нечто абсурдное, дикое, фантастическое.
-Эти мерзавцы, мнимые нищие, здоровые бездельники, сводят на нет попытки оказать помощь людям действительно нуждающимся.
-Этими несчастными занимаются благотворительные организации, монахини и даже знатные дамы и господа.
-Я знаю. Благотворительность нынче в моде. Такое же модное слово, как и "честь", — вздохнул Людовик.
-Сир, для кого-то это мода, согласен. Но есть люди в нашем славном королевстве, которые искренне пытаются помочь несчастным. Жертвам войн, неурожаев, бедствий. Вдовам и сиротам. Искалеченным солдатам. И прочим воистину несчастным. И в этом весьма преуспел когда-то господин коадъютор.
-Да, я знаю. Кардинал де Рец раздавал милостыни налево и направо. Вот кто, пожалуй, мог бы разъяснить — где истинно несчастные калеки, а где жулики и проходимцы.
-Прикажете найти кардинала де Реца?
-Сам справлюсь. Пусть только наши благодетели хорошенько проверяют своих подопечных. Несчастным нужно помогать, и в большем объеме, чем мы делали это до сих пор.
Де Сент-Эньян улыбнулся не без лукавства.
-Разве я сказал что-нибудь смешное? — спросил король.
-Нет, государь. Но эти идеи Вашему Величеству подсказал ваш добрый ангел, не так ли?
-Ты говоришь о Луизе? Да, ты прав. Я и раньше задумывался об этом, но как-то руки не доходили. Допустим, беднякам помогут. Но что делать с этим гнойником — Двором Чудес?
Сент-Эньян предложил радикальное средство, которое можно было бы перевести на наш язык как "зачистка". Но Людовик отнесся к этому скептически.
-Тогда издадим указ. Уверен, указ заставит многих призадуматься. А согласованные действия полиции и... быть может, вооруженных горожан...
-Только не это! — воскликнул Людовик, — Новой Фронды захотел? Ни к чему это! Вооружать народ?! Да ты с ума сошел! Я, напротив, хочу разоружить всяких отщепенцев. И подумываю о том, чтобы парламентарии внесли в указ поправку о владении холодным оружием. Понял? Суть в том, что шпагу имеют право носить только дворяне. А весь этот сброд, что шляется по кабакам и ярмаркам, предлагая свои продажные рапиры кому в качестве секундантов, кому и вовсе, если нужно убить соперника, или зажившегося старикана-дядюшку, а то и докучного муженька — вся эта отвратительная публика должна расстаться с боевым оружием.
-Они затаятся, сир. Но боюсь, что все останется по-старому. Как затаились дуэлянты.
Людовик искренне верил, что его долг бороться с модой на дуэли. Его полицейские время от времени наведывались в излюбленные дуэлянтами места. Но хитроумные дуэлянты находили новые точки и были неуловимы. Все делалось строго секретно, и, если
дуэли не кончались трагически и никто не подавал жалобу, король с большим сомнением выслушивал версии о том, что кто-то упал с лестницы и вывихнул ногу, а кто-то страдает от лихорадки — придумывать подобные "отмазки" дуэлянты были мастера. Понесла лошадь. Неудачное падение. Попал под карету. Поскользнулся на паркете. А докапываться до истины Людовик не собирался. Дрались, негодяи, но, слава Богу, живы. Его дворян связывала такая же круговая порука. Одно хорошо — почти не было смертельных случаев. Это внушало надежду.
-Великий Костр... — задумчиво пробормотал король, — Ладно, посмотрим, кто кого!
-Сир, вы слишком близко к сердцу принимаете эти проблемы. Осмелюсь дать совет Вашему Величеству... Сейчас лето... Мы устали от Парижа.
-Я действительно устал от Парижа. Но здесь у меня столько дел!
-Оставьте все дела — и в Фонтенбло! Там вы развеетесь, забудете о своих заботах!
-Нет, друг мой. Такого лета, как прошлое, уже не будет. Мы все очень изменились за этот год.
-Но в Фонтенбло ничего не изменилось. Там вы были счастливы прошлым летом, там вы будете счастливы вновь.
-Может быть, правда, собрать Двор и поехать в Фонтенбло? — вздохнул король.
-Поедем, государь!
-Нет. Не время развлекаться. Когда-нибудь я разделаюсь с преступниками, и мы уедем из Парижа.
-В Фонтенбло?
-Знаешь, о чем я мечтаю? О чудесном сказочном дворце, парке с фонтанами... Самом прекрасном месте, которое только может вообразить человек. О Рае на земле.
-Это после посещения Во-ле-Виконта господина Фуке у вас появились такие мысли?
-Раньше, Сент-Эньян, раньше. Наверно, когда закончились фрондерские войны. Но в пятидесятые это было лишь неясной мечтой. Всем управлял Мазарини. А я только назывался королем.
И все же мечта о сказочном дворце не покидала меня все эти годы. Не хочу я жить в Париже!
-Понимаю, сир. Фронда незабвенная.
-Не только Фронда... Ну, а потом, когда финансы контролировал Фуке — помнишь, сколько денег сожрали наши развлечения в Фонтенбло! Строить такой дворцовый комплекс, о котором я мечтаю — это было невозможно. А я все-таки думаю о своем Рае и вижу этот будущий дворец почти реально. Что там Во-ле-Виконт! Мой дворец затмил бы своим великолепием даже Во!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
