Бортовой

Лучше бы они этого не делали...

"...Ты должен помнить Айрин Кертис, училась на смежном потоке. Я набрался наглости и попросил твою Эмили помочь с устроением нашего первого семейного праздника. И надо же — дамы сдружились. Айрин даже уговорила её взять отпуск, и сейчас мы всей компанией мило проводим время на... Впрочем, пусть для тебя это будет сюрпризом. Эмили и малыш Генри ни в чём не нуждаются. Они искренне радуются отпуску в весьма живописном уголке Земли. Я знаю, что ты ушёл в полугодовую миссию без обязательного выхода на связь, так что моё письмо может несколько запоздать. Не волнуйся. Эмили и ваш мальчик благополучно вернутся домой. Они, упаси боже, ни в чём таком страшном нас с Айрин не подозревают. Лишь от тебя одного зависит, останутся ли они и далее в неведении на этот счёт.

Если ты получил это письмо до возвращения на станцию, черкни Эмили пару слов. Она очень скучает по тебе. Я сообщу, когда она получит твоё послание.

Стен".

Объявился, значит. И сразу же дал понять, что жизнь самых дорогих для Джимми людей — в его руках.

Что он потребует в обмен на их безопасность и — как он там выразился — неведение?

Стенли. Тень из прошлого. Он и играет по законам того прошлого, возвращения которого так желал. Но он плохо знает потомка семьи Морганов, наследника банкиров и пиратов, если думает, что его старый друг Джимми поведёт себя как напуганный болван. О, это будет весьма увлекательная игра, и кому пить шампанское по её итогам, ещё неизвестно.

Не стоило старому приятелю злить "ботаника" Джимми. Морганы всегда славились тем, что частенько устраивали противникам неприятности, прибегая к грубой силе лишь по мере необходимости.

Отложив коммуникатор, Джим достал из шкафчика лазерную бритву и принялся тщательно очищать лицо от лишней растительности. Предстоит весьма важный разговор, и ему не хотелось выглядеть при этом молодым клоном вечно лохматого и бородатого Тома.

Хотите войны, ребята? Вы её получите. Корпорация "Морган и компани" гарантирует.

"...На пыльных тропинках далёких планет..."

На седьмой неделе обращения по низкой орбите вокруг новооткрытой планеты наконец-то появился обещанный крейсер.

Первооткрыватели имеют право присваивать "своим" звёздам и планетам те имена, которые сочтут нужным. Но только в том случае, если там не обитает разумная раса, давным-давно давшая своему родному миру собственное название. Таковы правила Содружества, здесь не забалуешь. За нарушение могут обложить такими штрафами, что лучше не нарываться. Но будь моя воля, я бы поименовал найденный нами мир Шибальбой. Майянским адом. Уж больно обстановочка инфернальная: планета, лет сорок назад подвергшаяся удару гамма-луча.

Самое удивительное, что уцелевшие аборигены ухитрились не одичать, не озлобиться даже в аду. Честь им и хвала за это. Сорок лет жить в подземке, на кое-каких припасах и подножном корму, и всё это время верить, что сигнал, посланный в момент катастрофы, достигнет населённых миров. Сигнал, как и предполагал Щербаков, был основательно заглушён поднятой гамма-всплеском электромагнитной бурей. Но, видимо, местные жители и впрямь хорошо молились своим богам — Отцу и Матери. То, что мы оказались там при жизни всего лишь второго-третьего поколения подземных сидельцев, было чистейшей случайностью... или нет?

Так или иначе, но нас встретили с ликованием смертников, которым в трёх шагах от эшафота объявили о помиловании. Почему-то это не радовало. Может быть, поэтому мы сдали условную вахту команде крейсера "Арджуна" с лёгким сердцем и, пожелав всем удачи, отправились дальше.

Кстати, о названиях, раз уж об этом вспомнил.

Землю приняли в Содружество фактически авансом, чтобы помочь подготовиться к предполагаемому вторжению расы хебеаров. Вторжение действительно воспоследовало, но к тому времени мы уже были готовы. То есть понастроили космических кораблей военного назначения и натренировали приличную армию. Но в земной традиции кораблям полагается давать имена. Генштаб, созданный как раз для координации действий нашей армии с силами планет Содружества, постановил, что страны и союзы стран получат права на именование космических кораблей в соответствии с их долей в строительстве оных. Таким образом, Китай, Россия и Соединённые Штаты получили право поименовать по два крейсера, Европа, Индия и ещё кто-то там — по одному, а остальным пайщикам предлагались для именования корабли помельче. Сошлись во мнении, что боевым кораблям следует давать имена полководцев, великих государственных деятелей или героев эпоса. Индусы долго не думали, вспомнили героя Арджуну. Китайцы явили миру "Тяньлун" и "Да Юй", то есть Небесного дракона и Юя Великого. Россия дала космическим крейсерам имена "Фёдор Ушаков" и "Александр Суворов". Американцы, за неимением эпоса, предложили Авраама Линкольна и генерала Гранта, в очередной раз обидев южан. А вот европейцы знатно переругались между собой за право дать имя единственному "своему" крейсеру. Французы предлагали кандидатуру Шарля де Голля, немцы — короля Фридриха и канцлера Бисмарка, англичане проталкивали Елизавету Первую, испанцы смертельно рассорились с голландцами, зачем-то предложив имя герцога Альбы, греки носились с Гераклом и Ахиллесом, и так далее. Встряли даже поляки с кандидатурой Яна Собесского и венгры с Аттиллой, чем только усугубили невиданный политический кризис. Крик стоял на полмира, летели пух и перья, комиссии обменивались ехидными статейками в прессе, сторонники того или иного "кандидата" затевали идиотские флешмобы, а воз так и стоял на месте. Всех помирили, как ни странно, итальянцы, предложив назвать крейсер именем Юлия Цезаря. Так и сказали: "Джулио Чезаре". И, как ни удивительно, древний римлянин пришёлся всем ко двору. Вопли и ругань утихли, а на борту новенького крейсера рядом с бортовым номером нанесли надпись "Гай Юлий Цезарь".

Я, кстати, до сих пор поражаюсь способности европейцев поднимать бурю в стакане по поводу мелочей и беспомощно разводить руками, когда следовало решать действительно важные вопросы.

Представители Содружества планет, глядя на этот цирк, только за головы хватались. Высказывали обоснованные сомнения насчёт способности Европы выставить хоть сколько-нибудь боеспособные войска. Что уж там говорить, Европа и сейчас сидит тише воды, ниже травы, в кои-то веки живя по средствам, то есть весьма и весьма скромно. А тогда она и вовсе была экономической колонией Евроазиатского союза. Впрочем, европейцев в массе сочли непригодными к военной службе в космосе. Сколько-нибудь пассионарных вырезали во время мусульманского нашествия. Затем Россия и Китай выбили мусульман на историческую родину. В результате этих пертурбаций в Европе выжили совсем уже безгласные и безынициативные люди. Самые серые приспособленцы, если пользоваться терминологией прошлых эпох. Всё, на что их хватало — это монотонный труд на каком-нибудь заводе, под началом русского или китайского директора. И чем дальше, тем больше появлялось европейцев, которые вообще не стремились ни к чему. Даже просто жить им было лень. Рождаемость удручала. Европа, насчитывавшая более полумиллиарда жителей в начале двадцать первого века, двести лет спустя едва могла похвастать пятой частью от этой цифры. Северная Европа вымирала в буквальном смысле: редко какая семья из числа коренных европейцев имела больше, чем одного ребёнка, а у трети семей детей и вовсе не было. Масса жилья в некогда многолюдных городах пустовала. А так как в целом население Земли растёт, политика властей не допускает простоя жилплощади при её нехватке в других регионах, неудивительно, что континент в последние годы потихоньку заселяют выходцы из других стран: славяне, южноамериканцы, индийцы, африканцы-христиане из бывших французских колоний, и так далее. Селились бы и мусульмане, но ненависть к ним заставила европейские страны ещё век назад напринимать законы, запрещающие их миграцию в Европу. Всеземной экономический совет, в числе прочего занимавшийся вопросами распределения жилья, не решался напрямую эти законы игнорировать.

Словом, некогда великая, хоть и жутковатая цивилизация дожила до глубокого старческого маразма и уходила в небытие буквально на глазах. А самое страшное, что никакие меры по спасению не помогали, ибо спасаемые собственно спасаться не желали. "Оставьте нас в покое" — самая популярная в Европе фраза.

Те немногие, кто ещё хотел чего-то сверх самых простых житейских мелочей, либо отправлялись осваивать другие планеты, либо переселялись в менее "застойные" страны Земли. Благо с началом космической экспансии внутрипланетные границы мало-помалу становились формальными. Среди родичей они чувствовали себя чужими.

Я невольно сравнивал судьбу европейской цивилизации с судьбой цивилизации планеты Аашаш — как называли искалеченную планету её серокожие обитатели. Ничего общего. Разве можно сравнивать катастрофу, пришедшую извне, с катастрофой внутренней? Серокожие четырёхрукие гуманоиды — не без помощи извне, естественно, самим придётся тянуть лямку веками — восстановят свою планету, возродят цивилизацию, станут ещё одной гранью Содружества. Если я правильно их понял, они просили не ништяков и халявы, а работы. "Дайте нам шанс, — говорили они. — Мы вернём долги". Что ж, ребята сумели не одичать, даже балансируя на грани отчаяния, значит, наша помощь не пропадёт зря. И однажды, быть может, ситуация сложится так, что уже мы будем нуждаться в помощи, и примем её из рук аашашцев. Кто знает? Фортуна переменчива.

Какой-то юморист из команды "Арджуны" на прощанье передал нам картинку из подземелий, где обитали уцелевшие аборигены. Живопись на Аашаше была в чести, это мы заметили. Ещё они обожали запечатлевать знаковые события своей жизни на стенах. Вот они и запечатлели, в лучших традициях монументального реализма. Троих человек и чуланца, в отвратительно пафосных — как выразился Том — позах.

Да. Нужно уметь не только благодарить, но и принимать благодарность. Мы в этом отношении пока далеко не эталон.

— Майк, можешь зависнуть над одним местечком? Кажется, зонды засекли что-то интересное.

— Координаты?

— Лови.

— Принял. Работаю маневровыми.

Планета, ставшая нашей следующей целью, была абсолютно безжизненна.

Когда-то на ней была плотная атмосфера, текли реки, процветала жизнь. Но в один не самый прекрасный момент у центральной звезды закончилось водородное "топливо". Звезда, недостаточно тяжёлая для взрыва, начала сжигать гелий, медленно расширяясь и меняя цвет на красный. Распухшая оболочка постепенно достигла внутренних планет, превратив их либо в комки расплавленного камня, либо в насмерть прокалённые комки относительно твёрдого камня. Исследуемая нами планета оказалась из числа последних. Но гравитации сжимавшегося звёздного ядра уже не хватало, чтобы удерживать раздувшиеся внешние слои, и те однажды попросту отправились в свободный полёт. Вместе с внешними планетами. А ядро превратилось в белого карлика, который едва-едва держал на орбите пару чудом уцелевших плотных планет внутреннего пояса.

С тех пор много воды утекло. Белый карлик давно стал коричневым, затем остыл до состояния мёртвого железоуглеродного "огарка", а планеты промёрзли насквозь. В отсутствие воды и газов, испарившихся ещё на стадии красного гиганта, они теперь представляли собой промороженные до температуры окружающего пространства каменно-металлические шары. Когда Щербаков, изучив первые образцы, назвал примерное время смерти звезды и её системы, моей первой мыслью было: "Столько не живут". Семь миллиардов лет. То есть когда эта планета уже превратилась в комок мёртвой материи, Солнечной системы не существовало даже в проекте. Значит, перед нами останки звёздной системы второго поколения, родившейся, самое позднее, в первый миллиард лет после Большого взрыва. Первое-то поколение звёзд — голубые и даже фиолетовые сверхгиганты — выгорели и взорвались очень быстро, породив вторичные газопылевые облака. И из их обломков родились голубые, белые и жёлтые звёзды второго поколения, с богатыми кислородом, кремнием, железом и никелем планетами.

Наше Солнце — звезда уже третьего поколения.

Казалось бы, какой смысл копаться на трупах давно погибших систем? Что здесь можно найти интересного, чтобы посылать промышленные корабли и горняков на мёрзлые куски камня, где никогда не заканчивается ночь? Но интерес есть, и немалый.

Опыт исследователей Содружества говорит о том, что именно на планетах, переживших экстремальное раздувание своих звёзд, а затем так же экстремально замёрзших и миллиарды лет болтавшихся в пространстве под воздействием космического излучения, можно найти весьма любопытные минералы. Наши гравикомпенсаторы работают на кристаллах, сформировавшихся на одной из таких планет. Тоу, в чьём пространстве находится месторождение, неслабо за них берут, но затраты окупаются многократно. Представляете экономический эффект, если мы тоже раскопаем источник гравикристаллов? Потому найти такую "звёздную могилку" — большая удача для исследователей. На планетах обязательно что-нибудь полезное отыщется.

Я медленно смещаю "Арго" к указанной Томом точке, попутно сканируя поверхность мёртвой планеты всеми доступными способами. Дружище прав, там действительно что-то не то с гравитацией. На трёхмерной гравитационной модели зияет яма в четверть планетного радиуса, а глаза видят ровное, как херсонская степь, невысокое плато. Надо будет запустить рой роботов-буров, пускай добудут образцы породы с разных глубин. Не может же там быть гигантская пустота. Даже на умершей планете полость таких габаритов давно бы провалилась.

На борту, если честно, царила скука. Побочный эффект небольшого коллектива в замкнутом пространстве корабля. Да, по вечерам мы ещё собирались в кают-компании, устраивали просмотр фильмов, развлекались логическими играми или травили анекдоты. Но с какого-то момента это стало происходить всё реже. Эпопея на Аашаше немного "взбодрила" нас, но это быстро сошло на нет. А сейчас и вовсе предстояла рутинная геологоразведка. И я не придумал ничего лучше, подшутить над экипажем. Сформировал виртуальный образ самого натурального домового из детских сказок, смонтировал на одном из бортовых ботов-ремонтников хороший голопроектор... Тома я напугал так, что он аж подпрыгнул, издал какой-то нечленораздельный звук и выронил игровую консоль. Его можно понять: открывается дверь, и в каюту, по-хозяйски подбоченясь, входит эдакий домовой Нафаня, ростом и комплекцией напоминающий волосатую табуретку с огромными глазами-плошками и носом-картофелиной.

Мой новый образ самым неприличным образом заржал, видя отвисшую челюсть и выпученные глаза лучшего друга.

— Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие, — пробурчал тот по-русски, догадавшись, кто к нему пожаловал. — Предупреждать надо.

— Тогда сюрприза не получится, — скрипучим голосом ответило лохматое существо — то есть мой новый образ. — Ладно, Том, не дуйся. Хотел тебя немного развеселить.