— Тебе, видно, повезло.
Я посчитала за лучшее промолчать. Уткнувшись в тарелку с супом.
— У хозяина гость, — коротко бросила Лейла, — точнее, гостья, — хмыкнула она. — Госпожа София.
Я удивилась тому, как скривились ее губы при упоминании этой особы.
— Она вам не нравится? — спросила я и тут же осеклась. Стоило ли спрашивать?
— Тебе не положено обсуждать отношения господ, — прикрикнула на меня Лейла, а потом, когда я уже пристыжено опустила голову, скривившись, ответила: — София Бодлер мечтает стать княгиней.
Я удивленно вскинула на служанку быстрый взгляд. Вот так новость! Хотя... что здесь удивительного? Кто бы не хотел стать Княгиней? Но вот хочет ли Князь обзавестись Княгиней — большой вопрос.
— Он... собирается жениться на ней?
Сама эта идея казалась мне безумной, да и просто-напросто глупой. Штефан Кэйвано не был похож на того, кто вообще когда-либо женится. Я видела его всего четыре раза, но и этих ничтожных моментов хватило, чтобы понять это, как факт. Он не женится. Или же сделает это по более веской причине, чем... А что он вообще будет иметь от брака с этой девушкой?
Словно читая мои мысли, Лейла, нахмурившись, проговорила:
— Подобные браки всегда приветствуются в Совете. Он Князь, она дочь дворянина, аристократка, к тому же очень красива. Их союз был бы выгоден всем, — Лейла вздернула брови. — Так все говорят.
— Но?.. — я знала, что есть это самое "но".
— Но наш господин не тот человек, который женится по указке Совета.
"Скорее, ваш господин не тот человек, который вообще женится" подумала я, но, конечно, промолчала. Лучше сидеть и помалкивать, глотая остывший суп, чем пытаться высказаться.
Больше мы этой темы не касались. По правде говоря, мы больше вообще никаких тем не касались, едва я поужинала, Лейла сообщила, что пора идти спать и приказала мне идти за ней. Я послушалась.
Ночь я провела в той самой комнатушке, в которую меня отвели изначально. Лейла сказала, что отныне это будет моим пристанищем, заявив, что хозяин, оказывается, был несказанно добр ко мне, так как все остальные рабыни спали в общих комнатах. И я не знала, радоваться мне подобной милости со стороны Князя, или же воспринимать это поощрение с подозрительностью. Очень я сомневалась в том, что Штефан Кэйвано делает что-либо просто так, без надежды впоследствии получить выгоду.
Вопрос заключался лишь в одном: что ему может понадобиться от меня, когда он сам заявил мне, что я его не привлекаю и не интересую?! Ведь так?.. Не привлекаю, не интересую!.. Ничего не изменилось?..
Спала я плохо, несмотря на то, что жутко устала, и должна была бы провалиться в сон мгновенно. Мне снова снились кошмары, которые с ужасающим постоянством будили меня посреди ночи.
Вновь привиделся детский дом, побои ребят и злобный шепот за спиной, угрожающий детский вызов, больше походивший на звериный рык. Потом вспомнился Рынок, когда меня продали, словно вещь, — товар, выставленный на витрину магазина. А затем почти месяц в доме Михаэля, бессмысленная попытка побега, надежды на возвращение домой и обретение свободы. А потом... холодный взгляд серо-голубых глаз моего демона, словно пронзавший меня насквозь, мешающий думать, защищаться, говорить, оправдываться или хотя бы пытаться вырваться из сети зависимости, в которую я попала. Безысходность, безнадежность...
Я проснулась рано, не было еще и шести, и так и не смогла больше заснуть, пока за мной не пришла Лейла. До ее прихода ворочалась в постели, пытаясь выбросить из памяти обрывки серых воспоминаний, будто заполонивших мой мозг. Делая вид, что всё хорошо, уговаривая себя держаться, приказывая не сдаваться, не подчиняться, стоять на своем, противиться, противостоять моему личному демону, которого я обрела в лице Князя Четвертого клана. Штефан Кэйвано был опасен, и его мне стоило избегать.
Не вышло. В середине дня Лейла сообщила мне, что он просит меня к себе для разговора.
— Он ждет тебя в кабинете, — сухо заявила она, застав меня в кухне. — Сказал, чтобы ты зашла немедленно.
— Это срочно? — проронила я, гадая, о чем может пойти речь, и внутренне напрягшись.
— Не думаю, что тебе стоит уточнять, — вскинув подбородок, сказала женщина. — Тебе было велено прийти к нему, ничего иного от тебя не требуется. Так исполняй то, что приказали!
И с этими словами она отвернулась от меня, будто указывая на то, что ее миссия на этом окончена.
Сглотнув, я приподнялась со стула и, едва передвигая ноги, с неохотой и опаской, поплелась в сторону кабинета, где меня ожидал хозяин замка.
Около двери я остановилась в нерешительности и, сильно зажмурившись, вздохнула. Сердце билось в виски, грубо пихаясь в них болью и напряжением. Дыхание сбилось и будто замедлилось.
А вдруг Кэйвано решил наказать меня за непослушание? Что может прийти ему в голову?!
Я сглотнула и, прижавшись к двери горячим лбом, часто задышала. Опасный мужчина, демон, монстр.
Все защитные реакции, спрятавшиеся вчера под действием силы его магнетизма, вмиг всколыхнулись и восстали против дикого могущества, против его власти надо мной, взбунтовались, взвыли, воспротивились.
Внутри все дрожало, болезненно сжавшись от волнительного напряжения и едкого чувства опасности, заковавшего меня в тиски. Распахнув глаза, я с удивлением заметила, что пальцы дрожат, и сжала ладони в кулаки. Вот к чему все привело! Я боюсь даже встретиться с ним лицом к лицу.
Нельзя показывать ему слабость! Демон не терпит слабости так же, как и не приемлет непокорность. В отличие от Михаэля, который упивался слабостью своего раба, Кэйвано ценил силу. Наверное, потому он и является Князем, а Михаэль всего лишь сошка. Такая же, как и я, только свободная сошка в этом мире.
Решив для себя, что не позволю демону себя сломить, я приподняла руку, чтобы постучать, именно в тот момент, когда из кабинета раздался властный, немного приглушенный голос голубоглазого дьявола.
— Входи! — меня обдало жаром изнутри. — Нечего стенку подпирать!
Вздрогнув от неожиданности и, изумленно озираясь, я не сразу заметила небольшую камеру, черной точкой светившую в глаза из угла на потолке. Наблюдавшую за каждым моим шагом, движением, мыслью.
Все во мне перевернулось, дрожь вонзилась в плоть сотнями маленьких иголочек.
В этом доме невозможно было скрыться от всевидящего ока хозяина. И это открытие меня коробило.
Сглотнув, и ожидая скорой расплаты не только за вчерашний поступок, но и за сегодняшнюю глупость, я неуверенно толкнула дверь и вошла внутрь большой комнаты, будто поглотившей меня собою.
Князь сидел за столом и, откинувшись на спинку кресла, разговаривал по телефону. Как только я вошла, его соколиный взгляд вонзился в меня, словно наконечник стрелы. И не отпустил ни на мгновение.
Я внутренне подобралась и втянула плечи. Сердце загрохотало в груди с удвоенной силой. Михаэль во мне таких ощущений не вызывал. Его я презирала, а этот демон, что сидел напротив, пронзая меня острым, как бритва, взглядом, вселял в душу леденящий страх и трепет. Холод и жар одновременно.
— Подойди ближе, — обратился он ко мне, все еще прижимая телефон к уху. — Нет, я не тебе. Это рабыня.
Я двинулась вперед медленными неуверенными шажками и остановилась у стола, опустив голову.
О чем он хочет поговорить? Что ему от меня нужно? Он же сам сказал, что...
— Хорошо, — услышала я в опасной близости его жестковато тихий голос и вздрогнула. — Да, я приеду, можешь не сомневаться. Совет через две недели, я успею. И что же? — губы его сжались, он нахмурился. — Исаак мне не указ, — грубо выдал он, начиная злиться. — И ты это знаешь. Вайлас? — задумчиво покачал головой. — Думаю, будет. Да... Нет, не собираюсь! — это звучало грубо, жестко, слова собеседника разозлили Князя. — Кто тебе сказал? — прищурившись, он стремительно наклонился над столом. — Ясно... Нет, и я не собираюсь обсуждать это с кем бы то ни было! — кажется, что он вот-вот вспыхнет, я напряженно сжалась. — Нет. Хорошо, до встречи, — и решительно отбросил в сторону телефон, словно отмахиваясь от него.
Я не знала, с кем он разговаривал, даже предположить боялась, я вообще ничего не знала, о том, куда и к кому попала, но этот человек, сидящий за столом проникал, был опасен, и в кровь с каждой медлительной секундой, перетекающей одна в другу, проникало осознание того, что вставать у него на пути не стоит.
Он не простит, он не оценит, он уничтожит.
Я стояла, затаив дыхание, казалось, вообще не дыша, не решаясь смотреть на него, боясь увидеть тот взгляд, которым он удостоил меня в прошлый раз. Сердце стучало в висках, болью надавливая на нервные окончания. И хотя я не осмелилась смотреть на него, но чувствовала на себе его пристальный, острый, оценивающе пренебрежительный взгляд. И смущенно тупилась не в силах поднять на демона глаза. И лишь молилась: отпусти меня, не смотри на меня, не смотри же!..
Но он продолжал меня осматривать, будто впервые видел, медленно и неспешно пробегая глазами от лица и волос к сцепленным рукам, выглядывавшим из-под подола платья стройным ножкам и останавливая свой взгляд вновь на моем лице. Меня бросило в жар, а затем в холод. Какой холодный взгляд! Точно лед.
Сколько мы так стояли? Минуту, две, пять... или целую вечность? Я потерялась во времени, казалось, я тонула в пространстве, в нем, в том, что творилось вокруг меня. Я молилась о том, чтобы меня отпустили, но у Князя были иные планы на меня. И отпускать меня в них не входило.
Он ждал. Чего-то выжидал, как хищник, испытывал мое терпение, давил на нервы, вынуждал падать, но не подниматься с колен. Плел свои сети, вяло, неспешно, тягуче, иронично и насмешливо. Принудительно.
Я сжалась, ощущая легкое головокружение внутри себя, задышала чаще и резче, а демон продолжал смотреть на меня, так и не произнеся ни слова.
А потом вдруг резко:
— Посмотри на меня.
Я задрожала от звука его голоса. Жесткий, резкий, вяло равнодушный, но такой тягуче невыносимый.
Он забавляется моим смущением, моей неуверенностью. Тем, что он знает то, о чем я даже и не догадываюсь. Он упивается своей властью надо мной, ему это доставляет удовольствие — мучить меня неизвестностью! Ведь он знает, он ощущает во мне неуверенность, и он играет на ней, как на струнах.
— Посмотри на меня сейчас же, — повторил он громче и жестче, когда я, не послушавшись, отвернулась.
Я сглотнула подступивший к горлу комок и подняла на него вызывающий взгляд.
"Не сдаваться. Не сдаваться!" звучало во мне снова и снова барабанной дробью.
Его глаза мне ничего не сказали. Вообще ничего. Или они молчали, или он умело скрывал свои мысли.
Холод серо-голубых озер полосонул меня будто ножом.
— Ты ослушалась, — заявил он, скрестив пальцы, опираясь на них подбородком и глядя на меня в упор.
Что мне следовало ему сказать? И стоило ли что-то вообще говорить? Ждал ли он от меня ответа?
Я просто кивнула, зачарованно глядя на него так же, как это делал он.
Тонкая линия губ дернулась, приподнимая уголки в жесткой ухмылке.
— Почему? — спросил он тихо, от его шепота дрожь пронеслась вдоль позвоночника. — Ведь ты понимаешь, чем это тебе теперь грозит?
Я догадывалась. Я знала, что Кэйвано не стерпит подобного. Не от рабыни. Вообще ни от кого.
— Я... не могу знать, — тихо проговорила я, опустив голову. Оказывается, от его глаз веет холодом.
— Не можешь, — растягивая слова, проговорил он, а потом резко: — Смотри на меня! — и я стремительно вскинула на него удивленный взгляд.
Да что же тебе от меня нужно?! Я не нужна тебе, отпусти меня!
К моему изумлению, губы его дрогнули, растянулись, а глаза, казалось, покрытые ледяной коркой, вдруг улыбнулись, жестко, грубо. И меня бросило в пот, дыхание сбилось.
— Ты любишь играть, так, Кара? — неожиданно спросил он, усмехнувшись.
Мои глаза широко распахнулись. Непривычное имя резало слух, а скользкие намеки бросали в дрожь.
— Я не понимаю, — пробормотала я, видя, как загорается пламя в его глазах. И это пламя разгоралось все ярче, вспыхивало, пленило, завораживало... уничтожало. Меня.
— Понимаешь, — протянул он тягуче и, медленно поднявшись с кресла, двинулся ко мне. — Кара.
Я знала, что нужно бежать. Немедленно, сейчас, пока он еще там, в нескольких шагах от меня, пока не захватил меня в свой плен, пока я еще чувствую себя в безопасности! Бежать. Но ноги не слушались меня, они дрожали, в коленях появилась нестерпимая слабость, а кончики пальцев закололи.
Он приближался. Медленно, неспешно, неотвратимо, целенаправленно. Как ураган, как пламенный вихрь, как лавина. Накрывая меня с головой в омут свой желаний и убеждений. И сопротивляться не было возможностей, ни единой. Я стояла и завороженно смотрела на то, как он приближается. Подавляет.
И только в миг, когда он оказался рядом со мной, стоял почти вплотную, я ощущала на своей коже тепло его дыхания, я предприняла запоздалую попытку отстраниться. Но не успела. Кэйвано резко, будто ждал от меня подобной реакции, схватил меня за локоть, удерживая на месте. Сильно, больно стискивая мою руку.
Я подняла на него быстрый взгляд и увидела, — он уже не улыбался. Глаза его горели иным огнем. Я задела его, опять воспротивилась, вновь осмелилась ему противостоять. Вновь едва не сбежала.
— Я не люблю, когда так делают, — выдавил он сквозь зубы, сильнее сжимая мою руку, причиняя боль, но не обращая внимания на искаженные складочки на моем лбу. — Это ясно?
Я сглотнула. Дышать становилось все сложнее. С каждым мгновением яростнее давило на мозг его прикосновение. Его безудержный гнев сдавливал мои легкие, перекрывая кислород.
Защитные инстинкты проснулись, всколыхнулись во мне. Опасный, опасный мужчина!
Я попыталась вырваться. Напрасно. Опрометчиво. Князь лишь крепче стиснул мой локоть, помрачнел.
— Ты играешь с огнем, Кара, — сквозь плотно сжатые губы, выдавил он.
Я знаю. Я знаю! Но все во мне противилось ему. Все стремилось к тому, чтобы вырваться, бежать.
— Отпустите меня, — прошептала я тихо, но решительно. — Отпустите!..
Он перевел взгляд на свою ладонь, стиснувшую мою руку, заглянул мне в лицо, а потом вдруг жестко улыбнулся одними губами. Глаза его вновь превратились в ледяные черные точки, прищуренные и злые.
— Почему ты ослушалась меня вчера? — игнорируя мою просьбу (рабы не имеют права на просьбы!), выдавил он. Я поморщилась, так как его захват вдруг стал крепче, и вздрогнула. — Почему?! — навис он надо мной, вынуждая отступать вновь и вновь.
Он давил на меня, я чувствовала это давление, оно сжимало меня изнутри, вынуждая продолжать борьбу и одновременно сдаваться его напору. Я жаждала вырваться из плена его захвата. А он бесился с каждой полусекундой все сильнее. Я ощущала его злость. Глаза его сощурились и стали почти безумными, губы сжались, дыхание вырывалось через рот резко и глухо, а его жгучее нетерпение сводило с ума.
Играть с огнем не безопасно. Это чревато последствиями. И Кэйвано может мне их предоставить.
