Конфедерат: Возрождение

Да уж, а ведь прошло всего два с небольшим года с момента моего тут появления. Время, субстанция ты абстрактная, сугубо относительная. Иногда оно бежит быстро, а иногда тянется лениво, не спеша, вызывая в памяти абстрактный, но незабвенный образ беременной эстонской черепахи.

Только в этот день нагрянул Борегар. На 'Базу' нагрянул, весь возбуждённый, но в то же время скорее довольный, чем обеспокоенный. Я в это время находился в довольно обширной библиотеке. Где подбирались необходимые для работы тайной полиции книги. Уж можете поверить, их было очень большое количество даже в это время. Не обязательных к изучению, но желательных для того, кто хотел действительно отточить свои навыки. Мемуары важных исторических персон описания быта и нравов разных народов и посвященные интригам близ престолов толстые тома. С древности и до этих дней, что характерно.

Вот сюда даже не вошёл, а почти ворвался Пьер Гюстав Тутан де Борегар. И после небольшого обязательного вступления изложил цель своего появления в месте, где не слишком любил показываться:

— Дэвис прислал ко мне человека с письмом. Он хочет договориться.

— Тема разговора?

— Компромисс...

— Этого мало, — невольно усмехнулся я. — Он уже проиграл.

— Компромисс связан с мягкой передачей власти, — пояснил Борегар. — Травля в прессе одного из его ближайших помощников показала президенту, что он вот-вот рухнет, как подрубленное дерево.

— А вот это совсем другое дело! Только, уж прости за недоверие к людям, но во время нашего с ним разговора совсем рядом и почти рядом окажется большая часть 'Дикой стаи'.

Нынешний командующий армии и будущий правитель думал недолго. Понимал, к чему я подвожу своими словами.

— В Ричмонде и рядом полки моей армии.

— Понимаю. Но лишь у 'диких' репутация отчаянных головорезов. Готовых стрелять хоть в самого господа бога, если кто-то угрожает тех, кого они считаю своими.

— Хорошо. Встреча — завтра в полдень. У него в резиденции.

Я лишь кивнул, показывая, что понял и принял. Что ж, вот и ещё одна 'ключевая точка' наметилась. Дэвис знает, что нам нужно и от чего мы точно не откажемся. Но вот действительно ли он готов передать власть и отойти в сторону? Завтра и узнаем. И не приведи боги с демонами, если он решится попробовать разыграть силовой вариант!

Глава 5

КША, штат Виргиния, Ричмонд, август 1862 года

Двадцать восьмое августа одна тысяча восемьсот шестьдесят второго года... Вроде бы и обычный день, ничем от прочих не отличающийся, но вместе с тем было в нём и нечто особенное. Что именно? Встреча с президентом Джефферсоном Дэвисом, по его собственной инициативе назначенная и нами принятая. Нами — это Пьером Борегаром и мной. Третьей составляющей триумвирата, губернатора Южной Каролины Френсиса Пикенса, в Ричмонде сейчас не было, хотя по телеграфу с ним связались, как без этого. И предупредили. Что этот день будет чрезвычайно важным для всех нас. Равно как и о том, что стоит быть готовыми к тому. что придётся принимать довольно жёсткие меры для сохранения ситуации под контролем. Это был бы крайне нежелательный вариант, но учитывать его приходилось. Верь в лучшее, но готовься к худшему. Только так можно избежать ударов судьбы и предотвратить большую часть урона, который могут тебе нанести враги всех мастей и оттенков.

С самого утра на улицах города появилось много, очень много людей в форме и с оружием. И некоторое число людей без формы, но в которых знающие люди узнавали тех же 'диких', только в гражданской одежде. Совсем внимательные и вовсе могли уловить закономерность — большая часть представителей 'Дикой стаи' контролировала дорогу от 'Базы' к президентской резиденции, причём у конечного пункта их концентрация была максимальной.

Всерьёз ли я опасался возможных эксцессов? Пожалуй что нет. Но и полностью отбрасывать эту версию не имел права, ведь чужая душа — потёмки. Особенно душа человека, который вот-вот должен был потерять ту власть, которая у него ещё оставалась.

Борегар, я, охрана... много охраны. В этом составе мы появились у президентской резиденции, да и внутрь зашли почти в том же. Суда по всему, Дэвис понимал, что некто по фамилии Станич после покушения вообще не склонен верить людям и без солидного количества парней с винтовками и револьверами в гости к слабознакомым людям не ходит. Да и к некоторым хорошо знакомым тоже.

Нас встретили настороженно, но вежливо. Про настороженность то всё ясно — 'дикие' как-то не умели с ходу располагать к себе людей. Зато вежливость вроде как была хорошим признаком. А главное — не ощущалось присутствия в здании сколь-либо значимого количества людей, способных представлять угрозу. Похоже Дэвис действительно решил выбрать мирное разрешение возникшего кризиса.

Мы следовали за одним из секретарей президента, которому было приказано проводить нас в кабинет Дэвиса. Располагающийся на втором этаже. А одновременно 'дикие' рассредоточивались по всему зданию, ведя себя максимально пристойно, но будучи готовыми к чему угодно. С нами же оставалась лишь пятёрка телохранителей из числа особо быстрых и не склонных излишне задумываться. Ага, сержанты О'Ши и О'Рурк также присутствовали как многократно себя зарекомендовавшие.

Всё, пришли. Секретарь докладывает президенту который сидит за письменным столом, заваленным бумагами, о нашем приходе. После чего, повинуясь приказу. удаляется, равно как и трое из пяти наших бойцов. Зато двое остаются, изображая из себя безмолвные и неподвижные статуи.

Вежливые, но неискренние приветствия, пожелание присаживаться поудобнее. Несколько общих слов о том, что нас рады видеть и надеются на удачный исход переговоров. И лишь после этого Дэвис переходит к сути.

— Идёт война, а в столице вот-вот вспыхнут беспорядки. Это должно прекратиться.

— Должно,— охотно соглашается Борегар. — Потому вы нас и пригласили, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.

— Вы, Станич и Пикенс стоите за всем происходящим. Будете отрицать? — Посмотрев на Борегара. затем на меня, Дэвис произнёс. — Нет, не будете. Да, у меня с вами были разногласия, я признаю. Но все мы стремимся к одному — к победе в этой войне, которая уже близка. И к прочному миру. Тогда зачем же устраивать всё это в военное время? Перевыборы президента будут знаком нашей слабости, но не силы.

— Бесспорно, — тут уже вмешиваюсь я, потому как Борегар мог ответить чересчур грубо, а это не к месту. — Этап пусть ограниченного, но хаоса, столь присущего выборному периоду, Конфедерации не нужен.

— Тогда я не понимаю...

Сейчас поймёшь. И пусть тебе это явно не шибко понравится, но в логике моему предложению отказать не выйдет.

— Сложилась непростая ситуация, господин президент. Британская империя по сути превращает США в своего вассала, а Линкольн готов уцепиться даже за такое предложение, лишь бы не потерять всё. И заключение мира с США не решит и половины проблем. Нужно будет решить проблему негров внутри страны, укрепить границы, разобраться с мексиканской проблемой, гарантировать жизнеспособность Дезерета, этого буферного государства. И многое другое, причём при явном противодействии Британии и возможном — некоторых других стран. Для этого нужна твёрдая рука и вера народа в то, что Конфедерация сможет не просто выжить, но и стать сильнее прежнего. А ваш кабинет, уж простите, оказался частью пробританским и даже склонным к излишней мягкости в отношении нашего врага, Соединённых штатов Америки.

— Мы подозреваем Джуду Бенджамина в связях с Британией, а Джона Рейгана в симпатиях к республиканской партии Линкольна. И у нас есть на то основания, — процедил Борегар. — Не для суда, но для подозрения. В вашем патриотизме никто не сомневается, но средства достижения цели недостаточны. И помощники не оправдали надежд!

Ох ты ж! Не рано ли ты влез, Пьер? Чисто армейская прямота, да в подобных случаях. Она может быть излишне жёсткой, а потому плохо восприниматься. А мне хочется договориться, а не доводить конфликт до грани невозврата.

— Многие до сих пор не могут поверить, что Англия предпочла поддержать янки, — в голосе президента промелькнули оправдывающиеся нотки. — А ваши обвинения серьёзны, генерал!

— Пока только подозрения. Но они возникают не только у нас, но и у людей. Смола и перья уже готовы...

— Мистер Бенджамин с завтрашнего дня будет отправлен в отставку. И мистер Рейган тоже, если это успокоит людей.

— Немного успокоит, — согласился я. — Но скоро состоится Гаванский конгресс. А к нему Конфедерация должна подойти максимально сильной, с твёрдыми, непробиваемыми позициями, чтобы наши недоброжелатели ничего не смогли сделать. Сможете ли вы выступить против Британии открыто и держаться этой позиции, несмотря на уговоры и прямые угрозы? А если даже и да, то выдержите ли то, что начнётся после.

— С Британией мы поссорились и вашими стараниями тоже!

И что? Он серьезно думал, что я буду это отрицать? Не-а, не буду. Более того, лишь подтвержу сей факт.

— Конечно, господин президент. Союз с Британской империей, желающей видеть нас исключительно поставщиков сырья, нас не устраивал. И тот мир, который вы предлагали заключить с янки — тоже. Зато теперь он будет заключён под нашу диктовку, в тот момент, когда на улицах Вашингтона будут разрываться снаряды наших орудий. И горе побеждённым. У вас не хватило на это решимости. Зато у нас она есть. И мы доказали это делами, они говорят за нас.

Дэвис мог взбрыкнуть, вот только... Ему говорили правду и ничего кроме правды. Его попытки 'уладить дело миров' с северными нашими соседями привели лишь к утрате инициативы и не более того. Ведь войну можно было закончить ещё тогда, после Булл-Рана. Да и его нежелание ввязываться в авантюру с Калифорнией и мормонами также ни для кого секретом не являлось. И иные, пусть и менее известные события. Дэвис мог играть на публику, но врать самому себе смысла не имелось. Он не справился, а значит...

— Предлагайте своих людей на место министра финансов и главного почтмейстера. А подпишу указы об их назначении. Это даст вам возможность контролировать всё правительство да, всё, дьявол вас побери! Я знаю, что министры Уокер и Мэллори смотрят вам в рот! И госсекретарь проводит внешнюю политику, угодную вам, а не мне. Генерал, полковник?

— Вы не хотите перевыборов, Дэвис, — впервые Борегар назвал президента не по должности, а по фамилии. — И я их не хочу. Станич и Пикенс меня поддерживают. У нас есть выход из этого тупика. Виктор...

— Передайте Борегару настоящую власть, господин президент. Настоящую — это значит с правами римского диктатора. Да-да, не удивляйтесь, в условиях войны и возможных осложнений с Британской империей это будет воспринято пусть и не восторженно, но с пониманием. Достаточно выступить перед Конгрессом, правильно расставить акценты, и тогда сложности разрешатся сами собой.

Удивление. Шок. И в то же время осознание того, что прозвучавшее было не бредом, а вполне себе серьёзным предложением. И одно слово-вопрос:

— Зачем?

— Зачем это вам? Чтобы остаться в истории тем, кто сразу же после образования Конфедерации встал у штурвала, делая всё, что было в его силах. А сделали вы действительно много. Ну а потом, поняв, что новое время требует сложных и болезненных решений, предпочли уступить управление тому, кто более других для этого подходил, — после небольшой паузы, отслеживая реакцию Дэвиса, я счёл нужным добавить. — Это не значит, что вы отойдёте в сторону от управления страной. Просто займёте иной пост. Значимый, но иной, где сможете приложить все свои силы во благо.

Лёд тронулся, как говаривал незабвенный великий комбинатор. В глазах пока ещё президента промелькнул огонёк интереса. Ведь не был наивным человеком и хорошо понимал, что власть ему не сохранить. Потому и торговался хотя бы за часть оной, соглашаясь стать во многом декоративной фигурой. А тут ему предлагали нечто похожее, но в несколько других декорациях. Вопрос был лишь в той цене, которую ему предложат. Не финансовой, конечно! Плюс на руку нам играл и тот факт, что Джефферсон Дэвис был человеком идейным, желавшим Конфедерации исключительно блага. Вопрос был лишь в путях и средствах, но не в самой сути. А уж с такими вводными можно и нужно было работать.

Торг. Длинный, беспощадный, чрезвычайно утомительный. Но это было лучшим для нас всех вариантом, поскольку позволяло Дэвису сохранить лицо и остаться в истории не неудачником. А успешным государственным деятелем. Ну а для нас... Право слово, мирная передача власти куда лучше её пусть частичной, но всё же узурпации. Ведь с учётом, что мы контролировали одну часть конгрессменов, а Дэвис другую — было более чем реально протолкнуть акт о передаче власти генералу Борегару с наделением последнего 'чрезвычайными полномочиями', по сути ничем не отличающихся от президентских и даже немного их превосходящих.

И не только это. В Конгресс наряду с этим планировалось одним пакетом передать на утверждение ещё несколько важных документов. Например, об официальном создании министерства тайной полиции и министерства внутренних дел. Плюс министерства промышленности и земледелия, которые также были более чем необходимы. Да и другие изменения во властных структурах, давно назревшие, но до которых то руки не доходили, то политической воли не хватало.

Зато у нас и руки загребущие имелись, и воли было более чем достаточно. Иначе не затевались бы со всеми этими авантюрами по получению полной власти над страной.

Плюс давно напрашивающаяся чистка армии от тех, с позволения сказать, генералов, которым и звание капитана давать было бы слишком щедрым подарком. Да, она наверняка вызовет недовольство определённых кругов, но одной Падьюки лично мне было более чем достаточно. Про Борегара я и вовсе молчу. Он при одном упоминании этого позорища сверкал глазами, шевелил усами и чуть ли не пускал дым из ушей от переполняющих его эмоций.

Стоило ли удивляться тому, что сидели даже не до вечера, а до утра, взбадривая себя кто литрами кофе, кто сигарами, кто сочетанием кофе, виски и кубинских сигар сразу. Зато достигнутое решение, всех более или менее устраивающее стоило дичайшего нервного напряжения и бессонной ночи.

Доверие к Дэвису? Упаси боги от такого! До момента передачи власти он будет для меня главным объектом наблюдения, да и после — фигурой, нуждающейся в постоянном присмотре. Но политика — это искусство использовать не только союзников, но и противников, ставя их в такие условия, при которых они просто вынуждены прогибаться под твои желания. И это ни разу не 'готовность к компромиссу'. Ведь идущий на компромисс показывает свою слабость. Зато прогибающий идеологического оппонента под себя — демонстрирует свою силу. Только так и никак иначе, а остальное — скулёж духовных импотентов из будущего.

Результат — через пару-тройку дней должно было состояться выступление президента перед Конгрессом. А время до этого выступления будет целиком посвящено тому. чтобы и он и мы уведомили верных сторонников о том, что там будет и как нужно себя вести. Ведь чем с большим перевесом будет утверждено это решение, тем легче будет в дальнейшем Борегару проводить несколько изменившийся курс. А от степени его успешности зависит и то, насколько легко его временная власть перерастёт в постоянную, уже монархическую. Ступени, ведущие человека к короне, без них не обойтись.