Танцы на стёклах

Поймав четверых двуруких, астарды многое узнали. Три цикла понадобилось, чтобы хоть немного изучить их язык. Этих слабеньких и медлительных пытать не было нужды. Оскаленная пасть астарда и удар когтистой лапой по стволу дерева быстро развязывали их языки. Пленники испуганно и торопливо рассказывали как их зовут, что прилетели с далёкой звёзды, которой не видно. Как объясняли люди, звёзды намного больше Уртая, только они очень далеко. Всё это было странно и непонятно.

Люди делали плохо. Они ловили астардов и забирали с собой. А этого делать нельзя − астарды хозяева Уртая. Поэтому ныра будет всегда. Единственное, что давало шансы на победу − медлительность пришельцев. Но оказалось, есть ещё и другие, опаснее...

Голован выбежал на поляну на всех шести конечностях, нёсся как ужаленный сподой. Когда приблизился, замедлил ход, руки оттолкнулись от почвы. Голован встал, плечи распрямились, шумный выдох вырвался с хрипом.

− Там враг! Он опаснее, чем эти люди, − Голован повернулся к пленникам и, сделав глубокий вдох, с ненавистью зарычал. Люди в страхе судорожно задергались, но пальцы хищников держали как оковы.

− Что за враг? — обеспокоенно спросил Мудрый.

− Я не знаю рода этого врага. Оно многоногое, живое и неживое, − объяснял запыхавшийся Голован, − видит вокруг себя всё, убивает быстро. Врагов в лес пришло двое. Одного, на ближней тропе, мы заманили в яму для ирротов. Завалили его большими камнями. Второй идёт по дальней тропе. Хороший охотник, по следам идёт уверенно. Мы пытались к нему подобраться. Двоих оно убило. Прыгун повредил одну лапу этому звенящему. Враг волочит её, но всё равно идёт. Я прибежал сказать, что нужно встретить его в лесу. На открытом месте мы с ним не справимся никогда! Когтями и зубами не взять, нужны палачи.

− Голован, мы с тобой возьмем палачи, заберёмся на деревья. Если оно видит вокруг, нападем сверху. Смелый и Болтун, завлеките его к нам. Кстати, как оно выглядит, надо дать ему название.

− Похож на морфу, − Голован уже отдышался, хотя до спокойного состояния было далеко.

− Назовем его зорф. Пошли, разберёмся с ним.

Когти Мудрого глубоко вонзились в кору. Уже старик, но сила в лапищах ещё такова, что легко вынесла его в крону десятиметрового дерева, даже в одной руке с тяжёлым палачом, длинная деревянная ручка которого за много-много циклов до блеска отполирована мозолистыми ладонями, а металлическое лезвие с выступающим острым шипом вдоволь упилось крови провинившихся астардов.

Голован, взобравшись на соседнее гигантское дерево, затаился в кроне.

Мудрый прислушался.

Тишина... Лишь изредка раздавалось тихое пощёлкивание насекомых-листожоров. Послышался монотонный треск — над кронами пролетели стрекаты. Ненасытные птицы... Поглощали всё мелкое, попадающееся на пути. Не брезговали даже брахантами. А они не так уж и безобидны, − выстреливают во врага жгучей жидкостью, выедающей глаза.

Время тянулось медленно, и к Мудрому начал подкрадываться страх. Когда сражаешься, на него нет времени. А вот когда ждёшь... Вдалеке послышались щелчки и треск ломающихся веток. Звуки слышны отчетливей — враг приближается.

"Ведут добычу", − по привычке подумал Мудрый. Не раз так астардам доводилось заманивать мощных ирротов.

Внизу мелькнула быстрая тёмная тень, затем раздались щелчки. Кора на стволе соседнего дерева лущилась, куски разлетались далеко в стороны. Показался зорф, он удивил необычным видом. Как таковой, головы у него не было, только выступ на округлом туловище.

Враг шёл шумно. Грузный, словно мощный глупый иррот, этот враг не обходит кусты — прёт напролом.

Мудрый приготовился к прыжку. Высота немалая — удар ногами по врагу будет сильным. Когти вопьются в его шкуру...

Ноги Мудрого твёрдо стояли на толстых ветках. Он чуть балансировал торсом, ловя равновесие. Четыре руки до боли в пальцах сжали ручку тяжёлого, острого, как заточенный коготь, палача.

Мудрый прыгнул. Грузное тело, падая, набрало скорость: ступни с разгона больно ударились о туловище врага. Зорф просел. Его тонкие ноги подогнулись, хоть их и много. Четыре руки изо всех сил воткнули острие палача в выступ на туловище зорфа. Раздался глухой стук.

Любой враг после такой сокрушительной атаки не смог бы сопротивляться. Но этот ухватил Мудрого передними лапами-клещами, сбросил на землю, прямо перед собой. Мудрый увидел, как закрутились круглые непонятные штуки, похожие на коротенькие круглые лапы. Боль взорвала сознание, унося в багровый туман. А следом за ней шла новая и нестерпимая боль, волна за волной.

Вдруг враг рухнул. На нём стоял Голован, его палач бил и бил по блестящей твёрдой коже.

"Быстрей бы боль прошла", − это было последней мыслью Мудрого, и всё исчезло...

Голован изо всех сил бил лезвием палача, сбоку подскочил Болтун и огрел врага большой булавой. Зорф уже не шевелился. Голован дал знак Болтуну, все замерли, наблюдая за многоногим врагом. После такого избиения гремящий не двигался — значит мёртв.

Голован огляделся. Мудрый лежал на спине, похожий на кровавое месиво, одна нога оторвана, валялась в стороне. Только вот как зорф на расстоянии смог оторвать у астарда ногу, оставалось непонятным для аборигена.

− Смелый, Болтун! − позвал астард. Злоба переполняла его храброе сердце.

− Мы слушаем тебя, − промолвил подбежавший Болтун. Со стоном, из-за деревьев, показался Смелый, раненый в верхнюю правую руку.

− Теперь я возглавляю ныру. Вы знаете закон. Кто поднял руку на астарда, кроме поединка один на один − должен быть прибит к столбу Позора. Двоих пленных − туда. Третьего не трогать, надо разобраться, она самка. Когда соберутся все, решим её судьбу. Сзывай всех на поляну, поставь на тропах по астарду, пусть охраняют.

− Сделаю, − ответил Болтун и исчез среди деревьев.

* * *

Вэн быстро шёл по лесу. Идти по следам оказалось легко, колесуны и синтет грузные, примятая трава и сломанные ветки хорошо видны. Казалось, что здесь прошло стадо крупных животных.

Как-то тихо дул ветер и медленно колыхались листья — разгорячённый деншем мозг работал лихорадочно. Вэн шёл быстро, лёгкие работали, как меха в кузне. Успокаивало то, что он шёл следом за синтетом, который расчистил дорогу. Придавал уверенности шлем, он не только мог защитить, но и показывал всю картину на внутренней стороне пласто, выделял новые предметы, обводя их жирной чертой. Прицел магиса отражался в виде небольшой розы ветров на забрале, так что можно было стрелять, не глядя на экран оружия.

Вокруг причудливые деревья. На деревьях Шарка листья казались необычными, а иногда это была даже не хвоя, а что-то оригинальное. Это отвлекало. Веретенообразные и шаровидные отростки, иногда шишковидные плоды. А может, и не плоды. Попался куст, на котором серые цветы похожи на шишки хмеля, только величиной с человеческую голову.

Преобладала же в основном хвоя: короткая и длинная. Впереди показалось дерево, ствол его будто из шоколада. Шоколадная кора, стекающие пузырьки. Вэн понимал, что это только на вид. Ветви утыканы хвоей, как ёжик иголками. Такой себе шоколадно-синий, гигантский ёж. Вэну вдруг захотелось есть. И ещё пить.

− Как дела, Вэн, − Байз вышел на его частоту.

− Пока тихо, гуляю по лесу, − ответил он, тяжело дыша.

− Хорошо гуляешь, слышу, что запыхался, бедняга. На связи держись, скоро 'Оса' прибудет, тогда разгуляемся.

− Давай, кэп, устрой разборки.

− Ты во мне сомневался что ли, за мной не заржавеет, − голос Байза выдавал его уверенность.

− До связи, командир.

Сердце гулко стучало, готовое выпрыгнуть из грудной клетки, капли пота стекали по лицу. Возникло желание сбросить шлем, но этого делать нельзя. Неизвестно, что будет впереди. Понимая, что ресурсы организма ограничены, Вэн сбросил темп.

"Да, − подумал он, − третья доза денша была, явно, лишней".

Под кустами лежали две изуродованные туши колесунов. Кровь вокруг трупов залила немало почвы. Один абориген вообще похож на сито − синтет поработал на славу.

Вэн пошёл, ступая мягкими подошвами по крови, дальше. Казалось, что он идёт уже вечность. Деревья, деревья, необычные кусты. Свисающие с них густые ветви ложились на землю, можно забраться под куст, и даже если кто-нибудь будет стоять рядом, то не заметит затаившегося человека или хищника.

Тишина начала раздражать.

"И только небо заплачет по мне, тихим, спокойным дождем", − запел Вэн песню, которая первой пришла на ум.

Перед глазами всё стояла разлетавшаяся в лохмотья голова колесуна. Хорошее оружие придумали военные. Бронебойная пуля, попав в плоть, не разлетается, а проносится дальше, но вот специальное покрытие пули... Оно остаётся, вступает с плотью в реакцию и бах! Голова в лохмотья, не повреждая стоящих рядом.

Впереди между веток показался серый металл − тут синтет закончил свой путь. Кто-то сильно потрепал грозного робота, изливая на него ярость. Вывороченные стальные ноги беспомощно торчали в разные стороны. Крышка зарядки пуль валялась в трёх метрах. Перед синтетом лежал изрешеченный колесун. Оторванная нога хищника валялась в стороне.

"Всё, дальше будет серьёзно", − тихо сказал Вэн, глядя вперёд.

Уверенности ему придавало то, что он занимался в бойцовском клубе. Тренировки и поединки воспитывают терпение и дух. В синеврате, когда учился на ксенолога, проходил курс солдата.

Решив минуту передохнуть и сосредоточиться, Вэн остановился. Поменял игломёт с винтовкой местами. Закинув ремень на плечо, взял винтовку наперевес. Достал магазин из неё, поменял обойму на другую, с красной полосой. Лёгкие термо-пули страшны в ближнем бою. Держа правой рукой оружие, в левую взял световую гранату. Теперь можно идти дальше.

Вэн шёл долго. И тут, увидел это чудо − невысокое, раскидистое дерево. Ветки почти касаются травы. Но, вместо листьев... Крупные чаши, похожие на экзотические бра. Они наполовину заполнены жидкостью.

Возле двух чаш, каждый из своей, пили два небольших существа, по пояс обычному человеку. Они чем-то похожи на богомолов, только туловище короче. Светло-коричневая кожа состоит из длинных пластин. Какие-то перепуганные выпученные глаза. В них нет зрачков, только тёмно-зелёная глубина.

Заметив человека, странные зверьки испуганно зашипели и шустро рванули наутёк. Они бежали, как пьяные, шатаясь. Один врезался в ствол, его откинуло. Спохватившись и завизжав от страха, животное быстро исчезло.

Вэн подошёл к чаше. Понюхал жидкость. Вода, обыкновенная вода. Наклонил сосуд и попробовал на вкус. Определённо, вода. С жадностью выпил из живой чаши до дна, затем, опустошил вторую. Не удивился, встретив воду, вспомнив, какие по утрам на Шарке туманы.

Отдохнул минуту и зашагал дальше. Внимательно смотрел вперёд. Следов стало меньше, приходилось останавливаться, чтобы их найти.

Вдруг, повернувшись в сторону, Вэн боковым зрением засек сзади движение. Когда развернулся, волосы встали дыбом, а кожа покрылась мурашками. В пяти метрах красовался колесун. Его морда довольна, казалось, что он улыбается. Глаза излучали блаженство. Всё мощное тело врага сгруппировано для прыжка. Руки в этот момент не держали винтовку, она висела на ремне наперевес. Правая рука лежала сверху. Вэн медленно сорвал зубами чеку с гранаты. Время сработки пять секунд. Отсчитал три.

"На, держи", − Вэн навесом кинул гранату в сторону противника. Тот рванул вперёд. Граната, сработав, ослепила его. Вэна защитило пласто на шлеме. Он начал падать на спину, пытаясь сместить в сторону. Хищник промахнулся, по инерции проскочил дальше. Вэн, лёжа, всадил ему пулю в туловище. Два раза перекрутился по траве. Игломёт больно бил по спине. Магис стреляет тихо, только щелчок и гул пули, разрезающей воздух с огромной скоростью. Отдача, конечно, ощутимая. Колесун взревел от боли и бросился на звук. Вэн выстрелил в туловище ещё раз, снова два раза перекатился. Колесун сделал три шага и рухнул на траву. Тело хищника начало корёжиться, выворачиваться в судорогах.

Вэн крепко сжимал магис, мотал головой по сторонам. Больше никто не нападал.

Дрожь... Руки тряслись. Вэн снял шлем, в нём стало жарко. Да и вообще, в голове происходило что-то непонятное, как будто он выпил чего-нибудь горячительного. Пошатнувшись пару раз, понял, что пьянеет.

Причина очевидна: он нашёл пьяное дерево. Две чаши жидкости − примерно литр воды. Сейчас, он понял, почему 'богомол' врезался в дерево. Алкаши местные. Если бы не денш, свалился бы. Просидев с минуту, Вэн встал и пошёл дальше, на ходу надев шлем.

Минут через двадцать он вышел к поляне. Увидев её, сразу спрятался за куст. Слегка шатало, реакция притупилась.

На поляне находилось около пятнадцати колесунов, ещё с десяток расположились ближе к краям поляны, создавая охранный круг. И между ними... Тэя.

Вэн лёг, приготовился для стрельбы. Глянул на экран винтовки, увеличил на прицеле расстояние. В экран всё видно хорошо. Тэя сидела на траве и выглядела беспомощной. Лицо чумазое, растерянное, на нём отпечатался страх. По грязным щекам сползали слезы. Солдаты Нордак и Арти висят на столбах, прибиты к ним железными штырями в горло. Кровавые языки торчали, казалось, что они дразнят Вэна с того света.

Кровь... Она расползлась по отвисшим подбородкам, залила шеи. Глаза выпученные. И эти четыре безжизненных глаза, казалось, смотрят именно на Вэна.

Колесуны оживленно переговаривались между собой. Похоже, они спорили. По их жестам и виду можно понять, что они сердиты, хотя малоподвижные морды почти не двигались.

И тут раздался режущий гул, так на Шарке мог гудеть штурмовой истребитель класса планета-космос. Шум приближался, быстро вырос до предельных децибел, на Вэна посыпались иголки с вершины кроны.

Колесуны на поляне забеспокоились, но не убегали.

* * *

'Оса' летела над лесом, издавая еле слышный гул. Большой боевой флаер, с которого снято всё вооружение, приспособлен для спасательных операций. Два борта открыты, предназначенные для быстрой высадки десанта и стрельбы. Вытянутое лиуритовое тело, с ровными линиями по бокам и заостренным носом.

Байз сидел у открытого борта за миниганом. У второго борта ещё миниган, за которым пристроился Донал. Трое солдат скучали на сиденьях, держа в руках бойпарты.

− Байз, ответь, − раздался голос полковника.

− На связи.

− Пилот истребителя передает, что люди на поляне, в двадцать седьмом квадрате. Там большое скопление колесунов.

− Мне только и надо, чтобы их было побольше. Сейчас будут танцы, − капитан был возбужден, глаза, казалось, метали молнии.

− Двадцать седьмой квадрат, там поляна! − прокричал командир пилоту 'Осы'. Пилот равнодушно кивнул.

− Вэн, ответь, − Байз включил частоту ученого. Ответа не было.