Воображение услужливо подсунуло картинку, от которой у меня пересохло во рту.
Это выглядит неплохо, сказал Зверь, выгибая спину и выпуская когти из мягких подушечек лап.
Нет. Нет, нет! Я вовсе не хочу этого. Я не хочу... Я не такой, как Ублюдок. Я не могу контролировать свои желания или темные мысли, которые появляются в моей голове время от времени. Но я могу контролировать свои действия.
То, что лейтенант в меня не верит, не имеет значения. Это только подстегивает мое желание доказать ему, что он ошибается насчет меня. К тому же, в меня верит Джей.
И я знаю, что Зверь на самом деле не может меня заставить сделать что-то дурное. Я знаю его.
Это мой Зверь.
А это мой Джей.
Так пусть мой Зверь не забывает об этом.
Зверь зевнул и опустил голову на лапы.
Как и следовало ожидать, Джею снилось море. Всю ночь. Парусная регата, серфинг, девушки в купальниках, коктейли с зонтиками. Он все утро приставал ко мне, пытаясь вызнать, что это означает, но если бы я признался, второй раз фокус бы уже не прошел. Так что, не выдержав, я зажал его в уголке у кухонной двери.
— Это значит море ласк, — я куснул ушко, даже в сумраке коридора видя, что оно розовое от смущения. — Море-море-море ласк и поцелуев.
Он вывернулся — маман все еще была рядом — и сбежал на кухню.
Мы прогуливали школу и на следующий день. У Джея была уважительная причина, а я не собирался оставлять его одного (маман меня в этом поддерживала). К тому же у нас образовалась куча дел. Нужно было все-таки обеспечить Джея одеждой — он уже все мои вещи перетаскал.
Не то чтобы я был против... Он выглядел очень аппетитно в штанах, еле держащихся на узких бедрах, и в моих огромных футболках, сползающих то с одного, то с другого плеча и открывающих тонкие ключицы.
Но проблема оставалась, так что мы взяли карточку маман, уселись в тарантас и отбыли со строгим наказом быть дома к двум, когда адвокат Роуленда привезет ключ от дома, и мы сможем под его присмотром забрать вещи Джея. Зачем мы тогда ехали покупать ему одежду?
Он наотрез отказался брать из дома что-то, кроме учебников.
Я был с ним заодно. Ему нужно было поменьше воспоминаний. И к тому же его следовало одеть так, как одеваются парни. То есть, Джей одевался как парень, но я хотел, чтобы он одевался, как крутой парень. Как парень, который может постоять за себя. Светлые рубашки, водолазки с высокими горлышками и брючки — это для хороших, домашних мальчиков. А таких все норовят обидеть. Конечно, есть вполне себе зубастые домашние мальчики, один из таких регулярно валял меня по матам на каратэ, потом одевал галстучек и шел в офис... Но Джей был не таким. Ну а если у него не получалось быть, то нужно было хотя бы притворяться. Мимикрировать под пацана дворового, обычного.
Потому в торговом центре я потащил его в отдел, в котором работал мой кореш Колин. Он поприветствовал меня из-за прилавка.
— Приветец!
— Привет, Колин.
— Слушай, что за дела? Говорят, ты пропускаешь тренировки, зато тебя регулярно видят в библиотеке. Друг, я за тебя волнуюсь!
— А ты пробовал читать, Колин? Знаешь, маленькие черные закорючки означают...
Он стукнул меня по плечу, скалясь во все зубы.
— Я предпочитаю картинки на два разворота, — он хитро подмигнул мне, а затем заглянул через мое плечо. — Вам чем-нибудь помочь?
— Нет, спасибо, — сказал Джей.
— Да, спасибо, — сказал я. — Нужно одеть этого беженца, с ног до головы, в прямом смысле. Представь себе, что у него совершенно нет одежды. И обуви.
— Легко, — ухмыльнулся Колин. — На нем твои штаны, свитер и синие кроссовки. Человек не станет носить твои кроссовки, друг, если у него будет выбор.
Я легонько стукнул его по макушке, благо он был на голову ниже меня.
Колин закопался в груду вещей — во-первых, тут было весьма необычное (читай — хаотичное) размещение ассортимента, а во-вторых, только он знал где что находится.
— Размер — щуплый М, — пробормотал он, роясь в футболках и регланах, наваленных на столе. — А ноги?
— Сороковой, — сказал Джей с вызовом.
Колин сунул мне в руки кучу шмоток и подошел к Джею. Затем без предупреждения задрал на нем свитер, открывая его бедра.
— Так... Я даже не уверен, что у нас есть такие маленькие размеры, — сказал он, вертя задыхающегося от возмущения Джея в разные стороны. — Придется мерить.
— Мы померяем, — примирительно сказал я.
— Друг, я начинаю волноваться, — он отпустил Джея, который уже сжимал кулаки, готовясь стукнуть нахала как следует, и повернулся ко мне. — Ты никогда не меряешь шмотки. Ты выбираешь их по цвету и надписи на этикетке. Предпочитая те, которые обозначены как "немнущиеся".
— Так это я, — сказал я. — Мне западло гладить. И у меня нет трех сестер.
Колин застонал.
— О, ты еще не знаешь! Лафа закончилась! Скоро у меня будет четыре сестры. И две племянницы.
Я поежился.
— Ничего себе!
— У старшей, Мэрибет, будет двойня. А мама после ее свадьбы решила, что ей будет скучно, когда мы все разъедемся. Я предлагал ей завести щенка, но...
Я похлопал его по плечу.
— Держись, парень.
— Каратэ, — глубокомысленно заявил он, — нихрена не помогает в жизни. Вот курсы домохозяек...
— Ты будешь их защищать, — утешил его я. Он немного воспрянул духом.
— Точно! И бить морду разным извращенцам, которые захотят полапать их в своей тачке...
— А сам ты никогда не лапал чьих-то сестер...
Он бросил на меня такой взгляд, что я предпочел заткнуться.
— Ладно, — примирительно сказал я. — Сам выберешь им правильных пацанов.
— Вот это другое дело. Хотя... — он погрустнел. — Если подумать, все пацаны...
Мы болтали, не отрываясь от процесса, так что у меня в руках образовалась изрядная куча шмоток.
— Так, — сказал он наконец, оглядывая меня удовлетворенным взглядом, — теперь тащи своего беженца в раздевалку. А я пока на склад — подберу обувь. Приглядывай за магазином одним глазом.
Я пообещал.
Колин смотался на склад, местонахождение которого не знал никто из ныне живущих, кроме него, а я затолкал Джея в раздевалку. Раздевалка — это еще громкое название. На самом деле это был угол, отгороженный шторкой. Несмотря на то, что Колин отчитывал меня, парни действительно редко мерили шмотки.
Джей зашел за шторку, разделся и начал примерку.
— Выходи, покажись, — потребовал я, когда шорох стих.
Он вышел. Я осмотрел его со всех сторон. Ничего сверхъестественного не произошло. Просто Джей зашел в раздевалку в моих шмотках, которые ему были на несколько размеров велики, так что он был то еще пугало, а вышел в нормальных. На нем были темно-зеленые штаны, широкие и с кучей карманов, серая футболка и рубашка в клетку. Я хмыкнул.
— Похож на человека, — сказал я. Джей несмело улыбнулся.
— Нормально, — сказал он. — Я думал, будет хуже.
— С чего бы это?
— Ну... я такого никогда не носил. Но знаешь... ты опять прав. Нужно... что-то другое.
Я подтолкнул его к раздевалке.
— Одень что-то потеплее, — напутствовал его я. — Реглан, куртку...
— Мамочка, — ехидно прокомментировал Колин, материализуясь у меня за спиной.
Я прижал палец к губам.
— Ш-ш-ш. Нет у него матери, балбес... И отца нет, умер на прошлой неделе.
С лица Колина тотчас сбежало шаловливое выражение.
— Вот засада, — сказал он. — А вы что... усыновили его? — спросил он шепотом.
Я помотал головой.
— Нет, он просто живет у нас, пока его тетка не переберется сюда из Ванкувера и не возьмет его к себе.
— Я так понимаю, обувь уже принесли? — сказал Джей из-за занавески.
Мы виновато переглянулись. Черт, конечно же, он все слышал!
— Да, — сказал Колин. — Шесть пар балеток сорокового размера, детка. Выбирай на здоровье.
Я покачал головой. Колин был неисправим.
Джей вышел в синих, слегка потертых джинсах, реглане с капюшоном и куртке с нашивками, как у летчика. Пока он рассматривал коробки с обувью, я влез в раздевалку и взял то, что он мерил до этого, глупо улыбаясь от того, что вещи все еще сохраняли тепло его тела. Я теперь имел представление о том, что идет Джею, так что взял и кое-что из того, что он не успел примерить. На прилавке образовалась приличная кипа, Джей запротестовал — но цены у Колина были весьма и весьма умеренные, а для друзей и со скидкой. Так что я настоял на своем. Этот магазин был не из тех бутиков, где продаются вещи, модные только пару месяцев — коллекции, как они это называют. Здесь была просто одежда. Утром ты напяливал ее на себя, и она выполняла свои функции. Причем вся она была в одном стиле, так что даже если одеваться в темноте и наощупь, все равно это смотрелось нормально. Сочеталось, сказала бы маман.
Джей настоял на том, чтобы Колин выбил ему чек, и пообещал вернуть моей маме все до копейки. Потом мы отправились покупать белье, носки и прочие мелочи, а еще — большой рюкзак вместо его сумки.
В конце мы зашли в аптеку, и я прикупил мазь от ушибов в большом количестве. Джей краснел так отчаянно, что фармацевт, должно быть, решил, что мы собираемся использовать ее не по назначению, потому что начал лекцию про корти... что-то там. Я забрал три тюбика и заявил, что у нас в клубе каратэ сейчас состязания на местное первенство. И что мне тренер сказал самому позаботиться о своих противниках. Тогда он отстал.
Адвокат приехал вместе с каким-то очкастым служащим из мэрии, и они открыли дом. Ситуация немного усложнилась тем, что Джей наотрез отказался заходить туда. Пришлось мне самому, под присмотром этих двух грызунов (если мистер Гордон был похож на нервную белку, то мистер Векслер — на облезлого суслика), упаковать в коробки книги, тетради и все до единой бумажки из комнаты Джея. Компьютер мне взять не разрешили, потому что его стоимость что-то там превышала, и он входил в какой-то там разряд вещей.
Однако Джей не очень опечалился. Он тут же принялся раскладывать свои бумаги, ворча на меня, что я пошвырял все в коробки, как попало.
— Ну, знаешь, — обиделся я. — Попробовал бы ты собирать чужие вещи в чужой комнате, да еще под таким бдительным присмотром. Фу-у-у... У меня было впечатление, что я крал.
Тогда Джей сменил гнев на милость. В прямом смысле — милость, потому что он подошел ко мне и поцеловал. Чмокнул в уголок губ, но все же...
Это было что-то.
Он закинул руки мне на шею, и закрыл глаза, и прижался, и... я растаял. Нет, он просто не подозревал, что при желании может из меня, такого большого и крутого, вить даже не веревки, а такие... шелковые ленточки.
Маман примчалась сразу после работы, наготовила нам еды, напичкала-таки Джея обещанными витаминами, и... смоталась.
Думаете, я расстроился?
Мы поели, разложили вещи, сделали какие-то уроки... И наступил вечер, известный также под названием "Время Зверя". Я специально ушел в свою комнату и лег на кровать читать. Вскоре в дверь постучали.
— Открыто, — сказал я.
Джей просочился внутрь.
— Вот, — он держал в руках пакет из аптеки. — Ты случайно положил это к моим покупкам.
Маленький, наивный Джей...
Я перекатился на спину и поманил его пальцем.
— Давай сюда.
Он нерешительно приблизился к кровати.
— Ближе, ближе.
Он, наверное, увидел в моих глазах насмешливый огонек, потому что закусил губу, и, стиснув пакет в одной руке, забрался на кровать, упираясь коленками по обе стороны моего тела и нависая надо мной.
— Вот, держи, — выдохнул он мне в лицо, глядя с вызовом.
Я схватил его за талию, и через миг он был подо мной. Урча, как голодный зверь, я набросился на него с укусами. Он отбивался, пища, что ему щекотно и давясь смехом. Я опять раздел его догола, поласкал чувствительные местечки и обмазал мазью.
Затем он оделся обратно и уже направился к двери, когда я прочистил горло.
— Ты ничего не забыл?
Джей застыл в двух шагах от двери. Когда он повернулся ко мне, на его лице было выражение самого искреннего недоумения.
Я вздохнул.
— Мы договаривались, что раз в два дня ты делаешь мне что-нибудь в ответ, — напомнил я.
Он отступил оставшиеся два шага и уперся спиной в дверь.
— Но... я думал, раз в два дня... это...
— Это сегодня, — сказал я. — И послезавтра.
— Ты не так выразился, — надулся он. — Раз в два дня — это через каждые два дня на третий...
Я посмотрел на него взглядом, который должен был показать, что это отмазка.
Джей со вздохом вернулся.
— Мне лечь на живот или на спину? — поинтересовался я. — Может, снять рубашку?
Он залился краской и гневно посмотрел на меня.
— Как хочешь!
Ну что ж, он сам сказал. Я медленно расстегнул рубашку. Затем упал навзничь, разбросав руки, и даже глаза прикрыл. Делай, что в голову взбредет.
Матрас качнулся под его весом, и он подполз ко мне слева. Я ждал с закрытыми глазами, спокойно дыша, и не шевеля ни мускулом. И дождался момента, когда его дыхание коснулось моей щеки.
Конечно, он собирался обойтись малой кровью.
— Кстати, — сказал я, не открывая глаз, но он все равно отдернулся. — Не знаю, понял ли ты до конца... Я сказал: выберешь то, что тебе больше всего понравилось и сделаешь мне. Ну а по этому выбору я собираюсь ориентироваться в дальнейшем. То есть, я буду делать то, что тебе понравилось. Так что подходи к этому вопросу с умом.
Он засопел. Я пытался сдержать улыбку, но у меня плохо получалось. Затем мою щеку тронули холодные пальчики.
— Поверни голову, — скомандовал он.
Я послушно перекатил голову по подушке. Он завозился, устраиваясь поудобнее, а затем моего уха коснулся влажный язычок. По телу поползла стайка мурашек, но, как оказалось, это было только начало. Язычок прошелся по самому краю моего уха, затем его сменили легкие покусывания. Мочке досталось больше всего — он взял ее в рот и пососал, как конфетку. Затем язычок забрался чуть глубже, вылизывая ушную раковину. Я вцепился в простыню, стараясь дышать ровно, хотя только от осознания того, что это делает Джей, мне хотелось стонать в голос. Но я боялся его спугнуть.
Он отстранился на секунду, и я уж было решил, что сеанс окончен, но тут он подул, и прохладный воздух коснулся влажной кожи. Я втиснул голову в подушку и закусил щеку изнутри. Но сладкое мучение отнюдь не закончилось. Джей опять наклонился ко мне, согрел многострадальное ухо своим дыханием и приласкал горячим язычком.
— Джей... — позвал я, когда пытка удовольствием закончилась, и он со спокойной совестью сползал с моей кровати, бросая мою распластанную тушку на произвол судьбы. — Укрой меня, пожалуйста. И потуши свет...
Я бы не пошевелился, даже начнись пожар, потоп и землетрясение.
Он укрыл меня той половиной одеяла, на которой я не лежал — у бедного мальчика не было ни шанса выдернуть его из-под моих девяноста пяти кило, и щелкнул выключателем.
Что вы можете знать об эротических снах! То, что снилось мне в ту ночь, превосходило любые изощренные фантазии. А утром у меня был такой стояк, что я еле дошел до ванной. И долго не мог прийти в себя.
