Легенда Элидианы

— Эх, авторы тебя не слышат, — говаривал в таких случаях Дион.

Но вот особой близости от этих литературных посиделок между ними не возникло. Иногда, увлекшись повествованием, Эли позволяла взять себя за руку, но стоило Диону на минуту замолчать, она возвращалась мыслью к окружающему и руку свою тотчас забирала.

Зато затея Диона внезапно дала совсем неожиданные результаты. Романов популярнейшего в Нанарии Гидеона хватило ненадолго и принцу пришлось перейти на творения Эвариста Лойо. Если автор авантюрных любовных романов Гидеон Рок был не только знаменит, но и обласкан вниманием высочайших особ, то книги Лойо самому Диону приходилось читать из-под полы. Не потому, что в них было что-то непристойное, просто Эварист разрабатывал совершенно новый жанр — романы о преступлениях. Конечно, они мгновенно стали очень популярными, но читать их считалось недостойным. Приличные люди преступлениями не интересуются. Если ещё учесть, что в романах Эвариста Лойо зачастую в роли преступников выступали не отбросы общества, а именитые граждане и даже, страшно подумать, графы и герцоги… Понятно, что официально власть его не жаловала. Позволяла существовать и только.

Обычно в центре истории Эварист помещал обычного человека, который волею судеб оказывался в центре событий и от того, разберётся ли он в ситуации и найдёт ли настоящего злодея, зависела его жизнь. Это казалось правдоподобным: когда грозит настоящая опасность человек способен на многое.

Пересказ первого же романа Лойо вызвал у Эли жгучий интерес. Некоторые сцены она заставила Диона повторить дважды и обсуждение тоже вышло значительно более горячим, чем обычно. После второй истории девушка не на шутку задумалась.

— Слушай, принц, мне понравился подход этого его героя. Все факты сначала в кучу, а потом разобрать и составить цельную картину. Может, мы попробуем так разобраться с твоим похищением? Ты записывал свои воспоминания как я тебе велела?

Пришлось признаться, что ничего он не записал, кроме тех нескольких заметок, сделанных под её присмотром в самом начале. Эли не рассердилась, только тяжело вздохнула и произнесла:

— Ох, мужчины, как же с вами непросто.

Снова на свет явилась та самая тетрадка и Элидия лично взялась за перо. Разграфила листы на четыре столбца по числу женихов Дианы и стала записывать в каждый то, что Дион умудрялся вспомнить про того или иного. При этом буркнула, что возможно, они что-то не учитывают и Диона похитил кто-то пятый, совсем не связанный с его сестрой.

Принц пожал плечами. Во-первых, вести расследование способом, почерпнутым из романа, придумала сама Эли, а во-вторых, что-то ему подсказывало, что она на верном пути. Не факт, что сама Диана как-то с этим связана, но уж женихи её — несомненно.

Элидия так увлеклась, что на целых три дня романы Эвариста Лойо были отставлены. Она сама вела следствие. Результатом явилась таблица, из которой никакого вывода сделать было невозможно. Пожалуй, удалось исключить одного жениха, да и то не наверное.

Итак, нанарский граф, которого, оказывается, звали Эрмин, наследный принц Андина Тристан, правящий герцог Эйнора Лисланор и ненаследный кортальский принц Эйсебио.

Эрмин рос при дворе отца Дианы и Диона, был их старше лет на семь и влюблён в принцессу с самого детства. Ничего, кроме роли принца-консорта ему не светило в любом случае, но юный граф от этого не слишком страдал: очень уж горячо обожал прекрасную принцессу. Он бы предпочёл сделать её графиней и увезти в свой замок, который был ничем не хуже королевского.

Тристан был старше Дианы лет на пятнадцать. При знакомстве Диону он не понравился. Суровый, мрачный тип, торгаш, ничем не интересующийся кроме своих бумаг и цен на зерно. Трудно было представить, чтобы он влюбился, скорее всего Диана была ему нужна как гарант хороших отношений с Нанарией.

Лисланор был примерно одного возраста с Тристаном, но отличался от него как небо от земли. Стройный, привлекательный, блестящий воин и неутомимый танцор. Правда, бабник тоже не последний, количество его любовниц перевалило за разумные пределы, а его бастардами можно было заселить небольшую деревню.

Тут уж скорее Диана была им увлечена: ей же не сообщали о его постельных похождениях, а мужчина он был красивый и галантный. Она бы с радостью согласилась на свадьбу с Лисом, да тут отец её придержал. В принцип союз с Эйнором был для Нанарии выгоден, но репутация герцога пугала короля. Он хотел счастья своей дочери и представлял себе, как ей будет тяжко, когда она узнает всю правду.

Проект брака с принцем Эйсебио возник внезапно. Нанарский король и не мечтал породниться с кортальским королевским домом, слишком в разных весовых категориях они находились. Крошечная Нанария, только для смеха прозывавшаяся королевством, а не герцогством или княжеством, и великий Кортал! Отец Диона терялся в догадках. Что, кроме красоты принцессы, могло привлечь Эйсебио? А ведь привлекло! В то, что принц просто влюбился, никто не верил. Эйсебио прибыл с уже готовым предложением, Диану он увидел уже после того, как к ней посватался.

Из всех женихов только графа Эрмина и Дион, и ведьма сочли вне подозрений и вычеркнули из списка. Элидия полностью согласилась с мнением нанарского короля относительно кортальского принца. Он был самый подозрительный из всех. На второе место попал Тристан, третье занял Лисланор.

Было ясно, что сбор информации только начался и им предстоит ещё многое выяснить прежде чем можно будет указать на злодея пальцем и с уверенностью сказать: “Вот он!”. Но вполне обнадёживающее начало было положено.

Одно огорчало: расследование сделало Диона и Элидию настоящими друзьями, но так и не приблизило его к её спальне.

Там, где не срабатывали ухищрения, помогла сама природа.

После зимнего солнцестояния ударили настоящие морозы. Принц не был к этому готов ни морально, ни физически и никак не мог согреться. Ни печка, ни тёплая одежда не помогали. Он наваливал на себя меховые одеяла горой и дрожал под ними от холода.

Элидия никак не могла поверить, что он мёрзнет в её теплом и уютном доме. Она по нескольку раз в день подходила к Диону и проверяла: брала за руки. Они всегда оказывались ледяными. Она удивлённо пожимала плечами и ничего не предпринимала. Нет, кое-что всё-таки делала: поила юношу горячим отваром трав с добавлением спиртовых настоек. На короткое время это давало эффект: руки и ноги согревались, щёки розовели и Диону даже становилось жарко. Но вскоре холод вцеплялся в него с новой силой.

Когда однажды ночью к морозу добавился сильный пронизывающий ветер, который намёл в углах снежные горки, принц не выдержал. Вскочил, путаясь в меховых одеялах и шерстяных носках, побежал к двери ведьминой спальни и заколотил в неё что есть силы.

Раздражённая Элидия открыла дверь и хотела уже что-то сказать, но Дион не стал этого дожидаться. Ужом проскользнул в тёплую комнату, заметив нечто вроде алькова, рванулся туда и забился в угол между стеной и кроватью.

* * *

Так и застывшая у двери Эли спросонок таращилась на вжавшегося в угол принца. Поначалу до неё никак не могло дойти, что вообще с парнем приключилось. Это он её таким странным образом домогается? Но холод, добравшийся до её стоящих на полу босых ног, сдернул с сознание пелену сна. Элидия пригляделась и ей стало стыдно. Заморозила ребёнка. Совсем не приняла во внимание, что бедный южанин не привык к здешним морозам. Да и, положа руку на сердце, комнатку она ему отвела не самую тёплую. Конечно туда выходит задняя стенка печки, так что есть около чего погреться, но стены для полноценной зимовки надо было утеплить. Даже местные в таких пристройках только скотину держат.

Она, когда его туда селила, так была зла на Грара, что совершенно не подумала, как нежный, выросший на Юге мальчик будет выживать в таких условиях зимой. Вот он и не вытерпел.

Эли снова пригляделась к подопечному. Бедный принц являл из себя весьма плачевное зрелище. Замёрзший, несчастный, он поражал синюшным цветом не только конечностей, но и губ. И это несмотря на то, что навертел на себя три одеяла, одной из которых — меховое, а ноги упрятал в подшитые кожей катанки. Эли в таких и сама по дому расхаживала, только её обувка была беленькая и мяконькая, сделанная на заказ, а чуни Диона — чёрным и колючим рядовым изделием местного мастера. Такие она держала в доме, чтобы обувать в них гостей, а не мыть за ними полы. Вот самая подходящая по размеру пара и досталась бедолаге Диону.

Сейчас эти чуни торчали из-под одеяла, а над ним горели синие страдальческие глаза. Парень скорчился на стоявшей в угу у кровати табуретке и молча взирал на свою мучительницу, как бы взывая к милосердию.

И Эли не выдержала.

— Ну что с тобой сделаешь? Полезай на кровать и укройся там как следует. Да погоди: я тебя сейчас горяченьким напою, а то как бы ты у меня не заболел, лечи ещё.

Дион не стал дожидаться повторного приглашения, тут же перебрался на топчан, устроил в самом дальнем его конце свою подушку, откатился подальше к стенке, чтобы его труднее было вытурить, и замер, хлопая синими глазищами.

Как такого миленького не пожалеть?

Чтобы не ходить далеко, Эли согрела воду на спиртовке, на которой кипятила зелья, заварила травы и добавила туда знаменитую ведьминскую настойку от двадцати семи болезней. Если парень и после этого простудится, то ему на роду написано помереть в юном возрасте.

Когда питьё было готово, она процедила его в большую обливную кружку и сунула принцу в руки:

— Пей до дна и спи!

Дождавшись, когда кружка опустеет, а принц залезет с ушами под одеяло, Элидия, недовольно сопя, устроилась на ночлег. Ширины её кровати хватало, чтобы уложить там ещё троих без ущерба для комфорта, но необходимость пустить в свою святая святых принца ведьму не радовала. Она сердито завозилась, устраиваясь поудобнее, пару раз пнула Диона твёрдой пяткой и, отвернувшись от него, свернулась калачиком. На сегодня с неё было достаточно.

* * *

Принц в первую минуту действовал без раздумий, его организм просто искал спасения от холода. Но, уже забравшись с ногами на стоявшую в углу табуретку, он получил возможность рассмотреть, куда попал. Да, спальня Элидии была не чета его комнатушке. Пусть лишённая окон, она, по сути, являлась самым благоустроенным помещением домика ведьмы и состояла из двух частей: собственно комнаты, куда выходила дополнительная топка печки, и алькова, в котором находилась кровать.

Хотя какая кровать! Точно такой же топчан с ящиками для всякой всячины, как и его собственное ложе, только в два раза шире и в полтора длиннее. Да и сам альков впечатлял. Это был настоящий грот, не то природный и впоследствии подправленный под нужды ведьмы, не то специально вырубленный в толще горы. Никакому холодному ветру сюда ходу не было. Несмотря на то, что

Лицо Диона почти сразу согрелось, а когда Эли дала ему выпить горячее зелье, то и руки потеплели, но он упорно продолжал играть роль несчастного, обиженного судьбой и ведьмой лично.

По лицу Эли было видно, что она осознала, как виновата перед доверенным её заботам принце: не приняла вовремя во внимание, что он с Юга и не привык к здешним холодам и чуть не уморила. Теперь надо было, чтобы ведьма не решила невзначай, что отделается от Диона согревающим напитком, а оставила его здесь, у себя под крылышком.

Эту стратегию он отработал ещё в детстве на слугах и наставнике. Чувство вины отлично помогало манипулировать окружающими и получать от них то, что в ином случае ему бы никто не дал, ибо не положено. Диона воспитывали сурово, на этом настаивал отец, да и у наставника характер был не сахарный, но если ему удавалось внушить, что Дион, например, простудился по его недосмотру, то он сам приносил в комнату ученика запретные сладости. А уж если то же самое провернуть с нянюшкой или горничной, можно было получить от них всё, что угодно.

Вот и сейчас он, под пристальным взглядом Элидии старательно изображал несчастного страдальца.

Ему было немного стыдно: взрослый принц, а ведёт себя как настоящее дитя, но кто его осудит?

Во-первых, оставаясь там, где его поместила ведьма, он за несколько дней дошел бы до воспаления лёгких. А во-вторых… Пусть сейчас она недовольна и пинается, но пустила-таки не только в натопленную спальню, но и в свою постель. Теперь не выгонит, по крайней мере пока морозы не отступят, а это случится не раньше весны.

Теперь осталось перейти от простого соседства к чему-то большему. Как этого добиться Дион пока не придумал, но по сравнению с тем, что было ещё вчера, он сделал огромный шаг вперёд в деле сближения со своей хозяйкой.

Убедив себя, что его рывок к теплу был не просто естественным и непроизвольным движением, а составлял часть коварного плана по завоеванию прекрасной ведьмы, Дион преисполнился уважением к собственному уму. Он молодец! Лежит не просто в тепле, а на расстоянии протянутой руки от любимой женщины. Можно сказать, спит с ней! Ну, ещё не совсем, но какие его годы!

Эти мысли какое-то время не давали ему заснуть. Он извертелся бы, если бы не боялся, что помешает Эли и она его прогонит. Но ради того, чтобы остаться там, куда он с таким трудом попал, Дион был готов терпеть. Он и терпел, лежал не шевелясь и старательно имитировал дыхание спящего. Та старательно, что не заметил, как и в самом деле уснул.

Проснувшись утром оттого, что Эли завозилась, вставая с постели, он тем не менее продолжал лежать, прикидываясь спящим. Ведьма живенько вывела бы его на чистую воду, если бы озаботилась этим, но она предпочла не смотреть в его сторону. Встала, набросила тёплый кожух прямо на ночную сорочку и вышла, оставив Диона одного.

Несмотря на то, что в комнате не было окон, она не казалась тёмной из-за многочисленных магических светлячков, сейчас светивших едва ли в четверть своей силы. Дион не стал вставать, а занялся тем, что из-под полуопущенных ресниц внимательно рассмотрел элину спальню, вернее, то, что было видно с его места.

Ну, во-первых, альков. Кроме кровати, пары табуреток и поставца он обнаружил в стенах ниши, прикрытые дверцами. Лезть туда прямо сейчас он не решился: Эли могла в любой момент вернуться. Но, как он рассудил, там она держала свои носильные вещи и домашнюю утварь. Почему он так подумал? Да потому, что остальная комната как две капли воды походила на алхимическую лабораторию, как он её себе представлял. Около печки длинный стол с каменной столешницей, на нём горелки и спиртовки разных конструкций, тигли, реторты, перегонный куб, весы и ступки с пестиками. Над столом полки до потолка, а на них чего только нет! Ящички, коробочки, флакончики и баночки, всё подписанное и явно содержащееся в строгом порядке, а ещё книги. Не романы, томики стихов или трактаты, а тома в чёрной коже, исписанные древними рунами: настоящие магические гримуары! Ему даже захотелось встать, подойти и посмотреть, но он побоялся. Мало того, что Эли могла войти и рассердиться, но ещё наставник внушил ему, что книгу ведьмы может безопасно открыть только она сама, а уж прочитать и подавно.