Всадники черных лун

— Нынче у него, гада, радость. Он опять при помощи грязного трюка убил меня, — пожаловался Эн Ди.

— Какого это трюка? Все по честному было! — возмутился Дэв и потянулся к стакану, — Как в сорок первом, сталинский сокол Дэвид зашел этой сволочи в хвост и фьюить! Только кишки мимо и пролетели.

— Дэ-эви! Здесь же дамы, — укоризненно сказал Эн Ди, — Ты испортишь им аппетит... Эх, Рик! Жаль, опоздал. Мы тут такое чудили...

— Да, — жирным голосом сказал Дэв, облизнулся и плотоядно чмокнул.

Рик с уцепившей за локоть трясущейся Линдой нерешительно подошел к столу.

— Обдана, — сказал Дэв, — Ты видишь, Эн Ди?

— Давно. Это ж ты у нас по курицам мажешь, — ухмыльнулся тот. Дэв насупился и воинственно заявил:

— Однако твою вонючую задницу я сегодня очень даже разглядел. И ка-ак шарахнул из всех стволов!

— Замнем. Так насчет... — Эн Ди состроил гримасу, протянул руку. Дэв дотянулся через стол и звучно шлепнул по ладони. Откинулся на спинку и благодушно посмотрел на юношу:

— Браво, барон! За твой трофей тебе стакан Ракетного Очищенного На Меду! Хвалю! Эй Маньки — Ваньки, кресло и плед горцу — молодцу! Не тушыйся, пупсик, — просюсюкал Дэв и заржал, — Ух, хват! Люблю удальцов!

— За следующий трофей надо бы Героя. — предложил Эн Ди, благодушно мерцая желтыми отблесками звероглаз, — И повышение. Сейчас он у нас в штатных ответственных...

— Перекинем в заштатные освобожденные, делов-то! — отмахнулся Дэвид, вдруг обнаружив отсутствие штанов:

— Маньки — Ваньки, мне тоже плед! Да, но тогда за этот трофей надо Ленина давать.

За спиной кто-то прошептал:

— Ваше кресло, барон. И плед.

Рик Хаш машинально чуть пододвинул кресло и сел. В руку тут же ткнулся стакан с водкой.

— В империи голод, — предупредил Эн Ди, — Поэтому хлеба нет. Икру вали на колбасу.

Рик посмотрел в огромные, ждущие глазищи Линды.

— Иди сюда. На колени. Платье подбери. Нет, уж лучше совсем снимай. А теперь нагнись, я укрою тебя. Течешь, сучка?

— Теку, Рик, — донесся дрожащий от возбуждения голос из-под пушистого пледа. Рик ощутил прижимающуюся к коленям упругую женскую грудь, приподнялся, — Сними штаны и ласкай.

— Вот что значит горная кровь, — умилился Дэвид, — И времени не имел, а как вышколил!

— Но Наташку — лесбу он не трахнет. Ни за что, Андрюша! Тысячу ставлю против кучки дерьма.

Эн Ди усмехнулся:

— Десять тысяч. Трахнет. Кто его учил, а?

Дэвид заинтересовался:

— Отвечаю сотней. Как всегда, Банк Вечности, Банк Империал?

— Разумеется. По рукам?

Рик почувствовал, как по пищеводу прошла струя спиртного, согревая желудок. И почти одновременно, успев только поставить стакан, охватил голову Линды, задавая ей свой ритм.

— Ты развратная, похотливая, затрепанная суконка, — прошептал он, прижимая ее голову к основанию живота и изливаясь в содрогающуюся жаркую глотку девушки, — Там ты на месте.

— Как воркуют, просто голубки, — воскликнул Дэвид и дернул свою женщину за волосы:

— Про тебя этого не скажешь, шлюшка — подружка.

Вздохнул и грустно приник к своему стакану. Вскинулся:

— Эн Ди, а ведь сдается мне, что он по-хорошему ее не имел. Когда бы?

Занюхал своим кожаным шлемом. Повернулся к Рику:

— За тобой двери. Бери-ка ты ее да отымей как следовало, от широкой души, Рикушка, уважь старика!

На вид ему было чуть больше, чем Рику. Юноша решил слегка обнаглеть:

— А подаришь мне ее? — и тут же ощутил неистовые ласки губ и языка Линды.

Дэвид благостно улыбнулся Эн Ди:

— Ну что ты будешь делать. Это называется любовь с первого пледа. Подарить, что ль Рикушке ее, подлую?

— Подари. А коли он-таки Наташку трахнет, ее подаришь? — прищурился Эн Ди. Дэвид хитро погрозил ему пальцем:

— "Кадры решают все!", а где я вторую такую преданную стерву найду? Нет уж.

— А эту-то чего ж, дарю. Бери ее, Рик, дубась хорошенько, она это любит, дрессируй по своему разумению, но смотри — слишком часто будешь у Наташки подружек отбивать — обижусь. Да покажи-то хоть свою обновку, скряга!

— Да, кстати! — посерьезнел Эн Ди, — Живую тварь дарить нельзя. Не на пользу. Золото есть, Рик?

— Зачем золото, — неожиданно даже для себя заговорил юноша с гортанным горским акцентом, — Зачем обижавши, хозяин? Наташку дашь — золото дам. А за эту девушку на — твои деньги, — и кинул на стол несколько коричневых кредиток Юулговаям.

В наступившем после такого наглого заявления молчании Рик увидел прищур глаз Дэва и подумал, что шуточками-то тут поосторожней надо кидаться. Он уже ожидал недоброго, как демоны хором взревели оглушительным хохотом, так что даже оркестр у дальней стены сбился и зафальшивил.

Затем вовсе наступила тишина. Дэвид прищурился, сказал женщине в ногах "кыш", взял со стола невесть откуда появившуюся шапку со звездочкой и маленьким козырьком, одел на голову. Провел рукой по лицу — и Рик увидел веснушки, нос с горбинкой, пышные усы. Медленно встал, уже в штанах и мягких сапогах. Обошел стол, посмотрел в глаза Рику, поднося ко рту трубку, пыхнул дымом, спросил негромко, тоже с акцентом:

— А сколько за нее золота дашь?

И прищурился.

— Будет таврах, будет и разговор, — отрезал Рик. Дэвид поднес руку к плечу юноши и слегка толкнул:

— Маладэц! Товар тэбе, — выпустил клуб дыма, — Товар...Пуф... Будет.

Рик поднялся, сдернул плед с девушки:

— Встань. Повернись. Подойди к Эн Ди. Повернись. Иди сюда. Возьми платье и мои вещи.

Дэвид ухватил за ягодицу наклонившуюся девушку, сдавил, разочарованно отпустил:

— И правда, на золото она не тянет. Чего замерла? Сказали собирать — собирай.

Линда распрямилась, прижимая к груди вещи. Рик толкнул ее к дверям:

— Ну, пошла сучка на случку!

Втащил вовнутрь полукруглой комнаты, сплошь в зеркалах, посреди которой стояла измятая тоже полукруглая постель. Трепещущая Линда хотела упасть в нее, но он скомандовал:

— Стоять. Ты продана мне в рабство. Кто твой новый хозяин? Отвечай.

— Ты, Рик, — выдохнула она. Рик проворчал:

— На первый раз прощаю. Обращайся ко мне "Мой господин". Так кто твой хозяин?

— Ты, мой господин, — прошептала она, — Я хочу ласкать тебя, мой господин.

— Раздень меня, — приказал он, чувствуя, как дрожащие руки девушки снимают с него рубаху.

Рик не спеша улегся, посмотрел на застывшую девушку:

— Хорошо. Слушай и запоминай. Вот твое место. Когда я скомандую "место", ты должна ласкать меня ртом. Место!

Линда упала в ногах и начала неистово гладить и целовать его ноги, живот и мужское начало.

— Когда я скажу "довольно", ты должна остановиться. Довольно!

Девушка замерла на середине движения. Рик кивнул:

— Хорошо. Дальше. По команде "Сидеть" ты аккуратно принимаешь меня сидя сверху. Сидеть! Принимай его медленно. И рассказывай, как тебя совратила Наташа.

— Я сейчас умру, — зашептала она, — Я сейчас кончусь...Мой господин. Когда я поступила на работу...

Линда кричала раз за разом, все громче, но не разрешал ей прекращать двигаться, пока не услышал все. И понял, что задачка решается просто. Он вспомнил, как застыла Наташа, когда он обходил ее кругом и рассматривал. С ней просто надо было говорить тем же тоном, что и с Линдой.

— Довольно! — сказал Рик Хаш, приподнялся и посмотрел в безумные глаза девушки, продолжающей ничего не слыша двигаться в любовном движении, сдавливая руками полушария грудей. Он ударил ее наотмашь по щеке. Это снова подействовало. Линда коротко вскрикнула в очередной раз и ее глаза приняли немного осмысленное выражение.

— Я сказал "довольно", — повторил Рик Хаш, — Слезь с меня, рабыня. Сегодня я приведу сюда Наташу.

Улыбнулся:

— И буду смотреть, как она тебя любит. Рядом! Это значит, что ты должна быть слева. И если мне это понравится, то я буду давать тебе его, вынимая из Наташи. Потом поменяю вас местами. Ты довольна?

— Да, мой господин... — прошептала Линда. Рик шлепнул ее по ягодицам:

— Хорошо. Одень меня, рабыня. Веди себя хорошо, и я буду часто отдавать приятные команды. А дома я покажу тебе, что с тобой станет, если ты не будешь слушаться.

"О боги, неужели с ними действительно можно только так?" — подумал Рик, видя, как любовно разглаживает на поясе складки рубашки его новая рабыня. Линда одела его и застыла слева.

— Хорошая девочка. Поцелуй меня, — сказал Рик и почувствовал, как она приникла к его рту в горячем, сладком, чувственном поцелуе. Он ответил ей движением губ, затем легонько шлепнул, — Возьми платье и открой дверь. Когда я выйду — закроешь и выполнишь команду "рядом".

— Да, мой господин...

Рик утвердился в кресле, не обращая больше внимания на обнаженную девушку, с форменным синим платьем в руках стоящую слева от него. Взял стакан водки, намазал, согласно приказу демона, икрой толстый ломоть колбасы. Горели свечи, снова играла медленная, приятная музыка. Демоны спорили между собой о чем-то своем, совершенно непонятном Рику:

— Но это же Шестой Ряд, Дэви, — укоризненно говорил Эн Ди:

— Если мы вмешаемся там в структуры причинности, это ж мало чего может выйти с Террис? Окажешься ящером или вовсе какой нежитью небелковой.

— Че-пу-ха! — отрезал нежащийся полулежа на неизвестно откуда появившемся диване Дэвид. Он возлежал в свободном белом складчатом одеянии, с золотым венком на голове, держа в руке большую чашу с вином, — Какое дело Единой, Неделимой, Вдвойне близкой, Втройне любимой Ра до причинности? Я этих шлюх щас амебами сделаю, инфузориями в туфельках, а остальное так оставлю!

— Не обзывайся. Девки тут вообще не при делах, — нахмурился Эн Ди, — давай о чем-то приятном. Как поживает Нерон?

— А чо ему сделается, поджигателю? — хрюкнул Дэвид, — После второго литра мы с ним на пару с балкона завывали. А потом я ему дал по морде, потому что хоть и Цезарь, а во всем дворце ни одного Ивана с балалайкой!

— Извращенец. Зато у него какая лира, а?

Дэвид вздохнул:

— Ага, лира! Позолоченная, топорная, вечно расстроенная. Он же как нажрется — лупит по струнам со всей дури. Настраивай, не настраивай — одно и тоже. А еще — император.

Рик поманил к себе Линду. Она наклонилась, подставляя маленькое розовое ушко.

— Что такое Террис?

— Легендарный мир, откуда они родом, — прошептала девушка, — Его ищут уже третье тысячелетие, мой господин. С тех пор, как они появились в этом мире.

— Что такое Банк Империал?

— Структура, распоряжающаяся денежными операциями Империи на всех обитаемых планетах.

" Ага, это как наши менялы! Это ж как в портах, на базарах, — сидят, денежки крутят, небось и в рост под проценты одалживают. И тоже имеют, говорят, свою гильдию..." — осенило юношу. Он кивнул:

— Банкоматы? Да ты сядь на подлокотник кресла. Мне не нравится, что ты надо мной нависаешь.

— Да, мой господин, — сказала, устраиваясь поудобнее на мягком валике, Линда, — Да, все банкоматы принадлежат Имперскому Банку. Позволь мне перебирать твои волосы, мой господин.

— Перебирай. Ты сказала "на всех обитаемых планетах". А на Террис?

— Не знаю. Может быть, это знает Наташа, мой господин?

Демоны переругивались на совершенно непонятную Рику тему, не забывая подливать водку в быстро пустеющие стаканы. Рик погладил грудь Линды:

— Хорошо, рабыня. Я хочу отправить тебя за покупками. Ты должна купить то, о чем я спрашивал тебя по дороге сюда. Это — мне. А себе ты купишь красивый, прочный ошейник и блестящую цепочку, на которой я буду тебя водить с собой, если ты будешь меня слушаться. Тебе нравится эта идея?

— О, да! — страстно прошептала она, — Мой господин!

— И смени это платье. Оно неудобно. Оно тебе не идет, — брезгливо сказал Рик, — Ты что-то хотела спросить?

— Но Наташа...

Рик ущипнул ее за грудь:

— Тебе хочется видеть, как я буду дрессировать твою любовницу?

— Еще как хочется, мой господин, — хихикнула она. Рик благосклонно кивнул, понюхал воздух.

— Да, твоя сучка снова течет, мой господин, — созналась Линда, — Господин знает, как она его хочет.

— Одень платье и ступай за покупками, — сказал Рик, — Только сначала найди Наташу — и прикажи ей прийти сюда. Не страдай, без тебя не начну.

— Да возьми ты то же самое христианство, — ораторствовал, поправляя съезжающий набок венок, расплескивая вино, Дэвид, — Эти бляхи только на словах хотят свободы, понимаешь? "Прости и помилуй РАБА твоего", Эн Ди! Да сколько уж раз получали они свободу — и что?! Тут же начинали тосковать по запаху трусов Хозяина и его плетке! Один на сотню — еще чего, может, и стоит. А остальные девяносто девять? На цепь!

— Так, — негромко сказал Звероглазый, и Дэвид осекся. Эн Ди нехорошо усмехнулся.

— Механик, ты мне тут митинги не устраивай. Не Первомай. И не День независимости.

В наступившей тишине чересчур громко прозвучал вопрос Рика оправляющей платье Линде:

— Да, а сколько тебе на это нужно, рабыня? Учти, мне еще Наташу сторговать...

— Нисколько ей не надо, — ухватился за перемену темы Дэвид, — Вот еще, Рикушка наш в моем доме, понимаешь, на свои небогатые что-то покупать станет! Катюшенька!

Возле Дэвида замерцал серебристый дырчатый силуэт. Демон расчувствовался:

— Во, по первому зову! Одна ты меня понимаешь, Катюша!

Совершенно трезво сказал:

— Дай девочке радиевую кредитную карту.

Статуя забренчала, пошевелилась:

— Размер кредита?

— Триллион имперских. На карманные расходы Рикушке, — Дэв шмыгнул носом и пьяно сказал, — Люблю подлеца! А герцог-то молодец, проникся сам, понимаешь, сам вопрос решил.

— Давай выпьем, барончик, — усмехнулся Эн Ди, — Судьба тебе такая. Рабовладелец ты наш.

— Подтверди, Дэви, — протянула статуя маленький овал мерцающего света. Дэв с размаху припечатал к нему большой палец. Взял стакан, приподнял и опять трезвым, властным тоном сказал Линде:

— Только не врать и не воровать. Не то мы с тобой вот что сделаем, девочка, — слегка сжал пальцы — и стекло начало плавиться. Водка, каким-то чудом не проливающаяся из треснувшего, белеющего, размягчающегося стекла, закипела и испарилась. Остатки стакана исчезли. Опустил руку, одернул себя:

— Да что я все о грустном! Иди сюда, забери кредитную карточку. Скажи, девочка, не жалеешь ли, что тебя так по свински продали? А?

— Нет, не жалею, — сказала Линда, пряча в карман платья мерцающий овал, — Спасибо вам, босс.

— Ну иди, — отмахнулся Дэвид, — Благодарности твои мне еще разбирать!

— Вот так-то, милый мой оператор — император. Вот так-то, Андрюшенька, — сказал он, мрачно ковыряя пальцем в огромном блюде черной икры, — Дали пару раз по морде девчонке, потом — трусы нюхать, а она еще и спасибает. Мерзость какая, эх-х! То есть тьфу... Маньки! Музыки давай, мать вашу! Биг-мак-Бетховена!

Наступила тишина, потом оркестр снова что-то заиграл. Дэвид повесил нос:

— Машины уж на что лучше. Без подлости, все по честному — ты к ней всей душой, и она, ласточка моя, голубушка, тогда уж ни за что не подведет! Да, Катюш, машинка моя?