Ага, конечно, какой разговор! Шарль приосанился и закусил губу, чего доброго снова расплывёшься в улыбке.
Заревел оправленный в чернёное серебро рог "Священной Сотни", взятый с бою ещё у отца нынешнего герцога. Звук многих сотен подков разорвал выжидательную тишину.
Из-за ясеневой рощи вытягивалась конная лента. "Серебряные Копья" в первых рядах, кому как не им возглавлять походную колонну. В снежно-белых плащах, словно перед решающим натиском, когда земля дрожит от конского топота; и непробиваемых, ну почти что непробиваемых доспехах, работы лучших мастерских Арелата. В том нарочито чётком строю, что о мно-огом говорит человеку знающему.
Разве у панцирников герцога лошадки получше? Ладонь мальчика легла на рукоять меча, пухлые губы предательски вздрагивали, постепенно складываясь в улыбку. "Серебряных Копий" всего-навсего сотня, больше не оказалось под рукой у Робера. Стратегия, что поделаешь, здесь взрослых не переспоришь.
За "Серебряными Копьями" просто тяжёлая конница. Знающие себе цену, девятка за девяткой, пускай кони у них поплоше и порой различаются по масти... Не элитные части, нет конечно, но и не племенное ополчение не к ночи будь помянуто, ведь все сотники и полусотники честно дослужились до офицерских чинов. В гвардии конечно, а где вы подумали?
Хуан мёртвой хваткой сжал мальчика за плечо.
— Что?
— Перестаньте вы вертеться, Великий, — на грани слышимости прошипел Хуан, — жаль пороть нельзя, сразу бы ума прибавилось! Чуть забудетесь — и по новому кругу!
А ведь верно... Сбитый с толку Помпей так и пританцовывает на месте. Быстро и ласково, уж это он умел, Шарль успокоил коня. Робер вроде не обратил внимания, а может просто не посчитал нужным заметить, у них, взрослых поймёшь...
А вот и когорты пешей гвардии. Ещё немного, ещё самую чуточку, вот только пройдёт тяжёлая конница... Великий живо приподнялся в седле, жадно разглядывая Полосатых Кошек.
Алые плащи с синей каймой и щиты вишнёвого цвета, что порой выдерживают и прямой удар увесистой арбалетной стрелы. Во всяком случае, у щитоносцев, что всегда идут в сражение в первых рядах гвардейской фаланги. Да и там... смотря какой арбалет попадётся. Станковые самострелы понятно не в счёт, но иные монстры прошибают и щит, и прочнейший рыцарский доспех с алым единорогом на нагрудной пластине.
На щитах серебристо-белая римская пятёрка и вдобавок голова барса, значит, к холму приближается пятая когорта. Та самая, что под занавес битвы при Шамбери опрокинула свежую баталию меченосцев. Опрокинула и погнала, устилая землю телами...
А затем, вопреки всему — строй считай, пришлось сбивать заново! — выдержала таранный удар отборной лотарингской конницы, где и всадники, и кони в броне! Бой лишь чудом не перешёл в кровавое месиво... мальчик зябко передёрнул плечами. Рыцарские шпоры собирали десятками, но и ветеранская, тогда ещё ветеранская когорта, дорого заплатила за победу.
Ладошка мальчика вновь легла на ребристую рукоять, детский меч шевельнулся в ножнах.
К Роберу как раз подъехал юный порученец, никак не старше Анри. Упрямый подбородок, иссиня-чёрные волосы точь-в-точь как у Роббера, посеребрённый горн у седла...
Шарль жестом подозвал юнца — па-адумашь племянник Робера — и отдал короткий приказ, воля Великого превыше всего. Порученец было заколебался, бросил быстрый взгляд на Робера, но магистр на отреагировал — мол, разберёмся позже, Великий.
Над долиной и древним Северным трактом полилась щемящая траурная мелодия. Серебристое пение горна и впрямь брало за душу, — слёзы подбирались к глазам, Шарль невольно сглотнул — поминальная уходила ввысь, прямо к лику Единственной. Приглушённо-властные команды офицеров и бесконечные шеренги пехоты замерли на шестиугольных плитах Северного тракта.
Голубоватое лезвие небольшого меча взметнулось в воздух. Примеру главнокомандующего тут же последовали старшие офицеры во главе с магистром "Серебряных Копий". Благородные немного замешкались, но это дело обычное.
Поминальная окончательно ушла к небесам быть может и к вратам Страны Единственной. Гвардейцы пятой когорты ударили копьями в щиты. Трижды, как и полагалось по ритуалу.
После чувствительного толчка Хуана, Шарль опустил клинок. Дружный рёв, обращённый к мальчишке — даже привычный ко всему Помпей ощутимо попятился — и гвардейцы перешли на строевой шаг. Великий сполна отдал долг чести ушедшим к Единственной.
Ну, всё теперь точно достанется от Робера... Мальчик подавил вздох. Придётся снова переписывать "Стратегемы" или того хуже — Полибия, с Робером лучше не спорить. Ещё по крупному повезёт, если управится до полуночи. А с утра отвечать Роберу, и как он только время находит? Самому отделять относительную правду от римских патриотических выдумок, уж лучше бы выпороли, честное слово! А шестислойные печенюшки, а чудо-пирожные, нет, нет, не надо о грустном...
— Не раскисайте, Великий, — шепнул в ухо Хуан.
Что?! Жаль нельзя показать язык. Побелевшие пальцы мальчика сомкнулись на рукояти кинжала.
Хуан лишь усмехнулся.
В дальнейшем Шарль чинно приветствовал — когда надо — отличившиеся отряды; произнёс прочувственную речь, обращённую к мастерам арбалетчикам, зря что ли заучивал под присмотром Хуана. Разве что сбился и назвал друга просто Тео, ну это, в общем-то, мелочь, к тому же он сразу поправился...
Хвала Богине — закончилось! Или нет? Ведь самое трудное впереди. Во всяком случае, для него. Великий проводил взглядом сотню стрелков с простыми длинными луками.
С благосклонного согласия Шарля — а куда денешься? — офицеры отдали общий салют и направили коней к Северному тракту. И гвардейцы, и благородные, словом все, все, все, кроме надменно-невозмутимого Робера, даже порученцев и то отослал!
Выразительный взгляд Робера, неохотный кивок мальчика и цепь гвардейцев ближней охраны опоясала подножие холма. Хорошо хоть Хуан совсем рядом.
— Ещё не наигрались Великий? — после паузы промолвил Робер.
Вопрос вроде бы риторический, значит пока что лучше помалкивать. Шарль уставился в гриву Помпея.
— У армии должен быть только один командир. Иначе...
Не тяни, говори толком! Взрослые вечно начинают издалека. Шарль едва не сказал это вслух.
— Сегодня вы всего лишь остановили колонну, завтра бросите в бой подвернувшийся под руку отряд, послезавтра возомните себя полководцем...
— Что я, совсем маленький? — сорвалось с языка мальчика. — Ой... — Шарль снова уставился в гриву Помпея. — Богиня знала что делала, когда избрала мальчишку, но учиться всё-таки надо, ничего не поделаешь. Что вы опять улыбаетесь? — перебил себя мальчик — В большой стратегии я мало что смыслю, потому и останусь с армией.
— Добро бы только в стратегии, — проворчал Робер.
— Дальнейшее — на твоё усмотрение. Кто из нас взрослый — я или ты? — торопливо закончил Шарль — Если хочешь, могу дать слово.
— Вы уже обещали, Великий, Не далее, как вчера.
— Ну-у...
— Клятву вам дать придётся. На мече и полосатой лапе, в присутствии жреца высшей степени посвящения. Не мешайтесь в дела военные хотя бы три декады подряд, это в ваших же интересах.
— Ла-адно, — неохотно протянул мальчик. Хвала Богине, не отослали в Валанс.
— Сегодня же вечером.
— Только пускай Роже...
— Конечно, конечно, кто же ещё. Ох, и намучаюсь я вами, Великий.
— Даже не сомневайся. Ой...
— Обещаю, вам тоже придётся несладко, иначе толку не будет.
— Я тебе особо мешать не буду, Робер, честно-честно, — привычно зачастил Шарль.
Храни Единственная! Робер понимающе переглянулся с Хуаном и неожиданно для себя усмехнулся.
* * *
* * *
— Вы снова опаздываете, Великий, — вежливо напомнил Мигель.
— Я что ли опять виноват? — неуверенно огрызнулся мальчик.
Младший послушник подвёл изящную караковую кобылку — надо же поберечь силы Помпея — и Шарль живо взлетел в седло, взрослые вечно придираются по пустякам!
Мантия, видите ли, недостаточно белая, всего-то два ма-аленьких пятнышка. Ну, и ещё одно на груди... не стоило, конечно, разбирать арбалет, ох уж эта оружейная смазка...
Вопрошающий взгляд Мигеля, энергичный кивок Великого — если честно, давно пора — и кавалькада стронулась с места. Шарль окинул взглядом шатёр, между прочим, с боевым арбалетом, так и не успел толком собрать!
Разбитая просёлочная дорога побежала навстречу отряду. Изрядно прореженная порубками дубовая роща вскоре осталась за спиной.
Впереди разбросанные то там, то сям островки леса — Шарль приподнялся было в седле — и, похоже, небольшое селеньице, не частокол, а одно название. Родового знамени что-то не видно, значит уже оставлено здешними жителями. По настоятельному приказу Венсана, вернее Педро, ведь до новой границы Арелата рукой подать.
Равно, как и до провансальских разъездов! Мальчик зябко передёрнул плечами. Не случайно же его сопровождает полнокровная "Священная Сотня", все одиннадцать девяток в полном составе. Одиннадцать, а не шесть, Робер неожиданно расщедрился. Безопасность Великого превыше всего, всё одно не выпорешь, чтобы привести в разум. Да и в столицу отослать затруднительно. Мальчик хихикнул. И вдобавок люди Раймона, почти все волки — матёрые волки! — умеющие выживать в Пограничье. Повезло ещё, что не навязали мастеров-арбалетчиков...
Ой, что опять?! Шарля пробрало холодом. Похоже на то... Повинуясь нахлынувшему предчувствию, — что он, волшебник, в самом-то деле! — мальчик рванул поводья. Караковая немедленно встала на дыбы, ох и достанется ему от Мигеля!
Не успел Мигель помянуть сквозь зубы нечистого, как тяжёлая арбалетная стрела вонзилась в шею кобылки.
Храни Единственная! Обомлевший было мальчишка, всё же успел соскользнуть с коня.
— А-а-а... — Шарль отступил на шаг.
Ближайший к Шарлю гвардеец — весельчак Хосе, что нередко обучал его фехтованию — как-то сдавленно вскрикнул, и слепо цепляясь за луку, начал сползать с седла.
Смуглое лицо Хуана посерело. Начальник ближней охраны живо оставил коня и метнулся к правителю Арелата. Не тратя лишних слов, Хуан сгрёб Шарля в охапку и рванулся в глубину строя, надо же уберечь двенадцатилетнее сокровище... Считанные мгновения спустя Шарль стоял внутри латного круга.
— Что я — совсем маленький... — сорвалось с языка мальчика.
Какое там, уже улетучился, мол, не время толковать с несмышлёнышем. Латное кольцо немедленно сомкнулось, безопасность Великого превыше всего! Д-двойное, да точно двойное. И тесное почему-то, полшага не сделаешь, чтобы не упереться в спины гвардейцев.
Теперь-то его не выпустят, пока люди Раймона не прочешут окрестности. А лоша-адке похоже не выкарабкаться.. мальчик коротко всхлипнул. Только этого сейчас не хватало, чего доброго снова разревёшься при всех.... И руки почему-то дрожат.
Яростный рык Мигеля — куда до него Хуану! — нарочито чёткие приказы командиров девяток, интересно, изловят ли наёмников герцога? Слитный гул множества подков — Шарль встрепенулся — видно люди Раймона и вдобавок гвардейские арбалетчики, кто же ещё... Пока что в плотном строю, нет, нет, теперь точно рассыпались. На десятки, если не на пятёрки, мало наёмникам не покажется.
— Да жив же Великий, жив, сколько вам повторять! — пробился сквозь общий шум голос Хуана. — Даже доспехи без вмятин, испугаться и то не успел!
Сам небось то-оже изрядно струхнул, иначе бы не проболтался. Шарль обиженно засопел. Исполненное муки ржание — скорее уж стон! — заставило мальчика вздрогнуть. Такое он уже слышал, особенно после арбалетного залпа... Лоша-адка, кто же ещё. Непослушные слёзы, так и подбирались к глазам.
— Добейте её, добейте, что я вам говорю! — пронзительно закричал мальчик.
— Будет исполнено. Великий, — донёсся голос Хуана.
Платок, куда он засунул платок, ведь давал же Луи с утра! Самое время разводить сырость, что он девчонка, что ли какая? Ох уж эти хвалёные доспехи, пока толком доберёшься до карманов...
— Сейчас, сейчас, потерпите, Великий, — раздался голос Хуана.
Ну, всё, довольно слёзы глотать, даже до Хуана и то дошло. Верно снова кто-то наябедничал, все они взрослые заодно. Шарль поспешно выжал платок, видно ждать осталось недолго. Если уж Хуан посчитал нужным предупредить... мальчик коротко всхлипнул, фу-у, стыд-то какой!
Шарль приложил платок к зарёванной физиономии, тоже мне хранитель Святыни, одно название. Прикладывать, только прикладывать, а не вытирать, а-а-а, всё равно заметно...
Латное кольцо неожиданно разомкнулось, Шарль поспешно спрятал платок, могли бы и подождать самую чуточку. Мальчишка в последний раз — вроде точно последний — шмыгнул носом и немедленно выскользнул из кольца.
Ну конечно! Юный Колдун завертел головой. Почти что вся "Священная Сотня" и гвардейцы-арбалетчики в походном порядке, мол, пора отправляться дальше, Великий. До Шарля с запозданием дошло, что гвардейцы — все как один! — так и ощупывают его непривычно-изучающими взглядами. Па-адумаешь, разревелся маленько... да живой он, конечно живой, что Великого сроду не видели?!
— Добили? — через силу вопросил мальчик.
— Вашу лошадку Великий? — мягко спросил Хуан.
— Ага. Я потом с ней попрощаюсь. Только чтобы гвардейцы не видели. Можно?
— Лишь бы не разревелись по новому кругу, — еле слышно сказал Хуан
— Она хорошая!
— Не возражаю, Великий
— И вообще, я и не думал реветь! — тут же объявил Шарль. — Это взрослым только послышалось.
— А платок, почему мокрый? — коварно спросил Хуан.
— Где?! — привычно возмутился Великий.
— Во-он, смотрите, из кармана торчит.
— Ой... В лужу уронил, неужели не ясно? — кое-как нашелся мальчишка. — Не умеешь ты, Хуан, обращаться с детьми.
— Вы о Жане, Великий? — усмехнулся гвардеец.
— А о ком ещё? Я давно уже не ребёнок.
— С каких это пор?
— Спроси у Роже, — посоветовал Шарль. — Или нет, сначала у Жана, то и дело взрослым на Великого жалуется.
— Жан за вами присматривает.
— Скажи лучше — воспитывает! — огрызнулся мальчишка. — Сотворил я саламандру недавно, са-авсем, са-авсем маленькую... а он сразу же к Роже побежал...
— Зато лес потушили, — невозмутимо добавил Хуан.
— Ну... почти. — Шарль залился краской. — Будто я виноват, что дождя тогда не было?
— Не виноваты Великий. Рыбацкие лодки не в счёт.
— Всего-то четыре лодочки...
— Пожалуй, все семь, — поправил Хуан. — И причал.
— Он же каменный, что ему сделается?
— Там строения были, Великий. Сети тоже сгорели. И улов пропал, на пол-лиги горелой рыбой несло.
— Я им сразу же велел заплатить. Я учился, понимать надо, — надулся Шарль. — Ты не путай меня больше, Хуан... а лошадку ведь точно добили?
— И добро бы только её. Лучше поглядите сами, Великий, — Начальник ближней охраны безнадёжно махнул рукой. — Люди Раймона... а-а, вот и они, легки на помине.
С десяток арбалетчиков с эмблемами благородного Раймона неспешно приближались к дороге. Пожалуй, даже о-очень неспешно, быть может чего опасаются. Великого, например. Стоп, кого они там несут на щитах? Двоих, д-да, верно двоих.
