Последний вопрос тари почти выкрикнула, и доктор приложил к губам ладонь — призыв к молчанию. Да-Рэй молча скрестила указательные пальцы возле своих губ — знак, что впредь будет говорить тихо.
— Твоё возмущение понятно, — негромко произнёс Тайисо. — Но ты права. Раса катэри вымирает.
— Вот как...
— Я намного больше времени посвящаю медицинской литературе, чем исторической, но кое-что об истории нашего конфликта с катэри читал, — старик приосанился: очень мало кто из рунн интересуется историей, тут есть чем гордиться. — Около четырёх сотен лет назад... Наших лет, не катэрийских, которые чуть длиннее, — уточнил он. — Иными словами, общественное устройство катэри мало чем отличалось от нашего нынешнего. Мы торговали с ними, и торговали активно. Экономические кризисы и там не были редкостью, но У-Найта имеет исключительно выгодное положение, в то время, как планета Каттэ расположена в стороне от оживлённых торговых трасс. Кризис, разразившийся четыре века назад, был настолько глубоким, что обернулся всепланетной катастрофой. От голода вымирали огромные города. Их уцелевшие жители, пытаясь спастись, волной хлынули в полузаброшенные деревни, но, абсолютно не приспособленные к аграрной жизни, тоже гибли. Катэри были обречены впасть в дикость и начинать всё сначала. И вдруг на планете стал популярен некий лидер, провозгласивший виновниками трагедии не власти, оказавшиеся неспособными преодолеть кризис, а этническую группу своих сородичей, обитавшую на другом континенте. Более того: он ратовал за так называемую "очистку высшей расы" от "неполноценных элементов" — полукровок, рождённых от браков с темноглазыми, инвалидов, даже просто физически слабых. И он добился власти, придя к ней буквально по трупам... Что было дальше, ты можешь догадаться.
— Ань-Я рассказывала, на Терре было нечто подобное. Был там какой-то человек по имени Гислер ...или Гитлер. Я плохо разбираюсь в терранских именах. Его удалось уничтожить — ценой всепланетной войны и пятидесяти миллионов погибших с обеих сторон. Но самое страшное в том, что спустя поколение умами людей вновь начинает овладевать эта жуткая идеология.
— На Тарине такое невозможно?
— У тари хорошая память.
— Самое интересное, что и на Каттэ когда-то уничтожили такого же лидера. И тоже ценой страшной войны, — продолжал доктор. В тихом коридоре едва теплилась одна слабенькая лампочка, но для того, чтобы поговорить, яркий свет не особо нужен. — Катэри, как и сородичи твоей уважаемой подруги, оказались забывчивыми... и поплатились за это. Четыре пятых населения были либо уничтожены, либо обращены в бессловесную скотину — достижения их медицины уже позволяли сотворить такой кошмар. Маленькая часть темноглазых сумела захватить звездолёт и бежать...
— Я видела в соседней клетке потомков этих беглецов, — тяжело вздохнула тари. — Увы, они вернулись к примитивной аграрной формации с социальным расслоением. Катэри отлавливают их, как зверей, а те даже не помнят, как от этого защититься. Считают катэри и их технику демонами...
— И тем не менее, эти существа — последняя надежда катэри на полноценное возрождение. Ведь потомки победителей, если применимо такое выражение, победили сами себя. Стремясь к "расовой чистоте", они исключили из цепи размножения не только темноглазых и физически слабых, но и духовно богатых, активно отрицавших каннибальскую идеологию. То есть, почти девяносто процентов своей популяции. А что происходит, когда размножаться позволяют лишь избранным, ты тоже догадываешься.
— У меня мама биолог, — кивнула Да-Рэй. — Что такое генетическое разнообразие, я помню.
— Но и это ещё не всё, — продолжал Тайисо, полностью ушедший в свои рассуждения. — Если бы речь шла только о размножении одних избранных, это не было бы полной катастрофой. Проблема катэри в том, что они поощряют браки между родственниками первой степени — ради выведения так называемых "чистых линий".
— Ой... Их генетики сошли с ума?
— Нет. Тех, кто посмел возразить правительству, уничтожили, остальные либо сами были фанатиками, либо покорились. Теперь катэри, понимая, какую ошибку допустили в прошлом, отчаянно пытаются выжить за счёт чужих — присваивая себе их гены. Пока ничего путного не получается.
— Безумцы... Тогда о чём рунн беспокоятся? Подождите ещё два-три поколения, и катэри вымрут без постороннего вмешательства. Наследниками планеты станут потомки темноглазых... если катэри не уничтожат их в самоубийственном безумии.
— Увы, катэри из тех, кто способен, умирая, забрать в могилу всех, до кого доберутся. Этого мы допустить не можем.
— Прости, уважаемый Тайисо, я не заметила за большинством рунн особой любви к иным.
— А здесь нет ни капли любви, уважаемая Да-Рэй. Здесь голый расчёт. У-Найте пока ещё нужны дешевейшие чернорабочие. Как правило, это выходцы с бедных и слаборазвитых планет. Потому я и удивился, когда узнал, что ты — существо явно высокоразвитое — режешь овощи на каваанской кухне.
— До изучения местных минералов меня вряд ли допустят, — грустно улыбнулась тари. — А есть хочется, и не только мне. Более того: когда я сделала запрос на планетологическую литературу, пришёл отказ: чужим, дескать, такая информация не предоставляется. У нас не так...
— Довольно о грустном, девочка. Расскажи о Тарине.
И Да-Рэй рассказала. О прекрасной планете, покрытой пусть восстановленной, но всё же живой зеленью лесов. О четырёх небольших континентах и тысячах маленьких островов. О мелком тёплом океане, населённом мириадами существ. О сети посёлков, давно заменившей душные города — с развитием транспорта стало всё равно, живут тари одной большой кучей или расселились по всему острову. О самих тари, для которых любой сородич — помощник, а встреча с ним не таит никакой опасности. О первых словах, которые тарийские дети слышат от учителя: "Наш мир безусловно прекрасен, но помните, что мы только в начале великого пути. Вам предстоит великая честь — помочь всему народу тари сделать ещё один шаг в будущее". О том, что ни один тари не бывает брошен на произвол судьбы, и её наверняка ищут сородичи... Вот тогда-то старик и издал возглас: "Не верю!"
— Ты не преувеличиваешь? — волнуясь, спрашивал он. — Одного лишь желания недостаточно, чтобы построить подобное общество!
— Как раз желание построить такое общество и есть его основа, — мягко возразила Да-Рэй. — Можно написать сколь угодно чудесные законы, но выполняться они будут лишь тогда, когда этого захотят все, от ребёнка до членов Высшего Совета. Когда перед этими законами тоже будут равны все, независимо от заслуг и положения в обществе. Если один из Высших преступит закон, он будет наказан так же, как и простой работник, совершивший тот же проступок.
— Так не бывает! — Тайисо с усилием потёр виски. — Ваше общество попросту невозможно!
— Для рунн?
Старик, собиравшийся продолжать выражение недоверия, осёкся.
— Я не это хотел сказать... — выражение беспомощности на сморщенном старческом лице заставило Да-Рэй пожалеть о своих жестоких словах. — Мои сородичи, возможно, устроены иначе, чем тари, но не стоит считать их безнадёжно испорченными. Не все ещё заражены ненавистью... к чужим.
— Я вижу, — виновато улыбнулась Да-Рэй, и обернулась к Осьминожке. — Моя подруга просит передать тебе, — добавила она, — что рунн часто в её присутствии проявляли негативные эмоции по отношению к иным, но она чувствовала и доброжелательность.
— Твоя вторая подруга, терранка, кажется, тоже разделяет это мнение, — проговорил доктор.
— Да. Она агрессивна, как и многие её сородичи, но безусловно доброе существо. Она убивала катэри лишь из страха, что могут убить меня.
— Она — убивала? Немыслимо...
— Да, она не похожа на убийцу или воина, но это так. Страх, боль или ненависть, оказывается, пробуждают в терранах большую силу. И то не во всех, если верить словам Ань-Я. Она говорила, её предки по обеим линиям были воинами. И если сумели выжить, дать потомство, значит, воинами они были умелыми.
— С кем же воюют терране?
— Сами с собой. Одни этнокультурные группы с другими. Идут войны за ресурсы, за всепланетное влияние. Вместо того, чтобы изобретать методы улучшения жизни своих граждан за счёт более рационального использования внутренних ресурсов, предпочитают отнять эти ресурсы у соседей.
— Какая нелепость... Впрочем, в глубокой древности так было и у нас, и у вас... Знаешь, почему многие рунн ненавидят чужих?
— Потому что ваше общество подвержено частым кризисам, — с готовностью ответила тари. — На стадии подъёма рунн обеспечены хорошо оплачиваемой работой, а работу неквалифицированную исполняют чужие. Во время кризиса рунн готовы и мусор на улицах прибирать, но там уже работают иные, получающие очень мало. Работникам-рунн надо платить много, иначе работодатель нарушит закон...
— Отсюда и ненависть к чужим. Правительству она выгодна, иначе эта ненависть обернётся против него. Чужие не рискуют выходить за порог после захода солнца, иначе их могут убить. "Служба порядка" не наказывает виновных рунн, даже если задерживает их на месте преступления... Однажды молодые рунн, одурманенные хидом, ворвались сюда, в это отделение. В женское — к мужчинам полезть всё-таки не рискнули...
— Ужас... — снова побелела Да-Рэй.
— Да, это был воплощённый ужас, — продолжал старик. — Они буквально разрывали больных инопланетянок на куски, обливали их кислотой, выбрасывали из окон. Меня избили... Если бы не это, они бы даже штрафа не уплатили, но я-то рунн, и за нанесение мне побоев им пришлось отсидеть половину года... Словом, наше общество, боюсь, на полной скорости катится к тому, к чему пришли катэри четыре века назад. Если мы не опомнимся, окажемся в том же тупике.
— Моя подруга просит передать, — Да-Рэй снова перебила доктора, переводя образы, передаваемые Осьминожкой, — что её общество избежало подобной самоистребительной стадии. Их раса всегда была единым целым.
— Получается, что эта стадия свойственна лишь существам рунноподобного типа? — удивился доктор. — Если не отвлекаться на мелкие внутренние различия, обусловленные разным происхождением, общее строение рунн, тари, терран и катэри сходно. Голова, две руки, две ноги. У каваанцев четыре руки, но в основном тип тот же. И общественное устройство вполне понятное всем нам... Неприятный вывод, уважаемая Да-Рэй.
— Кто говорит, что история вида должна быть сказочно приятной? — теперь усмешка той была лукавой. — Каждый тари с детства знает, какой ценой оплачено наше нынешнее общество. Многие из нас и хотели бы отказаться от прошлого, но это многократно увеличило бы вероятность его повторения. Потому мы стараемся не забывать ничего, даже самые позорные страницы нашей истории, когда одни тари убивали других из-за разночтений священных текстов, торговых конфликтов или за ресурсы. Нам приходится жить с тем прошлым, какое имеем, уважаемый Тайисо, потому мы так ценим достигнутое и стремимся улучшить наш мир.
— Парадокс, — заключил доктор. — Но если ваше общество существует, то парадокс не из разряда умозрительных... Честное слово, хотел бы я хоть на шат оказаться в вашем мире.
— Может быть, и окажешься. Я намерена вернуться домой, и с огромным удовольствием приглашу тебя.
Старый Тайисо подался вперёд, широко распахнув свои руннийские глаза без белков, как ребёнок, которого пообещали взять в желанное путешествие. Но потом этот полудетский задор угас.
— Я не... смогу оставить больных, девочка, — почти прошептал он. — Эти несчастные нуждаются в достойном лечении. Они, пусть слаборазвитые и отличные от нас, но разумные существа. Мой ученик — добрая душа, но ещё молод и малоопытен. Боюсь, старшим медиком могут поставить не его, а какого-нибудь брезгливого недоучку, изгнанного из больницы для богатых за некомпетентность.
— Ты достойный рунн, уважаемый Тайисо, — Да-Рэй приложила левую руку ко лбу, правую — к середине груди — тарийский жест, означавший "для ума и сердца". Так тари приветствовали только тех, кого уважали — старших родственников, учителей, прославленных учёных и целителей. Этот жест не был обязателен, каждый житель Тарины сам решал, как и к кому проявлять уважение. — Могу ли я скромно просить тебя стать моим учителем?
— Ты хочешь стать медиком? — удивился доктор. — Увы, чужие могут быть только низшим медицинским персоналом.
— Я хотела бы стать достойной тари, а без мудрого учителя этого может добиться только высокая душа. Я — обыкновенная девушка, не обладающая никакими выдающимися способностями. Мне не обязательно обучаться профессии, профессия у меня уже есть. Достаточно знать, что наставник мудр и может многому меня научить... Если хочешь, я буду по вечерам подрабатывать в больнице, чтобы не возникало ненужных вопросов.
— Договорились, — обрадовался старик. — У нас жуткая нехватка санитаров. Набираем из инопланетян, а они, как я уже говорил, обычно представляют слаборазвитые расы... Но сперва, девочка, тебе следует самой выздороветь. Каваанский праздник продлится ещё девять суток, и всё это время в ресторане будут находиться смертельно опасные для тебя цветы. Думаю, я смогу назначить курс лечения на ближайшие девять суток, — он по-старчески лукаво прищурился. — Если твой работодатель посмеет тебя уволить, комиссия из "социальной помощи" его разорит.
— Да уж, Ань-Я первая на него нажалуется, — улыбнулась Да-Рэй. — Я не утомила тебя длинными разговорами, учитель?
— Нет, что ты! Мне всё равно бодрствовать до утра, пока ученик не сменит. А вот тебе стоило бы выспаться. Днём здесь... довольно шумно.
— Я заметила...
— Тихой ночи... ученица, — Тайисо с кряхтением поднялся с расхлябанного стульчика. — Хотя я с трудом представляю, чему могу тебя научить...
...Да-Рэй грустно улыбалась вслед согнутому годами, но чистому душой рунн, и думала о том, что её тарийские учителя были правы. Не бывает плохих или хороших народов. Бывают лишь достойные и недостойные их представители.
Ей очень хотелось быть достойной, но она ещё не знала, как к этому прийти. Впрочем, она не знала и того, что её судьба уже решена...
Глава 4. Эхо будущего.
1
Три одинаковых с виду кристалла лежали на столе, поблёскивая гранями. Совершенство извне и изнутри. Но радости от их созерцания почему-то не было.
— Здесь всё об этих ...существах, господин.
— Как ты мог допустить побег и захват в заложники начальника охраны базы?
— Виноват, господин. Прошу меня наказать.
— Ты будешь наказан в соответствии с Уставом. Но трибунал может принять во внимание твоё усердие в поимке бежавших и смягчить приговор.
— Приказывай, господин.
— Вызови руководителя группы экспертов.
Говорить с учёными хотелось ещё меньше, чем с неудачником-офицером, но раз Командование приказало ему вести это дело — надо козырять и проявлять усердие в исполнении приказа. С такими вещами не шутят.
— Господин, — учёный, поклонившись, сразу замер в позе, выражавшей почтение: руки скрещены на груди, взгляд опущен.
— Садись, Эйтиган. Разговор будет долгим, а я чту старших.
