— Сами бароны не смогли бы решились на столь открытое противостояние империи. Не хватило бы не сил, не мужества. Несмотря на некоторые трудности, империя способна справиться с кучкой обнаглевших выскочек. И они это прекрасно знают. Значит, за ними кто-то стоит.

Слушая капитана, наездник время от времени бросал взгляд на императора.

"Что-то изменилось в нем", — подумал он (сомнения начали грызть его душу, едва он преступил порог кабинета).

"В первый раз на что-то толковое решился этот кровопийца. Вообще всё как-то странно... Прием в драконьей башне", — подумал Изумрудный. — "Раньше император сюда ни ногой, а теперь вон что. Странно".

И в этот момент до наездника дошло, что в императоре изменилось.

"Глаза, да, глаза — они ожили!"

Перед Изумрудным на миг всплыл былой император, тот, с которым он встречался раньше. Те глаза государя смотрели на наездника, как на пустое место.

— Вам придется отправиться в земли баронов и разузнать, что там происходит. Будьте предельно осторожны! Вы последний, кого мы можем туда послать, — голос императора оторвал наездника от его мыслей.

Государь достал из вороха бумаг, лежащих на столе, свиток.

— Этот документ даёт вам право действовать от лица императора. Но мы советуем вам пользоваться им осмотрительней. Лояльность к короне у баронов — лишь видимость... Зачастую, и эта видимость отсутствует. Мы распорядились, чтобы вам выдали золото. В средствах вас не ограничиваем, но помните: у империи трудные времена. У меня всё, — закончил император.

Наездник поклонился и вышел.

— Изумрудный, — уже в коридоре окликнул наездника капитан, — не спеши, давай, пройдем ко мне.

Идти им пришлось недолго. Кабинет капитана располагался в метрах двадцати, за следующим поворотом коридора.

Днак остановился перед дубовой дверью. Обычная с виду дверь, но стоило Изумрудному подойти, как он уткнулся на невидимую преграду. Капитан сделал еле уловимый жест, и преграда исчезла, а на двери засветились золотом руны, выстроенные в затейливый узор. Днак приложил руку к пентаграмме, находящейся в центре двери, прошептал заклинание. В следующий миг дверь бесшумно открылась.

"Ну и дела здесь творятся", — удивился наездник. — "От кого они защищаются? Мало им стражи на каждом повороте, так ещё заклинаний на каждой двери навешано тьма тьмущая. Сделаешь шаг не в тут сторону, как шарахнет. Нет, надо скорей отсюда валить. Да чтоб я сюда ещё раз... Хотя прикажут — никуда не денешься".

— Заходи, — хмуро произнес капитан.

Изумрудный впервые был в этом кабинете. Как и у императора, здесь было скромно, только то, что нужно для работы. Второй схожей чертой с императорским кабинетом — хаос, творившийся на столе капитана, та же гора бумаг, свертков, книг.

"Как они в таком бардаке что-то находят?" — подумал наездник.

Единственное место, где сохранился относительный порядок, — камин и два кресла возле него.

— Проходи, усаживайся, — показал на кресло капитан. — Я сейчас.

Сел в огромное, но довольно-таки удобное кресло, Изумрудный продолжил рассматривать кабинет. Помещение было мрачноватое. То ли от недостатка света (горело всего три свечи: одна на столе, две на камине), то ли от того, что в кабинете не было окон. Ковры, висевшие на стенах, не придавали помещению уюта, наоборот, казались пыльными и грязными. Наездник посмотрел наверх, но потолок был скрыт полумраком.

"Да-да, там что угодно можно спрятать", — подумал он, казалось, будто из темноты за ним кто-то наблюдает.

Через пару минут вернулся капитан, неся в руках несколько пузырьков и коробочек, в которых лекари обычно хранят свои бальзамы и мази.

— Я кое-что приготовил тебе в дорогу, — расставляя стеклянные сосуды на каминной полке, произнес Днак.

— Что это? — спросил наездник.

— Сейчас все объясню. Начнем, пожалуй, с этой, — капитан взял синюю коробочку. — Всем известно, у наездников не растет щетина, как у нормальных людей. Эта мазь позволит тебе вырастить бороду за день. Только учти — через два дня борода начнет осыпаться.

— А зачем мне борода? — не понял Изумрудный.

— Чтобы скрыть, кто ты на самом деле. Потерпи, давай я сначала всё расскажу, — нахмурился капитан. — Так, продолжим. Здесь, — Днак взял пузырек с зеленой жидкостью, — краска, которая меняет цвет кожи.

Просто вылей содержимое в купель и посиди в ней минут десять. После купания твоя кожа приобретет бронзовый оттенок. Что у нас дальше..., ага, темный флакон. С ним будь осторожнее, несколько капель в кувшин — и на твоей голове не останется ни одного волоска.

— А это мне зачем?

— На юге многие мужчины бреют голову, а их кожа имеет бронзовый оттенок. Капнешь из двух флаконов и сойдешь за местного, — разъяснил капитан. — Ну и это ещё не всё. Я приготовил тебе в дорогу несколько амулетов.

Изумрудный уставился на капитана. В его глазах читался вопрос: зачем ему, магу амулеты?

— Успокойся, — произнес Днак, увидев реакцию наездника, — никто не сомневается в твоей силе, но бывает и она кончается. Рядом никого не будет, чтобы помочь, поэтому я буду чувствовать себя спокойнее, если ты возьмешь с собой несколько заряженных артефактов. Теперь подробней.

Капитан открыл шкатулку и вытащил оттуда серебряный браслет.

— Браслет не позволит проследить за твоей аурой. Но учти, ты будешь невидим для всех и для нас тоже, поэтому не носи его постоянно. И последняя вещица... Капитан вытащил из кармана мешочек и положил его на колени.

-Здесь астрокил. Я настроил его на тебя.

Днак развязал лямки мешочка, вытащил из него цепочку с маленьким камешком бледно-розового цвета. Камень имел форму неправильного квадрата с округленными углами.

— Астрокил предупредит тебя, если рядом кто-то ворожит, также он сможет защитить тебя от магической атаки среднего уровня, но только от одной. После чего он потеряет свою силу. Береги его! Камень забирает энергию, поэтому носи его не больше пяти часов в день, или заболеешь.

Капитан наездников замолчал и обвел взглядом стол, проверяя, не забыл ли он чего-нибудь.

— Ну, вроде все... Нет, я кое-что забыл.

Днак подошел к стойке с оружием и снял меч с подставки, стоящей отдельно от других.

— Вот, возьми, я выковал сам, — протянул он клинок. — Простая броня для него — не преграда, при должном обращении, конечно. Вот теперь всё.

От подарка у Изумрудного перехватило дыхание. Хоть он и предпочитал копье, от такого меча отказаться не мог.

— Когда ты намерен отправиться? — усаживаясь на своё место, спросил Днак.

— Послезавтра, — любуясь мечом, ответил Изумрудный.

ГЛАВА 8

Шорох шагов, доносившийся с тропы, ведущей к лачуге, вернул наездника к действительности. Он, стараясь быть не замеченным, перебрался в угол, где находился лаз. С трудом протиснувшись в дырку под стеной, Изумрудный ужом переполз в кусты, росшие неподалеку.

— Господин, где вы? — послышалось из хижины. — Это я, Атек.

Спустя несколько секунд юноша показался из-за угла хижины.

— Господин, где вы? Это я, Атек, — вновь позвал он наездника.

Изумрудный хорошо видел юношу, но не спешил покидать своего убежища.

Атек ещё раз окликнул его, затем вернулся в дом.

Наездник выждал ещё минут десять, после чего вылез из кустов. Он обошел хижину и лишь убедившись, что в доме и возле него нет чужаков, направился к двери.

Юноша возился возле очага, когда скрипнула входная дверь.

— Господин! — вскрикнул Атек, и его лицо засветилось улыбкой. — Где вы были, я уже начал беспокоиться.

— О чем?

— Что о чем? — не понял юноша.

— О чем беспокоиться, — уточнил Изумрудный.

— О вас, мало ли что могло случиться, пока меня не было, — нарезая ножом щепки, ответил Атек. — Есть хотите?

— Да, — кивнул наездник.

— Сейчас приготовлю уху, а если не хотите ждать, возьмите вяленой рыбы или сыра. Я в деревню заскочил к старой Талонихе — у неё козы молоко вкусное дают, а сыр м-м-м, — причмокнул юноша. — Я бы его каждый день ел, кабы деньги были.

— Атек, я так понял, тебе удалось пристроить золото? — прервал юношу Изумрудный.

— Э...э, не совсем...

Нож, которым юноша чистил рыбу, соскочил и полоснул его по пальцу.

— А-а-а, чтоб тебя! — выругался Атек и засунул порезанный палец в рот.

— Ответь мне, тебе удалось продать золото? Да или нет? — развернув юношу к себе лицом, спросил наездник.

— Нет, — опустил глаза юноша.

— Откуда тогда деньги? — продолжал допытываться Изумрудный.

Атек вырвался из крепких рук наездника, подошел к куче тряпья, валявшегося с боку от постели и оторвал от куска ткани узкую полозку.

— Я жду ответа.

— Мне их дали, — перематывая палец, ответил юноша.

— Кто?

— Клилевина.

— Кто? — переспросил мужчина, не веря своим ушам.

— Клилевина, — повторил Атек.

Где-то с минуту наездник "переваривал" услышанное, сверля юношу взглядом.

— А что-нибудь правдоподобней ты придумать не мог? И откуда ты знаешь о Клилевине?

— От неё самой, — огрызнулся Атек. — Она спасла меня!

— Расскажи мне всё подробно и с самого начала, — приказал Изумрудный, по выражению его лица можно было догадаться, что он по-прежнему не верит Атеку.

— А что тут рассказывать? Шел в город, решил срезать путь через горы, заблудился. А тут ещё дождь пошел. Меня, если бы не Клилевина, точно смыло. И сейчас я не с вами бы разговаривал, а лежал разбитый на камнях! — возмутился юноша, обиженный недоверием наездника. — Сами говорили, что деньги нужны! Я принес, даже больше! Между прочим, хранительница сказала, что золото меченое, и меня с ним обязательно поймали. Вы, меня об этом не предупредили!

Теперь пришла очередь наездника отводить взгляд.

— Прости, я боялся, что ты откажешься идти в город. Но я тебе надежного человека посоветовал.

— Хм, надежного, — усмехнулся юноша и отвернулся.

В хижине повисло неловкое молчание. Первым не выдержал наездник:

— Ладно, что было, то прошло. Ты со мной? Если захочешь остаться здесь, я пойму тебя.

— С вами, — буркнул из угла Атек, — только вы больше не обманывайте меня.

— Даю слово имперского наездника, — пообещал Изумрудный. — Теперь расскажи, как ты встретился с Клилевиной. Старушка давно о себе не давала знать.

— Она не старуха! — горячо возразил Атек и тут же покраснел.

— Ого, откуда такая страсть? Уж не попал ли ты под её чары? — усмехнулся Изумрудный.

— Все равно она не старуха, — смущено произнес юноша.

— Хорошо, хорошо, не старуха, — согласился наездник. — И все же расскажи, как вы встретились.

Атек обиженно шмыгнул носом.

— Брось сердиться, мы же мужчины и не должны сорится из-за пустяков. Правильно? — миролюбиво произнес наездник.

— Ладно, — уступил уговорам юноша и начал рассказ о встречи с хранительницей.

Когда Атек закончил повествование, у него запершило в горле, он подошел к столу, взял кувшин с водой и сделал несколько жадных глотков.

— Господин, вы думаете, Клилевина может оказаться врагом? — осторожно спросил юноша, утолив жажду.

— Не знаю.

— Но она столько сделала для меня, — не унимался Атек.

— Наступают тяжелые времена, империя на гране войны, войны, которой еще не было в её истории. Врагом может оказаться даже самый близкий человек, — с горечью произнес Изумрудный.

— Если она враг, почему мы тогда ещё на свободе?

— Я не сказал, что она враг.

— А кто она? — продолжал допытываться юноша.

— Я не знаю! — резко ответил наездник, которого начала злить настойчивость Атека.

— Но господин, вы же императорский наездник! — воскликнул юноша.

— Ну и что.

— Как ну и что! Вы же главные стражи империи! Вы маги, у вас есть драконы!

— Да, я императорский наездник, но что это меняет? Здесь. на задворках империи я один, со мной нет ни войска, ни дракона, — Изумрудный тяжело вздохнул. — И при всем, при этом, я — последняя надежа империи.

— Господин, вы не один, с вами я и Клилевина. Мы справимся.

— Эх, мне бы твою уверенность, — прошептал Изумрудный, когда юноша вернулся к плите.

Когда ужин был готов, они молча поели и улеглись спать.

Сон не шел. Наездник долго ворочался, стараясь принять удобное положение, но ему никак не удавалось. Сквозь тонкий, набитый высушенными водорослями матрас чувствовались все неровности на полу.

— Господин? — тихо позвал наездника Атек.

— Чего тебе?

— Как вы решили поступить с Клилевиной? — спросил юноша. — Она ведь будет меня завтра ждать.

Изумрудный тяжело вздохнул, понимая, что ему не отвертеться от ответа.

— Если придёт, то встретимся.

— Господин...

— Хватит вопросов. Спать, завтра будет трудный день, — оборвал юношу наездник и повернулся к нему спиной.

Изумрудный посмотрел вниз. Под крылом дракона мелькало разбушевавшееся море — оно гнало в сторону берега нескончаемые ряды волн. Пенные воины бросались на скалы и разбиваясь об каменную твердь, превращались в миллионы капель, внутри которых на миг загоралось маленькое солнце. Дракон сделал очередной вираж и пронзая это светящееся облако, устремился вверх. Наездник не сдержался и радостно закричал. Миг счастья прервался, когда на небе появилось гигантское лицо Атека.

— Господин, — произнесло лицо громовым голосом. Возникший поток воздуха, поднятый дыханием великана, тряхнул наездника, и он едва не выскочил из седла.

— Господин, — вновь проревел великан, и Изумрудного тряхануло ещё сильней.

— Господин, пора вставать, — в третий раз произнес великан, и наездник открыл глаза.

Возле него стоял юноша и тряс его за плечо.

— Господин, пора вставать, скоро рассветет.

Изумрудны взглянул в окно — небо только начало светлеть.

— Ещё ночь, — недовольно буркнул наездник.

— Деревня просыпается рано, кому в город надо, кому выйти в море, покуда солнце не встало. Так что нам надо успеть проскочить, пока народ не пошел, — пояснил Атек. — Если мы хотим, чтобы нас не увидели. Но если вам всё равно, можно ещё немного поспать.

— Хорошо, встаю, — потягиваясь, произнес наездник.

Пока Изумрудный приводил себя в порядок, Атек терпеливо ждал его, сидя у двери.

— Немного ты хочешь унести с собой, — глядя на поклажу юноши, усмехнулся Изумрудный.

— Так надо, пусть думают, что я никуда не ушел, а со мной что-то случилось, — ответил юноша.

— Почему ты решил, что так подумают?

— Я взял только самое необходимое и продукты. Всё ценное оставил здесь, — пояснил Атек.

— Да что тут ценного?

— Раковины, зимние вещи, посуда, — Атек высунул из-под кучи тряпья, сваленных у двери, большую раковину. — Эту раковину я могу обменять или продать. Денег хватит, чтобы протянуть неделю.

— На воде и хлебе, — вставил наездник.

— Можно и так сказать, — согласился юноша. — Ну, вы готовы?

— Да.

— Тогда пошли.

Атек подошел к двери, но неожиданно оглянулся и сказал:

— Господин, подождите меня возле кустов, я пойду, посмотрю, всё ли спокойно.