Основная группа по ручью ушла в болота, и будет идти медленно, но в Ландышевку. Благо большая часть людей местные, и затеряться тут для них не сложно как и дорогу найти. Другое дело, сколько они будут болотами идти сорок километров. На четырнадцать бойцов там почти семьдесят женщин с детьми и четверо пожилых мужиков. Хватает и хворых и раненных и травмированных. Все, даже дети, загружены как верблюды, а оставленная войсковая часть заминирована с душой и выдумкой. Все. Эту страницу своей жизни Пан считал перевернутой, и возвращаться к ней не хотел.
Представил себе сотню людей после болот и с грузом у нас на участке.
— Димыч, тогда Ландышевка тем более не подходит.
Пан отмахнулся резко. — Знаю. Думаю про Кронштадт, там отбились наверняка.
Покрутил эту мысль так и эдак.
— А что, по радио не говорили, кто отбился?
— Да нам эти уроды в первую очередь антенное хозяйство снесли. Принимали только "ближнюю связь" и теле-радио центры. По ближней говорят разное, каждые "спасители отечества" в свою дуду гудят. Дикторы с каналов сами ничего толком не знают, пересказывают слухи и ужастики. Но все же говорили, отбился Кронштадт. А вот к Питеру лучше даже не приближаться.
Собрал все свои знания о Кронштадте в кучку, поперебирал факты как бирюльки.
— Не, Димыч. Кронштадт без перспектив. Он всегда был ведомым объектом, так как ничего не производил и огородами прокормится не мог. Крепость служила щитом города, только щит без держащей его руки теряет весь свой смысл. А город пал и "руки" поддержки больше не будет. Склады у моряков большие, военных много, положение удобное для обороны. Лет десять могут быть "на коне". А вот чем остров сможет жить лет через двадцать, я так с ходу и придумать не могу. Меня интересуют перспективы не для себя, мы с Катюхой решили уходить в кругосветку, и даже не для Лексеича с Ирой а для Артема.
Пан меня внимательно выслушал, побарабанил пальцами по столешнице, вытащил блокнот, полистал, задумался. Тут я не удержался от бородатой хохмы.
— Перечитывал пейджер, много думал.
Димыч хмыкнул. И попробовал другой подход.
— Тут, Лех, не угадаешь. Устроимся в Кронштадте, а лет через десять, как ты пророчишь, будем искать другие варианты.
— Не, дружище! Другие варианты уже будут со своими начальниками, ближним кругом и поделенными вкусностями. Устраиваться надо именно сейчас, когда вакуум инициативы может поднять любого сообразительного человека на любой пост, не взирая на прошлые связи и деньги. Пройдет полгода, и снова вступят в силу "по блату" и "за мзду". Использовать надо эту временную пустоту по максимуму и главное, не ошибиться в дальних перспективах. Пустота дает возможности, как говаривал "Мудрый старец".
— Харон, раз-два-три-пять! Это ты у нас силен в перспективном планировании. Мне думать за сотню ртов приходится. Нет у меня возможности "медленно спуститься с горы ". Не вижу я перспектив! Совсем никаких! Мне и напророченные тобой десять лет вечностью кажутся после недели непрерывных боев с нежитью и нелюдью. Я тактик, а не стратег! Выкладывай идеи, а я спланирую.
Неожиданный взрыв Димыча удивил. Не думал я, что он на столько "на нервах".
— Выкладываю. Самая общая перспектива — на юге было бы лучше. Корабль и путешествие в средиземноморье будет хорошей альтернативой.
Пан подумал немного и отрубил
— Не бред, но близко. В ближайший год все выжившие вояки всех стран, особенно флотов, будут доказывать свою полезность новым властям. Защитить новые республики или королевства от пришествия варваров станет значимым деянием. Нас не просто раздавят, но еще и на костях наших попрыгают. Давай дальше. Африку можешь пропустить сразу. Давай про здесь и сейчас.
— Здесь и сейчас на значительную перспективу вперед имеет Сосновый бор и ЛАЭС. Особенно если объединить эти объекты с пятнадцатым арсеналом в Ижоре. От Ижоры к Копорью через Сосновый бор идет железная дорога, которая может стать хорошей границей от нежити, достаточно провода под напряжением натянуть вдоль дороги. Про перспективность электроэнергии говорить не буду. Охрана атомной станции отобьется гарантированно, они там все параноики. Охрана арсенала в Ижоре отобьется "скорее всего". Вот Сосновый Бор, думаю, придется зацищать, но если положить границу по железной дороге, то город зачистить будет не сложно. Земли вокруг много. Есть агрохозяйства с теплицами. Есть рыбохозяйство в каналах охлаждения станции. Есть несколько институтов с опытными производствами, в том числе оптическим, есть строительные заводы с запасами материалов. Все есть. Даже тир и трасса для биатлона. И перспективы есть хорошие. Уран, понятное дело, больше не привезут — но на имеющимся, в режиме экономии и отключении лишних реакторов тянуть можно долго. Огромное количество отработанного топлива лежит на территории станции, а в интернете много раз читал, что собирают опытные реакторы, где источником энергии будет это самое отработанное на АЭС топливо. Вот и задача для всех выживших научных кадров.
Заметил, что Пан быстро конспектирует мой "бред" в блокнотик и, ради хохмы начал раскручивать перспективы, мол, продлим защиту до Копорья, там совсем все хорошо с землей будет, спасательными рейдами за людьми заселим приморский участок.... Постепенно Нью Васюки превращались в центр цивилизации и благодарные потомки отливали отцу-основателю Памятник из чистого плутония. На что Димыч выразил сомнение, так как скромный памятник, хотя бы в два его роста, из плутония многократно превысит критическую массу и рванет. На что отправил капитана "учить матчасть", так как плутоний не уран, и просто от критической массы не взорвется, разумно умолчав, что с такой прорвой плутония будет на самом деле. А то обидится еще.
Беседа стала непринужденной и легкой, мы, как в старь, перекидывались шутками и высказывали идеи. Пан конспектировал уже третью страницу. Похоже, с Кронштадтом он завязал и начал планировать операцию "ЛАЭС". Тем более, что охраной пограничной зоны, да-да, есть погранзоны и внутри страны, занимались его соратники и многих он знал, со многими встречались по делам. Был шанс в новой эре встретить выживших коллег, относящихся к Пану лояльно. А большего и не надо. Теперь Димыч был в "своей колее". Он даже улыбаться начал, и взгляд стал увереннее. Есть куда идти, есть с кем и есть за чем. Осталось спланировать "на чем" и "когда". И тут вариантов не имелось. "Когда" — это "вчера" а "на чем" даже не обсуждалось. Но тут я внес существенные коррективы. Приходить к ЛАЭС просителями очень не хотелось. Посему первым шагом на нашей длинной дороге к памятнику из плутония станет возврат на остров козлов. А дальше будет тот самый "путь в тысячу ли" то есть около пятисот километров.
Дальше было много разговоров и суеты. Пассажиры сошли на берег, оставив капитана на яхте в гордом одиночестве. Но через пару часов Катана должна была принять новый десант и двигаться в дальнейший путь. Время стало неожиданно дорого.
Пары часов, как обычно, не хватило. Катана легла на курс к козлиному острову в полдень и на этот раз, кроме нас с Катюхой, пообщавшейся с родней, несла большую часть боеспособной команды Пана. Те самые четверо из Хроника, только всех пришлось довооружить нашими мелкашками с оптикой ради экономии автоматных патронов. Надувной тузик оставили в Ландышевке "на всякий случай". Финика приняли на шлюпбалки. В путь!
Ветер был попутный, рискнул поставить спинакер. Не столько ради скорости, сколько ради любопытства и эстетического наслаждения. Парус высотой с пятиэтажный дом, раздутый попутным ветром это... красиво. Шли ходко, к девятнадцати часам уже входили в пограничную бухту, в которой ничего не изменилось за сутки.
За время пути перезнакомились с воинством Пана. Даже, наконец, подняли по сто за тех, кого с нами нет. Бойцы, оставшиеся верными командиру, были все местные, не женатые. О родне у них известий не было, но Пан им обещал связь с выжившими центрами, когда все хоть немного уляжется. Побывав в центре беспредела, бойцы реально смотрели на свои шансы самостоятельно приехать и спасти родственников. Гражданских специальностей у ребят, считай, и не было — но Димыч совсем безруких хвалить не будет, значит, толк выйдет. И останется одна бестолковость. В разведку с такими ходить было можно, а вот на мое "дело".... Посмотрим.
Пришвартовались к стоящему на якорях патрульному катеру, осмотрелись еще раз. Топливо примерно половина, но на "дорогу в тысячу ли" при экономических тридцати шести узлах, как помечено на лаге, должно хватить.
После третьего напоминания Пана, сопровождаемого осуждающим взглядом, пришлось вернуть пулемет с причиндалами и боезапасом на законное место в МТПУ "Мангуста". Жаба обещала проклясть Пана до седьмого колена. Но два вооруженных судна действительно лучше, чем одно избыточно вооруженное. Но пулеметик жааалко! Пан обещал дать ПК с патронами. Сторговались на двух пулеметах. Я один все же прикручу третьим стволом к Рогатке. И спуск дистанционкой выведу на вторую педаль, а то она в башне не задействована. А второй для вылазок — мало ли, откуда еще Димыча придется эвакуировать.
После двадцати обнялись с Катюхой, она на ушко строго запретила куда либо лезть, и Мангуст низенько полетел, на шестидесяти километрах в час, к оставленной нами два дня назад Южной бухте Хельсинки. Надеюсь, за два дня никто не угнал бесхозный боевой корабль.
Швартовались к ракетному катеру уже двадцать девятого марта. Так сказать, встретили новый день новым делом. Нежити особо не опасался, так как сходни еще тогда сбросил, корабль зачистил, как и огороженную площадку перед ней. Зубастики и Конги отъедаются, как рассказал Пан, только на живых и другие мертвецы их не интересуют. Посему засады не ждали. Другое дело, что кроме меня в кораблях вообще никто не разбирался, а я понятия не имел, как ходит эта конкретная "штука". Надежда была разобраться "мозговым штурмом" на месте. Нам ведь не бой на нем вести, а только перегнать. Я со своей навигацией в ноутбуке — мне даже приборы ракетного катера не нужны, лишь бы штурвал работал и винты крутились.
Хитростей в катере оказалось много, но вспомагач запустили быстро, а там, при свете и электричестве пошло легче. Три дизеля — хоть один да запустим. Когда начало светать у нас даже носовая башня крутилась, и ей можно было управлять как из самой башни, так и с артиллерийского поста в рубке. Топлива маловато, противокорабельных ракет нет совсем. Разве что артиллерийские погреба полны, и погреб для Рогатки мне обещали отдать весь, так как понимали — Рогатку обратно не верну.
Довести корабль до нас без дозаправки не реально. А где тут наливают? Знаю только одно место. Но там для этого корабля может быть мелко. А с другой стороны, на кильблоках марины видел килевые яхты с осадкой по бульбу метра три.
— Пан, давай осмотрим еще и площадку перед кораблем, а потом попробуем пойти заправиться. И, может, еще чего прихватим.
Димыч указал на корму — А этот кран ты снимать не собираешься?
На что резонно ему ответил — пусть стоит! Наплевать, что вид портит, зато понадобится что-то на борт погрузить, а у нас есть чем.
Потом с площадки к нам в рубку прибежал "просто Федя" и нам прибавилось хлопот. Я все никак не мог поверить — сходил сам посмотреть. Вот так просто, посреди города, лежит штабель пятиметровых контейнеров с ракетами. Восемь штук. Похоже, боезапас корабля. Зачем нам ракетный катер без ракет? Здравый смысл сказал что много зачем, но жаба победила. Грузили три часа. Первый контейнер вообще почти сорок минут прикрепляли, потом разобрались и остальные контейнеры поставили на станины пусковых установок быстро. Никакие кабели не соединяли и выстрелить этими ракетами не могли в принципе — но вид у катера стал очень боевой, ощетинившийся по бокам пусковыми установками. Заодно бойцы тащили на борт все, вплоть до кресел из автомобилей. За время погрузки лично я извел четыре пачки патронов для Дикаря. Это почти две сотни упокоенных. А под занавес к нам пожаловали Зубастики, причем не двое, а сразу штук шесть. Точнее посчитать не получилось — серые тела мелькали и прятались, может, их и десяток был. К этому моменту я на Мангусте в качестве лоцманского катера, выводил "Ракетоносец" из гавани. С верхней палубы корабля по берегу скупо огрызался пулемет.
Про переход в гавань Merisatama буду теперь вспоминать в кошмарах. Разорваться на два борта я не мог и пошел один на Мангусте. Вояку вел Пан, как единственный из оставшихся бойцов понимающий, как работает гальюн. Мангуст шел впереди, и я следил за глубиной по приборам катера. Ракетный катер должен был идти строго в кильватер, сохраняя дистанцию. На самом деле мне приходилось то убегать вперед от наваливающейся на меня сзади "дуры" то сбрасывать обороты ее дожидаясь. И "строго в кильватер" у Димыча выходило плюс минус метров двести. А напороться тут на камни можно легко. Посему я охрип орать в рацию, а Пан устал отбрехиваться.
В итоге в гавань тащить за собой "Ракетоносец" не рискнул. Оставили его дрейфовать мористее острова Сирпалесаари и мы с Кимом отправились проверять глубины. Что интересно, у заправочного пирса глубина оказалась четыре метра. Прошелся по пирсам рядом со складами, нашел пятиметровую глубину. Прикинул ориентиры для заходов в обе точки. Моя жаба упала в обморок от предвкушения. Все же водоизмещение Мангуста раза в четыре больше, чем у Катаны, а водоизмещение вояки раз в десять больше чем у Мангуста. Задачка — если Маша взяла одно яблоко, Митя четыре, а Вася сорок, то сколько яблок они принесут домой? А сколько это будет в тоннах? Вооо!
День двадцать девятое марта так и прошел в погрузочных трудах. Вояку я заводил в гавань сам, никому не доверив маневрирование винтами враздрай. Тут иначе не развернуть было эту пятидесятиметровую дуру. К терминалу встали удачно, правда, потом долго искали удлинители шлангов но не нашли и сделали из складских подручных средств. Заправили Мангуста. А затем заправку выжали досуха. Теоретически нам на все запланированное теперь топлива должно хватить, но некоторые сомнения оставались — если корабли перегрузим, они кушать топливо начнут как не в себя. На вторую точку перебазировались долго, все боялся стукнуть корабль — вдруг у него в бульбе на носу гидростанция или еще какое хрупкое оборудование.
Наконец встали под загрузку у складов и после того как открыли все три хранилища, да Пан еще по бесконечно большой зимней стоянке лодок прошелся, мы постановили задержаться тут "чуть-чуть" подольше. Порадовал лично себя — нашел мелкую сетку из нержавейки, буду делать корзину для гильз Рогатке.
Всю ночь я резал железо со складов и варил шлюпбалки. Точнее, делал одноразовые кронштейны для подвески четырех восьмиметровых финских катеров Nord Star Patrol. По два с каждого борта. Пан хотел вообще корабль завесить понравившимися ему катерами как новогоднюю елку игрушками, но мне удалось немного унять его жабу, разгоревшуюся при виде таких богатств, да еще на почти безопасных островах. На очередные его стенания о несметных сокровищах задал вопрос.
