Первым делом выяснить, где она. И тут же позвонили — значит, есть способ понять, спит получатель, или нет, будить или не стоит.
— Доброй ночи, сэр Ортем. Можно войти? — Миранде тоже не спится?
— Она у меня в комнате, — пояснила Миранда, закрыв за собой дверь. — Они обе. Марину что-то испугало, но мне она подробностей не рассказала. Может, ей расскажет. Я её такой не видела с момента кораблекрушения.
— Расскажите, — Артём жестом предложил Миранде присесть. Похоже, она не выспалась, если вообще спала.
Миранда уселась прямо на пол.
— Мы с Мариной жили на плавучей станции, на большом таком корабле, в Западном океане. У нас родители учёные были, вели наблюдения, возвращали в океан рыбу. Мы тогда маленькие были. Однажды, после извержения подводного вулкана, нечисть вылезла из-под земли, напала на нашу станцию. Мы обе тогда жутко перепугались, выжили чудом. Сутки почти на спасательном плоту провели. Марина тогда примерно так же испугалась. Я вообще в тот раз не смотрела. Не люблю смотреть на то, что собирается меня сожрать.
— Но если Лилия рядом, то Марина не пугается, и ничего страшного не видит?
Миранда покивала.
— Странно, да? Я сто раз пыталась выяснить, почему. Но Марина не знает — правда не знает, не допытывайтесь. Лилия что-то знает, но молчит. Так вот и живём. Это ведь Лилия тогда на плоту нас заметила, спасателей позвала. И в приют привела. Они там с Юлием, с братом то есть, жили. Вот мы все вместе и держались, вместе безопаснее.
— Её брат был дросселем. Он им с рождения был?
— Нет. Это тоже странная история. Лилия нас на два года старше, брат ещё на два года старше. Ну их и выпустили раньше. Она тогда ещё похвасталась, мол, скоро станет ужасно знаменитой. Мы всё голову ломали, о чём это она. Потом почти двенадцать лет от них вестей не было. Мы уже и родителей себе нашли, и работу. А потом они оба в Рим вернулись — Лилия как в воду опущенная, невозможно было её развеселить, а брат стал дросселем. И перестал узнавать людей. То есть почти всё нормально помнил, но только не лица, не людей. Каждый день нужно было с ним заново знакомиться — представляете, каково было Лилии?
— Сочувствую. Я знаю, что он погиб в битве за Рим. Но как Лилия в ангары угодила?
— Это было на похоронах Юлия. Сказала командующему что-то такое, что её в тот же день с работы выставили. И никуда больше не взяли. Она ведь все свои сбережения на врачей потратила — всё думали, удастся сделать так, чтобы Юлий не забывал людей на следующее утро. Всё, Ортем, хватит, — Миранда поднялась на ноги. — Что-то я совсем разболталась. Вы так хорошо слушаете, остановиться не могу. Это всё в прошлом, а у нас в настоящем есть неприятности. Надо что-то делать.
Это точно, подумал Артём. Если хозяйка в присутствии своего мужчины начинает видеть какие-то ужасы, то не получится скрывать это долго. Люди всё видят. Даже если она не желает или не может быть матерью его детей, вообще не желает с ним близости — всякое ведь бывает — то всё равно должна жить с ним под одной крышей.
— Дайте мне с мыслями собраться, — Артём поднялся. — Скажите, а может у хозяйки быть повод уехать ненадолго?
Миранда поморгала, и улыбнулась до ушей.
— Конечно. А вы умный! Конечно, у неё приёмная мама в Париже живёт, Агата Скайлис. Она там хозяйка у префекта города. У вас поход послезавтра, да? Предлагаете ей пока уехать?
— И ей, и Лилии. Раз при ней Марине ничего страшного не видится, — мысль пришла неожиданно, но очень вовремя. — Вы справитесь пару дней одна?
— Разумеется. Я и неделю справлюсь, и месяц. Марина уже всё успела организовать, мне только присматривать придётся. Я сейчас позову её, хорошо?
— — -
Миранда ушла, и минут пять никого не было. Четверть четвёртого на часах. Ничего в голову не приходит — как начать выяснять, что случилось с Мариной? Начать с приюта, в котором они все жили. Если получится, аккуратно расспросить Агату Скайлис — уже потом, когда Марина вернётся. В том, что она согласится поехать, Артём не сомневался. Миранда, похоже, имеет на Марину большое влияние — уговорит, если что.
Он взял в руки флютню. Марина сдержала слово, и уже на следующий день у Артёма была электронная книга, а в ней инструкция для инструмента. Воспринимать мысленные образы и переводить их в музыку, значит. Представить трудно, какой переворот такое произвело бы на Земле!
Песня сама пришла на ум. Голос у Артёма, скажем так, не оперный, хотя и не сказать, что медведь на ухо наступил. Дома, когда напевал, Инга не жаловалась, хотя у неё-то уж точно музыкальный слух: и сама на гитаре хорошо играет, и других учит.
Флютня заиграла. Громко заиграла, Артём даже оглянулся — и увидел: индикатор у двери показал, что акустическая защита включилась сама собой. Умная техника, чтоб её! Ну, тогда играй, гармонь!
«В полях под снегом и дождём, / Мой милый друг, мой бедный друг. / Тебя укрыл бы я плащом / От зимних вьюг, от зимних вьюг...»
Музыка обволакивала и плыла; странно, но не приходила тоска — тепло приходило и оставалось, а тоска — нет.
«Пускай сойду я в мрачный дол, / Где тьма кругом, где ночь кругом. / Во тьме я солнце бы нашёл, / С тобой вдвоём, с тобой вдвоём...»
Песня окончилась. Стало и легче на душе, и приятнее. Артём обернулся... и чуть со стула не упал.
Все три — Миранда, Марина, Лилия.
— Сэр Ортем, — Марина шагнула вперёд. — Пожалуйста, спойте её ещё раз.
Артём кивнул, и исполнил ещё раз. Но не смог себя заставить смотреть на Марину. Может, она всего лишь похожа на Ингу, а может — просто мерещится, ум давно зашёл за разум, и ничего здравого в нём не осталось.
Миранда и Лилия аплодировали ему — по римски, руки над головой. Впервые на лице Лилии Артём увидел эмоции — не понять, какие, там много чего смешалось, но точно, нет этой каменной неулыбчивой маски. Миранда словно опомнилась — схватила Лилию за локоть и повлекла за собой, к выходу. Та не очень сопротивлялась — только оглянулась ещё раз, у порога.
Щелчок замка. Марина бросилась к Артёму и обняла. И заплакала. Артём прижимал её к себе, осторожно гладил по голове. Когда Марина успокоилась и отпустила его, на лице её осталась одна только радость.
— Что бы ни случилось, Марина, я не сержусь, — Артём взял её за руки. — Миранда сказала вам?
— Да-да, это хорошая идея, спасибо. Мне нужно немного побыть вдали от вас, — она покраснела, и отвела взгляд. — Извините. Чтобы понять, что происходит. В шесть тридцать мимо Рима пройдёт колонна техники в Париж. Я узнала, они берут с собой гражданские экипажи, Миранда уже заказала место. Чем я могу помочь?
— Просто расскажите. Что считаете нужным. Я не поведу вас к доктору, я не считаю вас сумасшедшей, — сумел посмотреть ей в глаза. Марина кивнула — похоже, она услышала, что хотела услышать. — Должна быть причина, почему в моём присутствии вы видели что-то страшное. Я не прошу описывать, что это было. Скажите только — это всегда, когда я рядом?
Марина кивнула.
— Это не сразу случалось, но каждый раз, когда я с вами. Если вы рядом достаточно долго. Я всё время вижу одну и ту же ужасную картину, всего несколько секунд, но она кажется очень настоящей. Не буду рассказывать.
— Это похоже на то, что вы видели там, на плоту, когда спаслись вместе с Мирандой?
Марина кивнула.
— Она расскажет вам всё, о чём вы спросите. Я попросила её. Даже очень личное, если потребуется.
— И ещё, Марина, — он чуть привлёк её к себе, на этот раз она не сопротивлялась. — Я хочу сразу всё понять — в любом случае нужно будет жить дальше. Когда рядом была Лилия, а я был вдалеке, вам было лучше?
Марина снова кивнула. В глазах её появилось выражение... трудно описать. Словно она ждала чего-нибудь вроде «ну тогда убирайтесь, обе, с глаз долой».
— Значит, мы сможем жить в одном доме. Я сделаю всё, чтобы понять, что случилось, — Артём обнял её. Ей стало спокойнее, он чувствовал. — Чтобы это не случилось снова — наверное, вам лучше пока побыть у Миранды. Вы не попросите Лилию подойти сюда?
— Да, обязательно. Благодарю вас, Ортем! — шепнула она ему на ухо и, сильно сжав его ладони, отпустила. Покинула комнату, не оглядываясь — здесь не принято долго прощаться.
— — -
Лилия появилась почти сразу же — ждала за дверью?
— Благодарю, сэр Ортем! — вернулась царевна Несмеяна, подумал Артём. — Вы замечательный менестрель. Я никогда ещё не слышала такой... такой трогательной песни. Чем я могу помочь?
— Лилия, что случилось там, в приюте, где вы вместе жили?
— Много чего, — Артём жестом предложил ей присесть на соседний стул. Лилия отказываться не стала. — Всякое бывало. Вместе играли, учились. Ссорились, мирились, дрались даже иногда. Вы же сами были ребёнком, что я вам рассказываю!
— Почему именно с вами Марине спокойнее?
Лилия выдержала его взгляд, не моргнув и глазом.
— Я сама долго думала. Может, потому что я чаще других её утешала, когда её обижали. Со мной она всегда говорила о таком, о чём с другими не смогла бы. Я никогда не выдавала её секретов.
Что-то здесь не так. Что-то не так с последней фразой. Она словно себя убеждает, а не отвечает на вопрос. Артём не мог понять, откуда это ощущение, но оно не давало покоя. Последняя фраза не соответствует истине. Но если Лилия как-то раз, или не раз, разболтала секреты Марины, то как вообще они могли остаться подругами?
— Вы меня в чём-то подозреваете, — утверждение, не вопрос. — Поверьте, я сама не радуюсь тому, что с ней происходит. Благодарю, что разрешили мне сопровождать её, сэр Ортем.
Ладно. Мыслей в голову не приходит пока. Артём поднялся, поднялась и Лилия.
— Послезавтра я отправляюсь в поход. Не знаю пока, сколько это будет длиться. Просьба вернуться сюда, если Миранде потребуется помощь.
Лилия кивнула и снова «оттаяла», ненадолго — на лице прочлась благодарность и... смущение. Точно, смущение.
— Здравствуйте, сэр Ортем! — она прикоснулась ладонью к его плечу и отбыла. Точно так же, не оглядываясь.
Почти сразу же вернулась Миранда.
— Идёмте завтракать, Ортем, — позвала она. — А потом, если не возражаете...
— ...погуляем на свежем воздухе. Да, с удовольствием!
— Вы ещё и мысли читаете! С ума сойти! И не бойтесь, скучать не будете.
— — -
И снова они вышли к Колизею. У входа афиши — ну то есть их так называют, но это всё те же электронные книги, только каждая похожа на огромный плакат. Сегодня — спортивные игры. Посмотреть, хоть раз? Увлечения в виде созерцания матчей по футболу и прочему прошли мимо Артёма: отец дома настолько был предан этому виду зрелищ, что они часто становились поводом для перебранок с матерью Ортема. Семья оставалась дружной, но по поводу футбола найти общий язык не могли. Артём, когда вырос, относился ко всему это равнодушно, к ощутимому удивлению многих коллег по работе.
— Хотите посмотреть? — Миранда с явным любопытством следила, как Артём прикасается к краям афиши — чтобы «пролистать»картинки, посмотреть на прошлые и будущие мероприятия, которые пройдут в Колизее. — Я про игры.
— Нет, не тянет.
— Хотите, чтобы снова... ну, как в ту ночь, случилось? По глазам вижу, что хотите.
Она права, хочет. Оба предыдущих раза Артёма словно подзаряжали, да куда там — подключали к ядерному реактору: энергию, по крайней мере первые несколько минут, потом некуда было девать.
— Хочу. Но лучше вечером, когда людей не будет.
— Я тоже лишняя? — как правдоподобно она изобразила обиду.
— Не верю, Миранда. Не надо мной манипулировать.
Она рассмеялась, и ложной обиды как не бывало.
— А мне нравится! Да и вы не обиделись, я ведь вижу. Нам пора к шлюзу, сэр Ортем. Марина должна увидеть вас. Ей будет спокойнее.
— — -
На «перроне»— специально очерченной области, куда допускались гражданские, было людно. Не только Марина отправляется сейчас в Париж, многие другие — тоже. Можно отправиться обычным дилижансом — при условии, что дорога из жёлтого кирпича цела, и сигналов тревоги не поступало — но это займёт часа четыре в одну сторону. А дроссель справится за полчаса максимум. Понятно, что многие предпочитают скоростной вариант. Хотя он сильно недёшев.
К величайшему удивлению Артёма, на месте для дросселя стоял не кто-нибудь, а Виктор Маккензи. Заметив, что Артём смотрит на него, Виктор спросил что-то у командующего охраной, и тот кивнул. Виктор поманил Артёма к себе. Ощущая всем существом множество взглядов, Артём прошёл сквозь ограждение — ему козырнули — и подошёл к строю.
Виктор достал из кармана куртки головоломку. Не свою; та изрядно вытерта за множество лет употребления. Другую — может, и копию, Артём не особо приглядывался, пока «скользил»рядом. И протянул Артёму.
— Благодарю вас, Виктор, — Артём принял дар, стараясь не прикасаться к руке Виктора. Коротко поклонился. Дроссели не прикасаются друг к другу, даже когда требуется правилами приличия. Видимо, потому все вокруг и смотрели на них, затаив дыхание.
— Вы спасли мне жизнь, — Виктор улыбнулся. — Пока не будет возможности оказать ответную услугу, дам добрый совет: пойте, пожалуйста, чуть тише.
И они оба рассмеялись.
— Доброго пути, Виктор, — Артём с трудом удержался, чтобы не помахать рукой (проклятые привычки!), и ушёл, как положено — не оглядываясь.
Марина и Лилия уже стояли возле своего дилижанса. Похоже, они всё видели — по выражению их лиц. Удивление и восхищение одновременно.
— Говорят, он почти ни с кем не разговаривает, — вполголоса заметила Лилия, и сделала уже знакомый жест — отогнать недоброе. — А с вами заговорил. Это добрый знак, сэр Ортем!
— Значит, нам всем повезёт, — улыбнулся Артём. — Марина, мой поклон вашей матушке.
Марина кивнула, и поманила к себе Миранду. Надела той на шею уменьшенную копию своего «ловца снов». Как интересно, подумал Артём, а такого в их альбомах и не было. Похоже, понятно, что это означает. Миранда остаётся «заместителем»хозяйки.
Артём с Мирандой подождали, пока Марина и Лилия сядут в экипаж. Ещё через три минуты колонна отправилась — за долю секунды стала прозрачной, и исчезла. Всё, следующая колонна через полчаса, а до той поры здесь нечего делать.
— Это знак того, что вы сейчас за всё отвечаете? — спросил Артём, когда они с Мирандой направлялись назад.
— Ну да. Что теперь, сэр Ортем? Марина попросила рассказать мне всё, о чём вы спросите. Со всеми подробностями. С чего мне начать?
— Давайте вначале в библиотеку, Миранда. Я не очень понимаю, с чего начать. Начнём с того, что посидим среди книг, в тишине.
— — -
Вот тут было наваждение: возле каталога. Аппарат, пользоваться которым школьников учат с первого же года. Артёму он тогда показался простым куском пластика — ни сенсоров не заметил, ни надписей, пока молодой Марк Туллий не подсказал. Сейчас — всё на месте.
