— Что, не нашлось ни одной женщины, которая легла бы с тобой?
— И легла бы, и встала — ни одной. Я молодой, не очень красивый...чего улыбаешься? Тебе-то легче! Ты вон какой! Орясина высоченная, морда смазливая, красавчик! А я?! Толстенький, с пузиком...правда сейчас пузо ушло — спасибо Дракону — но морду-то никуда не денешь! А значит, чтобы меня полюбили женщины, нужны деньги. А вот с этим у меня всегда была проблема.
— А с чего ты взял, что я красавчик? — удивился Нед
— Красааавчик — усмехнулся Арнот — я бы за такую фигуру и морду, как у тебя, всё бы отдал! Девки должны были вешаться на тебя! Непонятно, как ты всё это время и не разу не был с женщиной! Темнишь, приятель... Ладно, ладно — знаю, что никогда про себя не говоришь! Всё, я пошёл. Быстро ты что-то отстрелялся, Ойд! — ехидно сказал Арнот и тут же получил подзатыльник:
— Чего несёшь! Для тебя старался! Побыстрее хотел! Иди вон, засранец — второй этаж, третья комната, она тебя ждёт. Или ты пойдёшь, Нед? А он потом?
— Я пойду, я! — Арнот чуть не упал через стул, помчавшись к лестнице — я настроился уже!
— Настроился он! — рассмеялся Ойдар — классно было! Баба — огонь! Увидишь! Мёртвого подымет! Хочешь, расскажу, как было?
— Что-то нет желания — сознался Нед, и неожиданно спросил — скажи, Ойд, вот ты отслужишь, что будешь делать? Куда пойдёшь? Чем будешь заниматься?
— Школу открою — не задумываясь, ответил приятель — буду учить людей уацу. Я же на самом деле мастер, ты не подумай, что раз я такой раздолбай, то не умею обучать. Я всю систему обучения знаю. Знаешь что — давай мы с тобой вместе, как только срок выйдет, вместе будем работать? Будем обучать людей боевым искусствам? Только скажи — где ты научился шанцо?
— Опять за своё? — нахмурился Нед — отстань! Не буду ничего рассказывать. Считай, что у меня на это запрет. Никому. Ничего. Забыли!
— Ладно, забыли — вздохнул парень — а ты чем собирался заняться? Что делать после окончания службы? Не вечно же ты думаешь таскать оглоблю с острием?
— Почему нет? Может я на всю жизнь решил остаться военным — пожал плечами Нед — вон, Дракон всю жизнь служит, и ничего.
— А ты рожу его видал? А знаешь, что у него ни семьи нет, ни жены, ни детей? Говорят — он раз в месяц нажирается до усрачки, и валяется на полу в своей комнате. А потом снова месяц муштрует таких придурков как мы. И снова нажирается. И так всю жизнь. Этого ты хочешь?
— Я вина не пью — растерянно буркнул Нед.
— Начнёшь...начнёшь пить. От безысходности, от скуки, от тоски, от того, что в жизни нет ничего кроме этого плаца и наших рож. Глянуть на Арнота — точно нажрёшься — хихикнул он, глядя на сияющего, как начищенный щит приятеля, сходящего с лестницы. Говорил — я быстро отстрелялся, а сам? Сам-то чего?
— Всё отлично! — блаженно кивнул Арнот, и плюхнулся на стул, жадно присасываясь к кружке с выдохнувшимся пивом — иди, Нед, она ждёт! Ойд, да ей лет шестнадцать, не больше! А такая горячая! Ух, зверь-баба! Иди, Нед!
— Нет, парни...я не пойду — нерешительно отказался Нед
— Чего ты? — не понял Арнот — иди, всё в порядке! Ждёт ведь!
— Нет. Не хочу! После того, как на ней перебывал весь корпус морской пехоты...нет.
— Оооо! Глянь, Арни, у нас чистюля! Ты только погляди! Он брезгует! Ты должен забыть, что такое брезгливость, Нед! Ты солдат!
— Я солдат. Но если мне хочется пить — не собираюсь это делать из первой попавшейся грязной лужи! — фыркнул Нед — если тебя устраивает такая любовь — давай, доброго пути. Я не буду. Всё.
— Всё равно с тебя два серебряника — рассердился Ойдар — я на всех договаривался, со скидкой! Тогда я вместо тебя пойду!
— На! И заткнись! — Нед хлопнул по столу монетами, приятель смахнул их ладонью и выражая всей своей спиной полнейшее неудовольствие, пошёл к лестнице.
— Чего ты взбеленился — непонимающе спросил Арнот — девка правда хорошая. Молодая такая, упругая, сиськи — во! — он показал на себе — попахивает немножко, но это даже придаёт пикантности.
— Чего придаёт? — не понял Нед, задумчиво пережёвывая очередной кусок пирога. За этот месяц он сильно раздался в плечах — от хорошей, сытной еды наросло много мяса,и теперь фигурой он напоминал того призового бойца, которого убил на площадке — мускулистый, могучий, только немного посуше и лицо стало более молодое чем было. Исчез этакий налёт ожесточённости, готовности к неприятностям. Нед даже стал улыбаться, чего раньше случалось очень редко.
— Пикантности...деревенщина ты эдакая — безнадёжно махнул рукой Арнот — вкусности, значит.
— Ты её жрал, что ли? — покосился Нед, и оба они покатились со смеху, фыркая, и роняя крошки пирога изо рта.
Вернулись на базу под утро, всей толпой. Одна половина несла другую. Неду пришлось тащить на себе Ойдана, нажравшегося до умопомрачения, и почему-то принимавшего друга за мастера школы уацу. Он всё время порывался поклониться, и при этом падал, упираясь лбом в мостовую и задирая вверх тощий зад. Пришлось положить его на плечо, и покряхтывая, нести, как мешок с зерном.
Уже перед базой он начал петь какие-то воинственные песни, отбивая ритм кулаком по заду Неда, на что тот пригрозил, что сбросит друга в придорожную лужу, чтобы тот протрезвел. На что получил порцию рыданий — Неду было сообщено, что он отец родной, а Ойдара никто не любит, так как все козлы и твари.
Арнот шёл сам, передвигая ноги, будто они были сделаны из деревянных палок — прямо, истово вбивая ступни в каменную мостовую города.
Остальные солдаты отделения тоже были в разной степени опьянения, но в общем-то вся попойка обошлась без приключений — если не считать драки под утро, когда они начали выяснять кто круче с солдатами из роты арбалетчиков, на свою беду зашедшими в этот трактир.
Нед в драке не участвовал — его задирать боялись, Ойдар тоже — он просто спал на скамейке и ни в чём не мог участвовать чисто физически. Арнот пару раз махнул кулаками и тут же был загнан под стол, где и просидел до конца действа. В конце битвы солдаты, разнёсшие половину трактира, оплатили ущерб по двойной цене и начали брататься, заливая раны дешёвым вином по бешеной цене и обнимаясь, как братья после долгого расставания.
Дорога к базе была усеяна телами храпящих совершенно пьяных солдат, часть из которых уже была ограблена — карманы вывернуты, а вместо кошельков на поясах остались одни шнурки. Возвращающиеся перешагивали через эти 'трупы', но Нед заметил, как кое-кто воровато оглянувшись, шарил по карманам у товарищей, надеясь выцепить хоть медяк, оставленный предыдущими мародёрами.
База встретила возвращающихся солдат спокойно — пришли, и пришли. Тех, что валяются по дороге — потом соберёт патруль на специальном фургоне. Тех же, что не вернулись — всё равно найдут — выдадут добрые местные жители, и тогда расправа будет неизбежна и страшна. Порка — иногда и до смерти.
Следующий после увольнения день, по традиции, был выходным — для тех, кто ходил в увольнение. Что толку с солдат, которые валяются, как брёвна, блюют и едва могут сделать пробежку до сортира? Безобразие одно. Смотреть на них противно. Пусть лучше в казарме сидят.
Официально день после увольнения назывался 'личным днём солдата', когда те обязаны были поправить своё обмундирование, сходить на профилактический осмотр к лекарю — положено хотя бы раз в две недели посещать лекарский домик — ради профилактики заразных заболеваний вроде чесотки или других кожных болезней. Однако, как правило, этот график не соблюдался и солдаты обращались к лекарям тогда, когда приспичило. Например, сегодня...
— Нед! Нед! — бледный Ойдар покачиваясь, стоял у кровати Неда, держась за деревянные столбы нар, и теребил парня за плечо — да очнись ты!
— Ну чего?! — недовольно открыл глаза Нед, глядя в помятое лицо друга
— Эй, ребята, у меня беда! — сбоку подошёл Арнот, сел рядом с Недом и закусил губу, вцепившись в лежанку.
— У тебя — тоже? — хмуро осведомился Ойдар, присаживаясь в ногах у Неда.
— Что у вас — тоже? — непонимающе спросил Нед, глядя на хмурых друзей.
— Я в сортир пошёл — начал Арнот — и это...не могу! Больно! Очень больно!
— И я тоже — кивнул головой Ойдар, и обвиняющее спросил — ты чего нас вчера не остановил, когда мы полезли на эту девку?! Нед, вот ты зараза!
— Зараза сейчас — ты, как я понял — ухмыльнулся Нед — и Арнот. Вообще — чего тут рассиживаетесь на моей постели? Идите к таким же придуркам! Небось половина роты сейчас выстроилась в очередь к лекарю. Говорил ведь вам — у неё вся база перебывала, а вы?
— Мы, мы...умный больно — хмыкнул Ойдар — проводи нас до лекаря! Мне чего-то нехорошо...
— Ага! А знаешь отчего нехорошо? Вина жрать надо было меньше. Ладно, пошли!
Нед соскочил с кровати, проделал несколько упражнений под завистливым взглядом трясущегося Ойдара, потом дождался, когда не совсем протрезвевшие до сих пор друзья выйдут из казармы, и пошёл следом за ними, следя, чтобы подвижная конструкция из двух несчастных похмельных парней не грохнулась наземь.
Нет, дошли нормально, и пристроились в очередь из таких же страдальцев, уткнувшуюся в белую дверь лекарской, на которой был грубо нарисован знак лекарей — мужик в белой рясе, простирающий руки над лежачим больным.
— Я не выдержу тут стоять! — простонал Ойдар, держась за Неда — это кошмар какой-то! У меня всё зудит, а ещё — я сейчас упаду!
— А с какого рожна вы до сих пор не протрезвели? — нахмурился Нед
— Так мы с собой немножко взяли...так плохо было, мы добавили. Стало ещё хуже! — пошлёпал губами Арнот — меня сейчас вырвет...
Он побежал за угол, и тут дверь в лекарню внезапно открылось. Из неё вышел лекарь — здоровенный мужичина, ростом с Неда, только толще раза в четыре и борода длинной в пядь. Он молча осмотрел очередь, тут же притихшую под его пристальным взглядом, и басом громко прорычал:
— Эй, ослиноголовые, бараны, по недосмотру носящие эмблему Морской Пехоты — те, кто вчера развлёкся с девкой в трактире 'Красный жеребец' — отходите в сторону, сейчас поедем в город, к магу-лекарю. У меня нет на вас нужных порошков, да и порошками такую заразу не выдерешь. Вы славно постарались, гнилушки проклятые! Я бы этот 'Жеребец' хренов спалил, как источник заразы! А девку, девку....уууу....идиоты! Как приедете — будет лекция — как безопасно трахать шлюху! И хоть одна сволочь увильнёт — больше ко мне не подойдёте! Будете гнить заживо, идиоты! А ты чего ржёшь, оглобля? И ты подцепил, победитель хренов?
— Нет, господин лекарь — успокоился Нед, согнав с лица непрошенную улыбку — я здоров, как...
— Это хорошо — перебил лекарь — вали отсюда тогда, не загораживай горизонт! А вы, ослиные бОшки, грузитесь в повозку позади лекарни, сейчас дежурный сержант подойдёт, выпишет пропуск. Эй, стой! Стой, оглобля! Как там тебя?
— Нед, господин лекарь — обернулся Нед
— Поедешь со мной. Надо следить за этими гнидами, а то расползутся по городу, как заразные вши! И не делай такую морду, будто ты обнаружил, что тебе воткнули нож в спину — нечего было показываться на глаза начальству, не имел бы проблем! Стоять на месте и ждать у лекарни!
Нед вздохнул, и поплёлся к назад. Так-то ему было совсем не трудно сопроводить команду из тридцати парней, но только очень хотелось после бессонной ночи поспать в казарме, и чтобы никто его не поднимал, не гонял, подумать, помечтать — теперь у него было о чём мечтать. А ещё — его беспокоила одна мысль — едут-то они к лекарям-магам! Не дай ему боги попасться на глаза какому-нибудь из этих магов. Деревенский лекарь сходу определил его ауру. Впрочем — подумалось ему — а кто знает, что он может управлять демонами? И тут же всплыла мысль: 'Идиот! Не вздумай попасться им на глаза! Отправят в агару, начнут копаться — тут же вычислят демонолога, и тогда, тогда может кончиться плохо!'
Дежурный сержант появился через полчаса. Он передал лекарю небольшую бумагу с полковой печатью, тот поманил Неда рукой, и через минуту они уже громыхали по плацу к воротам базы на длинном фургоне, напоминающем корабль под парусами. Его тащили две обгаженные, старые клячи со свалявшейся шерстью и вытертой от старости холкой. Впрочем — груз фургона мало чем отличался от его тягловой силы — бледные, трясущиеся, похмельные рожи.
Лекарь оглянулся назад, на парней, и подмигнув Неду, сказал:
— Глянь! Такое ощущение, что эту девку заслал к нам Исфир! Вывести из строя больше тридцати солдат разом — это даже ты, вояка, не сможешь! Вот это сила, вот это оружие! А сам-то чего на неё не полез? Ты же с ними был?
— Противно... — пожал плечами Нед — с кем она до меня была?
— Как говорится — ты себя не на помойке нашёл, да? — хохотнул лекарь — правильно, молодец. Умный парнишка. Если уж захочешь женщину — я тебе подскажу адресок. Там мать с дочерью, они не профессионалки, подрабатывают — ну, тут многие подрабатывают, чем могут — так вот, они чистые, за собой следят. Чуть подороже, конечно, но зато безопасно. И ещё накормят впридачу. А по трактирам только такие вот идиоты грязь собирают.
— Нам далеко ехать? — спросил Нед, чтобы уйти от щекотливой темы
— Ты вот что — продолжал лекарь, не обращая внимания на вопрос — возле храма Прайона, наискосок от его статуи, стоит домик с зелёными ставнями, небольшой такой, чистенький. Там живут Нельга и Осара, пойдёшь, скажешь — от Жересара. Они так-то скрывают, что подрабатывают, но от меня — примут. Хочешь — сразу обе, хочешь — одну. Гарантирую — обе чистые, я регулярно проверяю. Запомни — у храма Прайона, Нельга и Осара! Домик с зелёными ставнями!
— Спасибо, запомнил — кивнул головой слегка покрасневший Нед. Ему было не по себе, и он опять постарался перевести разговор на другое:
— А что, маги сразу вылечат парней?
— Сразу, на то и маги — кивнул лекарь — они на службе, так что обязаны лечить. Мелкие раны и повреждения лечим мы, обычные лекари, а вот средние и тяжёлые — везём к ним. На базе, видишь ли, работать они не желают. Белая кость! Не то что мы, чернозадые! — лекарь сплюнул, басом заревел на ледащих лошадёнок и хлопнул вожжами — эй, проклятые, прибавьте шагу! Родню ведь везёте, ослиноголовых!
Жересар засмеялся и замолчал, глядя вперёд. Нед тоже молчал. Он думал о том, что за последнее время на него свалилось столько всего, что его мозг раскалывался от новых знаний. Вчерашний день тоже его многому научил. Особенно тому, что за красивым фасадом может скрываться такая пакость, что и представить себе невозможно. Нужно быть очень, очень осторожным...
Глава 8
Ехать было приятно. Нед сидел рядом со здоровенным лекарем, смотрел по сторонам и наслаждался солнцем, ветерком с гор, видом прелестных девушек, проносящихся мимо и косящих на молоденького капрала, рассматривал дома и магазинчики, по слогам читая вывески. Всё это время друзья, по поручению сержанта, обучали его грамоте, и он быстро схватил суть, так, как будто учился не один год. Он уже мог писать — правда медленно, и читал, тоже медленно. Прогресс его был настолько велик, что вызвал удивление у друзей. Они сообщили, что сами учились искусству письма и чтения в начальной школе целый год.
