— Ты столько лет ждала сигнала, чтобы решиться на поиски убийцы собственной матери?
От подобного едкого замечания, мне жутко захотелось подняться в рубку и съездить братцу по морде! Но если Диана и разделяла мои чувства, ей неплохо удалось их замаскировать. По крайней мере, в голосе девушки слышались нотки печали, а вовсе не раздражения.
— Многого ли я могла добиться в неполных шесть лет? Мне говорили, что отец сделал все возможное, чтобы отыскать виновного в ее смерти. Нанимал лучших сыщиков и даже охотников за головами; тратил на поиски миллионы, но все было без толку... Со временем все примирились с мыслью, что убийца никогда не найдется...
— Но только не ты.
— Верно. Только я и надеялась, по-прежнему храня маячок. Да и то, скорей, как напоминание о ней, нежели как возможность когда-нибудь раскрыть эту тайну... Но ровно до тех пор, пока маячок внезапно не ожил.
— Кто-то послал сигнал.
— Точно.
— И тебя это насторожило?
— Если бы не так, то я бы не пришла в ту пропахшую табаком и потом забегаловку, где вы с вашим братом обосновались.
— Но ты это сделала.
— Я воспользовалась советом преданной камеристки не лезть в неизвестность самой, а обратиться к посреднику. На Тетисс это, кстати, довольно распространенная практика. Там информационные брокеры ценятся значительно больше, чем на Риомме. И все же я не рискнула пойти к местному меняле, и нашла кое-кого за пределами системы, кому мое имя, как и вам, мало что говорило.
— Ты назвалась Винтерс.
— Девичья фамилия матери. Ее звали Мирея Винтерс, до того, как она стала леди Орра. Я часто пользуюсь этим именем. Особенно, когда не хочу привлекать внимание.
Повисла долгая пауза, после которой Мекет проговорил напряженно:
— Ты могла все поручить служанке. Зачем рисковать и ввязываться в дело самой? Насколько я знаю, богатые аристократические дамочки так не поступают.
— Что ж, я всегда выделялась из толпы богатых аристократических дамочек, — проговорила Диана с горькой усмешкой. — Я не привыкла перекладывать ответственность на других и предпочитаю вести дела самостоятельно.
Мекет признал:
— Неожиданно и похвально. Но я надеюсь, ты запомнила имя того брокера, к которому обратилась?
— Естественно. И это было совсем нетрудно, поскольку прежде подобных имен я не встречала, хотя слышала его от вас.
— Вот как? И что же это за имя?
— Желтый Малыш.
Мне показалось, что-то упало. По крайней мере, звук, донесшийся из динамика, свидетельствовал именно об этом. Потом послышалось приглушенные ругательства Мекета...
— Все в порядке? — поинтересовалась Диана.
— Нормально, — откликнулся он, немного помолчал и неожиданно выдал: — Какого хрена, а?! Почему, ради всех звезд в этой чертовой Галактике, тебя потащило к это... к этому выродку?! Ну, объясни мне!
— Не уверена, что кто-то стал бы отвечать на вопрос, заданный таким тоном, мистер Динальт.
— Да плевать я хотел на то, что ты там себе воображаешь, — ощетинился он. — На моем корабле я решаю, с кем и как разговаривать! Всех недовольных ждет спасательная капсула. Так что если не хочешь бороздить космические просторы в тесной каморке, лучше не испытывай судьбу и рассказывай о Желтом Малыше все, что знаешь!
Желание наплевать на запрет, подняться в кокпит и напомнить Мекету о хороших манерах, воспылало во мне с новой силой. Однако в этом случае мне пришлось бы раскрыть факт подслушивания разговора, что было чревато последствиями, а я никак не мог себе этого позволить. Но, справедливости ради, отмечу, что Мекет прежде никогда не позволял себе совсем уж выходить за рамки с представительницами прекрасного пола, а все его слова можно было легко отнести к пустым и ничего не значащим угрозам.
Наконец Диана произнесла:
— Знаете, Динальт, я с большим удовольствием врезала бы по вашей наглой физиономии, но уверена, что и без меня рано или поздно найдется тот, кому это удастся. Что до Желтого Малыша... это имя мне тоже подсказали. Это было еще за несколько месяцев до того, как я получила сигнал. Я стала невольным свидетелем беседы между прислугой. Ничего примечательного, пустая болтовня, но имя я на всякий случай запомнила. Позже я проверила его и выяснила, что Желтый Малыш славится торговлей информацией любого рода. Говорят, если хочешь что-то выяснить, обратись к Малышу, не скупясь на вознаграждение, и через определенное время получишь ответы.
— Да что ты? Так и говорят? — фыркнул Мекет.
— Представьте себе! — огрызнулась Диана.
— Что ж ты тогда не взяла и просто не спросила его об убийце? — ехидно поинтересовался он.
— Может потому, что я вовсе не такая дура, как вам кажется? — заметила она.
— Допустим. Что было дальше?
— Дальше я выяснила, где он обитает, и отправилась туда.
— И тебя не беспокоило привлечение нежелательного внимания со стороны?
— Немного, — признала Диана. — Но я умею вести себя незаметно, когда это необходимо, а обитатели Дей-Прим умеют не лезть не в свое дело. Никто даже не взглянул в мою сторону.
— Хотелось бы, чтоб это было правдой...
— В конце концов мне пришлось расстаться с внушительной суммой, чтобы заставить Малыша назвать ваше имя. При этом меня все время уверяли, что вы — лучший в своем деле. Как ни странно, тогда я в это поверила.
Мекет что-то задумчиво пробормотал, затем на короткое время из рубки не доносилось ни звука. Я даже успел подумать, не накрылась ли часом моя хитроумная схема. Спустя минуту брат заговорил вновь:
— Так, по-твоему, в памяти этого робота есть что-то, способное раскрыть тайну убийства твоей матери?
— Во всяком случае, я на это рассчитываю. Он — единственная ниточка, которая у меня осталась, — повторила Диана. — Ее нельзя было упускать.
Снова пауза.
— Дай-ка взгляну на этот хлам, — внезапно сказал Мекет, затем последовали звуки короткой возни. Что-то негромко звякнуло, щелкнуло, замолчало... — Если это не очередной подарочек, подготовленный Аргусом, возможно я смогу что-нибудь выудить из его внутренностей.
— Неужели сможете?
— Я сказал: "возможно". Но за это придется еще накинуть к оговоренной сумме.
Диана не поскупилась:
— Дам две тысячи сверху, если расскажете, почему не хотите, чтобы Риши знал обо всем этом?
Я ожидал, что Мекет заупрямится и не станет говорить, но то ли жадность пересилила, то ли еще что... В конце концов он сказал:
— Я, может, и не самый лучший старший брат на свете, но делаю все возможное, чтобы уберечь его от опасности.
— Не сказала бы, что работа частного сыщика так уж безопасна.
— Каждому свое, принцесса. Ничем другим я зарабатывать на хлеб не умею, да и не хочу. Но Мозголом... Думаю, ты успела заметить, что он... как бы это сказать... малость с особенностями.
— Малость? — откровенно изумилась Диана. — Да я подобного в жизни не видела! Эти жуткие птицы... Очевидно же, что он управлял ими! У меня до сих пор перед глазами стоит картина как они разрывают стражей на куски! Самое отвратительное зрелище, что я когда-либо видела.
После этих слов мне показалось, будто температуру внутри корабля понизили сразу на несколько градусов. Мурашки размером с мурафу забегали по всему телу. Хотя, стоит признать, что подозрения Дианы не стали для меня большим откровением. Ведь я и сам прекрасно понимал, что со мной творилось что-то неладное. С самого детства. И этот метафорический ящик... Только вот понять, откуда все это взялось у меня никак не получалось. Даже в трактатах лейров, на которые всегда рассчитывал, не было ни единого упоминания о подобных способностях у индивидов, не пошедших обряд посвящения. В Цитадели же все почему-то только усугубилось. Возможно, виной тому был пузырь с трупом...
И все же признания Мекета стали для меня большой неожиданностью. Я и не подозревал, что его жгучая нелюбовь к лейрам носит куда более личный характер. Он переживал за меня! Но почему?
— Беда в том, — сказал Мекет, — что Мозголом сам не знает, на что способен. Все, чему ты была свидетелем, происходило с ним и прежде. Только тогда мне удавалось замять последствия. В этот же раз вышло немного сложнее. Не сомневаюсь, что он уже переворачивает инфосеть в поисках объяснения. Любопытство — его главный порок.
— Вы говорите это с опаской. Почему?
— Ты и сама прекрасно знаешь, как большинство относится к лейрам. На Семерке с этим особенно сложно, потому что в свое время тамошние жители сильнее всего пострадали от этих выродков. Но и это ерунда по сравнению с тем, какой опасности Риши подвергнется, если он нем станет известно Серым Стражам или куатам.
— Кто такие куаты?
— Не имеет значения, — устало откликнулся Мекет. Казалось, все его раздражение испарилось. — Все, что ты должна усвоить — насколько это на самом деле серьезно. Остальное будет только мешать. А теперь, если нетрудно, проверь как он, пока я займусь твоей жестянкой.
Когда Диана вошла в мою каюту, я все еще находился в смятении от услышанного. И хотя успел отключить схему прослушки и даже выбраться из запятнанной чужой кровью термооплетки и переоблачиться в чистую тунику, любой мало-мальски знакомый с человеческой психологией сразу бы догадался, что со мной не все ладно.
Естественно, события последнего дня наложили свой отпечаток, не говоря уж о легком электрошоке, неравной схватке с серыми и якунах, которым, похоже, нравилось подчиняться моей воле. Все же здесь таилось нечто большее, о чем сам я на тот момент имел весьма отдаленное представление. Таинственное поведение Мекета и его странные фразочки, брошенные в разговоре с Дианой, только усугубили эффект. Что еще за опасность могла мне грозить (ну, кроме очевидной) и каким боком в этом замешаны стражи и... куаты? Чем бы я им оказался полезен?
— Все в порядке? — осторожно спросила Диана, заглядывая в открытые двери.
— Да, — откликнулся я с лежака. — Входи.
Она переступила порог и с удивлением воззрилась на последствия локального урагана, прошедшегося по каюте.
— Я не вовремя?
Проследив направление ее взгляда, я представил, как выглядят со стороны одежда, книжки и прочая мелочевка, валявшиеся всюду, усмехнулся и ответил:
— Потерял кое-что.
— Понятно, — сказала Диана, после чего ее взгляд уставился на мерцающую голограмму, состоявшую из одной-единственной строчки: "информации не найдено".
— Что ваша милость изволит? — поинтересовался я и встал, надеясь отвлечь ее внимание. — Пришла пошпионить за мной? Лихо же он тебя приручил.
Диана дернулась, словно я отвесил ей пощечину. Из осторожно-озабоченного, ее лицо сделалось жестким. Я понял, что перегнул палку, о чем мгновенно пожалел.
— Вообще-то, хотела проверить твое самочувствие, — холодно отозвалась она и без каких-либо дальнейших объяснений прошествовала к столу, куда и опустила небольшой пластиковый флакончик, наполовину заполненный молочно-белой жидкостью.
Сразу не сообразив, к чему это, я вопросительно уставился на нее.
— Анестетик, — пояснила Диана. — Нашла у вас в аптечке. Я слышала, как ты жаловался на головную боль. Думаю, одной ампулы будет достаточно.
Я хотел сказать, что боль, все еще терзавшая мое тело и подстегивающая внутренние запасы раздражения, вовсе не ограничивается головой, но передумал и просто поблагодарил. Правда, к шприцу пока не притронулся, вместо этого проговорив:
— Мне жаль твою маму. Надеюсь, в памяти робота что-нибудь найдется.
Трудно сказать, что именно на меня нашло, но эти слова исходили от сердца. Я правда сочувствовал Диане. Хотя бы потому, что очень хорошо понимал, насколько тяжело расти без материнской ласки и внимания.
Она восприняла мои слова по-своему. Что и не удивительно.
— Так ты подслушивал!
Отрицать было бессмысленно, и я пожал плечами.
— Мекет не оставил мне выбора.
— Знаешь, — сказала Диана, — я иногда думаю, что вы намеренно выводите друг друга из себя, но потом понимаю, что это не какая-то игра или притворство, а ваша подлинная сущность. Вы как огонь и вода, по-другому жить не умеете. И это еще больше внушает сомнения в то, братья ли вы на самом деле.
Я вздохнул. Знала бы она, сколько раз мне доводилось размышлять на эту тему!..
— Помнится, мы это уже обсуждали...
— Тогда ты понимаешь мое нежелание беседовать с тобой о моей матери.
Хоть и через силу, но мне все же удалось усмехнуться:
— Подловила. Кстати, хочу отдать тебе должное, не у всякой благовоспитанной барышни хватит духу отправиться на Дей-Прим. Самому мне там бывать не доводилось, но я знаю, насколько неприятное это место. Не говоря уж об обитателях. Ты крепче, чем кажешься.
Мои слова заставили Диану улыбнуться. На этот раз по-настоящему.
— Спасибо. Хотя в этом нет никакого особого подвига. Когда нужда заставляет, человек способен пройти через многое... К тому же, я была не одна. Меня сопровождали.
— И кто же? — Я не собирался спрашивать, но вопрос вырвался сам собой.
— Не твоего ума дело!
Только теперь до меня вдруг дошло, что у такой девушки, как Диана, просто не может не быть ухажера. Воображение тут же услужливо нарисовало двухметрового детину с жемчужной улыбкой и чересчур самоуверенным взглядом, притом баснословно богатого и ничуть не менее знатного, чем она... Пф-ф!
— Отчего же к нам пришла в одиночестве? Как тебя твоя охрана на Семерку отпустила?
— Дала обещание, что буду держаться подальше от неприятностей.
Я удивленно взметнул одну бровь:
— Сарказм?
Она шутливо постучала себя по кончику носа:
— Тонко чувствуешь.
— Есть на ком тренироваться, — усмехнулся я, стрельнув взглядом в сторону рубки.
Она оглянулась на двери, словно ожидала, что оттуда появится Мекет.
— Не сомневаюсь. — Потом вновь посмотрела на меня. — Прими обезболивающее. За милю видно, как тебя корежит.
— Корежит? Термин из словарика для благородных девиц? — хихикнул я, но шприц со стола послушно взял. Автоматическое впрыскивание активного вещества в левое плечо произошло быстро и практически безболезненно. Я нарочно не стал упоминать, что это уже вторая ампула, которую мне пришлось принять за последние полчаса.
— Итак, — начала Диана, — что ты по этому поводу думаешь?
Ага! Вот мы и добрались до главной причины, заставившей гостью спуститься в мою скромную обитель. Не удовлетворившись ответами Мекета, теперь она решила попытаться вытянуть информацию из меня. Я подозревал, что все заверения Дианы об отсутствии интереса к тематике лейров, были лишь попыткой пустить пыль в глаза, и все же не был до конца в этом уверен. Потому-то, постаравшись придать лицу наиболее невинный вид, уставился на нее:
— По какому именно?
На спектакль она, к сожалению, не купилась, и раздраженно дернула очаровательной головкой:
— Не притворяйся! Ты прекрасно знаешь, о чем я!
Я, конечно же, знал. Приключения в Цитадели не оставили красавицу-леди равнодушной. В особенности наше чудесное, по-другому не скажешь, спасение из лап зловещего Аргуса... К слову, в ту пору я и сам не до конца понимал, как это произошло и с чем было связано.
