— Тогда не задавай глупых вопросов, — фыркнула Васька и, тряхнув волосами, махнула рукой своей паре молчаливых телохранителей. — Я тоже пройдусь по паре мест, постараюсь узнать новости. Но вот для тебя туда путь будет закрыт. Тем более в таком виде.
— Ну да, в приличное общество обмазанного в говне и крови, небритого головореза с кучей железяк точно не пустят, — я отколупнул с руки присохший потек крови. — Нужно где-нибудь привести себя в порядок, а уж потом изображать Штирлица на выпасе... Встречаемся тут же на рассвете. Если кто не явится, считать бесславно сдохшим в придорожной канаве.
— А вот этого хотелось бы избежать, — вздохнула Васька. — Но ничего нельзя исключать.
В сопровождении своих охранников, из-под железных шлемов которых я явственно расслышал вздох облегчения, агент принцессы быстро скрылась за поворотом, растворившись в ночном городе.
— А мы куда? — уточнила необычно тихо стоявшая рядом Лакрония.
— Я — мыться, а вот ты... — скользнув задумчивым взглядом по хрупкой фигурке, я кое-что припомнил. — Ты, вроде бы, летать умеешь?
— Так точно, сэр!
— Ну вот и хлопай ресницами в синюю высь, — ткнул я пальцем в темное ночное небо. — Полетаешь над городом, посмотришь что и где творится. Особенно меня интересует королевский замок.
— А что в награду? — хитро прищурилась вампирша.
— Хрен в задницу, — отшутился я.
— Идет! — радостно пискнула мелочь и одним взмахом появившихся за спиной перепончатых крыльев свечкой послала себя в небеса.
— Бляяяяяя... — помассировал я висок.
* * *
Легко взобравшись на крышу какой-то стоявшей рядом деревянной халупы, тряхнул тяжелой головой и попытался придумать, где можно быстренько привести себя в порядок. Сделать это действительно стоило, потому как блуждания по канализации и последующая безумная резня не самым лучшим образом сказались на моем внешнем виде. И пусть костюм сам себя еще более-менее чистил-штопал, но вот мою шкурку он с подобной лаской обходил стороной.
На ум пришла только текущая через город речка, которую приметил еще в первые дни своего пребывания в этом зашкварном мире. Вопрос только в том, в какой она стороне...
— Наш девиз — четыре слова! Сам еблан, спроси другого, — сделал я уникальное по своей гениальности умозаключение и глянул вниз.
Подо мной, притаившимся на краю крыши аки симпатичная гаргулья, этажом ниже был небольшой балкончик, на котором не слишком изобретательно сношались молодая девушка и пухлый мужик лет сорока. Второй усиленно пыхтел, а первая довольно неубедительно изображала страстные стоны.
Слегка оттолкнувшись от края крыши и сделав в воздухе пижонское сальто, мягко приземлился рядом с парой, картинно вытянувшись по струнке и задрав руки вверх.
— Десять из десяти, — улыбнулся я им, сам себе выставляя оценку.
Они, впрочем, подобное не оценили. Мужик завизжал как свинка, попавшая в руки оголодавшего племени африканских голожопов и понявшая простую истину: сначала ее пустят по кругу как маленькую самку собаки, а потом подадут как закусон к бражке из бананов. И хорошо, если ко второму пункту она уже будет дохлой...
Девушка тут же выхватила откуда-то из лежащего рядом тряпья короткий меч и храбро закрыла неплохой такой грудью мужика.
А мой мозг от подобной картины слегка дал трещину. Впрочем, судя по последним событиям, его самочувствию это не принесет хоть сколько-нибудь значимых изменений. Там и так уже поломано все, что только можно.
— Ты кто еще такой?! — визгливо осведомился из-за плеча девушки мужичок. — Я охрану вызову!
— Кто я такой? Ты спрашиваешь, кто я такой?! — моей лыбе, наверное, позавидовала бы и Кроконяшка. Подхватив полы плаща, я картинно взмахнул им, старательно изображая крылья. — Я — Ужас, летящий на крыльях Ночи! Я — Камушек в твоем Сапоге! Я — Колючка под твоей задницей! Я — ресница, застрявшая под веком! Я Великий! Я Ужасный! Я — Черный Плащ! Кря!
— Ненормальный какой-то... — пробормотала девушка, ногой подтягивая к себе перевязь с метательными ножами.
— Есть немного, — кивнул я, продолжая по-идиотски скалиться так широко, что скулы начало сводить. — Да ты не парься, красавица. Просто ткни мне пальчиком в сторону библиоте... тьфу, бля, речки, и я тут же улетучусь аки обещания депутатов после случки с народными массами.
— Вон там, — осторожно показала девушка направление свободной рукой, а второй не отводя направленный на меня меч.
— Замечательно, — приметил я ориентир в виде какой-то высокой башни в той стороне. После чего глянул на ее ножки и невольно облизнулся.
— Душиии... — прошипело что-то над самым ухом. — Дай... мне... их... душииии...
— Упс, — почесал затылок, глядя на напряженных собеседников. — Кажется, у меня снова крышу рвет. Хорошо, что тут нет одной моей знакомой. А то в последний раз она активно порывалась меня по стенке размазать.
— Ты уверен, что меня тут нет, герой? — раздался за спиной настолько ласковый голос Химэ, что мурашки хором начали отпевать меня еще при жизни.
— Уже нет, — вздохнул я, оглядываясь.
Блондинка стояла, прислонившись спиной к грязной стене и поигрывая небольшим кинжалом из красноватого кристалла. Вокруг нее в воздухе висела еще пара таких же.
— Что? — уточнил я. — Я еще не сошел с ума. Пока держусь.
— Опять же, повторю свой вопрос, — ласковая улыбка и абсолютно холодные льдисто-голубые глаза. — Ты в этом уверен?
Повернувшись обратно, я чуть не заработал вывих мозга.
Передо мной было две пары человек. Одна именно та, что я запомнил, в виде толстячка, дрожащего за спиной сосредоточенной девушки. А вторая... ну, опять же они, только немного в разобранном виде. Картинки будто накладывались друг на друга, то проступая в качестве одного варианта, то второго.
— Слышь, красавица? — обратился я к обнаженной девушке. — Ты живая или мертвая?
— Мертвая, — напряженно произнесла 'живая' версия. — Ты только что нас убил.
— Живая, — одновременно с ней прохрипела версия с разрубленным горлом. — Это всего лишь твоя галлюцинация.
— Что ты видишь, Буревестник? — на плечо легла изящная, но какая-то ледяная рука Химэ. — Ты можешь отличить плод своего безумия от того, что оно пытается от тебя скрыть?
— Ну же, попробуй, — раздался с другой стороны точно такой же голос, и на другое плечо легла еще одна рука Химэ. — Что тут настоящее? А что фальшивка?
— То, что я еще осознаю, что происходит, — пробормотал я, стряхивая руки обеих Химэ, — означает, что все еще нахожусь в более-менее вменяемом состоянии. Вы обе фальшивки. Вас тут вообще нет. А эти...
Я посмотрел на пустой балкон.
— А они уже давно сбежали.
— Ты уверен? — раздался справа другой голос. Шипяще-хрипящий, как старый радиоприемник. — Ты... уверен?
Медленно поднял правую руку.
Посмотрел сначала на ехидный алый глаз на тыльной стороне ладони. Потом взгляд скользнул ниже.
Пальцы крепко, почти судорожно сжимали волосы на отрезанной голове девушки, с которой я только что разговаривал.
Глянул под ноги.
Два обезглавленных тела заливали кровью небольшой балкончик.
— Это. Не. Реально, — по слогам произнес я, усилием воли разжимая пальцы.
Голова со вполне реалистичным звуком шлепнулась в лужу крови.
— Безумец, — прошептали мертвые губы, растягиваясь в страшной улыбке.
— Река... — пробормотал я, поворачиваясь в указанную ранее сторону. — Нужно просто искупаться... Собраться с мыслями.
Не обращая внимания на напряженно следящих за каждым моим движением девушку и толстяка, я перепрыгнул на стоящий рядом дом и, быстро забравшись на крышу, потрусил в сторону речки. Хорошо хоть у большинства местных халуп крыши были деревянные, и лишь изредка приходилось обходить соломенные.
— Души... Души... Много сладких душ... — шипел в правом ухе противный голос Саси.
Интересно, у меня и правда глаз на руке открылся, или это очередной выкидыш моего нездорового восприятия?
Добравшись до набережной бедняцкого района, перевел порядком сбившееся дыхание — подобный скоростной забег по хлипким крышам даже для моего усиленного организма дался с огромным трудом.
— Статус, — пробормотал я, и найдя в появившемся окне нужную строчку, добавил. — Информация.
* * *
'Длань Монстра — способность редкого ранга. Описание заблокировано до полного слияния с симбионтом.
Текущий уровень слияния: 21,3%.
Активные эффекты:
— Глаз Твари — Йасасайх, Ловец Душ, смотрит на них;
— Высасывание души — Йасасайх, Ловец Душ, жаждет их'.
* * *
Вновь глянул на внимательный алый глаз на тыльной стороне ладони правой руки. Тот насмешливо смотрел в ответ, излучая мне прямо в сознание волны жуткого голода. Осторожно перевернул руку ладонью вверх. Прямо в ее центре обнаружился круглый рот, полный острых треугольных зубов.
Самое страшное, что в этой пасти не было видно 'горла' — она словно уходила не в мою руку, а служила дырой во тьму астрала, в которой горели едва заметные алые точки...
— И вот хуй поймешь, глюк ты или нет, — потыкал я пальцем в глаз на ладони, отчего в правом ухе раздалось раздраженное шипение. — Слушай, а почему в правое? Прости конечно, поебень с тентаклями, но на ангела ты никак не тянешь.
Саси промолчал.
Ради эксперимента сунул руку в воду. И глаз и пасть чувствовали там себя вполне комфортно и затекания в них жидкости я не засек. Зато вот проплывавшая мимо неосторожная рыбешка тут же дала дуба и всплыла кверху брюхом, а в провале пасти я заметил затягиваемое серое марево.
— Стоп, ты это что, душу без команды жрешь?! — возмутился я.
— Вкусно... — прошипела тварь.
— Я те дам 'вкусно'... — ничуть не хуже прошипел я и, достав кинжал, со всего маха вогнал его в глаз, пробив руку насквозь.
Больно, но терпимо. Но вот шипение, явно содержащее своеобразный мат, раздалось уже на оба уха, перекатываясь в мозгах шариком из раскаленных отравленных иголок.
Зато моей маленькой черствой душонке стало сразу так хорошо и приятно-о-о-о... Ровно до того момента, пока правая рука, самовольно извернувшись, не вонзила торчащее прямо из нее лезвие в мою же ногу.
— Ах ты тварь!
Следующие минут пять прошли в отчаянной борьбе с собственной взбесившейся конечностью.
— Дядя, а что ты делаешь? — раздался удивленный голосок откуда-то с берега.
Остановившись, я недоуменно посмотрел на стоящую у кромки воды девочку. Лет десять на вид, чумазая, в каком-то рванье, но с ясными беззлобными глазами и неподдельным любопытством на мордашке.
— Купаюсь, — смутился я, выдергивая из бока кинжал.
Вода вокруг была мутной и красной от крови. Впрочем, не уверен, что в ночной темноте это можно было разглядеть — даже мой кошачий глаз сильно скрадывал цвета, выдавая все в основном в сероватой гамме.
— Не похоже, — покачала лохматой головой девочка. — Дядь, с тобой все нормально? Головой ни обо что не бился?
— Бился, — честно признался я, припоминая все предметы, которые успели разбиться о мою кашежуйку за короткую, но насыщенную жизнь. — Бутылками, углами, дверями, сковородками, мечами, стенами, горшками...
— Я вижу, — фыркнула малявка. — Может вылезешь? Простынешь ведь.
— Ну, простуда мне точно не грозит, — проворчал я, отходя на более чистый, незамутненный участок воды и начиная уже нормально умываться, а то по-прежнему выглядел как мокрая свинья после скотобойни со взорвавшимся дерьмопроводом. — Живучий я слишком... для простуды...
Пока споласкивался, девочка сидела на бережку и неотрывно за мной наблюдала. Странно, но под этим взглядом безумие начинало потихоньку отступать, а в голове прояснялось. Будто вместе с кровью и грязью смывалось все то неадекватное состояние, что нарастало последние несколько часов, грозя захлестнуть меня с головой и унести куда-то в пучину Бездны.
Выбравшись, я по-собачьи отряхнулся, после чего присел рядом с девочкой и начал по очереди перебирать свои железяки, протирая их от влаги. Все же даже фэнтезийное железо подвержено ржавчине от долгого контакта с водой.
— Тебя как звать, дядя? — спросила девочка, наблюдая за моими манипуляциями.
— Андрэ. Или Андрей, кому как удобно. Вот только последнее имя может вызвать... нездоровую реакцию в некоторых кругах. А тебя, мелкая?
— А я Мют, — ответила она.
— Ну, приятно, — хмыкнул я. — Наконец-то, хоть какое-то односложное имя, а не всякая абракадабра. Кстати, а скажи-ка мне, Мют, — я обтер последний сюрик пучком травы и поднялся на ноги. — Тут у вас бордель в округе есть?
— Это где девушки спят с парнями за деньги? — уточнило 'невинное дитятко'.
— Он самый, — кивнул я.
— Правильно мама говорила, всем вам, парням, только одно и нужно, — вздохнула девочка.
— Да не для того, — я порылся в кармашках пояса и выудил небольшой, туго завязанный кожаный мешочек. — Мне прах... одного друга развеять надо. А я обещал сделать это в лучшем столичном борделе! К сожалению, я не уверен, что смогу добраться до 'лучшего', так что развеем над тем, что есть.
— А он погиб достойно? — серьезно уточнила девочка, почему-то с подозрением обнюхивая мешочек.
— Более чем, — честно ответил я, вспоминая обстоятельства 'смерти'. — Можно сказать, пал в неравном бою от клыков взбесившейся твари.
— Тогда пошли, — кивнула девочка и, вскочив на ноги, быстро побежала куда-то в сторону темных ночных переулков.
— Шустрая, но недостаточно, — фыркнул я, легко ее нагоняя. — И хорошо, что дядя не педобраз.
— А почему? — от такого вопроса я споткнулся и чуть не покатился кубарем.
— В смысле?!
— Ну, почему хорошо? — уточнила пыхтящая малютка. — И что такое педобраз?
— Дядя имеющий... педагогическое образование.
— А-а-а... — понятливо кивнула она. — А это что такое?
— Хрень хреньская, которая не помогает ни в жизни, ни в работе, — честно признался я. — Это я тебе как живой педобраз говорю.
— Но ты же говорил, что не педобраз?
— Нет.
— А теперь говоришь, что да.
— Ну да.
— Дядь.
— Что?
— У тебя точно с головой не в порядке.
— Я знаю.
Минут через пятнадцать мы петляли по темным подворотням. Уж не знаю, как эта мелочь так хорошо ориентировалась в ночном городе, но вела вполне уверенно. Причем на местных фэнтезийных гопников мы нарвались только один раз, и то им хватило моей скособоченной рожи, выскочившей в свет факелов, чтобы с ужасом проглотить все ругательства и дружно рухнуть в обморок.
— Я что, такой страшный? — уточнил я, пнув напоследок одного из играющих в бессознанку бандюков, отчего тот взвизгнул, но продолжил прикидываться трупом.
— Очень, — честно призналась девочка.
— А ты тогда чего не боишься?
— Ты добрый.
— Я?!
— Угу. Всех спасаешь.
— Кого именно?
— Всех, — серьезно ответила эта мелюзга. — Побежали?
— Побежали.
Буквально через пару шагов мы выскочили на довольно широкую, относительно остальных, улочку. Такие же темные окна с закрытыми ставнями, обшарпанные деревянные стены, въедливый запах тухлятины... Но тут хотя бы был один источник света — окна необычно большого и добротного для этой части города здания, с крепким забором и распахнутыми воротами. У последних, в свете двух масляных ламп, дежурила пара дуболомного вида секьюритронов с квадратными мордами.
