Титул: Баба Яга (Общий Файл. Завершено!)

Амазонка победно улыбнулась. Уж лучше бы в рюкзак полезла...

*Вадим*

Никогда бы не подумал, что могу так переживать! Куда могла деться эта заноза? Сердце последние несколько последних минут прямо само не своё. Из-за расстояния я слышу лишь обрывки её мыслей, и от этого легче не становится. В какой-то момент чётко пришло осознание боли. Но из-за чего? Р-р-р! Бесит!

Но с тяжёлыми мыслями пришлось на время распрощаться. Не легко сосредоточиться, когда у тебя под ухом раздаются радостные и не очень возгласы. Не верящий своему счастью султан отказывался целовать Катрин, аргументируя это тем, что в таком виде она далеко не убежит на этот раз. На что у Катрин, соответственно, было своё мнение. Теперь эта парочка вопила на весь лес. Ещё пару минут и я их усыплю.

— Молчать!— крикнул я. В тот же миг на нашей стоянке образовалась кладбищенская тишина.— Так-то лучше,— вздохнул я.— И так, Катрин, надеюсь, ты помнишь наш уговор.

— Секундочку,— совершив гигантский спиральный прыжок, лягушка умудрилась чмокнуть султана в губы. В тот же миг раздался громкий хлопок и сквозь пелену дыма были видны очертания женской фигуры. На руках султана сидела амазонка в том же кислотно-жёлтом наряде, в котором я и видел её в последний раз. Пока Арсалтан отходил от такого счастья, Катрин повернулась ко мне.— Ты думаешь, что я подведу свою подругу? Если да, то ошибаешься. Я выполню обещание — ты получишь иглу. Но теперь мы пойдём туда не только за этим. Появились ещё две причины. Одна моя личная, а вторая... Настя у них.

Внутри что-то ёкнуло. Да что там ёкнуло! Будто бы оборвалось! Я почувствовал, как сила стала прорываться наружу. На пальцах срывались маленькие шаровые молнии. Бред какой-то. Чего такая реакция из-за какой-то девушки? Чего раскис, спрашивается? Давай, соберись уже.

— Выступаем завтра,— нейтрально произнёс я, вставая с места, чтоб уйти к себе в шатёр.

— Нет! Сейчас!— услышал я голос Кости, бегущего со стороны дежурного поста.— Они уже близко!

Ни у кого не возникло вопроса, кто близко. За несколько минут, по распоряжению султана, его отряд был приведен в полную боевую готовность.

Мы с братом взялись за мечи. Чёрный Кладенец привычно запрыгнул в руку, готовый к битве. В том, что драться придётся не сомневался никто из нас.

Глава 17

Тем временем на окраине Лукоморья...

Местные жители пребывали в состоянии немого шока. Да что там жители, вон, у бабы Проси корова раньше времени, прям на заснеженом лугу, растелилась! А Хома, алкаш местный, так и вовсе протрезвел! Ну, может и не до конца, но настолько отдаленным от состояния нестояния его не видывали лет так двенадцать!

Все, от мала до велика, жители приграничного села Малое Лукошкино собрались, раззинув рты, на горбочке акурат за селом. А поглазеть-то было на что!

Если бы человек среднего телосложения, не занимающийся никакими каратэ и тхэ-квондо, смог пройти через живую изгородь из галдящих баб и мужиков, а также их чад, то он был бы не только героем-камикадзе, но и смог бы увидеть открывающуюся оттуда сцену из явно остросюжетного боевика.

Из-под тяжёлых куриных лап летели комья земли в перемешку со снегом, оставляя примерную траекторию уже состоявшегося, так сказать, пролета.

Высоко закидывая извазюканные в месиве лапы, избушка, как ошпаренная кипятком курица, пятиметровыми скачками резво передвигалась в сторону басурманских земель. Из окошка, размахивая пестом необъятных размеров, выглядывал чёрный котяра, дико вытаращив жёлтые глазищи. Время от времени подстегивая, как лошадь ездовую, избу пестом, кот орал, по всей видимости, подбадривающие лозунги. К опешившим селянам прилетали, отбиваясь эхом от холмов, некоторые из них.

"Быстрей залётная, хозяюшка в беде!", "Спасем Бабу Ягу от узурпаторов!", "Э-ге-гей, нельзя терять ни минуты!"— слышали обалдевшие от такого представления невольные зрители.

Чтоб понять, что за котовасия здесь именно происходит, нужно вернуться на пять часов назад.

Пятью часами ранее...

Лениво покачивая пушистым чёрным хвостом, Баюн нежился в лучах декабрьского солнца. Умостивши свой толстый зад на подоконнике, он блаженно прикрыл глаза. В принципе, для него была лафа, когда хозяйки не было дома.

— Избушка-избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом!

И если в начале фразы Баюн лишь нехотя дёрнул острым ухом, то когда избушка начала впервые за двадцать лет вставать и разворачиваться, при этом душераздирающе скрипя, он понял, что каюк ему пришел преждевременный.

Истошно вереща, кошак кубарем перекатывался по необструганному полу. Древняя магия сработала, изменяя внутреннее убранство избушки. Чтоб её туды через налево!

Не закончил еще Баюн перекатываться по полу, как дверь распахнулась. На пороге стояла, пыша гневом, сама Марья Моревна. Нервно постукивая ноготками по косяку, женщина выжидательно смотрела на кота.

— И долго ты, комок облезлый, ещё валяться намерен?— еле не плюясь ядом, прошипела она. Тяжёлой поступью она прошлась по скрипящим половицам— Отвечай бегом: Давно эти два оболтуса Ягу утащили?

Баюн уселся на жопу, почёсывая голову, то ли ушибленную, то ли думая над вопросом. Судя по вращающихся в зрачках звездочках, скорее первое.

— Ну и долго мне ждать?— нетерпеливо воскликнув, царица совсем не по-царски плюхнулась на лавку.— Предупреждаю тебя, Баюн, не вздумай врать мне! Я знаю, что они здесь уже побывали!

— Да больше, мур, недели уже-м как,— промурлыкал кот, так и не справившись с состоянием невесомости.

— Я скоро поседею с ними,— хватая ртом воздух, прошептала темноволосая женщина.— Тащи бегом Волшебное Блюдечко, будем вашу Бабу Ягу из беды выручать!

— Какой беды?— мигом пришёл в себя кот.

— А то ты не знаешь?— ехидно передразнила она, уперев руки в стройные бока.— Давненько ВПЛ расхлёбывали с Дареной?

В округлившихся кошачьих глазах зажегся огонь праведной мести и боевая решимость. Шустро откопав в общем бедламе Блюдце, кот мигом водрузил его на стол перед матерью главных врагов кошачьего народа. Достав из закромов кокос, Баюн крутанул его. Под недоверчивым женским взглядом он лишь виновато муркнул: "Кончились апИльсЫны".

И тут блюдечко показало такое... У слабонервного толстожопика аж подшерсток дыбом стал. Летающая по кругу на метле Настя, пыталась изворачиваться от хлестких ударов плети, лежащей в руке старшего из царевичей. Беспощадно раз за разом ударяя девушку по заднице, Вадим беспрестанно хохотал. А девчонка в ответ ему лишь шиш тыкала и кричала какую-то белиберду. Вокруг был какой-то лес, а более развёрнутое изображение Блюдце отказывалось показывать.

Говорящий Кот и царица опешили от такого поворота событий. Для обоих несвойственным образом разинув рты, они схватились за мигом загудевшие головы. Первым из оцепенения выпал более устойчивый к такого рода потрясениям (с четвёртым поколением Бабы Яги уже живёт, как не двинул коней ещё — неизвестно) Баюн. С диким, даже можно сказать, первобытным мявом, кошак взлетел на печь, несмотря даже на свои гипертрофированные объёмы.

— Эй, Избушка на Курьих ножках, бегом, мяу хозяйку разыскать!

Не верящая своим глазам мать, продолжала смотреть на то, как её старший сын превращается в монстра. Снова. Что её раздраконило в доли секунды.

Избу затрясло. Медленно открываясь провыли ворота. И тут понеслась!

— Вперед, родимая! Гони!— подняв лапу к верху, заверещал дурным голосом чёрный котяра.— Не дадим над нашей Настенькой непотребства свершать!

К лавочке прицепилась всеми четырьмя лапками изумрудная ящерка. Неожиданно человеческим женским голосом она прокричала:

— Быстрее, Избушка! Всю кожу с недобессмертного спущу! Идиот малолетний! Прибью!

Но никто так и не заметил маленького отщербнутого края голубой каёмочки... А зря...

Малое Лукошкино...

Немного поубавив свой пыл к познанию неизведанного и экстраординарного, лукошкинцы стали понемногу расходиться кто куда: кто домой, кто на работу, кто глаза заливать. В общем, просто бегущая изба стала скрываться на горизонте, и уже не было смысла торчать в двадцатиградусный мороз на улице.

Оставшиеся пару баб, философски щёлкая семечки, вели не менее философские беседы. Одна из них, баба в светло сером пуховом платке, сплюнув жмых, сообщила своим товаркам мысль по этому поводу.

— Что ж творится-то такое? Нечисть совсем распоясалася.

— Во-во,— поддакнула вторая.— Не в столице-чай живём.

— Верно говоришь, Ганнушка. То Царь во всём виноват, больно он их балует. Всё из-за того, что и сам из их роду, тьху,— сплюнув шелуху, вновь заговорила первая.

— Ой, слыхали, бабоньки, какую давеча новость сын мой с зароботок-то из столицы привёз? Что будто бы Кощей-то наш на покой собирается,— вклинилась третья.

Что ж тут началось! Бабы заохали-заахали, заторохтели, как самовары медные. Гам страшный поднялся. А дело вот в чём было. То, что наследником есть царевич Вадимир, знали уже пятьдесят лет. А вот, что ожидать от него на царском троне, старались не думать последние лет тридцать. Вот как вырос мальчик, так и начали не думать. Уж больно характер тяжёлый у него.

С самого своего рождения маленький Вадим был, ну, как сказать помягче, не совсем обычным ребёнком. Дело было даже не в своенравности, или упрямстве, или жестокости, или в магической силе, и уж точно не в... Ладно, об этом всё-таки чуть ниже. Нет, всё началось ещё при родах. Представьте: десять часов схваток, уставшие мать и баба-повитуха, замок на ушах стоит, и тут, наконец родившийся ребёнок, своим нехилым таким детским писком разбивает все четыре стены комнаты выделенной для родов. Хорошо ещё, что ни одна из стен не была несущей, а то было бы веселье для папочки.

С годами всё становилось только серьёзней. И разрушения масштабней, и у мальчика проявлялись новые качества, такие как: жестокость, властность, свободолюбие, корыстность, хитрость, "золотая лихорадка" и так далее. И сила возрастала от года к году. А вскоре, уже юноша, стал приносить всё новые и новые проблемы, как родителям, так и государству в целом. Начались и военные конфликты (по поводу воровства золотых реликвий правящих семей), и международные скандалы (по поводу совращения королевских дочерей), и ВПЛ (Великая Паника Лукоморья — период, вошедший в историю Лукоморья из-за особо жестокой тирании со стороны царевича Вадимира). Вот, в основном, население Лукоморья и помнило ВПЛ и боялось его повторения с приходом нового Кощея к власти. Тогда с царевичем справились старым отцовским способом: приковали на десять долгих лет железными цепями в одной из пещер Медных Гор, где ему бабушка вправила мозги. А что будет при неограниченной власти — не знал никто.

Не знали лишь бабы об одном. И слава Богу, что не знали! Змеем мог оборачиваться царевич. Гены-то не абы где шарахались при зачатии. Почему, правда, змеем неизвестно. Должен был быть ящер. Бабка по матери как-никак Хозяйка Медной Горы. Ну, ладно, настолько подробно вдаваться в генетику не будем. Не специалисты мы в ней.

Вернёмся в наше Малое Лукошкино.

Разговоры не стихали ни на секунду. Бабы обсудили и нынешнего Кощея, и будущего Кощея, и предыдущего Кощея (хоть он и царствовал триста пятьдесят лет назад), и царицу обсудили с её родней до пятого коленья. И, как нелогическим апофеозом, наконец, обсудили Бабу Ягу. То, что они её ни разу не видели, их не смущало. Избушка её была? Её. Так что вердикт однозначный: Баба Яга — нечисть поганая. Как и все нелюди Лукоморья.

Но тут уже кто-то из мужиков не стерпел:

— Ишь вы, старые перечницы, а ну бегом отседого. Нашли моду: власть осрамлять. Смотрите, чтоб до царя ваш трёп бабский не дошёл. А то будет нам потом.

Что следовало далее, мы не видим причин пересказывать. Но можем вас заверить: мужику тому перепало знатно, за вмешательство в женские разговоры. Месяц с синюшным глазом ходил.

Глава 18

От такой безысходности хотелось просто рыдать в три ручья. Вот что теперь делать? Какие дальше предпринимать действия? Помощь вообще ожидать или спасение замурованных — дело самих замурованных?

Стены камеры, как-то удручающе давили на психику. То ли я уже начинаю паниковать, то ли меня просто начинают кумарить уж больно оптимистично цвиринькающие птички за зарешеченным окном.

Металлические браслеты уже начинают впиваться в ослабленные от долгого вертикально положения руки. Живот начал испускать вопли подыхающего кашалота. Я уже и не помню, когда ела в последний раз. То ли вчера, то ли позавчера... Но это уже не столь важно. Важнее сейчас придумать, как выбраться отсюда. Ага, если бы это было бы ещё так легко, то было бы просто восхитительно.

Пристально осмотрев окружающие меня три идеально ровные забетонированные стены, я поняла, что является моей единственной надеждой на побег. Окошко хоть и не очень большое, но пролезть в него, то я пролезу. А там уже останется только метлу вызвать, и дело с концом. Ага, только это в моей бестолковой башке так идеальненько получается. Идиотка, надо же было додуматься тикать от этих братцев-кроликов. Я уже даже не буду сюда приплетать самый придурашенный поступок совершенный мной, когда я вообще попёрлась с ними. На это сетовать уже крайне бесполезно. Но будто я не могла не психовать и не переться сломя голову в неизвестном направлении? Гордость, чтоб её. Через гордость не смогла, дура, переступить и залезть в тот чёртов рюкзак. И вот, как теперь? Боги, за что вы меня так любите? А?

Так, Настя, взбодрись, тебе некогда раскисать. Жопу кто тогда выручать будет?

Я тихо застонала, немного пошевелив рукой. Чёрт, как же это больно! Нужно срочно снимать эти наручники, иначе скоро руки можно будет освобождать путём ампутации. А я, знаете ли, очень дорожу всеми своими частями тела. Но как это сделать?

Уже совершенно не сдерживая стоны от адской боли, я выкрутилась на немеющих руках, чтоб можно было увидеть место, где кандалы крепятся на стене. К чертям собачим, услышат меня амазонки или нет, всё равно войти в камеру не смогут — сами несколько часов назад замуровывали. Где они выдрали такой быстросохнущий цемент, они отказались со мной поделиться. Ну и чёрт с ними. Сейчас не до них совершенно.

Ну, в принципе, креплением служит лишь одно колечко сантиметров десять в диаметре. Вырвать его с потрохами у меня бы и с здоровыми руками не вышло бы. Что же делать? А знаете, есть у меня одна мысль. Только это очень рискованный вариант. Очень.

Эту часть стены можно частично взорвать. Вот только я не уверенна, смогу ли рассчитать силу для импульса. В противном случае, подорву всё. И придёт ко мне большая жопа, в лице всей моей родни: и папа с мамой, и дядя, и бабушки, и все-все Бесовские... Знаете какие эти бесы вредные? У-у-у, жуть.

Но, похоже, у меня больше нет вариантов. Или сдохнуть от голода, или рискнуть. Я, естественно, выбираю второе.

Глубоко судорожно вздохнув, я попыталась унять дрожь и направила сложенные пистолетиком руки на кольцо.

— Только бы всё получилось,— с хрипотцой в голосе, сказала я на выдохе.— Crepitus!