1 - В поле зрения

Пожарные приехали быстро, но тушить ничего не надо было — дом не загорелся, и загореться не мог, поскольку взрывом разворотило водопроводную систему дома, и подвал быстро залило водой. У меня промелькнуло подозрение, что Анна учла это, что она бы не стала сжигать весь дом, что говорило в её пользу. Пожарные выволокли два полуобгоревших трупа, как сказали, те погибли от взрыва в замкнутом пространстве. Приехали полиция и скорая, но кроме меня пострадавших больше не было. Ногу мне осмотрели и предложили госпитализировать, но я наотрез отказался, и мне рану обработали и зашили прямо на месте, сказав, что мне повезло, что осколок не задел соседнюю вену, угодив в мясо, что когда я его вытащил, он не остался у меня в ране. Но я буду хромать несколько дней. Затем меня долго допрашивала полиция, пытаясь выяснить, видел ли я бомбу или нет, и кто была та девушка. Про бомбу я честно сказал, что не видел, но кратко объяснил, что новый наркотик RD-18 очень хорошо горит и быстро воспламеняется с большим тепловыделением, предположил, что наркодилер решил закурить у себя в кабинете, и горячий пепел попал на наркоту. Нет, девушку никакую не помню, равно как и то, что произошло между взрывом и тем, как мне обработали рану на ноге, должно быть, шок после взрыва. Я благоразумно решил, что выдавать Анну не стоит — её благосклонность ко мне может и кончиться, причём весьма плачевно для меня. Уж лучше я сам с ней разберусь.

Различные бригады ещё долго крутились здесь, обследуя место взрыва. На всякий пожарный эвакуировали жителей из дома, опасаясь, что взрывом повредило несущие конструкции, ухудшало положение и то, что дом был старый. Перекрыли воду на местной подстанции, откачали её из подвала, и полиция ещё раз, уже более тщательно, обследовала его, нашли кучу стирального порошка и припрятанного в нём героина и прочей дряни. Трупы опознали, и то, что говорила Анна про них, подтвердилось, позволив мне облегчённо вздохнуть — по крайней мере, погибли только плохие парни, но мне это всё равно не нравилось.

Наконец, меня отпустили, и я медленно поковылял обратно к станции метро, размышляя о том, куда мне сейчас ехать. Я понимал, что мне нужно в больницу к брату, дождаться того момента, когда он придёт в себя, но я смертельно устал, и мне больше всего хотелось домой. В конце концов, Сашка под присмотром врачей и Джона (ну или его парней), а я сейчас уже ничего не соображаю, и со стороны больше похож на зомби — помятый вид, характерно подволакиваю ногу и изредка постанываю, размышляя о мозгах.

Глава 10

Мне снился сон. Я был в больнице в своей палате, смотрел по телевизору "Крепкий орешек", как вдруг всё вокруг меня заволокло дымом и объяло пламенем. Я выбежал в коридор и увидел, как Наумов с огнемётом наперевес поливал стены жидким RD. Он заметил меня и приветливо кивнул:

— Мой юный друг. Не хочешь стать моим сыном? Я тебя накачаю RD, и мы вместе повеселимся!

Он мне был не нужен, я стал искать Сашку. Я бегал по больнице, уворачиваясь от падающих горящих балок, стараясь обходить стороной всё, что горело или могло загореться. Сашка мне встретился у самого выхода из больницы, его вёл под руку Джон. Они оба поприветствовали меня и вышли из здания, автоматическая стеклянная дверь за ними захлопнулась, и на секунду её окутал дым. Мне стало жарко, я побежал вслед за ними, но когда выскочил на улицу, их уже нигде не было. Декорации резко сменились, я оказался у себя дома.

— Саня? — позвал я, но никто не откликнулся, было тихо.

Кухня была пуста, коробка с молоком снова тухла на столе, но трогать я её не стал. Я прошёл мимо зала, в котором опять работал телевизор, транслируя тот же фильм, что и в больнице, и подошёл к ванной. Дверь была закрыта, и я постучался.

— Саня, ты там? — спросил я у двери и постучал ещё раз. — Саня, открывай, я не злюсь на тебя. Мы вместе преодолеем это, ты слышишь? Саня!

Щёлкнул замок, отворилась дверь, и меня обдало паром, его было столько, что ничего нельзя было разглядеть, сколько я не пытался. Но я точно знал, что в ванной комнате кто-то есть, я слышал чужое дыхание, я ощущал, как у этого человека бьётся сердце, вкушая сладостные минуты жизни благодаря наркоте. Туман поглотил меня, обложил со всех сторон, приятно согревая кожу. Стало жарко. Я брёл сквозь него шаг за шагом, выставив руки вперёд и шаря ими по воздуху, чтобы внезапно не налететь на что-нибудь. А потом я увидел неясный силуэт впереди себя. Я обрадовался и уверенно пошёл к нему.

— Ты в порядке, — облегчённо выдохнул я, обнимая этого человека. — Как же я рад видеть тебя!

Кожа под моими ладонями была гладкой, горячей и влажной от пара. Очень нежная кожа, пахнущая лёгкими приятными духами. В моих объятиях находилась Анна, её тёмно-рыжие волосы щекотали мне лицо, но это было чертовски приятное ощущение. А ещё я внезапно понял, что она совсем голая.

— Как же ты наивен! — она засмеялась, слегка отстраняясь от меня, но не выскальзывая из объятий. — Ты нужен мне. А я нужна тебе.

— Я знаю.

Возможно, я хотел слишком многого, но в тот момент мне так не показалось, поскольку я хотел только одного — я хотел её.

Меня разбудил телефонный звонок как раз на самом интересном месте. Не знаю, сколько я проспал, я вообще не помнил, как добрался до квартиры и как отключился, но за окном было темно, не знаю только — уже или ещё. Звук у телефона был очень раздражающий, настойчивый, требующий, чтобы я непременно снял трубку, мне даже показалось, что паузы между звонками стали несколько короче. Рёбра болели нещадно, ногу я словно опустил в кипящее масло, а голова, казалось, вот-вот отвалится, если я поверну её чуть быстрее, чем очень медленно. Рукой я кое-как нащупал небрежно валяющиеся на полу возле кровати штаны, нашёл в кармане телефон и обнаружил, что мобильник-то молчит, а звонит домашний телефон. Из коридора.

— Чёрт, — простонал я, поднимаясь с кровати. Паршивец не переставал трезвонить, судя по всему, у неведомого собеседника хватало терпения ждать, пока я проснусь и подниму трубку.

Но когда я, наконец, прихромал к пригвождённому к стене аппарату и снял трубку, я понял, что я таки опоздал — в трубке послышался сигнал свободной линии.

— Отлично, — буркнул я, вешая трубку обратно. — Ну и фиг с тобой.

Я с большим удовольствием вернулся в кровать, осторожно положил голову на подушку и прикрыл глаза. Прошло секунд десять, и я снова услышал телефонный звонок. К моему облегчению я узнал мелодию своего мобильного, достал его из штанов и, не открывая глаз, приложил трубку к уху:

— Кто это? — проскрипел я и коротко прочистил горло — голос плохо слушался.

— Ник? Это Джон.

Я сначала не понял, откуда у него мой телефон, но потом сообразил, что я ему вчера по дороге домой звонил, сообщив о точке на Поэтическом бульваре, и он, должно быть, сохранил мой номер в памяти телефона.

— Извини, Ник, если разбудил тебя, я думал, что ты уже встал.

— А сколько времени?

— Половина десятого.

— Вечера?

— Утра.

Я открыл глаза и всмотрелся в небо за окном. Ну да, утренние сумерки, так и есть. Близится рассвет. Похоже, что я проспал половину вчерашнего дня и всю сегодняшнюю ночь.

— Ты не дома?

— Это ты звонил на домашний?

— Значит, дома. Нет, доктор твоего брата звонил, хотел тебя найти, но не смог. На работе сказали, что ты на больничном, а домашний не отвечал, но у меня остался твой номер, и я решил передать тебе сообщение.

Сообщение от доктора, лечащего моего брата? Остатки сна как рукой сняло, я окончательно проснулся — обычно хорошие новости не пытаются сообщить с такой настойчивостью.

— Что с ним? — прямо спросил я, подозревая самое худшее.

— Расслабься, ничего срочного. Пришли результаты каких-то анализов, он мне не сказал, каких именно, и тебя просят прийти в больницу, когда у тебя будет свободное время.

— Ты ещё там? Скажи, что я прямо сейчас приду.

— Нет, я уже уехал, но я мою охрану предупредил, что ты придёшь, и описал, как ты выглядишь. Проблем с этим не будет.

Я машинально кивнул и только потом сообразил, что мой собеседник меня не видит.

— Хорошо, спасибо. А кто они такие — твоя охрана? В смысле, кто ты? Скрываешься от своего правительства или что?

Джон сдержанно хохотнул, хотя его смех был больше похож на лай собаки.

— Я бизнесмен, моя фирма — что-то вроде охранного предприятия.

ЧОП, сообразил я. Что ж, вполне логично. Хотя вставал вопрос, как он урегулировал это с собственной охраной больницы.

— Всего доброго, Ник.

Джон положил трубку.

Я стал потихоньку собираться. Конечно, мне сказали, что ничего срочного нет, но всё же, если бы это было совсем уж не важно, меня бы не пытались разыскать так усердно, что внушало небольшие опасения. Значит, что-то всё-таки произошло. Неужели Сашка прочёл ещё чьи-то мысли, и об этом узнали? И теперь хотят, чтобы я тоже приехал, чтобы тогда меня схватили и пустили на опыты? Нет, бред же.

Я прошёл на кухню, порылся в холодильнике в поисках завтрака, но ничего не нашёл. Тогда открыл дверцу шкафа, достал Сашкины хлопья в ядовитого цвета коробке, высыпал их в тарелку, снова залез в холодильник и достал молоко. Открыл его и тут же закрыл — воняло оно хуже не куда, уже давно превратившись в кефир или даже в сметану.

— Оно так и простояло все эти дни? — удивился я. — Этот балбес так и не потрудился его выбросить...

Делать было нечего, так что я вскипятил чайник и съел хлопья так, запивая их крепким кофе. Умывался я дольше обычного, поскольку решил немного охладить голову водой, после чего мне немного полегчало. Но голова всё равно раскалывалась на части, стоило мне только повернуть её в любую сторону, да и соображал я пока туговато. Нашёл в аптечке старый добрый цитрамон, запил его, собрался, оделся и вышел на улицу. Мне жутко хотелось пройти хотя бы немного пешком, охладиться, но нога болела так, что мне периодически казалось, будто осколок всё ещё торчит из неё, я сильно хромал, так что от этой идеи пришлось быстро отказаться. Я доковылял до остановки, с большим облегчением уселся на скамейку и стал ждать транспорт. Прошло ещё немного времени, прежде чем я добрался до больницы и поднялся до палаты, возле которой сидели два мужика — те самые охранники. Хорошо хоть они были в обычной одежде, да и вроде бы без оружия, а то бы тут быстро паника поднялась у пациентов. Когда я прошёл мимо них, они оба насторожились, но затем еле заметным кивком дали знать, что узнали меня. Я вошёл в палату.

С прошлого дня здесь мало что изменилось, разве что мой брат был уже в сознании. Вики куда-то увезли, наверное, на процедуры, так что Сашка со спокойной совестью добрался до остатков вчерашних конфет и теперь в гордом одиночестве пожирал их.

— Балбес, ты что делаешь?! — возмутился я его поведением. — Это же чужие конфеты!

— Она их всё равно не ест, — отмахнулся Сашка. — Будешь?

Саня выглядел вполне нормально, а проснувшаяся любовь к шоколаду свидетельствовала о том, что и психологически с ним всё в полном порядке. Во всяком случае, мне так показалось. Я взял пару конфет и с большим удовольствием съел их — любовь к шоколаду — наша семейная черта.

— Ты как, нормально? — спросил я у него.

— Ага, — ответил он. — Налей воды, я пить хочу.

— Сейчас.

Я дал ему попить, всё это время внимательно наблюдая за ним. Что он помнит из произошедшего? Что он знает о себе теперь? И следует ли мне об этом беспокоиться? Он точно читал мысли Наумова, когда тот был рядом, я хорошо знаю по себе, как это выглядит, я могу это распознать.

— Ты знаешь, как ты сюда попал? — осторожно начал я.

Саня помотал головой.

— Мне врачи сказали, что меня нашпиговали наркотиками, но я этого не помню.

— И всё? — я облегчённо выдохнул и расслабился.

— Ага. Потом я проснулся уже в этой койке, со мной поговорил врач. И всё, больше ничего не случилось интересного.

— А твоя соседка не буянила?

— Не-а. Молчала, не разговаривала со мной, а минут десять назад её увезли на процедуры.

— Ясно.

Что же, хорошо, что он ничего не помнит, ему не придётся объяснять кучу вещей, учить его пользоваться способностями, вдалбливать в его пустую голову этическую сторону дара. По крайней мере, в ближайшее время, до тех пор, пока его способности не проявятся в сознательном состоянии. Так даже лучше.

— Мне вроде бы что-то снилось... — задумчиво сказал брат.

Я тут же напрягся. Если наркота у него всё-таки оставила эмоциональный след, то это не хорошо, у него может появиться соблазн повторить эти ощущения, даже только из любопытства. Быть может, так и появляется зависимость? Не знаю и не хочу узнавать.

— Помню, что мне было хорошо во сне, но я не могу никак вспомнить, что мне снилось...

— Океан шоколада, — сказал я, пытаясь увести его от его же мыслей.

Мы рассмеялись, после чего он признал, что это возможно. Через некоторое время я вышел из палаты, искать врача, который пытался меня вызвонить всё утро. В кабинете его не оказалось, но мне любезно подсказали, что тот вышел покурить. Хех, врач, который курит. Хорошо хоть он не по лёгким, хотя я не уверен, что существует врач, отвечающий за лечение именно лёгких. Странно — по почкам ведь есть же... не важно.

Курилку я нашёл без труда, стоило только спросить любого курильщика. Врачом оказался низенький лысоватый мужичок с чёрными бровями, довольно сильно похожий на Дени де Вито лет десять назад. Курил он в одиночестве, поэтому мы могли говорить спокойно. Сначала он пытался мне объяснить что-то на медицинском языке, обильно сыпля терминами и латинскими словами, но ничего не понимал, поэтому он сжалился надо мной и сказал уже простым языком:

— Странные вещи с Вашим братом творились ночью этой. Если опустить подробности того, как мы это заметили, и перейти сразу к сути, то мы выявили у Александра весьма любопытную активность мозга в некоторых областях.

Я сразу похолодел, но при этом заинтересовался: мне было любопытно, что же такого обнаружили врачи. Должно быть, у Сашки снова активировался его дар, но если не знать, что такое вообще возможно, то догадаться очень сложно о том, что какой-то пацан научился читать мысли. Признаюсь: меня некоторое время интересовала природа моей способности, мне хотелось знать, что происходит во мне, когда я читаю мысли, почему у меня потом болит голова, чем я вообще отличаюсь от других людей. На часть вопросов я смог ответить сам со временем, но в основном мне пришлось принять себя таким, каков я есть, и не мучить себя поисками ответов, которые мне всё равно не нужны. Но сейчас я вдруг вспомнил этого себя несколько лет назад, и старые вопросы вновь всплыли в памяти.

— Наиболее сильна активность была в участке, отвечающем за воображение, чуть менее ярко выражено в зрительном и речевом анализаторе, и совсем уж по мелочи ещё в паре областей. Так же мы совершенно случайно обнаружили, что к этим областям увеличилась интенсивность кровоснабжения. Причину данных явлений мы точно установить не смогли, но зато мы смогли связать их с RD-18, так как данные явления продолжались до тех пор, пока концентрация вещества в крови не снизилась в два раза. И это ещё не всё: концентрация вещества упала несколько быстрее, чем у других наших пациентов, организм Вашего брата очищается от RD гораздо быстрее даже с учётом диализа.