Из дальнейшего разговора я узнал, что в Эдеме есть деньги. Как они выглядят — Ирума обещала мне показать, как только мы вернёмся в деревню, потому что с собой у охотницы денег нет. Не нужны ей деньги в лесу, и тут я девушку отлично понимаю — если целыми сутками бегаешь по лесу, то каждая кроха поклажи на счету, лишнюю тяжесть таскать на себе никто не хочет. Кстати, налоги, составляющие десятину, можно платить и деньгами, и натурой, то есть собранными или выращенными продуктами либо сделанными своими руками вещами. Деньгами выгоднее — натуральные продукты и изделия местных народных промыслов староста оценивает по сильно заниженным ценам. В городе, если отвезти самим, товары удастся продать значительно дороже, даже если сдать их там оптом перекупщикам. Однако сами жители добытый ими товар, а это преимущественно дары леса, в города не возят — не хотят терять своё время. Перевозками занимаются специальные караваны сборщиков налогов, которые за счёт разницы курса покупки-продажи и живут, причём живут, как я понял, неплохо. Собственно, деньги у односельчан Ирумы появляются как раз за счёт сдачи мытарям излишков добытой в лесу продукции сверх обязательного, но, как уже было сказано ранее, необременительного ежегодного налога. Из этой информации я сделал логичный вывод, что дороги между населёнными пунктами в Эдеме всё-таки есть, а то, что я ни на одну из них за всё время моих блужданий по лесу так и не наткнулся, говорит лишь о моём фантастическом невезении, забросившем меня в абсолютно безлюдный участок местного леса. Кстати, на свою невезучесть я, возможно, грешу зря — подобных территорий, где годами не ступала нога человека, в этом мире немало, плотность народонаселения Эдема крайне невелика. Осталось только разобраться в причинах подобного безлюдья — возможно, у аборигенов проблемы с рождаемостью. Но этот вопрос можно прояснить и позже, а пока я продолжил прислушиваться к рассказу своей спутницы.
В городах этой страны сосредоточились торговцы, которых иногда называют менялами, учебные заведения для желающих получить дополнительные знания помимо тех, которыми овладевают в посёлках, немногочисленная администрация и ремесленники, специализирующиеся на изготовлении сложных товаров — оружии, посуде, хорошей качественной одежде, предметах обихода. Тут, правда, я не слишком хорошо понял — Ирума на мой наводящий вопрос сказала, что и посуду, и оружие, и одежду жители её деревни умеют делать сами, и знания по их изготовлению передаются по наследству. Кстати, одежду, которая на ней, девушка сшила сама, использовав для её изготовления собственноручно выделанную кожу из собственноручно добытых ею животных. Правда, ткать она не любит, а немногие имеющиеся у неё домотканые вещи выменяла на добытые ею меха и кожу — в деревне Ирумы несколько женщин весьма ловко управляются с ткацким станком и обеспечивают всех её жителей дешёвой и высококачественной тканью, получаемой из местных растительных волокон. Сырьё для самодельных ткацких станков добывается из молодых побегов какого-то тростника, в изобилии растущего недалеко от деревни. Некоторые прядут из шерсти — надо только брать шерсть с определённых животных. Там же, неподалёку от деревни, имеются залежи железной руды, из которой жители делают металлические изделия, выплавляя металл в небольших самодельных плавильнях и насыщая расплав легирующими добавками, о существовании которых не в курсе разве что малые дети. То есть и с лёгкой промышленностью, и с металлургией местные жители знакомы не понаслышке. Кстати, всё население Эдема обладает поголовной грамотностью — грамоте детей обязан обучать жрец, имеющийся в каждой, даже самой маленькой деревне. Зачем им тогда города — не понимаю...
Выяснил я и цель, ради которой девушка забралась так далеко от своей родной деревни. Целью, что очевидно, оказался раненый отважной охотницей и добитый мною зверь, которого, в переводе на имперский, Ирума назвала иглобрюхом. Девушка выслеживала его больше недели — животное чрезвычайно редкое, чуть ли не занесённое в местную красную книгу. Шкура иглобрюха ценится на вес золота или того, что тут является мерилом ценности. Правда, жители Эдема используют не саму шкуру, а покрывающие её сплошным ковром вместо шерсти длинные и даже на вид необычайно острые иглы. Девушка, выяснив, что я не претендую на добытый трофей и получив моё согласие на разделку туши, сильно обрадовалась и тут же кинулась снимать шкуру вместе с иглами, пояснив, что в них содержится магия жизни. Из дальнейших путаных объяснений я выяснил, что сами иглы полые и внутри содержат какое-то редкое биологически активное вещество, предположительно — местное лекарство, обладающее сильно выраженным оздоравливающим и чуть ли не омолаживающим эффектом. Возможно, даже мутагенным, хотя в этом я не уверен — то ли я неправильно понял, то ли Ирума плохо владеет имперским. То-то у меня порезы от игл так чесались... По крайней мере, шкуру с туши девушка сняла с предельной осторожностью — меня к этому процессу даже не подпустили, смотрел издалека. Потом Ирума тщательно вычистила шкуру, стараясь не прикасаться к острым концам иголок, и, расстелив её на траве, аккуратно скатала в скатку, внимательно следя, чтобы оказавшиеся внутри шкуры иглы не сломались, после чего, тщательно упаковав, засунула шкуру в висящий за спиной рюкзак, перетянув кожаными ремешками. Видимо, оценив моё терпение, девушка пояснила:
— За эту шкуру я куплю жизнь своего брата.
Подобное заявление, разумеется, не оставило меня равнодушным, и я потихоньку вытащил из своей спутницы подробности.
У Ирумы оказалась достаточно многочисленная семья, состоящая из двух братьев, один из которых был старшим, а другой — младшим, а также младшей сестры. Таким образом, девушка являлась в семье вторым ребёнком. Со старшим братом случилась какая-то неприятность, и он в настоящее время тяжело и неизлечимо болел. То ли убился, то ли отравился — я так и не понял, но спасти его мог только жрец — ни одно лекарство, а их семья Ирумы перепробовала великое множество, не помогало. Однако отношения со жрецом у девушки явно не сложились — любвеобильный священнослужитель давно уже положил глаз на младшую сестрёнку Ирумы и решил взять её в жёны, выставив этот брак как условие спасения жизни юноши. Вероятно, сестрёнка моей спутницы действительно редкая красавица, если даже сама Ирума признаёт, что по сравнению со своей младшей сестрой выглядит менее эффектно. Родители Ирумы тоже против брака — о жреце в деревне ходит дурная слава, он уже неоднократно брал себе жён, но ни одна из них после замужества долго не жила, все они рано или поздно умирали. Ирума сказала, что это происходит потому, что жрец ради увеличения собственной силы приносит своих жён в жертву богине смерти. Своей сестре девушка подобной участи не желает, поэтому предложила равноценную замену — расплатиться за лечение брата иглами с эликсиром жизни. Так сказать, жизнь за жизнь. Каждая игла, а их на шкуре — тысячи, при использовании даёт примерно один год дополнительной жизни. Да уж, неплохой биологический стимулятор синтезируют местные представители фауны... Но есть, оказывается, и условие — чаще, чем один раз в год, применять иглы жизни нельзя — можно умереть от передозировки. В малых дозах этот эликсир — лекарство, а в больших — яд. Интервал, разумеется, неточный — плюс-минус пару месяцев. Допускать передозировку, используя несколько игл одновременно или в течение небольшого промежутка времени, категорически запрещено — это, якобы, самый верный способ досрочно встретиться с Марой, так как активное вещество имеет свойство накапливаться в организме, а выводится из него крайне неохотно. Я, разумеется, тут же поинтересовался способом применения — оказалось, что нет ничего проще. Достаточно просто уколоться, и полая изнутри игла, пробив кожу, впрыскивает в тело содержащееся в ней под небольшим давлением вещество, которое Ирума назвала эликсиром жизни. Услышав инструкцию по применению, я переспросил свою спутницу — не ошибается ли она, ведь я, столкнувшись с этим её иглобрюхом, получил в своё тело эликсира не то что на год, а как минимум ещё на одну жизнь. В доказательство я показал множественные нанесённые иглами порезы на своей груди с уже запёкшейся на них кровью, сменившей свой цвет с тёмно-бурого на коричневый со странным зеленоватым оттенком, которые девушка внимательно осмотрела и озадаченно сказала:
— Это действительно иглы иглобрюха... А зелёный оттенок на твоих царапинах — следы воздействия эликсира жизни. В малых дозах он заставит твой организм помолодеть, выводя из него токсины, шлаки и мутировавшие клетки, но в больших очень опасен. Вероятно, от неминуемой смерти тебя защитила сама богиня. Всё, что свыше одной иглы — смертельный яд, от которого не спасёт даже магия.
Опять магия... Я напомнил девушке, что магии не существует, есть обычные и вполне объяснимые с точки зрения здоровой человеческой логики физические процессы.
— Ты уже не первый раз говоришь, что магии не существует, Кейтон, — озадаченно ответила девушка. — Возможно, мы говорим о разных вещах. Под магией я понимаю вот это...
И Ирума вытянула перед собой руку ладонью вверх. Я хотел переспросить, что она хочет сделать, но все слова застряли у меня в горле при виде разгоревшегося над ладонью девушки яркого, разбрызгивающего жёлтые искры огненного шара, от которого даже на расстоянии нескольких шагов ощущался нестерпимый жар.
Подержав над ладонью плазмоид несколько мгновений, девушка каким-то образом убрала его, втянув обратно в ладонь, и опустила руку, переспросив:
— Так понятнее?
— Куда уж понятнее, — ответил я обескуражено. Если принять за данность, что технические устройства для генерации подобных энергетических объектов у Ирумы отсутствуют, то я действительно столкнулся с явлением, описываемым фантастическим словом "магия"...
* * *
Именно магией девушка разожгла небольшой костёр во время нашей первой ночёвки. Насадив на тоненькие прутья молодого орешника куски парного мяса иглобрюха, предусмотрительно вырезанные ею из туши в процессе снятия шкуры, Ирума приготовила нам ужин и, накормив меня мясом, сказала:
— Если будет тошнить — скажи мне.
— И что ты сделаешь?
— Сниму симптомы. Магией. После нашей еды тебе может стать плохо — тошнота, рвота, головокружение.
— А тебе не будет плохо? — удивлённо переспросил я, подозрительно оглядев зажатый в руке прутик с остатками запечённого мяса. — Ели-то мясо мы оба.
— Мне — нет, — пояснила девушка. — Но если ты действительно из другого мира — тебя будет тошнить от нашей еды.
— То есть ваша еда для меня ядовитая?
— В нашем мире для тебя сейчас ядовито всё, пока не привыкнешь. Акклиматизация.
— И в чём она должна заключаться? — поинтересовался я.
— Твой организм должен полностью обновить весь набор содержащихся в нём веществ. В Эдеме другая вода, другой воздух, другой набор химических элементов и соединений. Это не смертельно, но поначалу может доставить некоторые неудобства.
И тут я вспомнил, что в первые дни своего путешествия меня действительно сильно мутило, и даже температура подскочила. Я тогда сначала предположил, что отравился местными орехами, но потом решил, что простудился. О чём я Ируме и рассказал.
— Ты действительно пришелец из другого мира, Кейтон, — уверенно сказала мне девушка. — Возможно, наша встреча не случайна.
— Почему ты так считаешь? — с сомнением переспросил я.
— Скажи, каково твоё самое большое желание? — вопросом на вопрос ответила Ирума.
— Вернуться домой, — признался я.
— И что тебе для этого нужно? Вернее, как ты планировал вернуться?
— Я хотел найти кого-нибудь из местных жителей, чтобы они помогли мне добраться до портальной станции. У вас ведь есть портальная станция? Её не может не быть — как-то ведь вы попали на эту планету.
— Твоё желание исполнилось, Кейтон. Ты нашёл местных жителей, встретившись со мной. Такова воля богини. И я попытаюсь помочь тебе, если ты, в свою очередь, поможешь мне.
— Но чем я могу помочь? — я сильно удивился столь странной просьбе.
— Ты связан со смертью, Кейтон, — с уверенностью, которую я совсем не испытывал, ответила Ирума. — Спаси моего брата, и тогда я сделаю для тебя всё, что пожелаешь. Я даже готова расплатиться за услугу собственной жизнью.
— Я не отказываюсь от помощи, — растерянно пробормотал я, — но не знаю, как смогу это сделать.
— Я научу, — улыбнулась девушка, — в нашей деревне есть алтарь...
— А порталы? У вас есть порталы? — перебил я.
— Жителям Эдема они не нужны. При необходимости мы сами умеем строить порталы, но для этого нам необходимы координаты места, куда нужно попасть. Координаты твоего мира, который ты зовёшь Оканийской империей, мне неизвестны, но существует возможность их узнать.
— Какая? — я чуть не подпрыгнул от нетерпения.
— У тебя на теле знак богини смерти, — девушка указала пальцем на висящий на моей шее медальон, — спроси у неё сам. Правда, для общения с богиней нашего деревенского алтаря, скорее всего, окажется недостаточно — я не помню случая, чтобы богиня лично отвечала на молитвы нашего жреца. Не знаю также, помогут ли тебе жрецы в обычных городах — их сила не сильно отличается от силы рядового деревенского жреца. Тебе, скорее всего, придётся посетить Тсану — так мы называем нашу столицу, и задать свои вопросы верховному жрецу. Столичные жрецы не только являются проводниками воли богини на земле, но и работают преподавателями в академии и имеют доступ к столичным архивам, оставшимся ещё от древних. Если где-нибудь в нашем мире и есть информация о твоей родине, то именно там. Покопаешься в архивах, поспрашиваешь верховного жреца. Думаю, отмеченному смертью он не посмеет отказать. Да и порталы, о которых я говорила, умеют создавать лишь самые сильные из жрецов — архимаги. Таких могущественных магов в местных деревнях ты не найдёшь — все они проживают и работают в столице.
— А ваша столица далеко?
— К сожалению, далеко, но разве ты так торопишься на встречу со смертью? — улыбнулась девушка.
— Твоя фраза несколько двусмысленная, — вздрогнул я от осознания второго смысла сказанных девушкой слов, — мне хотелось бы не помереть, а вернуться в свой мир.
— Всё в руках богини, — успокоила меня Ирума, — и жизнь, и смерть. Придёшь в Тсану, найдёшь главный храм богини Мары и там задашь свои вопросы. А добраться до столицы я тебе помогу. Даю слово. Если ты поможешь мне...
— Тогда я спокоен за своё будущее, — вернул я девушке улыбку и, подхватив ещё один прутик с пропёкшимся мясом, задал давно уже мучавший меня вопрос:
— А почему ты не убила иглобрюха магией?
Ответ на этот вопрос, надо сказать, был для меня достаточно важен — после наглядной демонстрации паранормальных способностей моей спутницы я понял, что самое смертоносное оружие в руках Ирумы — это не лук, а как раз то, что сама она называет магией. Огненный шар, сотворённый девушкой, будучи посланным в иглобрюха, уничтожил бы зверя на месте, и ей не пришлось бы бежать за подранком. Правда, в этом случае мы бы не встретились — портал переместил меня в глухой участок дикого леса, в котором практически не появлялись люди, и даже сейчас, в половине пути до деревни Ирумы, нам оставалось ещё как минимум трое суток быстрой ходьбы.
