Час испытания

Гарольд взмахнул мечом, приближаясь к воину. Копьё мелькнуло справа, и охотник стремительно бросился в противоположную сторону, толкая дикаря и закрываясь от ударов второго противника. Атаковать, сбить с толку, привести в замешательство! Только так можно выжить, сражаясь с множеством врагов, ведь любую оборону рано или поздно удастся вскрыть.

Топор мелькнул прошёл над головой следопыта, и тот ударил дикаря в пах. Айвар согнулся, оседая на землю, и Гарольд едва успел отскочить от копья, метящего ему в грудь. Меч с противным звуком вонзился в лицо беспомощного дикаря, и следопыт поморщился. Дрянная смерть.

Копейщик завыл по-волчьи, делая несколько быстрых выпадов, в голову, в ноги и в живот. Гарольд увернулся, широко ухмыляясь сопернику. Битва превратилась в смертельный танец, и ведущим в танце был следопыт. Он попытался ухватиться за копьё, но дикарь этого ожидал, и резко ударил Гарольда древком в колено. Парализующая боль, и теперь уже айвар сверкает злобной улыбкой.

Йона тихо сидела в камышах, не зная, что делать. Если помочь вернуть беглецов, ей могут позволить остаться в племени. Червь сомнения закрадывался в сердце, и она вздрагивала каждый раз, когда Гарольд снова уходил от удара в последний момент.

Инициативу перехватил дикарь, и наконечник копья сверкал в воздухе в попытках найти уязвимое место. Колено нестерпимо болело, и уворачиваться от смерти становилось всё труднее. Гарольд с жалостью подумал об отсутствии щита, но в походах он обычно становился обузой. Несмотря на холодный осенний ветер, становилось жарко.

Мысленно проклиная всё на свете, Гарольд в очередной раз прыгнул в сторону. Копьё проткнуло рукав, оцарапало плечо и запуталось в складках куртки. Следопыт мгновенно среагировал, резким ударом отправляя дикаря в страну вечной охоты. Небольшим фонтанчиком брызнула кровь, и копейщик повалился вниз.

Следопыт огляделся. Ровио из последних сил защищался, отступая всё дальше в болото, но споткнулся о кочку и повалился на спину. Его противник издал ликующий вопль, и занёс топор над головой, но Гарольд метким броском копья прервал его радость. Ровио с шумом выдохнул, когда из груди дикаря показался окровавленный наконечник.

— Сзади! — раздался крик Йоны, и следопыт обернулся.

Из зарослей камыша показалась мощная фигура, облепленная грязью и водорослями. Последний дикарь заревел как буйвол и бросился в атаку. Гарольд с ужасом узнал его, этот айвар был одним из лучших воинов племени. Гарольд помнил, как презрительно кривилось его лицо во время битвы с Олле.

Топор дикаря, тяжёлый на вид, порхал словно бабочка, вынуждая следопыта отступать. На помощь рассчитывать не приходилось, этот здоровяк порубит на куски всех троих, даже не запыхавшись. Тем более сейчас, когда беглецы измотаны предыдущей схваткой.

Гарольд отбивал умелые выпады, отходя всё дальше в болото. Сапоги погружались в грязную жижу, замедляя движение. Дикарь знал, что делал. Он злобно вращал топором, показывая мастерство, и выкрикивал боевые кличи, распаляя себя и пытаясь испугать Гарольда.

Ровио глядел на обезумевшего айвара. В драке с ним у него нет никаких шансов, но кое-чем помочь следопыту он ещё может. Копьё прожужжало совсем рядом с головой дикаря, но тот даже не обратил внимания, как не обращают внимания на играющих детей. Ровио выругался, и выдрал ещё одно копьё из спины гребца. Оно уже спасло одну жизнь сегодня, может быть, спасёт ещё. Бросок, и снова мимо. Проклиная собственную меткость, Ровио лихорадочно осматривался в поисках оружия, пока следопыт отбивался от ударов гиганта.

Затрещал камыш, и из зарослей, наконец, выбежала Йона. На бегу подобрав топор, она помчалась на помощь к мужу, выкрикивая что-то на родном языке. Дикарь обернулся на крик, и это его сгубило. Клинок одним движением рассёк могучую шею, и айвар с хрипами упал на колени. Девушка подошла к соплеменнику, произнесла несколько слов, и милосердно добила раненого.

Гарольд подставил окровавленное лицо струям дождя и закрыл глаза.

— Что ты ему сказала? — спросил он.

Йона смутилась.

— Пожелала хорошей охоты. Он славно бился сегодня, — ответила она и Гарольд кивнул, не открывая глаз.

Через несколько мгновений он тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения, вытер клинок полой плаща и огляделся.

— Пойдёмте, — глухо произнес он. — Я знаю, где тут есть неплохая лодка.

Глава 8

Максимиллиан нервничал. Через полчаса ему предстояло побывать на проповеди главы чернорясников. Как было бы здорово, если бы он был мастером фехтования, мрачно думал толстяк. Одним ударом решить почти все проблемы. Но купец всегда полагался на чужие клинки, предпочитая покупать свою безопасность. В том числе и у Гарольда.

Он сидел в одном из залов графского замка, ёжась от холода. В углу сиротливо стояла жаровня с углями, но этого было мало, чтоб согреть большую комнату. К тому же, из-за множества щелей в стенах, здесь постоянно гуляли сквозняки, холодные, как снежные шапки Облачных гор.

На скамейке рядом сидели ещё несколько "братьев", негромко переговариваясь о выпивке. Аскеза у большинства захватчиков оказалась только показной.

— Яблочный сидр у меня матушка делала, — облизнувшись, рассказывал молодой парень в капюшоне. — Я завсегда этот сидр с дружками пил, кто больше выпьет. А потом эти пришли, императорские. И нет ни матушки, ни сидра, — судя по вздоху и улыбке, он больше горевал о выпивке.

— А я тут в одной таверне морозное пиво обнаружил, — в свою очередь, рассказывал другой. — У нас такое только в самые холодные зимы делают, а здесь, видать, каждый год. Крепкое, как дубинкой по башке.

Толстяк усмехнулся. Местные зимы давно уже перестали его удивлять. Когда в самые морозные дни плевок застывает на лету, только и остаётся, что сидеть дома и топить очаг. И снимать лёд с пива, делая его крепче.

В зал вошёл один из уличных проповедников и устало присел рядом с жаровней, протягивая закоченевшие руки к тлеющим уголькам.

— Как они тут только живут, не представляю, — пробормотал он, ни к кому особо не обращаясь. — Холодно, как у ледяных великанов в...

Следующие несколько минут прошли в непрерывных обсуждениях местного климата, дрянной погоды и местного населения. Максимиллиан молча сидел, не вслушиваясь в пустую болтовню чужаков. Хоть он и сам не из этих мест, но большую часть жизни провёл в Мариграде. И многого здесь добился. А захватчики нагло отобрали всё нажитое, и ещё были недовольны местными условиями. В крови чёрными волнами разливалась злость, но толстяк сидел, ничем не выдавая эмоций. Только сжатые в кулак костяшки пальцев побелели в кармане плаща.

— Ну что, все в сборе? — раздался зычный голос из дверей зала. — Пастырь уже вас ждёт. Идите за мной.

Максимиллиан встал одновременно с остальными "братьями", направляясь к выходу. Чужаки шли, беспечно разговаривая, а те немногие местные, которым посчастливилось оказаться здесь, боязливо осматривались вокруг. Проводник вёл их тёмными коридорами замка, длинными и запутанными. Приблизившись к лестнице, ведущей в подвал, толстяк немного испугался. Недобрая слава ходила об этих казематах. Но, глядя на остальных, бесстрашно спускающихся вниз, купец отбросил свои опасения.

Длинный мрачный коридор освещался несколькими факелами, непрерывно коптящими низкий потолок. Чёрные провалы решёток по бокам, тихие стоны заключённых и острый, бьющий в нос запах нечистот создавали не самое приятное впечатление. Толстяк недоумевал, зачем их сюда привели, но коридор вскоре закончился массивной дверью, за которой оказалось некое подобие святилища. С алтарём, чашей на нём, неизвестными символами, вырезанными в камне, и прочими атрибутами. Макс только не мог понять, было ли это одной из причуд графа, или же чернорясники принесли сюда ещё и свою веру.

Пастырь стоял посреди зала, внимательно рассматривая каждого из вошедших. Пристальный взгляд словно ощупывал неофитов и послушников, выискивая потенциальных изменников. Не укрылся от этого взгляда и толстяк, кожей ощущая чужое внимание.

Все вошедшие явно были здесь впервые, словно стадо баранов толпясь в проходе. Наконец, порядок был установлен, и прибывших разместили по периметру зала, создавая неровное кольцо вокруг алтаря.

— Братья мои! — тишину прорезал скрипучий голос наставника. — Сегодня вы вошли сюда, чтобы услышать слово! Слово истины!

Максимиллиан попробовал незаметно осмотреться. Большинство послушников в религиозном экстазе ловили каждое слово Пастыря, некоторые слушали, о чём-то задумавшись, двое или трое дюжих парней следили за происходящим, особенно внимательно приглядываясь к неофитам. Купец снова заметил на себе чужой взгляд и попытался изобразить что-то похожее на транс или полную вовлечённость в происходящее. По спине пробежали холодные мурашки. Если его раскроют, то смерти не избежать.

— Мы многого добились за эти дни! Никогда ещё братство Священной Власти не добивалось такого успеха! И это во многом именно ваша заслуга! Не моя! — почти выкрикивал Пастырь. — Не тех девяти владык! А ваша! Вы, лучшие из лучших, достойнейшие послушники!

Несколько фанатиков упали на колени, бормоча молитвы и хвалебные песни своему учителю. Тот был уже вынужден перекрикивать шум, возникший в небольшом зале.

— Сегодня вы будете избраны, братья мои! Избраны, чтоб отринуть прошлое и увидеть будущее! Мир без греха, без страданий! И вы избавитесь от всего, что связывало вас с прошлым! Без сожалений! — голос наставника громыхал, отражаясь от стен.

— Без сожалений! — единым порывом выкрикнули послушники и Максимиллиан вместе с ними.

Жилистая рука взметнулась вверх, указывая на одного из неофитов, который в экстазе валялся в пыли, восторженно глядя на своего кумира.

— Ты! Ты избран стать первым среди нас сегодня! Подойди ко мне! — воскликнул Пастырь, обращаясь к фанатику. — Испей из этой чаши и узри истинное будущее! Но помни, без сожалений! Отринь всё, что было!

Послушник неверящим взглядом уставился на алтарь и осторожно, будто величайшее сокровище, взял в руки черпак. Зачерпнув из простой деревянной братины свою порцию, он не решался попробовать священный напиток.

— Пей! — непререкаемым тоном приказал старик, и неофит немедленно подчинился.

Наставник внимательно проследил за реакцией, и едва заметно улыбнулся.

— Сегодня ты узришь будущее! — пророкотал он. — Теперь ты!

Другой избранный робко подошёл к чаше.

— Пей! Не заставляй других ждать! — выругался Пастырь.

Неофит сделал несколько коротких глотков и поперхнулся. Максимиллиан с ужасом наблюдал, как лицо послушника становится пунцовым, и он в судорогах падает на пол, задыхаясь в кашле. Едва заметный знак наставника, и неудачника выносят за дверь.

— Он не отринул прошлое! Он замышлял измену и поплатился за это! — выкрикнул Пастырь, призывая следующего.

Указующий перст показал на Макса. Толстяк отшатнулся в страхе, но "братья" вытолкнули его из круга.

— Не бойся, брат. Забудь всё, что было, — тихим голосом посоветовал старик, протягивая ему черпак с жидкостью.

Купец трясущимися руками принял священный напиток. Перед глазами в один момент предстала сцена, как он задыхается, валяясь на грязном полу.

— Пей, — мягко, но не допуская возражений, сказал Пастырь.

Максимиллиан сделал первый глоток, покатав жидкость во рту. Вкусом она напомнила горький отвар, которым поят детей от простуды, но с какими-то добавлениями. Терпкий напиток прошёл по пищеводу, вызвав спазм, от которого у толстяка начался очередной приступ ужаса. Пастырь жестом приказал пить ещё.

Второй глоток прошёл легче, принося телу необычайную невесомость. От третьего глотка потемнело в глазах.

Лодка плавно скользила по водной глади, унося беглецов всё дальше от злосчастного болота. Гарольд орудовал веслом, поочередно загребая с каждого борта, а его попутчики сидели, высматривая опасность. После того, как трупы айваров поглотила трясина, все трое единогласно решили двигаться дальше озером. Заодно разжились несколькими топорами, небольшим мешком припасов и тёплой меховой одеждой. Пусть окровавленной и грязной, но тёплой.

Потревоженные утки гневно крякали вслед путникам, на что Гарольд отреагировал соответствующе — подстрелил одну и положил в мешок. Припасы припасами, а свежая дичь всегда вкуснее. Теперь осталось только добраться до берега и развести костёр. Как говорила Йона, на той стороне можно было уже не опасаться преследования, к счастью для них, земли айваров кончились. Можно было даже слегка расслабиться. Жаль только, что теперь путь на восток закрыт навсегда.

Да и незачем теперь на восток. Если вытянуть из Ровио все сведения о заговорщиках, то граф наверняка будет доволен. Шанс успешно выполнить задание есть, если бородач не умрёт в дороге от простуды. Сейчас он лежал, скрючившись на дне лодки, укрытый шкурами, изредка кашляя.

Вода становилась всё чище, берега круче, и вскоре Гарольд увидел протоку, которая соединяла озеро с речкой. Небольшое течение увлекло лодку за собой, и следопыт позволил себе короткий отдых. Дождь давно кончился, и короткая вечерняя заря освещала небо кроваво-красным. Лучи заходящего солнца мазнули по воде, и Гарольд понял, отчего река получила своё название. Он несколько мгновений полюбовался золотыми отблесками, пока не набежала очередная туча.

День близился к концу, и следовало выбрать место для ночлега, достаточно сухое, чтоб развести костёр и достаточно пологое, чтоб вытащить лодку на берег. Наконец, Гарольд причалил на небольшом пятачке у очередного поворота реки. Узкая и извилистая, она напоминала пьяную ползущую змею.

Солнце уже село, и все дела пришлось улаживать в сумерках. Пока Ровио выбирал место для кострища, Гарольд потрошил пойманную утку и обмазывал глиной, а дикарка собирала валежник. Через некоторое время язычки пламени весело плясали на радость замёрзшим и промокшим путникам, а утка покоилась в земле под костром. На ветки развешали промокшую одежду, Ровио, больше всех продрогшего, посадили поближе к огню.

Бывший солдат непрерывно шмыгал носом, нервно посмеиваясь над своим состоянием.

— Раньше вот, бывало, в прорубь зимой нырял, — рассказывал он. — После баньки, самое то, в прорубь нырнуть, или в сугроб. У нас как раз банька на берегу стояла.

— Ну ты после проруби обратно в баню шёл, наверное, — бросил Гарольд, осматривая верный клинок в свете костра. — Я бы и сам сейчас сходил.

— Это да, — понуро согласился Ровио.

Йона поставила котелок в костёр. Теперь с водой проблем не было, и речная годилась для любых целей. Девушка высыпала небольшую порцию крупы в котёл и теперь помешивала варево ножом.

— Ну слава богам, сегодня хоть не сушёное мясо, — с облегчением вздохнул бородач, придвигаясь поближе к дикарке.

Та вопросительно посмотрела на мужа, но следопыт был слишком занят поиском ржавчины на клинке. После такого ливня даже в ножнах сыро, а это губительно влияет на сталь. Полупрозрачные пятнышки немедленно счищались аккуратными движениями бруска. О возникновении рыжиков и речи быть не могло, столь дотошно и внимательно ухаживал следопыт за своим оружием.