Суровые будни невесты императора

Появившийся спустя четверть часа Повелитель был вынужден унять гнев привычным для демонов способом: после того, как поместье было тщательно осмотрено, оно перестало существовать.

Приходила в себя Сайлейн с большим трудом: тьма не отпускала, обволакивала, затягивала, манила, обещая все немыслимые блага. И девушка уже всерьез подумывала остаться в этом блаженном состоянии навсегда, когда резко вспыхнул свет, и ее вынесло в реальный мир.

— Проснулась? — ласковое прикосновение чьей-то холодной приятной руки ко лбу.

Девушка попыталась разглядеть обладательницу голоса, но не смогла. Ее глаза еще не привыкли к яркому свету, что царил в помещении.

— Подожди немного, — словно зная, какие трудности испытывает Сайлейн, сказала женщина, убирая руку. Девушка недовольно застонала. — Тише, у тебя просто жар. Сейчас я принесу лекарство, и все будет хорошо.

— Лекарство?

— Да, горькое и противное лекарство с ужасным вкусом и мерзким запахом, — поделилась наблюдениями незнакомка. Ведьма?

— Простите, а...

— Твой спутник? — поняла женщина. — Он ушел. Оставил мне деньги и ушел. Так что ни о чем не переживай.

— А...

— Когда он вернется? Он не сообщал. Сказал, что уладит дела и навестит нас. Но не бойся, не вернется, так не пропадешь. Я тебя ремеслу научу, помощницей будешь, — заверила добрая женщина.

Ушел. Оставил. Бросил ее. Почему-то девушке стало больно, хотя оснований для переживаний не было. Более того, отсутствие герцога развязывало ей руки. Сбежать от ничего не подозревающей знахарки было гораздо проще, чем от герцога Эвельтанского, в присутствии которого все мысли о побеге испуганно разбегались по норкам. Но почему так обидно?

Кристофер устало выдохнул. Они вышли не в Антракотах — пришлось исказить проход, чтобы демоны, которые бы наверняка проследили путь, не смогли их найти. Исказил, смог задать иной путь в момент перехода, выложился, оставаясь практически без сил, но не справился. Он готов был расплатиться годами жизни, но судьба решила иначе — жизнь переход начал пить из его принцессы. Из его маленькой беззащитной девочки, чье сознание он временно закрыл, погружая в сон.

Переход пришлось прервать, и они вышли в неизвестной ему точке. Здесь, в отличие от Таски, уже царствовала зима. Он снял камзол, желая уберечь девочку от болезни, но холодный ветер был неумолим.

Он дошел до деревеньки, выкупил одежды у старосты и остановился на ночлег. Ночью Сайлейн стало хуже: началась лихорадка. А у него практически не было сил. Разве что огонек разжечь. Но как крохотная искорка могла помочь его болеющей девочке? Эх, если бы он не отдавал силу Сиане... Но демонесса испугалась Повелителя. А он? Боится ли он названного отца своей принцессы?

Нет. Он боялся только одного: ее смерти. Ибо узнав свою девочку взрослой, терять ее вновь... на это он не был готов пойти. Привязался к ней? О да, он привязался к ней совсем маленькой, когда еще не умевшая ходить малютка спокойно играла на ковре в его присутствии. А ведь все, абсолютно все чувствовали его чуждую силу. Боялись, ненавидели, а она... она с ним играла. Бросала игрушки и ждала, пока поднимет и даст. Когда погремушки возвращала мать, начинала плакать и смотрела своими большими глазами на него. Возможно, именно поэтому Лиа и согласилась с решением мужа выдать девочку, когда она подрастет, за него замуж.

Он уехал, когда его визиты стали больше напоминать одержимость, выпил силу Эльвара, отца малышки, чтобы их не могли найти, замкнул ограничительные браслеты... Но их нашли, а он был далеко. Да, вероятно, тогда он и поседел. Ничем другим своего горя он не выдал, и только умирая, император Растан узнал, чем заслужил свою смерть от руки друга.

Кристофер еще раз взглянул на крошечную избушку на краю деревни, где он оставил свою принцессу, доверив местной знахарке, и отправился в путь. Он вернется, обязательно вернется чуть позже, но для начала ему стоило восстановить резерв, а сделать это лучше всего в городе. Там всегда есть публичные дома, где обитают восторженные девицы, готовые умчаться с первым встречным, только бы покинуть заведение. Что ж, их смерть не будет напрасной.

Терпкий вкус напитка, который смачивает ей губы, теплая рука на затылке, придерживающая голову, чьи-то тихие уговаривающие слова... Сайлейн открывает глаза и видит невысокую стройную женщину в пушистом белом платке, накинутом на плечи. От нее пахнет лесными травами, пума блаженно мурлыкает, едва ли не выпуская когти от удовольствия. Запахи были такими приятными, такими родными, что она не выдерживает и расплывается в улыбке, едва не давясь настоем, который забыла проглотить.

— Осторожнее, — пеняет ей женщина, но Сайлейн почему-то расплывается в улыбке вместо того, чтобы огрызнуться или хотя бы возразить. Что в незнакомке притягивало ее, заставляло уважать и доверять, словно они были давно знакомы и близки.

— Кто вы?

— Можешь звать меня Вией, — разрешила женщина, касаясь ее лба, после проверяя пульс, и довольно улыбнулась. — Идешь на поправку.

— Я болела? — удивилась Сайлейн. Она не помнила, когда успела захворать.

— Да, много времени провела на морозе, — пояснила женщина. — Хорошо еще твой спутник не гордый, оставил мне, а то до городского целителя могла бы и не дожить.

— Он ушел?

— Да, — терпеливо ответила женщина, хоть тот же вопрос девочка задавала ночью.

— Совсем ушел?

— Обещал вернуться, — слабо улыбнулась женщина, коснулась плеча девочки, помогая ей опуститься на подушки, и сказала: — Отдыхай. Я здесь, если захочешь что-то спросить.

Девушка хотела, но сформулировать, что именно ее беспокоит, не получалось, и она просто молча смотрела, как Вия выпрямляется, плавно отходит от ее лежбища на печке и, подхватывая по дороге корзинку, из которой вкусно пахло свежим молоком и сдобой, идет к столу.

— Голодная? — спрашивает она, смеется и кивает самой себе. — Конечно, голодная. Молочко пьешь?

Сайлейн кивнула: хоть оно и не было ее любимым напитком, но свежее, да с пирогом с картошкой и луком. Пума облизнулась, на мгновение выныривая на поверхность, но женщина заметила: помрачнела, быстро поджала губы и дернулась.

— Простите, — попыталась извиниться девушка. — Я контролирую себя. Вы можете не опасаться зверя.

— Могу не опасаться, — повторила Вия, глядя куда-то сквозь свою гостью, моргнула и, кажется, пришла в себя. — Да, ты права, все в порядке. Сейчас будем есть.

— У меня нет денег, — понурилась Сайлейн.

— Ничего. Твой спутник оставил нам достаточно, чтобы до его возвращения я кормила тебя не только молоком, но и мясом.

— А когда он вернется? — задала более остальных интересующий ее вопрос.

— День-два-три, — пожала плечами женщина, отрезая от пирога кусочек и подавая его гостье. — Подожди, сейчас молока налью.

— Спасибо, — поблагодарила девушка. — А в какую сторону он пошел?

— В город, — неопределенно махнула рукой Вия, налила в стакан молока и протянула девушке. — На восток, там пешим идти денька два, но он лошадку у Викара выкупил, да погода, сама видишь, не благоволит. Метель вьется, да путь заметает.

— Метель... зима? А где мы?

— На Севере, солнышко. На Севере. За землями гортанского князя, в вольных землях.

— А далеко до Гортана? — Сайлейн даже не прожевала откушенный кусочек, проглотив так.

— Три-четыре дня. А ты оттуда?

— Можно и так сказать. Князь — друг моей семьи, — улыбнулась девушка. — Помогите мне добраться до него и...

— Ой, удумала авантюру, — рассмеялась женщина весело, словно она только что чудесно пошутила, вот только глаза у нее не смеялись. Выцвели и помрачнели. — До границы-то пешком идти — замерзнем, а коня возьмем — так уморим. Подожди своего спутника, он и довезет.

— Он... — Сайлейн замялась в нерешительности, не зная, говорить или нет, коснулась шеи, желая проверить украшение, и удивленно схватила пальцами воздух. — А... у меня было...

— Так мужчина тот и снял. Верно, думал украду, но я у дитя чтобы крала?! — неодобрительно покачала головой Вия. — Кушай, родная, кушай.

— Спасибо.

Девушка задумалась: то, что Кристофер снял повод, позволяло ей уйти в любой момент. Теоретически. Практически же... Сайлейн взглянула в окошко, украшенное искусником морозом, и тяжело вздохнула: в ее летней одежде, да без денег куда она уйдет? В ближайший сугроб, на вечную жизнь. Впрочем, если ее заберут.

— Простите, а можно мне зеркальце?

— Зеркальце? — ощутимо напряглась Вия. — У меня нет такого. У старостиной жены — возможно, но у простой знахарки: откуда ему взяться?

— Неоткуда, — приуныв, согласилась девушка, но ее почему-то не оставляло ощущение, что женщина ей солгала. Вот только искать зеркало сейчас, когда она с трудом удерживает стакан, да и от еды утомилась. Завтра, это она постарается сделать завтра.

Поев, Сайлейн отдала посуду Вие и прилегла. На печке было тепло, и очень быстро ее сморило. Так, пребывая в полусне в полуяви, она дождалась, пока Вия оденется, да выйдет на крылечко. Стоило ей уйти, как отступил и сон, Сайлейн приподнялась на печке, свесила ножки, укрытые меховым покрывалом, и огляделась.

Избушка оказалась не такой уж и маленькой, как думалось Сайлейн. Просторная кухня, часть которой оставалась вне ее видимости, прикрытая дверь в еще одно помещение — по запаху девушка определила склад лекарственных растений, и закрытая комната. Причем закрыта она была не только на обычный замок, которые вешали на дверях амбара, но и на запирающие чары. Девушка присмотрелась и присвистнула: даже в ее практике такие встречались крайне редко, а уж напороться на Проклятие тридцати воров и Стужу возмездия, которыми травница наградила дверь, и в столице было затруднительно. Разве что в демонической. Вот там подобное штучки любили трепетно и нежно, предпочитая все входы и выходы оснащать подобными сюрпризами. Да, туда она точно не сунется. И в здоровом состоянии, и тем более в нынешнем, весьма плачевном.

— Папа, — Сайлейн тихо позвала, — найди меня, пожалуйста.

Ресьян, как раз выбивавший информацию из Цельвана, вздрогнул и прищурился, пытаясь понять, откуда шел призыв. В адресанте он не сомневался, но вот место, откуда она звала, постоянно ускользало. Он не мог его найти, как ни старался. И это бессилие болью отзывалось в его душе. Ведь уже было такое: не смог найти, защитить. И опять...

Демон от злости сильно сжал руку на плече слуги, награждая упертого человека переломом.

— Унести, — бросил он, оборачиваясь к Вильгельму. — Как у вас успехи?

— Слуги мало знают, — поморщился император. — Манкольм их ментальщикам отдал, но вероятность, сами понимаете. Эвельтанский не глупец распространяться при подчиненных. А у вас?..

— Ничего. Но, если верить Таоке, Валисиана уже не помогает герцогу, но кто же тогда ее скрывает. Кто?..

— Я могу помочь чем-нибудь?

— Проверить территорию Таски, но я сомневаюсь, что они остались в стране. С Корвусом я связался, он проверит в Тааль-Ене, Альбравис — в Гортане, но вот ваши Вольные земли...

— Я сам отправлюсь с визитом, — решил император. — Давно там не был. Нужно навестить мать.

— Мать? О, в таком случае это снимает многие проблемы. Учитывая, как там любят пришлых, — демон вспомнил рассказ Реяра о его неудачном переходе и не удержался от улыбки: так по-детски обиженно выглядел младший братец.

— Да, я просто навещу матушку. Думаю, она не откажется помочь нерадивому сыну.

Разумеется, Вильгельм нисколько не сомневался в том, что леди Плиса поможет, вот только сколько ему лично придется выслушать упреков за то, что не познакомил с невестой?.. Да, он уже внутренне готовился к их встрече.

— Не сомневаюсь, — согласился Ресьян, заметив, как дернулся его коллега при воспоминании о матери. Да, вероятно, он также реагирует на обещание собственной родни нанести ему визит вежливости. Впрочем, его родственники редко предупреждают о визитах. Взять ту же Таоку, которая живет с девизом 'Предупреждение? А что это?'. И как с ними только удается сосуществовать...

— Прошу прощения, я должен откланяться... Матушка не терпит внезапных появлений.

— Понимаю, — кивнул демон. — Мы здесь сами закончим.

Вильгельм поблагодарил и вышел, оставляя полуживых слуг в полном распоряжении вызванных из Роедена демонов. Ресьян усмехнулся, заметив, как мертвенно побледнели лица тех, что пребывали по своей воле на службе у герцога, и махнул своим подчиненным.

Закутавшись поплотнее в шубку и подхватив корзинку, Вия вышла из дома, оставляя девочку одну. В то, что она может ей навредить, знахарке не верилось: гостья сейчас слабее котенка, да и вряд ли девочка полезет хозяйничать в избушке. Впрочем, в травах пусть посидит. Замерзнуть — не замерзнет, все же в избе тепло, а может, найдет что полезное. Кто их, этих оборотней, знает.

Третью же дверь малышка просто не откроет. Замок там, без ключа не обойтись, а чары... что ж, она была рада познакомиться с девочкой, но любопытство — порок с последствиями, а на кладбище так хорошо растут некоторые сорта трав.

Вия покачала головой, отгоняя слишком уж яркую картинку. Нет, смерти девочки она не желает, только в случае необходимости. А необходимость возникнуть не должна. Демонов здесь с лета не видели, да и то там залетный был, криворукий, с точкой выхода намудрил, вот и проскочил. Эх, как девки смеялись, когда это чудо в кисель угодило — как раз к празднику сварили — и по дворам убегало. Давно так деревня не смеялась. Им было весело.

А вот Вия прекрасно знала брата Повелителя в лицо. Знала и боялась. Не ей попадаться ему на глаза. Не ей. И вот снова. Связь девочки с демонами была ослаблена, почти незаметна, но Вия углядела. Увидела и испугалась. Найдут девочку и ее найдут. Такого она позволить не могла. Прядка волос, немножко крови и дальняя дорога в лес, к духам. Демоны не верили в них, и, как оказывалось, зря. Отводить глаза они могли не только путникам, но и сильным мира сего и иного.

Дорожка петляла, но Вия шла прямо, ориентируясь по колышкам, вбитым недалеко от тропинки. За ночь снега нападало знатно, и все равно приходилось пробивать себе путь, а потому петлять и исхитряться было пустой тратой сил и времени.

Холодный ветер трепал выбившиеся из косы волосы, обжигал лицо и морозил руки. Так могло показаться всем, кто вышел в это утро на улицу, но Вию любила стихия, и все ее прикосновения приносили тепло и успокоение. Даже снег, казалось, расступался, давая ей пройти. Возможно, и так. Жертвы стихии она приносила исправно. То курицу зарежет, то силой поделится. И ведь последние крохи отдавала, а это — особенно ценно.

На опушке леса ветра уже не было: не пускали местные духи пришлого, отклоняли, били его лесные, не давали проноситься над елками, сбивая снежные шапки вниз, ломать ветви вековых сосен, да и по-другому шкодить.

— С чем пришла, болезная? — стоило ей подняться на пригорок, поинтересовался заяц-беляк, смотритель здешних мест.

— Помощи просить, батюшка, — с поклоном ответила Вия. Не до гордости ей было в первый раз, не до спеси и ныне.