Незнакомец, валяясь со ступнями в салоне, убирал с лица ударивший по зубам циферблат, указывающий 48. Кирилл не был свидетелем событий, он, отогревшись, мелкими шажками, продвигался к ключам на полу. Осталось согнуться и взять их. Алена не заметила связку в темноте, лезвие ножа ярче было. Кириловы коленные суставы напоминали палки, перегнуть которые единственным желанием нельзя. Но пытаться он не переставал. Дойти, взять и уехать с проклятой стоянки как можно скорее. Остались мелочи Кириллу, нагнутся вниз, подчинить ледяные пруты, образовавшиеся из вытянутой жидкости тканей. Незнакомец верх ногами смотрел на золотолицего, тот не собирался сдавать позиции. От незнакомца, мелькая, метнулось яркое лезвие. В пару сантиметрах от маски оружие замерло в руке золотолицего, теперешняя цель постоянно прерывала намеренья нападавшего. Нож стукнул об асфальт, выщербив из него кусочки. Золотолицый гуманно поступил, не возвратив вещь хозяину. С его скоростями она приравнивалась бы к огнестрельному средству уничтожения. Разбирательство заканчиваться не собиралось. Алена видя, как себя переворачивает с гневом разрушителя захватчик, бросила на отца взгляд. Реагировать Алена решила бездумно. Открыв вторую дверцу (со стороны водителя находился золотолицый) выскочила, на бегу определяя, жив ли отец. Поднимая ключи, потрогала холодную руку Кирилла, пульс на одубевшей коже не прощупывался. Зрачки глаз черные еле вертелись, они дали Алене надежду в не серьезном нарушении функций организма. Алена сжала связку в зубах, рассовывать ключи по каким-то карманам она посчитала лишним. Кирилл осознавал, что теряет сознание, терпеть боль в бодрствующем состоянии он уже не мог. Он сравнил себя со статуей, внутри камня, которой бьет сердце свои бока о природный материал. Две последние попытки дочери сдвигания с одного положения Кирилла оборачивались для него катастрофой. От первой — резкий подъем его рук для удобства в продвижении и разворот корпуса к машине свело не мускулы, а мысли, какие побуждения наводят Алену на предположение, что именно так будет лучше транспортировать отца. Еле подняла его, дала возможность самостоятельно сделать пару шагов. Ноги перекрутились, неожиданно не устояв от не контролируемого центра тяжести, тело упало. Кирилл услышал через нервные волокна хруст в спине. Что это было? Лед в органических трубках созданный полностью из него. Может, позвоночник лопнул, пронизанный насквозь кристалликами льда? Толчка Алена поняла, не было, значит, её вина в падении отсутствует, выходит, упал сам. Краем уха следила за пустым стояночным местом.
Незнакомец предпринял новую усилие, вынул очередную капсулу зеленого цвета. Быстрый скачок золотолицего сделал взрыв брошенной капсулы не таким опасным. Пнув её носком ноги, он скрылся, перепрыгивая небесный автомобиль. Синие линии от быстрого перемещения остались следом в свистнувшем воздухе. Капсула летела по не запланированной траектории для незнакомца. Её возврат и падение в салон небесного автомобиля испугали сидящего рядом и смотревшего на все через синие очки, не спадающие от лихих взлетов в воздух по чужой воле. Огненный горизонтальный столб пламенных искр с не виданной энергией высвобождался из разбитого окна, человек, причинивший весь этот вред, отпрыгнул в бок. Как только Алена дотащила тяжелое тело отца к краю машины, волосы на макушке подпалились искрами. Разжав ладони, поднимание Кирилла на кресло водителя ей не осилить, Алена интуитивно сторонясь хлеставшего жара, залезла в машину. Огонь все-таки щипал лицо, и Алена перелезла на заднее сидение. Кирилл вернулся с жжением на кончике носа в естественный мир. Трубки с льдом разогревались, жидкость текла из трещин на слишком натянутой коже. Незнакомец принял радикальный шаг. С преступными словами обратился к покоящемуся в почти коме, Кириллу, он, к великому сожалению уловив колебание звука. Тяжело вздыхая и потирая синяки на ногах и руках, нарушитель спокойствия произнес настораживающую фразу.
-Дочь придется у тебя забрать. Отпущу, когда бросишь выполнять услуги для своего шефа.
Сноп искр не прекращал бить из окна. Огибая машину Кургановых сзади, незнакомец заметил дрогнувшую ногу Кирилла. Полностью тело он из-за заслоняющих клубов огня достигавших дверцы, различить не мог. У Кирилла граница, на которой он находился при возврате дочери от незнакомца, треснула со звуком разбивания стекла. Зверь пока с рациональными намереньями в тесную оболочку сумел разве что дрогнуть с великим стремлением стопой. Ничего предпринять нельзя в незавидном положении. Незнакомец обошел машину, с задней части искры создали менее плачевный ущерб, окно, через которое доводилось вытягивать Алену, почему-то блокировано. Такая защита надолго не спасет и, тем не менее, лишние минуты подарит, думала Алена, испытывая облегчение, видя скребущиеся по стеклу битые фаланги пальцев. На верху дверцы след от соприкосновения со лбом. Алена тронул мягкий ушиб под челкой. Рану саднило. За окном раздался оглушительный свист, и незнакомец рванул не естественно вперед, там, где он находился, взвились короткие синие линии. Алена поменяла укрытие, перелезла на переднее сиденье. У дверей стонал Кирилл. За колонной у стены зияла свежая вмятина, оголяющая бетон. Под ней корежился от четвертой встряски с ноющей больше всего спиной усеянной бесчисленными синяками незнакомец крепость, присвоенная с жизненным опытом, не давала аутсайдерским возгласам рвать глотку. Свитер, берущий на себя частично энергию ударов, линял на глазах, посыпаясь в который раз выбитой сухой не очень парящей штукатуркой. Цифра 50 на груди безудержно неслась к сотне. Алена приняв удобное положение, на водительском сиденье, нагнувшись, обхватила отца подмышками. Результат появился бы минут через пять. Не сдающаяся девочка, пыхтя паровозным гудком, вобрала в себя прямой долг — оказать помощь Кириллу. Ушей достиг свист. Золотолицый оказался с другой стороны машины. Алена прекратив тащить, не разжимая устающих быстро суставов, крикнула, обернувшись, надеясь оказания помощи на наглую просьбу. Он может и принять её как не благодарную особу, Алёне впрочем, без разницы за кого он её посчитает.
-Только не обижайтесь, но мне необходима ваша поддержка. Отец не легкий в машину не затаскивается. Я одна не сумею усадить его, — к крику не добавила страдания на счет не понимания, по каким таким причинам Кирилл околел. Золотолицый поступил абсолютно иначе. Он, стоя с боку, напряг мускулы и взялся за низ автомобиля дернул железную тяжесть вверх. Алена почувствовала себя как в бочке спускаемой со склона горы. Машина перевернулась от направленного воздействия неслабой силы и падала она не на то место где стояла, а на Кирилла. Его веки на изуродованном лице по-прежнему были сжаты. Машина, с живым человеком падая, рвалась раздавить Кирилла. Золотолиций ускоряясь, пригнулся и зацепил выброшенной на большой скорости ладонью не чего не подозревавшего Кирилла. Который только понял, что его ноги забрякали по асфальту, стукаясь на длинной полосе оттаскивания. Мужество, взятое невесть откуда, при столкновении со всеми внутренними поверхностями салона Алене преподнесло подарок кроме терпения тошноты и боли, еще несколько времени в явственном сознании. Алена звала сон, чтоб накрыть её голову, когда травмы со свежей уверенностью, что их заметят, надавили общей выводящей из спокойствия болью. Алена на локтях переворачивалась, взглянула на незнакомца. Может даже с сожалением. Преградил путь познанию белый пейзаж на ветровом окне, пелена мелких трещин казалась зимним узором. В действительности незнакомец пришел в себя. Он не улетал во тьму. Он в душе рвал себя на части. Глаза его говорили отчетливо о таком эмоциональном положении внутреннего мира. Он вытащил из кармана подобие маленького утюга с ручкой для ладони. Включив питание, треугольный магнит, увеличивая направленное напряжение, тянул нож с раскаленным лезвием к владельцу. Алена упиралась руками в крышу машины. Под ней что-то зашевелилось. Ждать его появления Алена не собиралась. Сжалась, стараясь не занимать как можно больше пространства. Она не имела понятия на счет затеи незнакомца. На крыше выступало желтое пятно, металл грелся. Нож, не использованный золотолицим, сошедшим с ума считала Алена, ведь с таким перемещением это позволительно. Лезвие разрезало незначительный участок расплавленной крыши. Вертясь, создавая в Алена жуткое впечатление, не зря она в сторону отползла, выскочило, пробив и крышу, и потрескавшееся окно, оставив в нем отверстие с кулак. Золотолицый не теряя времени на расспросы у Кирилла, не натер ли он спину, а она не хуже чем у незнакомца выла в приступах резкой боли около позвонков и между ними при медленном сгибании. Развив скорость не заметную глазом, золотолицый взбежал на перевернутую лично машину, Алена присутствия над ней человека не восприняла, и прыгнул, оттолкнув себя от поддона. Лезвие стремилось к магниту, рассекая воздух по прямой линии полета благодаря отсутствию препятствий и притяжению. Сини пальцы на пол пути обняли ручку ножа. Золотолицый хотел рассмотреть удивление оппонента, но ужас проник в его мозг поздней догадкой. Незнакомец улыбнулся и отскочил подальше. Удар тока молнией разразился из пары контактов на ручке ножа. Оберегающая от несанкционированного использования встроенная система послужила отличным оружием. Не успев сбавить свою скорость обманутый влетел в бессознательном состоянии в твердую стену. Маска из драгоценного металла треснула, не дав размазать главный орган по бетону. Алена наблюдала за событиями в отверстие окна, они сопровождались свистом, переросшим в визг и треском возникшей из воздуха плазменной искры дезориентировав спасителя её или убийцу отца. Она молилась богам, желая не увидеть, вылезая из опрокинутой машины, обагрившийся асфальт. С запахами озона и не приятного от паленых тканей донеслось к Алене очень важный факт. Незнакомец подполз на коленках и разжал пальцы золотолицего, процесс он ободрял своими нравоучениями в отношении врага. Но тому все равно, а Алена с радостью вняла услугу господина случая. Разогнув первые вошедшие в тонус пальцы, незнакомец прошептал расколу с золотой кромкой.
-У тебя ни чего не вышло. Ты плохо их защитил. Не переживай, скажи шефу и своему и того, кто восстановит функции тела через недельку...
Перевел взгляд на окно, глаза Алены не выдали её. Он, медленно поворачивая опухшую шею, наградил возможностью отодвинуть лицо от отверстия. Вытягивая из колечка большого и указательного пальцев, нож произнес, как решила Алена собственное имя. Его можно сказать на европейский мотив, но звучало оно по-восточному.
-... что у старого Алана он не единственный. Я ни они, приказы теперь для меня пустое слово.
Створки лифта разошлись, из кабинки выбежали Алексей с Андреем, за ними выводя за руку Аббатского, выходил Дарек. Его правый рукав пиджака невозможно рассмотреть из-за яркого света окутавшего ладонь, неразличимую от обилия пульсирующего свечения. В его глазах залег не веривший ужас. Чесов не стал догонять убегающего Алана. Скрипя зубами держась за поясницу перед скрытием у выхода, неведомым способом притянул к себе переваливающиеся пластиковые комки. Кирилла на руки с опаской на осложнение от резкого перемещения, поднял Андрей, узнавать ставящую все на свои места версию он не желал. Алена вымаранная в грязи, выползала из машины в пол роста. Руки отца обхватили её, как она посчитала, подняв лицо она не изменила отношение к сочувствующему Чесову. За человеком с горящим рукавом, размаривающего небесную машину со слезами на щеках, Алена увидела приближение Андрея с Кириллом. Оставленный профессор, ориентируясь по запаху гари от двух выбросов искр, крапинки усеяли все, он видеть не мог, и все же ощущал территорию пострадавшую и источаемый ею жар. Оставив Алену, Чесов последовал за Дареком к лежащему золотолицему. Охранник на ходу загнул рукав и отключил систему сигнализации, еще там наверху оповестившую его посягательстве, святящимся ободом наручных часов. Не приходя в себя выведенный из строя золотолиций, был поднят на верхний этаж. Кирилла дотащили по переменке с Чесов и Андрей. Алену попросили подождать в впервые увиденном кабинете профессора. Кирилла отнесли к доктору Соминской, положили на кушетку. Доктор измерила, показатели здоровья и с не очень удовлетворенным видом взяла кровь на анализ. Её помещение действительно превышало кабинет. Половина оборудования отгорожена стеной, создав место для приемной и что-то наподобие склада. Чесов по её просьбе разыскать на полке красную коробочку для обследуемого, насчитал несколько холодных шкафов с медикаментами, пару рентгеновских и диагностических аппаратов, закрытые под стеклом полки заставлены баллончиками, пробирками. В этой части не было окон, неоновые трубки с верху сливали предметы в одно цветную зрелище синих оттенков. В указанном шкафу Чесов обнаружил что искал, по соседству с лекарством в изолированной прозрачной коробке находился оранжевый баллон с широкой надписью "Апортодел" под знаком, предупреждающим об осторожности. На пути назад он вдохнул, никакого напоминания о больнице, помещение проветрено и дезинфицировано, что понятно по специальному веществу в сифоне на столе Соминской. Раздвинул занавешенные шторы, Алексей передал лекарство доктору. Соминская сделала ему еще предложение. Он согласился и отправился за Аленой. Девочка увлеклась наставлением профессора. Он умело объяснял принципы одного атмосферного явления. Алена с начала не заметила, что её позвали, отвлекающая от эмоционального стрессового переживания речь Аббатского сыграла роль отлично. Чесов провел её в мини клинику. Доктор записывала показания в бумаги, Алене она показалась не очень подходящей на медицинскую должность для предотвращения болезней и летальных исходов. Доктор в желтом халате, не от старости, просто цвет такой ядовитый. Белые седые кудри выбивались по бокам головного убора. Она посмотрела сквозь толстые линзы на Алену и протянула ей коробку. Состояние отца видимо не конечный не обратимый этап, раз есть надежда в лекарства, думает Алена, располагая не значительной информацией об агониях. Потеря единственного родного человека жутким вариантом прокралась в понимание девочки. Инна не очень наверно привыкла к ней и без Кирилла она, воображая скорее минувшую опасность Алена, перейдет в разряд потенциального детдомовца. Приняв коробку со словами докторши:
-Каждый день ему необходимо внутрь принимать по двадцать граммов. Это одна таблетка. Вымерять на весах не придется.
Выбираясь, казалось из душной приемной с Кириллом, переставляющим ступни со скорость не выше черепашьей Алена, встретила мужчину помогавшего профессору и который, судя по реакции на вид небесного автомобиля, был его владельцем. Дарек запирал третью комнату на этаже. Чесов видел, как туда занесли золотолицего. В лифте они наскоро определили по наличию сердцебиения его живучесть. Через час Кургановы были дома. Алена поблагодарила Андрея таскавшего отца, от самой кушетки и до домашней кровати. Чесов остался у Аббатского уладить дела.
Что по настоящему происходило на стоянке. Алена не различила полосу, отделявшую реальность от невозможного. Закаленность в знакомстве с Данилом страдающим роком "Рич", не возмутило устой истинного восприятия мира. Осень выдалась обильной на странные происшествия. Но последнее, будоражило в несколько раз мощнее. На кого такого старается отец. Шефом, упомянутым незнакомцем, руководитель музея являться не может. Но с другой стороны Кирилл теперь иногда ночью подрабатывает сторожем. Алена не хотела думать об этом, но уверить себя полностью, что отец действительно делает то, что говорит, а не под прикрытием совершает темные задания, не могла. Жизни стала привлекать к себе внимание. Теперь необходимо сторониться углов и непроглядных подъездов. Кристину оповестить все равно, что плакаты расклеить с фотографиями отекших участков тела от болтанки в подкинутой машине. Кстати и в этом может посодействовать её отец. Сам толкает детей на вступление в "Легион", наряжая пустые стены в заказанные печатные призывы. Пусть косвенно, но отказать в услуге ради не запачканной совести, разве нельзя. Зарплату получает и учит дочь не следовать за Гроном. Вот судьба рассмеется, когда с плаката в треугольнике лиц он различит родственные черты. Не желала Алена такого будущего подруге. И даже так произойдет, что изменит событие. Легионеры не указывались в сводках нарушителей порядка. В музей наведываются. Может среди множества сект возрастет одна верная. Кто в неё главным будет? Грон или кто там еще славит свою концепцию.
