Краткая история контакта

Все, кроме одного. Хор даже запомнил его имя — Яковлев. Этот Яковлев сначала попытался надавить на майора, ссылаясь на "приказ самого товарища Сталина", потом, не добившись успеха, нагло сунулся к машине и закономерно получил от защиты. Поднявшись с земли и отряхнувшись, он наконец-то убрался, пригрозив напоследок нажаловаться "товарищу Сталину".

Поглядев ему вслед, Петров с тяжёлым вздохом повернулся к выбравшемуся из кабины Шиссу:

"Вредный вы, товарищ Хоргах. Это, между прочим, один из лучших наших авиаконструкторов. Истребители проектирует".

"Это не те ли, которые с трёх заходов вражеский штурмовик свалить не способны?" — приподнял брови Хор.

Вместо ответа майор только ещё раз тяжело вздохнул...

Товарищем Шисса безопасник называл со времени авантюры со штурмовиками. Точнее, с совещания в штабе, когда решали, какую из накопившихся заявок следует выполнять в первую очередь. Вопрос на самом деле был очень важным: требовалось доказать начальству, что оно не ошиблось, дав разрешение на вылеты. То есть цель должна иметь серьёзную ПВО, преодолеть которую в обычных условиях либо невозможно, либо стоило бы больших потерь. Вторым требованием были размеры цели: три машины — это не эскадрилья, большую площадь не накроют. Вот в процессе обсуждения Петров вдруг и ляпнул: "Товарищ Хоргах!" И только потом, судя по лицу, сообразил...

Впрочем, никто из присутствующих не обратил на эту оговорку внимания, и на следующий день успокоившийся (а может, и получивший одобрение начальства) майор уже уверенно обратился к Шиссу: "Товарищ!"

— Шеф, пять минут до перестроения, — напомнила Кири.

— Принял, — отозвался Хоргах, выныривая из размышлений. Зелёная пунктирная линия на тактическом экране, обозначавшая курс, чуть впереди изгибалась влево и в конце упиралась в значок цели.

Цель — ничем не примечательный маленький разъезд на железной дороге — считалась третьестепенной до вчерашнего вечера, когда союзники получили сообщение от своей разведки, что туда прибыли несколько эшелонов противника и собираются разгружаться. И штурмовики получили приказ уничтожить её любой ценой. Об опасности полётов в таких условиях вышестоящее начальство, похоже, предпочло забыть. Впрочем, Шисс удивился бы, окажись иначе: война на то и война.

Однако вылет штурмовиков всё же отложили на раннее утро. Во-первых, потому что при таких погодных условиях ночные полёты становились слишком уж опасными (Хоргах, знавший об оборудовании машин союзников только то, что оно крайне примитивно, с этим согласился). Во-вторых, потому что противник, оказывается, по ночам предпочитал спать, а следовательно ни о какой разгрузке прибывших эшелонов речи не шло. Недоверчиво хмыкнув, Хор отпраился на разведку и меньше чем через час хмыкнул снова, но уже озадаченно: какой-либо активной деятельности на разъезде не велось. Похоже, странные взгляды на ведение войны были присущи не только союзникам.

Как бы то ни было, схема атаки была рассчитана (с помощью Кири), доведена до экипажей, машины подготовлены к вылету и сегодня через несколько минут после рассвета уже выстраивались привычным клином, направляясь к месту работы. Само собой, не обошлось без напутственного слова комиссара перед взлётом, но Хоргах его не слушал — не интересно.

— Пять минут до цели, — сообщил компьютер.

— Принял, — подтвердил Шисс, выждал тридцать секунд и скомандовал: — Работаем!

— Плюс четыре! — лязгнула в эфир Кири.

Третий штурмовик, шедший выше остальных и с заметным отставанием, добавил мощности двигателям и начал постепенно наращивать скорость. Он нёс зажигательные бомбы, которые требовалось распределить по всей площади цели. По возможности. Сам Шисс считал, что толку от этого будет мало, однако спорить с союзниками и что-то доказывать не стал: любая цивилизация должна нарабатывать собственный опыт. В том числе — совершая ошибки. И потом — а вдруг? Вдруг в эшелонах окажется достаточное количество легковоспламеняющихся и горючих материалов?..

— Плюс два!

Операторы вооружения открывали бомболюки и отключали предохранительные системы (если, конечно, таковые имелись).

— Плюс один!

Минута до цели. Полная готовность.

— И-и... р-раз!..

— А неплохо получилось, — с бокового экрана весело скалился напарник. — Даже удивительно. Всё же не такие аборигены бестолковые, как кажется.

— Хм-м?.. — промычал Шисс, не отрываясь от тактического экрана.

— Да не пялься ты в свою убогую гляделку! — изобразил возмущение Мур. — Я тебе потом свою запись скину. Как закончу. В цвете, в мельчайших подробностях, в нескольких диапазонах... А вообще, ты бы ещё раз сюда слетал. А то как-то оно... неэстетично.

— Сам вижу, — буркнул Хоргах, гадая, получится у него уговорить начальство штурмовиков разрешить сегодня ещё один вылет. Или же оное начальство сочтёт приказ командования выполненным?

— А ты их пни! — продолжал веселиться горо. — Скажи, что через три дня, не считая сегодняшнего, уходишь.

— Почему через три? — Шисс наконец оторвался от созерцания картины разрушений и посмотрел на напарника.

— А всё, — хмыкнул тот. — Оборудование установлено, первичная информация собрана, последний из реакторов выйдет на режим через шестьдесят часов... Даже уже меньше. Да...

— Хм...

— Хмыкай не хмыкай, Хор, а мир этот слишком уж неудобный. И слишком уж беспокойный. И как бы в ближайшие годы не стал ещё и слишком грязным, — из голоса Мура исчезла даже тень весёлости. Его раса когда-то ухитрилась развязать в своём родном мире последовательно несколько войн с применением оружия, основанного на делении тяжёлых ядер. И кто знает, выжил бы там хоть кто-нибудь, если б не вмешательство Старших.

— Уже делают? — осторожно поинтересовался Шисс.

— А Бездна их знает, — вздохнул напарник. — Но если ещё не делают, то это ненадолго.

Они всё же слетали к тому разъезду ещё раз, только второму экипажу машину поменяли — на "родной" один из двигателей грелся. В остальном же даже уговаривать не пришлось — хватило сделанной Муром записи, на которой чётко было видно, что не меньше трети транспортных модулей уцелело.

— Вот что пинок животворящий делает! — прокомментировала такое быстрое согласие Кири, заставив Хора размышлять, где она ухитрилась подхватить это выражение. Вроде бы на родной базе ничего подобного не употребляли. В ответ на прямой вопрос она заюлила:

— Ну, ше-эф! Ску-учно! А эти аборигены такие забавные-э...

Мысленно сплюнув, Хоргах дал себе слово по возвращении на базу найти подробное описание бортового компьютера, а заодно и всех установленных на него программ.

Да. По возвращении. До которого — ещё три дня с лишним.

Второй вылет отличался от первого только тем, что все три штурмовика несли одинаковый груз и выводить на индивидуальную позицию тоже пришлось всех троих. В соответствии с данными доразведки, проведённой Хором. Ну и ещё — жалкое подобие заградительного огня. Всё же противник умел делать выводы, организовал радиоперехват, и стоило Кири дать в эфир отсчёт, как через минуту покрывало облаков пробили дымные трассы, а на тысячу метров выше стали вспухать чёрные клубы разрывов.

Вообще-то Шисс уже пару дней ожидал чего-то подобного и потому не удивился. Просто поставил себе в памяти метку предупредить союзников, что лёгкая жизнь подходит к концу. Хотя, конечно, она и так к нему подходит...

О том, что скоро их покинет, Хор сказал союзникам сразу после окончания разбора результатов вылета. Сообщил он им об этом совершенно спокойно, и его слова были восприняты тоже без каких-либо эмоций.

— Отзывают? - только и спросил командир полка штурмовиков. И, получив подтверждение, лишь молча кивнул.

Другие участники совещания тоже отреагировали сдержанно: люди военные, что такое приказ, понимают прекрасно.

Петров тоже ничего не сказал.

"Отыгрался" безопасник на следующий день. Появившись после полудня, когда Шисс уже вернулся с вылета, Петров принялся допрашивать его о катере, о причинах, почему напарник не пожелал вступать в контакт, а под конец — как в Империи относятся к иностранным наградам.

На первую часть Хор постарался ответить достаточно подробно, хотя и сам не знал многого. На вторую — отшутился: мол, чтобы общаться с этим юмористом, необходимо сначала пройти серьёзную подготовку, иначе неизбежны сердечные приступы. А вот последний вопрос заставил его скривиться.

Глядя в перекосившееся лицо Шисса, Петров поспешил уточнить:

— Товарищ Хоргах, мы понимаем, что при имеющейся разнице между нашими уровнями награждать вас за сбитые самолёты противника было бы по меньшей мере некрасиво. Но мы оцениваем вашу помощь совсем по-другому. Вы знаете, что после того, как вы уничтожили ночью всю группу вражеских бомбардировщиков, на Москву не было совершено ни одного налёта? Ни од-но-го, товарищ Хоргах! А до этого такие налёты совершались с завидной регулярностью. А каждый такой налёт — это не просто долгое сидение в убежищах. Это и погибшие, и пожары, и просто разрушенные здания, которые имеют очень большую историческую и культурную ценность...

— Даже с учётом этих обстоятельств, майор, - вклинился Шисс, воспользовавшись небольшой паузой.

Некоторое время Петров продолжал вглядываться в его лицо, после чего вздохнул:

— Жаль. Но думаю, наше правительство поймёт вашу позицию.

— Надеюсь на это, - кивнул Хор.

— Тогда... - безопасник помялся, но потом решительно тряхнул головой: — Тогда, товарищ Хоргах, надеюсь, вы не откажетесь принять принять от нас небольшой подарок? На память?..

— Н-да, — пробормотал Мур, досмотрев запись. — Хотя, конечно, следовало ожидать. Не ты первый.

— И как поступали другие?

— По-разному, друг мой. По-разному... — горо помолчал. — Знаешь, есть цивилизации, которые такой отказ воспримут как смертельное оскорбление. Нет-нет, — поспешил он успокоить напрягшегося было Шисса, — та, с которой ты контактируешь, к таковым не относится. Во всяком случае предварительный анализ об этом говорит. И кстати, — напарник весело оскалился, — можешь не беспокоиться, что тебе в качестве подарка вручат раба. Или красивую самку.

— Вручат некрасивую? — фыркнул Шисс, невольно вспоминая одну из сотрудниц лётной столовой, явно страдающую избыточным весом.

— Н-ну-у... — задумчиво протянул Мур, — я бы вручил. Но, боюсь, у аборигенов не настолько хорошо с чувством юмора.

— Что радует, — буркнул Хоргах.

— Да не страдай ты раньше времени! — отмахнулся напарник. — Будет какое-нибудь местное оружие. Наверняка. А может, какая-нибудь безделушка вроде портрета правителя с его личной подписью. Вернёмся — отдашь его в музей Дома, в отдел курьёзов. Если, конечно, не решишь повесить у себя в спальне.

Тяжело вздохнув, Шисс покачал головой и собрался уже отключать связь, когда Мур спросил:

— Тебе в какое время забирать послезавтра?

— Ближе к заходу здешнего светила, — немного подумав, ответил Хоргах.

Секунду напарник смотрел на него непонятным взглядом, потом мигательные перепонки опустились и он нараспев продекламировал:

— Чёрный Охотник, уходящий в закат...

Нет. Не так. Вот:

Чёрный Охотник,

Летящий в закат!..

А? Так лучше?..

В предпоследний день своего пребывания в этом мире Шисс много летал. Сначала — сопровождал штурмовики (это уже стало почти традицией). Затем, обеспечив их посадку, направился на северо-запад, к Ленинграду, распугав своим появлением немногочисленные самолёты противника и сбив одну лишь "раму", болтавшуюся на высоте около шести тысяч — не успела удрать. Хотя и очень старалась. Затем покружил там немного, игнорируя попытки истребителей союзников установить контакт. Один раз, обнаружив внизу нечто, классифицированное Кири, как древний боевой корабль, не утерпел, снизился и дважды облетел это творение местных инженеров. Очень аккуратно облетел — не слишком быстро, не слишком близко, не разворачиваясь к кораблю носом. Экипаж вёл себя настороженно, сопровождая "охотника" стволами лёгкой ПВО, но, к счастью, никто не выстрелил. Качнув им напоследок крыльями, Хор увёл машину круто вверх.

Оставалось ещё одно место, которое хотелось бы посетить. Небольшой городок почти строго на юг от аэродрома. Тула. По слухам, там сейчас шли напряжённые бои. Правда, по тем же слухам, погода в том районе была нелётная. Для аборигенов.

Слухи оправдались. Ни одной воздушной цели в районе Тула (Тулы?) не обнаружилось, и Шисс, мысленно пожав плечами (не слишком-то и хотелось) направился на базу. Настроение уже час, как переползло отметку "Хорошее", и хоть и медленно, но продолжало улучшаться. Причина лежала на поверхности: скоро домой. Домой. А там...

Что — там, Хор додумывать не стал. Одно из правил, вбитых на уровень рефлексов ещё в Школе: на выходе не мечтать. Не отвлекаться. Вообще не поддаваться сильным эмоциям. Иначе — пойдут ошибки. А ошибки — это смерть. И не только твоя, но и твоих товарищей. И хотя Шисс уже давно в отставке, но сейчас он всё равно на выходе. Так что — потом. После возвращения. А пока — полная сосредоточенность...

— Товарищи командиры!

Команда и последовавший за ней шум отодвигаемых стульев заставили Шисса сначала встрепенуться, а потом мысленно себя обругать — совсем расслабился!

Зал столовой, утром имевший обычный вид, сейчас больше напоминал если не ресторан, то уж какое-нибудь кафе точно. Столы были застелены ослепительно-белыми скатертями, столовые приборы выложены аккуратными рядами, кое-где даже стояли небольшие вазы с живыми цветами. И... люди. Офицеры в парадной форме, некоторые — с какими-то значками на груди (награды?). Хор разглядел даже членов экипажей тех штурмовиков, с которыми летал. Тоже успели переодеться в парадку...

И что бы это значило?..

— Проходите, товарищ Хоргах, не стесняйтесь!

Повернув голову вправо, Шисс увидел генерала Громадина, присутствовавшего при разборе результатов вылета. Улыбнувшись, генерал указал кивком в сторону стола, за которым обычно завтракали, обедали и ужинали старшие начальники базировавшихся на аэродроме подразделений и за которым определили место и самому Хору.

Когда все разместились, генерал скомандовал:

— Прошу садиться, - и сразу же: — Прошу налить, - сам он при этом остался стоять, а по залу засновали официантки, разнося источающие вкусные запахи тарелки.

Офицеры задвигались, наполняя рюмки водкой из стоявших на столах графинов. Сидевший слева от Шисса Петров собрался было налить и Хоргаху, однако тот покачал головой:

— Мне ещё лететь.

— А пить вовсе не обязательно, - пояснил майор. — Достаточно держать рюмку в руке во время тоста и потом просто поднести ко рту. Традиция.

Традиция... Традиция — это серьёзно. Пришлось кивнуть. А потом наблюдать, как Петров сначала налил Хору и себе водку, а потом в стоящие рядом с рюмками стаканы — розовой жидкости из большого кувшина.