Пока счетоводы вели анализ, мастеровые и команда Акинфия разбрелись по заводу. Не отставали от них и мы с Арбузовым. Ходили вместе с инженером Геннадием, лично осматривая все закоулки завода и опрашивая непонятные нам моменты встреченных по пути инженеров, рабочих и подмастерьев.
Доставшийся мне литейно-механический завод был построен неподалеку от столицы и по признанию заводских специалистов, был несколько староват. Протянувшиеся вдоль неширокой реки Колы большие, давно построенные, заводские здания из красного кирпича перемежались многочисленными малоэтажными постройками, отделанными глиняно-песчаными смесями. Выше всех построек в небо поднимались три, темнеющие на фоне серого осеннего неба и несущих дожди туч, заводские трубы, из которых вырывались дымные клубы дыхания работающего завода.
На чем-то одном завод не специализировался, что обеспечивало ему большую гибкость в торговых делах и постоянство загрузки, но и большими успехами не отличался, судя по цифрам в годовым ревизских бумагах, отмеченных штампиком Имперского департамента окладных сборов, каким-то чудесным образом найденных Ферапонтом.
Завод практически все делал самостоятельно, не особо обращаясь к сторонним производителям. Ассортимент выпускаемой продукции был широк. Силами занятых на производстве почти девятисот человек, треть из которых были подростки, занимавшиеся самым непроизводительным трудом, отливались колёсные пары для паровозов, колеса, котлы, топки, резервуары, баки и трансмиссии для паровиков и прочих механизмов, брались за кузнечные молота, насосы, мельницы и крупорушки, лебедки и пресса, плуги и прочие земледельческие орудия для крестьян, элементы благоустройства, вроде уличных фонарей и оградок. Не гнушались они и банальными чугунными сковородами, плитами, колосниками и даже ненавистными мне угольными утюгами, одним из которых я сжег свои джинсы. И даже брались за ремонт всевозможных машин и паровых движителей, в чем их работа пересекалась с работой мастерской Арбузова. Но из всей деятельности больше всего интересовал имевшийся на заводе участок сборки небольших дирижаблей.
Акинфий с парнями, что надобно делать, сообразили сразу. Гуляя самостоятельно по заводу, тем временем заводили знакомства с одногодками-подмастерьями, охотно делясь знанием о новом начальстве, козыряя возможностью решить многие проблемы напрямую в обмен на сведения о темных делишках управляющего и его помощниках.
Когда арбузовский счетовод огласил результаты своей работы, сомнений больше не было. На управляющего нужно было заявлять в полицию. И быстро решать проблемы, закрывая долги перед людьми. Вот только столько денег на руках у меня не было, а за трофейный бронеход от канцелярии деньги еще не поступили. Для того, чтобы купить небольшую отсрочку времени, в тот момент я все же решился обналичить в Дворянском банке чек, выданный мне на всякий случай асессором Бардиным.
-Вот и все, Сергей. Счетоводу своему я доверяю. Управляющий виновен в утайке, в том сомнений моих больше нет. Советую его уволить да подать заявление в околоток. И дело с концом! Ваше решение, князь? — как-то официально обратился Емельян Емельянович.
-Думаю, вы правы. Его надо уволить. Взамен назначить нового. Как владелец завода до окончательного решения предлагаю назначить временным исполняющим обязанности управляющего... мастера Епифана! — вопросительно глядел я на реакцию Епифана и всех остальных стоявших доверенных лиц от завода. Рядом захлопали: — Об условиях работы мы с вами, мастер, конечно, еще обязательно поговорим. После!
Мастер ошалело крутил и качал головой, не в силах поверить в привалившую ему только что должность.
-Все согласны?! -одобрительное "да" было мне ответом.
-Это в моих полномочиях? -обратился я к Ферапонту. Тот заверил, что препятствий нонче нет никаких и теперича готов поспособствовать в задержании, теперь уже бывшего, управляющего.
Собрав с помощью Епифана и доверенных лиц всех работяг в одном заводском цеху вновь, я, встав на импровизированный стол-помост, объявил всем о том, что предыдущий управляющий виноват в том, что проворовался. Из-за чего возникли задержки по оплате. И сообщил о назначении мастера Епифана новым управляющим завода. Народ забурлил, справедливо ожидая дальнейшей развязки. Дождавшись, когда в шумном от криков и разговоров цехе станет потише, объявил еще и о том, что долги не прощаются, а непременно начнут закрываться на днях. Из личных средств. И закрыты окончательно, едва наш счетовод сверит правильность расчётов и начислений. В общем, просил народ потерпеть еще пару-тройку дней. Пока у меня появятся деньги.
Ужас, сколько же мне денег нужно?! Где их взять? Может продать мне что-нибудь ненужное? Псарню пока ненужную или марину? Только вот нужны деньги прямо сейчас, а продам я ненужное в лучшем случае -потом. Где же взять деньги? Где?
Не откладывая на потом, после собрания пришлось просить задержаться инженерных спецов, цеховое начальство и мастеровых рабочих, которым объявил об грядущих изменениях в ассортименте производимых изделий, едва мы закончим с анализом ситуации. И высказал пожелание для пользы общего дела всем вносить предложения или замечания, если таковые будут. Правда, это заявление было немного сумбурным и малосодержательным. А на голодный желудок так вообще излишним, ведь новые идеи в такой момент не воспринимаются. Но сказать людям это было нужно.
На излете дня, делая над собой последнее усилие, ибо устал за день от бесконечной говорильни и восприятия информации неимоверно, собрал инженерный состав завода в административном корпусе. Ведущие специалисты и их помощники собрались в небольшой комнате, где управляющим всегда устраивались производственные совещания. Куда пришла и наша комиссия. Разместившись кто-как и кто где, я, под пытливым взглядом Емельяна Емельяновича вновь, бррр, уже в который раз, взял слово:
— Судари... и сударыни! — ибо среди участвующих в уголке затесались несколько женщин, кажется стенографистка управляющего, помощница конторщика, кондукторша, оказавшейся банальной чертежницей и магичка с дирижабельного, судя по постоянным перешептываниям -подруги.
-Как вы уже, наверное, знаете, предыдущий управляющий проворовался. И хотя на положении большинства из вас это не сказалось, успел, знаете, просмотреть работные ведомости, но. Положение на заводе не простое, но поправимое. Во всяком случае, специалисты Емельяна Емельяновича не раз меня заверили в том. Так что поправим. Теперь о причинах нашей встречи.
-Никому не надо рассказывать о положении дел на фронте, это вы все и так знаете. Знаете вы наверняка и о том, что падают доходы от выпуска продукции. Если мы не выдадим новый ассортимент, заводу и вам будет тяжело. В настоящий момент единственный для нас вариант найти возможность освоить и загрузить завод военной продукцией. Я прошу вас задуматься над моими словами. Можно поискать идеи, возможно уже есть не пошедшие в дело задумки, чертежи и даже готовые изделия. Знаю, есть нарекания с надежностью многих уже выпускаемых заводом изделий, над этим тоже необходимо думать. А также задуматься о дне завтрашнем, ведь война рано или поздно закончится. И верю, что новый управляющий -киваю на Епифана: — со всем усердием включится в эту работу. Обещаю не менее вашего включиться в процесс. А наш партнер, господин Арбузов и его мастерская, также помогут нам в этом. Над одним делом ведь работаем. Согласны?
Народ в комнате зашумел, перекидываясь друг с другом словами и делясь комментариями. Передав волну разговоров, обратился вновь:
-Ну так что, судари и сударыни! Согласны? Прошу согласных поднять руки.
Я взирал на собравшихся. Пашка с Арбузовым украдкой демонстрировали одобрительные жесты. Ферапонт чему-то довольно улыбался. Кажется, победа достигнута. Лес поднятых рук был мне ответом. Недовольство с неверием было, но немного. И по делу, ведь завод мне достался несколько подзапущенный. Теперь надо искать деньги.
Следующий визит на завод состоялся на той же неделе. Обналичив полностью имевшийся у меня чек в Дворянском банке, попросив банковского управляющего выдать нужные деньги ассигнациями малого достоинства и мелкой монетой, что делал вместе с новым счетоводом, на время кризисной ситуации приписанным ко мне в помощь для разруливания ситуации с заводскими финансами. Выход из банка и даже короткая поездка в паровике с несколькими мешками наличных денег вызвал ненадолго ощущение стремности момента, которое впрочем истаяло, едва я задумался о необходимости в ближайшее время доставать деньги еще.
Началом выплаты задолженности волнения среди рабочих удалось притушить на время. Немалую толику участия в этом принял новый управляющий Епифан и назначенный помощником по заводским делам Степан, бывший правой рукой мастера. У них не было выбора, как взять процесс в свои руки, на слово поверив новому хозяину. Пользуясь своим авторитетом среди рабочей аристократии и подростков, связями и знаниями тех самых незаметных ниточек, с помощью которых приводилась в движение махина завода.
А тем временем составив вместе с Геннадием Николаевичем и Емельян Емельянычем список первоочередных дел, начали вести первые совещания. Первыми после счетоводов и торгового из отделов удостоились вызова на очередное совещание рядовые кондукторы-чертежники и инженерный состав.
Первые жаловались на торговый отдел, обвиняя их в недостатке денежных поступлений. Вторые недовольно отмахивались, требуя иной товар и парировали все обвинения тем, что война все же давала себя знать. Что падение выручки было вызвано сокращением спроса на предметы быта и сокращением объемов капитального строительства. И смещением запросов в сторону заказов военного назначения, которые у них перехватывали более расторопные заводы, имевшие соответствующий опыт и квалификацию. Почтовые в условиях объявления войны также не требовались. Спасал заказ на грузовые дирижабли-баржи, каким-то чудом отхваченный перед самой войной. Только условия были неудобные. Небольшой аванс был потрачен на приобретение необходимых материалов, рассчитывая на будущие поступления, а полная оплата производилась по готовности и приемки. Все планы спутала начавшаяся война.
Вызванные на ковер инженеры и кондукторы пришли с толстенными перевязанными папками чертежей и эскизов перспективной продукции. Каждый участник принял мои пожелания показать свои наработки уж слишком буквально, притащив на демонстрацию новому начальству все свои работы. Под комментарии представлявших свои работы пришлось смотреть, чувствуя на себе настороженные взгляды. Чего в этих закромах только не было. От не лишенных изящества ажурных кухонных плит и чугунных сковородок, не пошедших в серию до зубчатых колес и водопроводных труб. Просмотр обещал быть скучным занятием, пока очередного чертежника не сменил рисовальщик-практикант, что стажировался по дирижаблям. Волнуясь, паренек не удержал в руках папку, из которой на пол веером высыпались его эскизные наброски. Стоп! Вот оно! Точно!
-Постой-постой! А дай-ка вон те работы. Да-да, эти!
Подняли и подали требуемые листки. Паренек-практикант покраснел:
— Да баловство. Фантазии! Мечты!
На представленных эскизах угадывались художественно преувеличенные прообразы наших бронемашин, колесивших просторы неизвестных земель. Оно! То что нужно. Колесные броневики и танки на паровой тяге. Для ускорения начала производства с использованием готовых шасси от легковых и грузовых паровиков, а танки — от паровых тракторов. То, что завод может быстро выпустить и легко освоить. И мастерской Арбузову работа найдется.
Удивительное дело. При засилье паровиков на дорогах до применения в военных целях в этом мире еще не догадались. Может быть потому, что развитие военных машин ушло в сторону гигантских пушечных дирижаблей, способных решить разом все задачи от доставки войск и перевозки грузов до огневой поддержки сухопутных операций, отдав гражданской технике лишь мирное применение. Решив отпустить всех с совещания, едва закрылась дверь совещательной залы, произнес:
-Емельян Емельянович, а ведь я, кажется, нашел то, чем мы будем заниматься. Это и по вашей части.
-Так-так, я весь внимание. — услышав обращение, откликнулся мой партнер.
-Вот, смотрите! — подтолкнул я эскизы молодого парня, быстро рисуя на своем листке прообраз простого броневика времен первой мировой войны:
-Надобно серьезно заняться той самой нашей работой, о которой мы с вами договаривались в мастерской перед отлетом в столицу. Только, если помните, проект касался мобилей Имперского гаража, теперь же предлагаю его несколько расширить. Представьте себе. Блиндированные паровики для перевозки солдат и огневой поддержки на основе самых массовых моделей паровых тракторов и подходящих для этих целей грузовых и легковых мобилей. Будучи на передовой, такие мобили я не встречал, а паровиков у нас ездит в избытке. Думаю, военные эту затею оценят, а Император... его величество, думаю, со своей машиной немного подождет — добавил я: -Ведь сроки, помнится вы говорили, вам были не обозначены. А заводу и мастерской зарабатывать надо. Верно говорю, Емельян Емельянович?
Озадаченный Арбузов достал свою любимую трубку с кисетом. Набив табаку, мужчина принялся раскуривать ее. Пустив в комнате несколько колец ядреного табачного дыма, кашлять от которого меня сумели отучить часто смолившие пушкари на дирижабле, он, немного подумав, выдал:
— Знаешь, Сергей. А ведь может пройти. И правда, затраты на первые экземпляры невысоки. Что скажешь на это, Геннадий Николаевич?
А инженер мастерской, покрутив чужие и мой листки, по заведенной привычке уже включился в новую задачу, принявшись рисовать, примеряя пропорции нарисованного мною эскиза к неизвестному мне шасси.
-Да, а точно! У нас даже и шасси для этого подходящее есть. Годная идея. Емельян Емельянович, ежели добро дадите, буду работать.
Делу время-потехе час.
ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ БИЛЕТЪ
Уважаемый князь Отяев-Конов.
Имею честь пригласить Васъ и трех сопровождающих васъ лиц женскаго или мужскаго полу для участия в Большой Императорской его величества охоте на третью седмицу Рамхата в субботу к 10 часамъ. Словесное описание маршрута и планъ охоты прилагаю к сему письму.
Глава Имперской Канцелярии граф Петр Петрович Курбатов
В один из дней, пока никого из хозяев дома не было, прибыл посыльный, вручив Евдокии запечатанный конверт. Откуда только адрес узнал, непонятно. Не иначе Прохор стуканул начальству, вряд ли ее высочество на мой счет опрашивали. В письме было приглашение на гербовой бумаге мне и трем лицам по моему выбору участвовать через три недели на Императорской охоте.
Поначалу я решил, что приглашение -шутка. Нет, правда. Шутка ли, еще недавно его величество был при смерти. Переворот тот же, гибель многих известных лиц из родов на балу. И на тебе, словно назло всем, как ни в чем не бывало, жизнь продолжается. Только ливрея фельдегеря, описанная горничной, печати с имперскими вензелями и знакомая размашистая подпись главы Канцелярии давали знать, что все в письме написанное -правда. Немного поразмыслив, я решил, что это правильно. И будь я на месте его величества, позлить таким образом своих недругов тоже не отказался бы.
