Оборот

С огромным удивлением на лице слишком самоуверенный колдун завалился на бок.

"Другого и не следовало ожидать от легионерского мага, — подумал старший, — империя хорошо учила своих псов, и те всегда, если бьют, то бьют всерьёз".

Переглянувшись с оставшимся колдуном, они синхронно начали атаку. В старика стали беспрерывно сыпаться молнии, огненные шары, и прочие непонятные, но смертельно опасные магические штуковины.

Наконец, одно из заклинаний достигло цели. Старик оказался скован зелёной сетью и лежал неподвижно, тяжело дыша.

Колдуны подошли к поверженному. Бой не обошёлся им без последствий. Оставшийся напарник старшего с трудом шёл, опираясь на свой посох. Один из немногочисленных, но прицельных ответов старика пришёлся ему в бедро.

— Слабоваты стали легионерские маги, — проговорил старший колдун, улыбаясь, — в прежние времена бои с вами оканчивались три к одному в вашу пользу.

— Два с половиной тоже неплохо, — ответил имперский маг и закрыл глаза.

Старший тут же поменялся в лице и резким движением дёрнул стоящего рядом колдуна, закрываясь им как щитом.

Ослепительная вспышка и грохот. Взрывной волной сражающихся разметало в разные стороны. Через пару минут старший пришёл в себя, и сейчас левой рукой неуклюже бинтовал обрубок правой.

Чёртов маг оказался прав. Он потерял двух спутников и что важнее руку. А без неё он утратил половину своих возможностей. Про охоту на оборота придётся забыть.

Я бежал изо всех сил. Сзади раздавались звуки разгорающегося боя. Там шёл нехилый махач. Судя по тому, что колдуны на полную использовали свой арсенал, старик оказывал упорное сопротивление. А он не так прост, как казался. Кто же ты дедушка Чак?

Неожиданно звуки стихли. Я невольно остановился и обернулся. Что там? Вдруг место боя осветила вспышка, и раздался гул как от взрыва.

"Старик и двое кто за тобой охотился, мертвы" — раздался бесстрастный голос тёмной.

Боль сдавило мне сердце. Я опустился на колено. Этот человек пожертвовал жизнью ради меня. Зачем? Мы же ведь едва знакомы.

"Прости дедушка Чак. И прощай" — постоял на колене ещё немного, отдавая дань уважения погибшему.

Что — то во мне изменилось. Чувствовал в душе какую-то тяжесть.

— Зачем этот старик умер за тебя? — неожиданно раздался голос тёмной, — я не понимаю.

— У людей так принято. Мы жертвуем жизнью ради других.

— Зачем? Зачем жертвовать своей жизнью ради других? Что в них такого особенного, если не жалко самого дорогого?

А действительно, что во мне особого?

В этом мире, так же, как и в моем, все уже стали сами за себя. Но будь это так, старик бы не вмешивался, а я бы уже дохлый, опускался на дно этого бездонного болота.

В душе раненным огромным зверем ворочалась совесть. И нах*й её не пошлёшь. Вернее, послать то можно, но это значит признать, что я крыса. Потому что, когда сам за себя это крыса.

Можно сколько угодно твердить о собственном пути, важности индивидуальности каждого и прочей херни. Но сука, если ты живёшь среди людей, то должен делать что-то для этих людей.

— Делать для этих людей? Для графского семейства, которые тебя за человека не считали? Или этих, мафиозиев с поля, которые себе подобных в животных превратили? Или тех, кто за тобой сейчас шли? Они же как тот безумный старик в башне, который тебя призвал. Думаешь они просто так тобой заинтересовались?

Впервые за долгое время я слышал чувство в голосе тёмной. И это чувство было ненависть. И блин, она была права, для этих я бы желал только смерти.

— Значит надо найти тех людей, за который можно отдать жизнь, — ответил я.

— Зачем это тебе? Ты же ничего не должен тому старику.

— Не должен. Но долг отдавать буду. Всё, разговор закончен.

Болото, наконец, закончилось, и я вышел на дорогу.

Город

Первый день.

Так, сегодня ещё успею попасть в город. Ворота закрываются за час до захода солнца, так что у меня ещё есть пара часов.

До главных ворот я дошёл как раз к закрытию. Пристроился к не длинной очереди путников, спешащих в город. Очередь медленно продвигалась, а мне в голову полезли тревожные мысли. Что если у стражников есть какое-то особое средство по выявлению нечисти, кроме серебра? Что со мной сделают, если я не пройду проверки? Отволокут в тюрьму или убьют на месте?

Наконец подошла моя очередь. Старший стражник, немолодой крепко сбитый мужик, внимательно меня оглядел.

— С какой целью в город?

— Работу найти, — решил отвечать честно.

Совсем молодой парень, стоявший за спиной старшего, насмешливо улыбнулся.

Стражник что стоял слева, осторожно коснулся меня кончиком копья. Меня пронзила боль, и я немного дёрнулся. Все сразу напряглись. Старший отступил на шаг и положил руку на меч. Вокруг меня образовалась пустота.

— Что с тобой? — насторожено, спросил меня главный.

— Холодно и сталь холодная, вот и дёрнулся, — попытался отмазаться я.

До меня ещё раз осторожно дотронулись копьём. В этот раз я был наготове и выдержал боль, не дрогнув. Все расслабились. Фу, блин. Чуть не спалился.

— С тебя пять дариков, — сказал старший.

Я молча протянул десять. Мне отдали сдачу.

— Как зовут, сколько лет? — обратился ко мне сидящий за столом в тени от башни человек в мешковатой одежде.

— Алекс, — я замешкался, а сколько мне здешнему лет то? Соврать что ли?

— Что молчишь? А ладно напишу тринадцать, — видно чувак запарился на своей работе и не хотел со мной долго возиться. Главное, что за вход заплатил.

Дальше он взял в руки небольшую пластинку с верёвкой и приложил к ней синий камень.

— Всё, можешь проходить, — продолжил он, протягивая мне эту пластинку, — это пропуск. Носи его всегда. Даёт тебе право находится в городе три дня. Потом платишь ещё два дарика или покидаешь город. Если найдёшь того, кто за тебя поручиться, то плата уже не взымается. Пока ты внутри, должен подчиняться нашим законом. Всё понятно?

— Да.

Стража расступилась, путь был открыт.

Я в древнем городе!

Меня охватило волнение. Да, уже приходилось сталкиваться в этом мире с чудесами, да и сам я представлял то ещё чудо. За исследование тела в котором я сейчас находился, врачи моего мира руку бы отдали. А потом забрали. Мою. И остальные части тела. По отдельности.

Не туда меня что-то понесло. Продолжил с огромным любопытством оглядывать всё вокруг. Только в городе в полной мере можно прочувствовать дух чужого древнего мира.

— Мне тут не нравиться, — неожиданно мрачным голосом сообщила тёмная, — давай уйдём отсюда.

— Ага, снова на свалку? К монстрам? Нет, надо учиться жить среди людей. Мы тут останемся и это не обсуждается.

Сразу после ворот была небольшая площадь, вымощенная камнем. От неё вели три улицы. Решил пойти по той, что вела к центру города.

Народу было не особенно много. Одеты нормально. В чистые штаны, рубашки. Женщины в длинных юбках и головных уборах. И всех на груди металлическая пластина, на подобии той, что дал мне стражник у ворот.

Дома преимущественно трёх, четырёхэтажные. Только из камня. Между домами довольно большое расстояние, балконы не нависают над головой. И с них никто не льёт помоев на головы прохожих.

Кстати о птичках. На улицах было чисто. Реально чисто. Нету никакого мусора. Куда они всё это девают? И не воняло. Нет, запахи, конечно были. Где-то работала кузня, где-то пекли хлеб. Вот проехал всадник, и запахло лошадиным потом. Но всё равно воздух был чистым. Увиденная мной картина сильно расходилась с той, что была сформирована под воздействием школьной программы.

Ладно, не отвлекаемся. Пора искать работу. Вот под вывеской подковы, здоровый мужик в почерневшем от сажи переднике, колотил молотом по какой-то раскалённой штуке. Бесшумно. Магия какая-то? В принципе правильно, иначе он бы своей долбёжкой весь квартал достал бы.

— Вам работники нужны? — задал я вопрос потенциальному работодателю.

Мужик отрицательно покачал головой и продолжил свою работу. Хорошо, будем пытаться дальше. За час обошёл ещё с десяток мест. От трактира до пекарни. Рабочие нигде не требовались. Да, трудновато здесь с рынком труда. Но я не отчаивался. На крайний случай буду охотиться на нарпи и в городе сбывать. На первое время хватит. Главное узнать тут всё получше.

Присел перевести дух на скамейку у фонтана, стоявшей на маленькой аккуратной площади. Сзади раздался топот ног.

Обернувшись увидел, как трое долговязых парней зажали в углу щуплого невысокого пацанёнка и судя по всему собираются его бить. Пацанёнок смотрел на врагов исподлобья, подняв сжатые кулаки. Но трое против одного — исход ясен. В душе шевельнулась совесть.

— Ну чё, огрызок, вот ты и попался, — произнёс развязным тоном один из троицы, — ща мы тебя убивать будем.

— Ещё посмотрим кто кого, — полным злого отчаяния голосом прокричал паренёк.

Я встал и подошёл.

— Трое на одного не честно, вообще-то, — сказал я спокойным голосом.

Парни напряглись. Расклад поменялся не в их пользу. Я был одного с ними роста и комплекции.

— Эээ, — гопники немного растерялись. Заводила, ища поддержки, стал оглядываться на корешей.

— Это наш район, мы тут всё держим, — сказал он тоном ниже, уже не таким уверенным голосом. Поняв, что, оправдываясь, теряет авторитет, опять взвинтил тон и попёр буром.

— Слышь, ты кто такой? Чё, давно плесень с колодца не слизывал? Ща получишь по хлебалу и поплывёшь по Дерине, мальков кормить.

Это был примерный перевод всего, что он сказал, но можно было сделать вывод, что фаза переговоров закончилась неудачно и наступает фаза активных действий. А в этой фазе кто первый ударит, у того больше шансов.

Их было трое. Но у меня была дубина, так что шансы выравнивались. Парнишку я не принимал в расчёт. Глубоко вздохнул, чувствуя, как расслабляются нервы и твердеют мускулы.

Сначала по яйцам главаря, одновременно вытаскивая дубину из-за пояса. Потом левого, он побольше и выглядит поопаснее. Останется самый дрыщеватый. Судя по поведению ссыкун ещё тот. Этот лицом к лицу драться не будет, но в спину может ударить.

Не слушая все больше распаляющегося крикуна, сделал плавный, и из-за этого не заметный шаг и приблизился к первой цели.

На! Яйца от хорошего пинка аж хрустнули. Говорун, схватив пах в охапку, повалился набок. Лёжа на земле и что-то скуля, он смешно перебирал ногами, как будто куда-то бежал. Наверное, за своим потерянным достоинством.

Дубина у меня в руке. Хулиганы наступают с двух сторон. У одного в руке появился нож, второй снимает с руки что-то вроде ремня с толстой пряжкой. Расправа с главарём не произвела на них впечатление.

Неожиданно, зажатый в углу паренёк, ударяет по колену, отвлёкшегося преследователя и используя открывшуюся лазейку устремляется прочь, на бегу прокричав:

— Бежим!

Получить ножом в бок особого желания нет, так что я со всех ног устремляюсь за пареньком. Пробежав два перекрёстка, паренёк свернул в незаметный тупичок. Переводя дыхание, услышали, как мимо прогромыхали сапогами преследователи. Причём их было уже человек шесть. Вовремя мы свалили.

— Фу, пронесло. Спасибо что помог. Ты не ранен? — спросил парнишка.

Да нет, всё нормально, — ответил я немного отдышавшись.

Паренёк приложил руку к своей пластинке.

— Меня Калеб зовут. Ты же приезжий, да? С караваном или сам по себе? А с какой целью? И как тебя зовут?

Под градом вопросов я немного замешкался.

— Моё имя Алекс. Приехал издалека. Сам по себе. Хочу на работу устроиться, — чем меньше скажу, тем меньше шансов, что меня поймают на нестыковках.

— С работой сейчас трудно. Приезжих много, а сбыт плохой. На дорогах полно разбойников, да и войны постоянно.

Парень в паре предложений рассказал текущую экономическую ситуацию. В целом, не очень для меня радостную. Затем внимательно на меня посмотрел и задумался. Наконец что-то решив для себя, он выдал.

— Пошли ко мне, переночуешь. А утром решим, что делать.

— У меня денег нет, — на всякий случай сказал я.

— Ничего, ты мне если не жизнь, так здоровье точно спас, так что с меня должок.

Пока шли к его дому, мой новоявленный товарищ поведал много интересного. Город разделён на семь районов и центр. Каждый район отделен от рядом находящихся районов, стеной и устроен одинаково. В центре главная площадь и от неё к границам района расходятся прямые улицы, местами разделённые поперечными переулками. Так что заблудиться вряд ли получиться.

Городом управлял совет "уважаемых", из числа самых богатых торговцев и бывших имперских управленцев. За порядком следил корпус стражей. Раньше, большую часть товара отправляли в империю. По сильно заниженным ценам, как сказал Калеб.

"Но когда мы освободились от ига империи, то начали сами назначать справедливые цены, — с нескрываемой гордостью поведал он мне. — Правда, грёбаные имперцы закрыли для нас границы. Силёнок чтоб нас обратно захватить, у них нет, вот и мстят по мелкому". Паренёк презрительно сплюнул.

Да, не любят здесь империю, подумал я.

— Вот мы и дома, — сказал радостно Калеб, подходя к ухоженному двухэтажному домику, утопающего в зелени окружающего сада.

— Красиво. Ты тут с родителями живёшь? А они не будут против?

— Типа того. Нет, не будут.

Калеб пропустил меня вперёд и через крепкую дверь, покрытую красивым резным узором, мы вошли в дом. Сразу за дверью начиналась большая светлая комната. В глаза сразу бросился камин, правда без огня и большой стол, за которым ели трое рябят. Справа на верх уходила лестница. Слева был проход в кухню, судя по запаху готовки доносившийся оттуда.

При нашем появлении все перестали есть и молча уставились на нас.

— Привет избранным, — радостным возвестил Калеб, — это мой новый друг Алекс, он поживёт пока с нами.

— Здравствуйте, — обратился я присутствующим.

Никто не проронил ни слова. Странные какие-то.

— Пошли, покажу твою комнату, нам наверх, — заторопился мой спутник.

— Что они не особо рады моему приходу, — сказал я пока мы поднимались наверх.

— Они просто к тебе не привыкли, всё нормально будет.

Наверху был не длинный коридор с шестью дверями. Мы остановились у второй от лестницы. Калеб отворил дверь ключом, и мы вошли внутрь. Низкая кровать, стул возле мутного окна и пара крючков для одежды на стенке.

Я прошёл вперёд. Опаньки — за кроватью обнаружился здоровенный сундук с распахнутой крышкой. Пустой естественно. Больше в комнате ничего не было. Ну, по сравнению с моим шалашом на свалке просто роскошь какая-то.

— Ты тут пока осваивайся, через десять минут вниз спускайся, я поесть замучу, — обратился Калеб ко мне.

— Хорошо. Спасибо Калеб.

— Да пожалуйста, — с улыбкой ответил мне товарищ.

Подошёл к окну. С него открывался очень хороший вид на зелёный садик. Вроде жизнь потихоньку налаживается. Тягостное чувство после смерти дедушки Чака понемногу отпускало. Не зря я сюда стремился.