Путешествие на космическом корабле "Бигль"

— Другими словами, — сказал Мортон, — вы хотите, чтобы мы оставались здесь, посреди пространства, пока наши специалисты будут изучать монстра?

— Естественно, — ответил физик.

Мортон немного подумал, потом медленно произнес:

— Я должен вынести ваше предложение на рассмотрение руководителей отделов, фон Гроссен. Это исследовательская экспедиция. Мы достаточно оснащены, чтобы собрать тысячи образцов. Для нас, ученых, все хорошо. Все заслуживает быть изученным. Тем не менее, я уверен, вам возразят, что, если мы будем задерживаться на месяц ради каждого экземпляра, который предполагаем взять на борт, наше путешествие продлится пятьсот лет, а не пять или десять, как запланировано. Я излагаю вам не мою личную точку зрения. Несомненно, каждый образец должен быть изучен с тем подходом, которого он требует.

— Мне хотелось лишь, — сказал фон Гроссен, — чтобы об этом подумали.

— Других возражений нет? — спросил Мортон. Поскольку никто не ответил, он подвел итог спокойным тоном: — Ну, ребята, давайте, ловите его!

15

Икстл ждал. Словно в калейдоскопе, в его сознании появлялись и исчезали воспоминания о том, что он когда-то знал или о чем думал. Всплыло видение планеты, с которой он происходил и которая уже давно уничтожена. Он почувствовал гордость и возрастающее презрение к этим двуногим, взявшим себе в голову захватить его.

Он не забыл о том периоде, когда представители его расы могли управлять движением целых солнечных систем сквозь пространство. Это было еще до того, как они, отказавшись по собственной воле от межпланетных перемещений, предались более спокойному существованию, целиком посвященному восторгу художественного созидания.

Он смотрел на приближающуюся к нему клетку. Барьер приоткрылся, пропуская ее, и тут же закрылся. Это оказалось проделанным столь быстро, что, захоти он воспользоваться отверстием, чтобы проскользнуть к кораблю, у него бы не получилось. Клетка медленно надвигалась. Два человека, ведущие ее, внимательно оглядывали пространство перед собой. Один из них держал в руках какое-то оружие, которое, как ощущал Икстл, стреляло атомными зарядами. Он почувствовал к нему определенное уважение, но и сразу же понял, что преимущества этого оружия ограничены. Они могут применить его здесь, но никто не осмелится пустить в ход такую разрушительную энергию внутри корабля.

Это только утвердило его в принятом решении: подняться на борт! Проникнуть внутрь!

В то время как решимость укреплялась в нем, клетка объяла его тело и дверь бесшумно закрылась. Он дотянулся до ближайшего прута и крепко ухватился за него. Так и остался, прицепившись там, оглушенный реакцией. Он был спасен! Сознание под действием шока от этого открытия расширилось. Произведенный эффект был не только ментальным, но и физическим. Рои свободных электронов покинули тело, неистово стремясь присоединиться к электронам других атомарных систем. Икстл был спасен после квадриллионов лет безнадежного отчаяния. В безопасности, на материи. Что бы ни случилось потом, контроль над источником энергии клетки навсегда освободит его от былой неспособности распоряжаться своими передвижениями. Никогда больше он не будет оставаться в полной власти слабых сил отталкивания и притяжения далеких галактик. Отныне он сможет перемещаться в тех направлениях, которые сам выберет. И одна лишь клетка уже дала ему это.

Его тюрьма тронулась в сторону корабля. Когда они приблизились, защитный экран приоткрылся и тут же захлопнулся, пропустив их. Вблизи двуногие существа выглядели хрупкими. Факт необходимости космических скафандров свидетельствовал о том, что они не умеют адаптироваться к средам, отличным от их собственных; иными словами, физически они находятся на низкой стадии эволюции. Однако было бы неразумно недооценивать их достижения в научной области. Они имели живые умы, способные создавать и использовать мощные машины. Они доставили некоторое количество своих устройств, явно, чтобы изучить его, Икстла. Таким образом разоблачатся его цели, идентифицируются драгоценные объекты, спрятанные в груди, и выставятся на обозрение некоторые жизненные органы. Он не мог допустить, чтобы его подвергли подобному обследованию. Он заметил, что кое-кто из двуногих носил по два оружия вместо одного. Оно скрывалось в футлярах, прикрепленных к поясу скафандров. Одно из них было того типа, с атомными зарядами, которым ему уже угрожали. Другое имело мерцающую и полупрозрачную рукоятку. Икстл заключил, что это вибратор. Оба двуногих, управлявших клеткой, им располагали.

Когда клетка прибыла в импровизированную лабораторию, камера придвинулась к узкому промежутку между двумя прутьями. Для Икстла это послужило сигналом. Без усилия он прыгнул к потолку. Его зрение интенсифицировалось и стало восприимчиво к колебаниям очень высокой частоты. Тотчас же он заметил, словно светящуюся точку в пределах досягаемости, источник энергии вибратора.

Одна рука, оканчивающаяся восьмью железными пальцами, протянулась вперед и проникла сквозь металл; он схватил вибратор одного из своих стражей.

Он не стал изменять атомную структуру оружия, как проделал с рукой. Не нужно, чтобы они могли догадаться, откуда последовал выстрел. Сохраняя равновесие в неудобном положении, он навел вибратор на камеру и группу людей, расположившихся за аппаратом. Нажал на спуск.

С невероятной быстротой движений Икстл отпустил оружие, отдернул руку и вернулся на пол. Заряд молекулярной энергии срезонировал в камере и задел в той или иной степени все оборудование временной лаборатории. Съемка была полностью испорчена; измерительные приборы придется заново эталонировать и все данные перепроверять. И самым лучшим представлялось то, что произошедшее посчитается несчастным случаем.

Гросвенор расслышал в переговорном устройстве ругательства и понял, не без облегчения, что компаньоны тоже борются с резкими вибрациями, которые лишь частично были поглощены материалом космических скафандров. Очень медленно зрение пришло в норму. Он снова увидел изогнутую металлическую плиту, на которой стоял, чуть далее клетку, словно пятно в тени, и за ней — темное и бездонное пространство.

— Мне очень жаль, шеф, — извинялся один из людей на клетке. — Вибратор, должно быть, выпал из кобуры и сам выстрелил.

Гросвенор вмешался:

— Это кажется маловероятным, учитывая отсутствие силы тяжести за пределами скафандра.

— Вы правы, Гросвенор, — сказал Мортон. — Кто-нибудь видел что-либо, способное объяснить произошедшее?

— Может, я тут наверху стукнулся обо что-то, сам того не заметив, — предположил тот, чье оружие выстрелило.

Смит в своем углу бормотал сквозь зубы:

— Страбизмический эрисипелатус, стеатопигмейский...

Гросвенор не расслышал продолжения, но догадался, что это личные ругательства биолога. Последний, видимо, облегчив душу, взял слово.

— Минутку, дайте-ка вспомнить, что я видел. Я стоял здесь, прямо на линии огня... Ну вот, мой каркас перестал сотрясаться. — Его голос окреп: — Клясться не стану, но как раз перед тем, как в меня выстрелил вибратор, создание дернулось. У меня сложилось впечатление, что оно прыгнуло под потолок. Я понимаю, было чересчур темно, чтобы различить точно, но...

Он оставил фразу неоконченной.

— Лихо! — бросил Мортон. — Направьте-ка прожектор, посмотрим, что там происходит!

Поток света залил клетку, обрисовывая Икстла, спокойно сидевшего на полу. Дрожь ужаса пробежала по телу Гросвенора при взгляде на монстра. Цилиндрический торс переливался пурпурными, почти металлическими отблесками, глаза горели, словно угольки, пальцы и уши казались железными, весь образ в целом производил впечатление совершенного уродства.

— Глядя в зеркало, он, видимо, приходит в восхищение, — произнес Зидель.

Высказанное неуверенным голосом замечание все же разбило лед.

Кто-то заговорил:

— Если всякая жизнь эволюционирует сообразно условиям среды обитания, зачем этому типу, живущему в пространстве, настолько развитые руки и ноги? Интересно бы глянуть, что у него внутри. Но в данный момент аппарат не работает. Вибрации повредили объектив, да и остальное не в лучшем состоянии. Попросить доставить другую камеру?

— Нн... нет, — ответил Мортон неуверенным тоном.

Затем он принял решение и его голос окреп.

— Мы потеряли много времени; в конце концов, ничто нам не мешает воссоздать условия космической пустоты в наших лабораториях и включить на некоторое время антигравитацию.

— Следует ли понимать так, что мои соображения больше не принимаются во внимание? — спросил фон Гроссен. — Помните, я говорил, по крайней мере, о неделе исследований, прежде чем брать это создание на корабль?

Мортон колебался:

— У кого-нибудь еще есть возражения?

Он выглядел обеспокоенным.

— Думаю, неразумно бросаться из одной крайности в другую, — вступил Гросвенор. — Приняв максимум предосторожностей, затем совсем от них отказаться.

— Кто еще поделится мнением? — спросил Мортон. И поскольку все молчали, добавил: — А вы, Смит?

Биолог заметил:

— В любом случае его нужно поднимать на борт, рано или поздно. Не стоит забывать, что ничего более необычного, чем это создание, живущее в пространстве, мы за время экспедиции не видели. Даже наш котенок, сумевший приспособиться к кислороду так же хорошо, как и к хлору, все же нуждался в некотором количестве тепла и не выжил бы в космическом холоде и вакууме. Если, как мы предположили, естественной средой обитания этого существа не является пространство, нужно узнать, как оно попало туда, где мы его нашли.

Мортон пребывал в озабоченности.

— По-видимому, придется ставить вопрос на голосование. Впрочем, мы могли бы закрыть клетку металлическим кожухом и установить в нем энергетическую защиту. Это удовлетворит вас, фон Гроссен?

— Разумная мера, — ответил тот. — Однако мы вернемся к тому же самому, перед тем как решиться снять защиту.

Мортон рассмеялся.

— Как только мы тронемся, вы можете обсуждать это вместе с другими хоть до самого окончания путешествия. А у вас, Гросвенор, есть что добавить?

Гросвенор склонил голову.

— Энергетический экран мне кажется надежной защитой, — ответил он.

Спросив в последний раз, имеет ли кто возражения, Мортон приказал людям на клетке:

— Подведите ее сюда, чтобы зарядить энергией.

Двигатели клетки заработали, и Икстл ощутил вибрации в металле. Потом он почувствовал во всем теле приятные покалывания. В нем что-то происходило, замедляя мысли. Когда ему удалось снова обрести контроль над мыслительными способностями, клетка уже нависала над ним, а сам он лежал на твердой поверхности обшивки корабля.

Он встал с рычанием, догадавшись, что именно случилось: он забыл вернуть себе прежнюю атомную структуру после того, как выстрелил из вибратора. Вследствие этого упущения его тело свободно прошло сквозь металлический пол клетки.

— Господи! — воскликнул ужаснувшийся Мортон.

Зрители сцены увидели, как пурпурная тень метнулась к люку и затем исчезла.

Приспособив организм к атомной структуре двух внутренних дверей, Икстл проскользнул в корабль. Он оказался в начале длинного коридора, залитого светом.

Одно представлялось несомненным: в той борьбе, которую ему придется развернуть, чтобы завладеть кораблем, он будет иметь очень большое преимущество и помимо индивидуального превосходства — они не знают, какие безжалостные замыслы он вынашивает.

16

Двадцатью минутами позже Гросвенор, устроившись в аудитории рубки управления, смотрел на Мортона и Лита, что-то оживленно обсуждавших на одном из уступов, ведущих к основной секции приборной панели.

Переполненный зал гудел. Не считая часовых, расставленных на ключевых постах, все были приглашены принять участие в собрании. И все они находились здесь, в самой аудитории и прилегающих к ней проходах: военные и их командиры, ученые, административный и технический персонал.

Прозвенел звонок. Мало-помалу разговоры прекращались. Звонок прозвенел еще раз. Воцарилась тишина. Капитан Лит выдвинулся вперед.

— Похоже, джентльмены, — сказал он, — надолго нас в покое не оставляют, вы не находите? Я подозреваю, что мы, военные, раньше имели неправильное представление об ученых. Я, например, был убежден, что они проводят всю жизнь в своих лабораториях, вдали от какой-либо опасности. Теперь я начинаю думать, что они обладают присущей только им способностью вызывать молнию там, где небо совершенно чистое.

Он помедлил мгновение, затем продолжил с тем же, немного суховатым, юмором:

— Мортон и я, мы оба пришли к согласию в том, что одним лишь военным не справиться с положением, каковое к настоящему моменту сложилось. До тех пор пока монстр продолжит разгуливать на свободе, каждый должен сам себе стать охранником. Вооружитесь, передвигайтесь только по двое или группой... Чем больше вас будет, тем лучше.

Он обвел аудиторию взглядом, затем заговорил уже серьезным тоном:

— Я допускаю, что еще не все в полной мере осознали, в какой опасности мы оказались. Не исключены жертвы. Возможно — я. Возможно — вы. Нужно смотреть ситуации в лицо и привыкнуть к мысли о том, что мы подвергаемся смертельному риску. И тем не менее, если судьба сведет вас с этим чудовищем, защищайтесь до последнего вздоха. Постарайтесь добиться своего. Не страдайте и не погибайте понапрасну.

Он оглянулся на Мортона.

— А сейчас начальник экспедиции проведет обсуждение, касающееся использования против врага огромного научного потенциала, собранного на корабле. Вам слово, мистер Мортон.

Мортон вышел вперед.

Его высокая фигура смотрелась не так внушительно на фоне гигантского пульта управления, перед которым он остановился. Серые глаза оглядели зал, вопросительно задерживаясь на каждом, словно он хотел оценить настроение людей. Он занял место капитана Лита, затем сказал:

— Я перебрал в памяти всю цепь случившихся событий и, кажется, имею право утверждать, что никто — включая меня самого — не может считаться ответственным за появление монстра на борту. Мы решили, если вы помните, поместить его в электромагнитное поле. Эта предосторожность удовлетворила всех критиков, и достойно сожаления то, что она не была принята вовремя. Вследствие этого факта монстр проник на корабль по своей воле и тем способом, который мы не могли предвидеть.

Он помолчал. Снова осмотрел все лица.

— Или же кто-то из вас имел что-нибудь более определенное, чем тайное предчувствие? В таком случае, пусть поднимет руку.

Гросвенор огляделся, но ни одна рука не поднялась. Он устроился поудобнее на сидении и тут не без удивления заметил, что глаза Мортона остановились на нем.

— Мистер Гросвенор, — спросил тот, — нексиализм давал основания предвидеть, что это создание способно проходить сквозь стены?

— Нет, — ответил Гросвенор ясным голосом.

— Благодарю, — сказал Мортон.

Ответ Гросвенора, похоже, его удовлетворил, поскольку он не стал больше никого спрашивать. Гросвенор уже догадался, что Мортон пытается оправдать свою собственную позицию. Это могло плохо сказаться на умонастроениях на борту. Но Гросвенора больше всего заинтересовало то, что Мортон сослался на нексиализм, как на некий высший авторитет.