Часть седьмая Дневник Тринадцатого Императора

— Хорошо, господа. Сейчас, Александр Фёдорович, давайте покажем нашему капитану будущий корабль. Результаты протяжек я сегодня смотреть не буду. Вы за меня перед Степаном Карловичем извинитесь, его исследования весьма интересны, но сейчас дефицит времени. Идёмте сразу на стапель.

Мы уже целой группой, с учётом казаков охраны, вышли из лаборатории и пройдя добрые двести метров в направлении озера приблизились к новому строению исполинских размеров. Это и оказался стапель, где строился будущий корабль. Само сооружение напоминало дебаркадер Лондонской выставки 62 года, который я видел на открытке. Внутрь стапеля первыми прошли несколько казаков. Позже, когда один из них выглянул наружу, двинулись туда и мы....

Это зрелище, наверное, запомниться мне на всю жизнь. Я и раньше видел диковинные морские военные суда, да и последнее судно, где служил, — "Хват" было не совсем обычное. Здесь же весь в лесах стоял не корабль, а исполинское морское чудище. Впечатление усиливало то, что был виден весь корпус судна, а не только его надводная часть. Увенчанный "спинным плавником" рубки с горизонтальными плавниками по обоим бортам корабль внушал уважение и заставлял чаще биться сердце. Его обводы сразу выдавали предназначение — покорителя глубин. Длина "морского исполина" была не менее пятидесяти ярдов, это сооружение язык не поворачивался назвать лодкой.

— Ну, вот ваш будущий дом, дорогой Павел Павлович.

Эти слова государя стали пророческими. С этого стапеля и своего корабля почти до самого его спуска на воду, исключая периоды изучения гальванической части, я так и не выходил. Много мне помогал Густав Федорович Эрдман, он командир лодки номер один. Она, если судить по водоизмещению, относиться к классу малых. Моя красавица водоизмещением более семисот тонн, это уже средняя подлодка, а где-то в недалёком будущем Александровским и Джевецким планируется завершить весь комплекс работ для лодки крейсерского класса.

Так за один день я познакомился почти со всеми участниками проектов по созданию российского подводного флота, ну и конечно с самими кораблями, и хотя назвать это знакомство можно только "шапочным", но для первого дня вполне достаточно.

Из гостиницы мне пришлось съехать. Учебный центр, детище Александровского, предусматривал неподалеку от наших верфей группу строений, которые здесь назывались ДОСы. Это одноэтажные домики с мезонином, выстроенные специально для размещения офицеров и семей офицерского состава.

Моим песталоцци был назначен каперанг Эрдман, командир подлодки номер один. Так случилось, что все остальные неожиданно разлетелись кто — куда.

— Вы на них внимания не обращайте. Государь торопит, требует строить быстрее и лучше. Сюда постоянно прибывают новые специалисты с невиданными приборами. Как только эти новинки испытания пройдут, тут же их в другие заводы внедряют. Вот Джевецкой с Александровским и путешествуют постоянно. Оно не удивительно, таких кораблей нигде в мире нет!

В словах Густава Федоровича не было ни зависти, ни осуждения, а только голая констатация факта и гордость за причастность к новому доселе неизведанному делу.

— Ну'с, голубчик, с чего'c мы сегодня начнём'с?

— По плану у нас отработка процедуры взвешивания и дифферентовки.

— Ну'с, значит, так'с....

После такой присказки мы разбирали для чего нужно взвешивание подлодки, как его лучше проводить и что необходимо выполнять при погрузке на берегу, чтобы важная операция дифферентовки не превратилась в "хождение по мукам". После такой теоретической подготовки вторую половину дня я с чертежами проводил на стапеле, где заканчивалась строительством уже моя подлодка. Во всяком случае, так я тогда считал.

— Ваше благородие, ваше благородие, вам пакет.

Расписываюсь, вскрываю пакет, читаю. Новостей две. Первая интересная — я капитан-лейтенант, причём уже более месяца. Приказ ходил за мной по пятам и наконец догнал на Ладоге. Вторая новость так себе. Хорошая с одной стороны — еду в Питер и непонятная с другой — прибыть надо в госпиталь. Приказы не обсуждаются. Сообщаю о полученном предписании Эрдману как старшему и тут же слышу.

— Вы не удивляйтесь, ничему'с не удивляйтесь, голубчик. Это по новым правилам Государем и великим князем учинённым: каждый офицер обязательному медицинскому учёту и контролю подлежит. Вот и до вас очерёдность дошла. Тут скоро бутаковский катер на Питер пойдёт, вот он вас и забросит прямо к набережной. Там и морской госпиталь поблизости.

Добираться по воде оказалось намного удобней и уже через несколько часов я был во вновь отстроенном здании, в котором обосновались последователи Авиценны. Перечислять все процедуры надо мной учинённые я не буду. Скажу только, что многое из того, что я здесь увидел, особенно гальванические аппараты выглядели достаточно фантастично, а некоторые угрожающе....

Эскулапам не понравилось, что после экспедиции на шхуне "Ермак" у меня побаливает правая рука. Назначили странные процедуры: одна, когда тебя дёргает током, а после ещё и переливание крови. Главный врач как-то случайно обмолвился: "...теперь вы кровный брат самого Государя императора". Что с докторов взять, пусть себе гипотезы измышляют. Наше дело — корабли. Две недели, проведённые в столице, мелькнули как одно мгновенье. Что интересно, так это то, что рука действительно болеть перестала. В этом я убедился, когда новый мундир с капитан — лейтенантскими погонами примерял. Дай им Бог здоровья нашим докторам!

За время моего отсутствия второй подводный корабль начали готовить к спуску на воду. По прибытию на место я сразу включился в эту непростую процедуру. Тут и железо, и гальваника, и матчасть, и живые люди и всех их надо расставить по местам, строго определённым боевыми наставлениями и конструкцией корабля. С металлическими частями достаточно просто смонтировал, наладил, опробовал. С живыми людьми так не получается.

Выручил уже имеющийся опыт тяжёлых северных походов. К каждому члену экипажа помалу "ключики" нашлись. Как-то вечером в подплаве в комнате для занятий мне задали вопрос: "...зачем надо было жизнью рисковать и в Северных морях плавать"? Для меня вопрос сначала странным показался, но поразмыслив, я рассказал своему новому экипажу как проходило плавание яхты "Эмбрио" и шхуны "Ермак" в Карском море. Поведал о цели экспедиции: дойти из Архангельска до устья Енисея, чтобы по проторённому пути легче было осваивать богатства земли сибирской. Рассказал, как покидали шхуну, затёртую льдами и давшую течь, как неделю добирались по льду до твёрдой земли и выходили к стоянке самоедов. После того разговора почувствовал, что группа людей теперь уже больше стала напоминать команду.

Был ещё интересный эпизод. "Качели", так назывался тренажёр для подготовки рулевых-горизонтальщиков. Это наш боцман, который на горизонтальных рулях "сидит", за глубиной и дифферентом смотрит. У него перед глазами два поплавка. Один по дуге "ходит", дифферент указывает, второй по вертикальной трубке перемещается и о глубине погружения лодки сообщает. Всё это сооружение закреплено на гигантских качелях с противовесом, да ещё и само по оси поворачиваться способно. Задачей рулевого горизонтальщика является те поплавки в нужных величинах удерживать, вращая штурвалы и штурвачики. Только с виду кажется, что это просто. Если не управиться рулевой, лодка проскочит предельную глубину погружения и будет раздавлена наружным давлением воды. Наш боцман ловил эти пузырьки-поплавки мастерски. Вдруг звонят мне с "качелей", докладывают: "контрольная задача по отработке управления горизонтальными рулями не сдана". Пригласил рулевого к себе. Заслуженный человек, почти мой ровесник, всегда открытый и добросовестный, мнётся, объяснить причину неудачи внятно не может. Наконец буквально выдавил из него несколько слов:

— Ваше благородие, понимаю, что недостойно это звучит, но по моему разумению неверно те поплавки перемещались сегодня.

— Как так неверно?

— Запаздывали оне и дёргались странно, а завсегдась плавно смещались, без дерготни.

Не буду пересказывать, как я разбирался с "качелями" и их руководством.... В трубку угломера, что дифферент демонстрировать должна. Кто-то из обслуги спиртосодержащую жидкость спустил и добавил воды. Газы, в ней растворённые, осели на стенках трубки в виде мелких пузырьков, что и приводило к запаздыванию и дерготне лёгкого пробкового индикатора....

Задачу мы сдали с оценкой "отлично". Анекдот о трубке на "качелях" хотя и появился, но уже без нашего участия. Действительно, "шило в мешке не утаишь". Надо ли говорить, что экипаж после этого случая ещё больше уверовал в особую технику своего корабля.

История эта, однако, получила неожиданное продолжение. В учебный центр прибыл флаг-офицер химической службы. Молодой безусый лейтенант с блестящими от свежего лака деревянными футлярами, которые несли вслед за ним два рослых мичмана. О том, что на флоте существуют такие специалисты, я не знал, на мой вопрос Эрдман ответил, что создано это подразделение недавно по прямому повелению государя. Что полностью входит в задачи химической службы, не знал и сам Густав Федорович.

Флаг-офицером были проверены все приборы со спиртосодержащей смесью и выпущен убийственный для учебного дивизиона документ. По результатам расследования вышел приказ. Не буду утомлять вас его содержанием, отмечу только, что значительная часть офицерского состава интендантской службы претерпела серьёзные изменения. Нижним чинам и рядовому составу были урезаны все специальные выплаты по статьям "добросовестность, бережливость, безаварийность" и прочее на весь год вперёд. Наши "грамотеи" подсчитали, что потери по этой статье для вольноопределяющихся, переведённые на водку, составили три ведра с четвертью на одного человека....

Сегодня представлялись мне два лейтенанта. Один — по штурманской части, по-новому это БЧ-1. Второй — гальванёр с полуфантастической специализацией — беспроводная связь, это БЧ-4. Каждый из них после представления доложил, что с ним прибыл соответствующий специалист его БЧ. С молодыми мичманами познакомился в тот же вечер. Две гитары так великолепно звучали в подплаве, что не заслушаться было никак невозможно. Вероятно слухи, что в гидроакустики и радиотелеграфисты подбирали людей, чуть ли не из консерватории имеют под собой основание.

Вчера по заданию Александровского был на "деревянном" корабле. Это огромный макет размером один к одному будущей крейсерской лодки. Здесь вместе с Эрдманом и Джевецким мы буквально дневали и ночевали несколько дней. Позже описывали всё неудачно скомпонованное оборудование и механизмы управления, давали рекомендации по его перемещению. Адова работа, но для запуска корабля в серию крайне необходимая.

Случайно услыхал кусок разговора Степана Карловича и Александра Фёдоровича. Они как раз отчёт по деревянному кораблю обсуждали: "...весьма разумное решение и как это нам самим оно в голову не пришло"? Интересно, я то считал, что инициатива "деревянной постройки" Александровскому принадлежала. Кто же ещё подлодки у нас в России конструирует?

Познакомился с чертёжниками. Задача перед ними стоит сложнейшая — выпустить в течение полугода чертежи по крейсерской лодке. По самому грубому подсчёту это около десяти тысяч листов. Копированием тех чертежей теперь оказывается машина занимается. Побывал и там, посмотрел, хитро устроено, наподобие большого дагерротипа, только проявка особенная, потому что неприятный запашок хорошо чувствуется, несмотря на вентиляцию.

Прибыли главные гальванёры и механики в одном лице — электромеханическая боевая часть, — БЧ-5. С ними последнее недостающее оборудование подошло. Основное уже смонтировано. Старший механик лично проследил за установкой деликатных устройств и перевёл дух только тогда, когда последние регуляторы, ограничители, выключатели, расцепители и карболитовые банки ячеек аккумуляторных батарей стали на место. "Дед", которому и тридцати нет, над ними буквально трясётся, а гребной двигатель "подкрадывания" или просто экономического подводного хода, готов водрузить на пьедестал.

Сравнение нового типа ячеек: идеальное химическое горючее (красный столбик), с бензином (синий), жидким водородом (голубой), воздушно-цинковым элементом (зелёный), литиево-ионным аккумулятором (жёлтый), никелево-металлогидридной батареей (розовый) и аккумулятором свинцово-кислотным (чёрный). Слева — плотность энергии (ватт-часы на литр). Шкала — нелинейная (иллюстрация Licht et.al.).

Эта диаграмма в его каюте — каморке висит, там, где обычно фотографии жен и детей помещают. На нашем корабле впервые будут установлены воздушно-цинковые аккумуляторы. Это вон та зелёная полоска. По сравнению с кислотными их ёмкость в три раза выше. Михаил Михайлович утверждает, что вопрос их своевременного изготовления для нашего корабля был на контроле у самого государя-императора. Приходил БЧ-5 с лодки Эрдмана, предлагал поменяться аккумуляторами, в шутку конечно, но наш, шутки не принял, чуть не обиделся.

Неожиданно слёг Джевецкий после очередной поездки на один из заводов. Говорят, что воспаление лёгких. Это очень опасно, отвезли его в госпиталь, врачи пока молчат. На нашем судне вынужденная задержка, ждём химические поглотители углекислоты. Эта новинка позволит дольше в подводном положении находиться, но они ещё не изготовлены.

Кажется, случилась большая неприятность. Александровский уговорил генерал-адмирала, не дожидаясь полной готовности всего комплекта чертежей заложить на новой верфи в Питере крейсерскую лодку. Е.И.В. был там, видел будущую лодку и остался очень недоволен самоуправством. Иван Фёдорович вызван "на ковёр". Это я от него самого услыхал, когда он крестился у иконы Николая Угодника перед поездкой в Питер к государю. Вызвался ехать с ним вместе. Если такой человек безвинно пострадает, это большой урон делу нанесёт. В том деле и моё большое участие есть. Наши подлодки хороши, но их удел охрана водного района. Чтобы неприятеля судоходство парализовать, большие лодки нужны с большим радиусом действия и автономностью. Буду брать вину на себя. Да и идея выпускать корпусные чертежи в первую очередь мне принадлежала.

Нам повезло. Е.И.В. благословил строительство крейсерской лодки и даже рекомендовал ей буквенный шифр. Теперь за нежным женским именем "Катюша" будет скрываться грозный подводный корабль с очень большим радиусом действия. Более того, дан старт ещё одному проекту подводного минного заградителя. Его тоже сам государь окрестил и нарёк "Крабом". Мне показалось, что он что-то вспомнил, перед тем как произнёс это слово. Хотя возможно это просто мои нервы расшалились.

Прибыли химпоглотители — регенераторы. Заводчане устроили нам небольшое представление. На широкий деревянный стол положили железный лист, а на него несколько пластин из регенерационного патрона. На эти пластины из тонкой стеклянной трубочки, которую экспериментатор держал на вытянутой руке, плеснули обычной водой. Раздалось шипение, потом на месте пластин возник яркий огонь, который прожёг и железный лист, и поверхность стола. Наша радость от применения такой техники сильно поубавилась. Обещают, что через несколько лет вместо перекиси натрия для изготовления пластин применят новый состав, а пока, чем богаты....