Неожиданностью оказалось то, что директор вообще мне что-то рассказал и даже подтвердил мои права на статую Квиррелла. Я уже было готовился к тому, что он сотрет мне память о сегодняшней ночи и все, а вышло совсем по-другому, даже немного информации обломилось, правда, ничего кроме уже известного мне, Дамблдор не сообщил, за исключением разве что некоторых уточнений возможностей философского камня, которые мне и не нужны были особо. А вот то, как он решил поступить с золотом, в которое превратился Квиррелл, оказалось приятной неожиданностью, ведь назвать металлическую статую трупом уже невозможно с любой точки зрения потому как превращение произошло абсолютно необратимое. Директору же несколько десятков килограммов драгоценного металла оказались ни к чему — имея доступ к философскому камню, он может получать золото в любых количествах, а тут видимо решил таким образом помочь бедной сиротке. Хотя кто его знает — поступки Дамблдора вообще не поддаются логике. Впрочем, нелогичность поступков в той или иной степени присуща всем волшебникам.
Что же до просьбы сообщать о чем-то необычном, то тут как раз ничего сверхъестественного нет — директор волнуется за учеников. Хотя, что сообщать, а о чем умолчать это решать мне. Что удивительно — за весь наш разговор мои серьги — артефакты ни разу не сработали. Либо Дамблдор легилимент такого уровня, что обойти их защиту ему ничего не стоит, либо он и не пытался меня прочесть. Лично я склоняюсь ко второму иначе так легко я бы из кабинета директора не вышел, если бы вообще вышел. Этот Дамблдор выпотрошил бы всё содержимое моих мозгов и не поморщился. А что случилось бы дальше — об этом даже и думать не хочется. Подумав об этом, я сплюнул три раза через левое плечо и постучал по подвернувшийся деревяшке.
А может сдать Дамблдору диадему Рейвенкло, — подумал я, подходя к двери в гостиную одноименного факультета, — Типа случайно нашел. Он ее исследует, узнает в ней хоркрукс и благополучно его уничтожит. А то самому с ней разбираться боязно — стоит подойти к ней на расстояние меньше двух десятков метров как серьги буквально раскаляются и очень быстро разряжаются, что свидетельствует о мощнейшей ментальной атаке. Не пока сдавать рано — пригодится как тестер для ментальных артефактов, да и в каноне она спокойно валялась до седьмого курса и ничего с ней не случилось. Хотя будет жаль ее уничтожать, но ничего не поделаешь. Впрочем, если я переживу всю эту заваруху, то попробую создать полную копию этой диадемы, когда у меня будет хватать знаний для расчета новых чар, их совместимости и прочего. Сейчас я могу только создавать артефакты по уже готовым технологиям и все. Сделать что-то свое или как-то изменить уже существующее мне не хватает знаний. Ответив на вопрос орла, я вошел в гостиную, поднялся в свою спальню, и не раздеваясь рухнул на кровать.
* * *
Альбус Дамблдор проводил усталым взглядом, выходящую из его кабинета первокурсницу. Лишь когда она закрыла дверь и миновала горгулью, директор выразил свои чувства, ударив по столу кулаком. Этот день долженствующий стать моментом его победы над Томом едва не обернулся кошмарным поражением. А как хорошо все начиналось! Уже к концу сильно затянувшегося заседания Визенгамота директор почувствовал срабатывание сигнальных чар и даже позволил себе небольшую улыбку — Том все же купился на уловку Альбуса и проник в Запретный коридор в попытке выкрасть философский камень, которого там как раз и не было. Была лишь его искусная подделка, а настоящий экземпляр камня, подаренный своему ученику и другу Николасом Фламелем, хранился в это время в кабинете директора.
Старый волшебник уже предвкушал победу над Томом, когда почувствовал еще одно срабатывание сигнальных чар и на этот раз в Запретный коридор проникли двое. Терзаемый смутными догадками о том кто это мог быть Дамблдор максимально быстро завершил заседание и поспешил вернуться в Хогвартс, но все равно опоздал. Том каким-то образом догадался о ловушке и не придумал ничего лучшего, как взять в заложники зачем-то полезших за ним Гарри Поттера и Невилла Лонгботтома и забаррикадироваться на Астрономической башне требуя, чтобы ему отдали Философский камень, и чтобы артефакт принесла Грейс Эванс. Как Альбус не противился этому, но ему пришлось подчиниться — Том успел хорошо подготовиться, наложив на верхнюю площадку башни множество различных чар, препятствующих проникновению на нее любым способом кроме как через дверь. Даже Фоукс и тот не смог туда попасть, не говоря уже о домовиках. Том отлично понимал, что Квиррелл директору не противник и их сражение закончится, даже не начавшись.
Сделав вид, что поддался требованиям Квиррелла, директор велел Филиусу привести мисс Эванс, а сам же с помощью Фоукса перенесся в свой кабинет и забрал оттуда настоящий камень. Старый волшебник очень надеялся что, увидев настоящий камень, Квиррелл расслабится и потеряет бдительность, тем самым дав шанс директору атаковать его, или же мисс Эванс сможет отвлечь его внимание хоть на пару секунд, а большего для победителя Гриндевальда и не нужно. В своей способности одолеть одержимого и не дать ему ни малейшего шанса причинить детям какой-то вред Дамблдор не сомневался, уж слишком не равны были силы. К тому же был еще и Филиус хоть и уступавший директору в силе и опыте, но все же превосходивший Квиррелла на порядок. Но все же то, что произошло далее, стало для Альбуса полной неожиданностью.
Когда раздался крик Квиррелла директор решил действовать, и выбив заклинанием дверь, ворвался на площадку, чтобы увидеть как Том в виде небольшого облачка черного дыма вылетает из головы золотой статуи, еще несколько секунд назад бывшей Квиринусом Квирреллом. В левой руке истукана находился Философский камень. Распутав нагромождение различных чар, которыми оградил себя Квиррелл, директор вызвал мадам Помфри и поручил ей заботу о пострадавших, а сам пригласил мисс Эванс в свой кабинет, желая помочь девочке легче перенести случившееся. Но к его удивлению помощь не потребовалась, впрочем, вспомнив, что показывают магглы в своих теленовостях, директор перестал удивляться. Да, Альбус в отличие от остальных волшебников знал, что такое телевизор и умел им пользоваться.
Новость о том, что Волдеморт жив и в будущем попытается отомстить ей, девочка также восприняла спокойно, а вот ее вопрос о возможностях камня показал, что она не зря попала на факультет Ровены. Точный ответ, почему Квиррелл превратился в золото, не был известен и Дамблдору, который сделал себе заметку узнать о такой возможности у Фламеля при их следующей встрече. Впрочем, для удовлетворения любопытства рейвенкловки хватило и простой догадки. Немного подумав, старый волшебник решил отдать золото девочке, тем более что право победителя было полностью на ее стороне, право благодаря которому Альбусу удалось сохранить у себя Старшую палочку, отнятую им у Гриндевальда и которую требовали уничтожить, не зная о ее истинной природе. К тому же Квиррелл теперь являлся простой металлической статуей, что и показали диагностические заклинания. Поэтому в передаче в собственность мисс Эванс нескольких десятков килограммов драгоценного металла директор не видел ничего аморального, он даже решил помочь ей обменять золото на деньги и был рад, что его помощь приняли.
Вздохнув, старый волшебник подвел неутешительные итоги: интрига, длившаяся целый год провалена, погиб студент школы, причем совершенно напрасно, едва не погибли Гарри Поттер и Невилл Лонгботтом, а Том все также на свободе и впереди только неизвестность.
— А ведь я говорил тебе, Альбус, чтобы ты прекращал свои игры! — раздался голос Финеаса Блэка, — Но ты меня не послушал. И что в результате? Пшик.
Возразить на это старому волшебнику было совершенно нечем.
* * *
Оставшееся до Прощального пира время пролетело незаметно. Исчезновению Квиррелла не удивился никто, ведь уже больше двух десятилетий ни один преподаватель Защиты от Темных Искусств не продержался на этой должности больше одного года. Дамблдор на следующее утро после ночной заварушки во время завтрака объявил, что профессор Квиррелл покинул должность преподавателя по состоянию здоровья. И ведь не соврал же!
Я эти дни посвятил блаженному ничегонеделанию. Просто приходил на берег озера и трансфигурировав себе толстенное одеяло и лежа на нем, предавался любимому занятию Шикамару Нара — смотрел на облака. Иногда ко мне присоединялась Гермиона с подругами, и мы болтали о всяких пустяках. Но ничто не вечно и вот уже настал день Прощального пира.
Поскольку соревнование между факультетами в седьмой раз подряд выиграл Слизерин, то зал был оформлен в зелено-серебряной цветовой гамме. На стене за преподавательским столом висело огромное знамя Слизерина, на котором была изображена змея. Наконец все ученики заняли свои места, и со своего трона поднялся Дамблдор.
— Итак, еще один год позади! — воскликнул Дамблдор, — Но перед тем, как мы начнем наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас все лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра.
Директор обвел всех присутствующих взглядом своих лучистых глаз.
— А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами. Начнем с конца. Четвертое место занял факультет Гриффиндор — триста двенадцать очков. Третье — Хаффлпафф, у них триста пятьдесят два очка. На втором месте Рейвенкло — четыреста двадцать шесть очков. А на первом Слизерин — четыреста семьдесят два очка. Молодцы, Слизерин! Я поздравляю вас с заслуженной победой!
Стол, за которым сидели слизеринцы, взорвался громкими криками и аплодисментами. Некоторые студенты зеленого факультета, как Малфой победно стучали по столу золотыми кубками. Ну, варвары, честное слово, — подумал я, — И вдобавок идиоты. Кому нужны эти ничего не значащие баллы. Впрочем, из вежливости все же похлопал, главным образом, чтобы не выделяться. Больше всего победой Слизерина были огорчены ало-золотые. Пора бы уже привыкнуть за семь лет то. Тем временем домовики телепортировали с кухни огромное количество самых разнообразных блюд, и я с чистой совестью устроил себе праздник желудка.
На следующий день нам объявили результаты экзаменов. У меня кроме ЗоТи везде был высший балл, а у остальных рейвенкловцев вообще все оценки были максимально возможные. Предупреждение о запрете на колдовство летом я сжег почти сразу, как его получил, все равно с незарегистрированной нигде палочкой министерство отследить мою магию не сможет. Главное только в доме Дурслей не колдовать. Затем последовали быстрые сборы, и мы на каретах с запряженными в них фестралами добрались до станции Хогсмит. На лодках же привозят первокурсников в начале года и выпускников, среди которых я сейчас наблюдал за мокрой девушкой с ярко-розовыми волосами. Не повезло ей искупаться в озере напоследок.
Как и в начале года, компанию в пути мне составляла Грейнджер. Остальные ее однокурсницы ехали в соседнем купе. В болтовне ни о чем прошел весь путь, причем как мне показалась, обратная дорога была значительно короче. Наконец Хогвартс — Экспресс прибыл на платформу и ученики стали покидать вагоны. Некоторые из них шли к арке прохода в обычный мир, большинство же направилось к имеющимся на платформе каминам. Я вместе с Гермионой спокойно прошел в обычный мир. Свой огромный чемодан она все же сменила, еще на Рождественских каникулах и теперь у нее была копия моего.
— Я буду звонить, — пообещала Грейнджер, и заключив меня в свои фирменные костедробильные объятия, поспешила к стоящим недалеко от прохода родителям.
— Ты готова? — раздался прямо за мной голос дяди Вернона.
— Да.
— Отлично. Пошли отсюда быстрее, я не желаю находиться рядом с этими ненормальными!
Ммм да. Время идет, а Дурсли не меняются. Отметив этот факт, я поспешил за дядюшкой. Впереди меня ждало очень насыщенное лето.
Глава 13
— Чтобы никаких ненормальностей в моем доме! — таково было приветствие Петуньи Дурсль.
— Хорошо тетя, — согласился я.
А что еще мне оставалось делать? Дурсли за девять месяцев свое отношение к магии ничуть не изменили, как были магоненавистниками, так и остались. Впрочем, зря тетушка опасается какого-то колдовства с моей стороны, ведь на дом наверняка министерство наложило чары Надзора. Мало того что следят за палочками так еще и за домами волшебников начали наблюдать. Хотя для меня это не помеха — колдовство с помощью моих самодельных палочек Надзор будет игнорировать, считая, что колдует взрослый волшебник. Главное не колдовать слишком много, а не то придут авроры с проверкой.
После этого "радостного" приветствия я поднялся в свою комнату. Открыл дверь, посмотрел внутрь — ничего за время моего отсутствия не изменилось. Вздохнув, принялся распаковывать вещи, попутно сортируя их. Провозился я за этим занятием до самого вечера, что поделать вещей у меня было, а в Лондон Хогвартс — Экспресс приходит в седьмом часу вечера.
А на следующий день начались обычные серые будни. На меня снова взвалили обязанность готовить завтрак и следить за теткиными цветами. Когда Петунья сообщила мне это, я только пожал плечами — ничего нового по сравнению с дохогвартскими временами. Пару дней пришлось потратить, чтобы привести цветы в порядок, так как нормально ухаживать за ними тетка не умела. Хотя тут я считерил — стоит только влить в растение капельку магии, как оживает оно буквально на глазах. Разобравшись с цветами, я приступил к выполнению запланированных на это лето задач.
Раз в несколько дней я перед сном полностью опустошал весь резерв маны, сливая ее в накопитель. После первого раза меня поджидал неприятный сюрприз — скорость восполнения резерва за девять месяцев почти не увеличилась в отличие от объема, который был на уровне четверокурсника, да и после опустошения ощущения были, словно я внезапно оказался в пустыне. Приходилось терпеть, так как останавливать раскачку ядра из-за легкого дискомфорта было бы глупостью. По моему мнению, это даже полезно, ведь раскачиваясь в условиях недостатка природной энергии, ядро будет гораздо лучше работать в местах силы. Этот вывод был отнюдь не беспочвенным — еще в первые два меся в Хоге, удалось заметить, что по сравнению с остальными моими однокурсниками я восстанавливаюсь куда быстрее. И это не какая-то моя сверхспособность, а следствие чудовищной лени остальных волшебников. Они просто не хотят становиться сильными, им лень часами рыться в книгах в поисках крупиц правдивой информации, им лень разучивать новые заклинания или варить зелья просто так, а не потому, что это требует преподаватель. Те, кто не ленится — становиться магически сильными и знаменитыми волшебниками, те же Дамблдор, Гриндевальд, Волдеморт, Муди, Флитвик, а те, кому хватает стандартной школьной программы, так и остаются не способными ни на что значительное слабаками. Я в числе последних быть не хотел, потому сжав зубы, продолжал свои тренировки.
