Эта игра-пытка продолжалась долго. И мне было уже не до того, что между моих ягодиц скользят чьи-то пальцы, что ощущения уже слишком реальны, что сквозь ресницы проникает серый утренний свет. Сладко-медленно язык в последний раз прошелся по стволу, подразнил головку, а потом меня резко перевернули на живот, тут же подкладывая под бедра несколько подушек.
Очнулся я, ощутив, как в меня плавно, медленно, но настойчиво входит чей-то член. Тут же распахнув глаза, словно и не спал до того, и, осознав ситуацию, я бешено рванулся прочь. Но это движение было встречено тихим рычанием и жестко сомкнувшимися зубами на затылке. Меня пока еще аккуратно предупреждали, что не стоит вырываться. Но я не собирался быть изнасилованным, как беззащитная девица. Уже напрягшееся для следующего движения тело совершенно не вовремя пронзило удовольствием, когда жесткий захват сменился легкими покусываниями в шею. Одновременно, прекратившиеся было, толчки возобновились, и это тоже было возбуждающе. Острые, точные движения посылали искры неги по всему телу. Тонкая нота боли только оттеняла наслаждение. Забывшись, я глухо застонал и сам двинулся навстречу. Быстро и резко сокращая оставшееся расстояние, прижимаясь ягодицами к паху мужчины. Ощущение совершенной заполненности было странным. Сейчас, оказавшись в чьей-то власти, я даже не представлял, что это может быть настолько полно ощущениями.
Но первая эйфория так же быстро схлынула, я начал ощущать до боли впившиеся в мои бедра чужие пальцы. Опять возвращалась злость и желание бороться. Я снова собирался отпрянуть, как был остановлен шепотом, переходящим в сдавленный стон:
— Я так скучал. — Шерри? Тут же как будто вернулось ощущение мира вокруг. Я услышал звуки просыпающейся природы, уловил такой знакомый запах, почувствовал легкую щекотку волос, скользивших по моей спине, когда он наклонялся, чтобы поцеловать шею или плечи.
Но мой возможный ответ отмело новое, еще очень осторожное движение. Тело скрутило предчувствием чего-то большего. Пока еще слабая, но сладкая дрожь пробежала по спине. Я выгнулся ей навстречу. Становившиеся все более уверенными толчки разгоняли этот жар все дальше. Мне казалось, что еще немного — и под кончиками пальцев вспыхнет простынь.
— Я хочу видеть тебя настоящего, когда люблю. — Это "люблю" снесло все оставшиеся преграды. Я позволил изменению прокатиться по телу. Шерри тут же зарылся лицом в волосы, не скрываясь, вдыхая их запах. Внутри зашевелилась тень. Я ожидал ее ярости, но она плавилась вместе со мной на этом медленном огне страсти. Чуть отпустив контроль, я позволил себе немного слиться с ней. Я чувствовал, как над спиной поднялись прозрачные крылья. Тихо выдохнув, Шерри кончиками пальцев погладил их основания. Это стало еще одним шагом к пропасти. Мне уже мало было тех осторожных движений, которые мягко вминали меня в постель.
— Сильнее! — Подтверждая свои слова, я сильнее выгнулся в спине и шире раздвинул ноги, облегчая доступ к телу.
Чуть рыкнув, Шерри почти полностью вышел, а потом одним мощным движением вошел до упора. Не сдержав крика, я вцепился зубами в собственную ладонь. Больше это безумие уже ничто не могло сдержать. Движения становились все более быстрыми и рваными. Подчиняясь им, мой член скользил по гладкой ткани простыни, вызывая этим почти мучительные спазмы в паху. Но едва я потянулся к нему рукой, как был остановлен.
— Нет. Лучше скажи, как ты хочешь?
— Все хорошо. Просто это слишком...
Шерри на мгновение остановился, заставив меня недовольно застонать, а потом, будто вспомнив что-то, чуть поменял угол, и меня почти разорвало наслаждением. А оно все нарастало; мне казалось, что вот-вот — и оно начнет перехлестывать через край, как он сам положил руку на мой член и чуть сдавил. Этого оказалось достаточно. Мир для меня взорвался яркой вспышкой, и на какое-то время я потерял себя, растворяясь в этом свете.
В себя я пришел в крепком кольце рук. Сзади ко мне прижималось горячее, влажное от пота тело. Я попробовал повернуться, и хватка тут же ослабла, позволяя мне это. Наконец, увидев лицо Шерри, я с удовольствием поцеловал его. Поцелуй затянулся. А когда мы все же оторвались друг от друга, он улыбнулся и тихо шепнул мне в губы:
— Доброе утро. — Я не смог сдержать ответной улыбки.
— Доброе. Но никогда так больше не делай. Я могу покалечить тебя.
— Ну, не покалечил же! — Отмахнулся от меня он. А потом уже серьезно добавил: — По-другому ты не позволил бы мне этого.
Я задумался над этим, приходя к выводу, что он прав. Я слишком привык все держать под контролем. Это понимание вызвало вспышку легкого стыда. Извиняясь, я ласково прижался к его губам.
— Тогда в подобных случаях просто напоминай мне об этом. Хорошо?
— Непременно. — В его глазах промелькнули знакомые озорные искорки. — Только не забывай: ты сам попросил об этом.
Тирзен.
На первый взгляд, ничего не изменилось: та же размеренная жизнь, стабильные тренировки, завтраки, обеды, ужины. Но это все только на первый взгляд. Внутренне я был собран и напряжен. Пришедшая записка от Хранителя перевернула всю жизнь вверх дном. Всего одно слово смогло разрушить так тщательно возводимое спокойствие. "Исчез". Из-за этих пяти букв я все время ждал бури.
Так же напряжены были брат и Луназель с Энеалисом. Все мы старательно скрывали это, но, зная, что ищешь, можно было легко заметить тревожные взгляды и резкое реагирование на перестук копыт по дороге. Понимание, что теперь Элим медлить не будет, чтобы он ни задумал, висело над нами неизбежным роком. Но вот откуда будет нанесен первый удар, мы могли только гадать.
Я понимал Эленандара, который стремился не предавать огласке тот факт, что его собственный сын, наследник, пошел против него. Эта новость могла посеять панику и смуту, уже не говоря о позоре для правителя. Поэтому поиски пропавшего принца велись скрытно, очень ограниченным количеством эльфов, которые, как иногда казалось мне, специально ходили кругами.
Каждый час этого невольного ожидания копил во мне раздражение. Нет ничего хуже, чем бездействие. Первый шаг был сделан с, в принципе, ожидаемой стороны, хоть мы все и надеялись, что этого не произойдет. Но Эленандар, видимо, не смог контролировать все. И в один прекрасный день в столицу потек тонкий, но не прекращающийся ручеек беженцев из недавно разоренных деревень. И не из тех, о которых мы уже знали. Оказалось, что почти сразу после того случая нападению подверглись другие села, но тоже близлежащие к землям дроу. Гарнизоны же светлых, которые должны были патрулировать ту территорию, бесследно исчезли. И у меня даже были догадки, куда именно. Не самые радужные догадки.
А пострадавшие честно отвечали на вопросы, что видели среди нападающих дроу, хоть и не скрывали, что там были и полукровки, и даже люди. Но толпа не слышала всех фраз. Из длинных рассказов было вычленено несколько слов. Тут же нашлись те, кто никогда не верил еще свежему союзу, кто тут же подхватил идею предательства.
Поэтому утром у моих ворот столпились обычные горожане, требующие у моих бойцов выдать им "подлых шакалов". Воины были растеряны. Они пока еще не пускали горящих ненавистью собратьев во двор, но до этого, скорее всего, было уже недалеко. Быстро оценив ситуацию, я понял, что нужно уходить. И быстро. На выходе из своей комнаты я столкнулся с Луназелем и Энеалисом. Старший эльф был собран и как-то слишком спокоен, мой капитан же, напротив, сильно нервничал и кусал губы.
— Тариман ждет тебя у конюшен. Лаари с ним. Укроетесь пока во дворце Хранителя. — Внимательно выслушав предельно серьезного Луназа, я вернулся в комнату и захватил плотный дорожный плащ. Клинки и так были при мне.
Все вместе мы спустились вниз, выходя через черный ход. У конюшни нас встретил не только брат, но и около десятка моих бойцов. Все хмурые, но явно на что-то решившиеся. Увидев их, я вопросительно приподнял бровь, внутренне готовясь к драке.
— Мы не верим, что Вы замешаны в предательстве, поэтому хотим быть с Вами до конца. — Говорил один, но остальные стояли за его спиной молчаливой поддержкой.
— Это благородно, и я ценю ваш порыв. Но подобное решение может выйти вам большими неприятностями. Я все же предлагаю вам остаться здесь.
В ответ прозвучало лишь решительное "Нет". Что ж, они уже взрослые мужчины. Каждый может решать за себя.
— Тогда по коням. Пора убираться отсюда.
Уже вскочив на Хаяши и посадив Лаари впереди себя, я заметил, что Луназ стоит в стороне, наблюдая за сборами. К нему мы подъехали одновременно с Энеалисом.
— Почему ты все еще пеш?
— Потому что я не еду с вами, — спокойно ответил светлый.
— Как?! — Громче, чем хотелось бы, выпалил Энеалис. Но его горячность, казалось, никак не задела Луназеля.
— Я присоединюсь к вам позже. Кому-то же нужно разведать обстановку. — Я понимал, что сейчас он сильно рискует собой, но это его решение. К тому же, это действительно нужно было сделать, вот только кого-то просить я бы никогда не стал.
— Тогда я остаюсь с тобой. — Энеалис был зол. Я видел это. Скорее всего, за то, что его никто не предупредил и не стал учитывать его мнение.
— Нет. — Одно простое слово и металл, не позволяющий спорить, что-то доказывать. — Вам пора. Скоро здесь будет слишком тесно. — Я действительно уже слышал треск ломаемых ворот. И это уже не актуальный вопрос: откроют створки оставшиеся бойцы, или их просто разнесут. С этими словами Луназель просто развернулся и ушел, даже не попрощавшись и не взглянув на Энеалиса. Кажется, молодого эльфа это сильно подкосило. Но пора было действовать.
Развернув коня, я резвой рысью поскакал к воротам. Рядом был лишь Тариман, остальные плотной группой двигались сзади. Оказавшись у створок, я критически их оглядел. Было видно, что жить им осталось недолго. Невдалеке растерянно топтались оставшиеся бойцы. Было видно, что им не по себе, что они не знают, чему верить. Но на меня они старались не смотреть.
— Эй, ты! — грубо окрикнул Тариман ближайшего. — Открой ворота.
Одним тоном низводя аристократа до положения последнего слуги, он холодно проигнорировал вспышку ярости в глазах светлого. Но тот подчинился и завозился с засовом. Когда тот был отодвинут, створки распахнулись сами под напором множества тел. Явно не ожидая подобного, нападающие по инерции хлынули во двор. Первые ряды были почти смяты, кто-то падал, но наблюдать уже не было времени.
Громко свистнув, я пустил Хаяши с места в галоп, не обращая внимания, что топчу конем ни в чем не повинных горожан. Но сейчас или они, или я. Остальные не отставали. Очень быстро поняв, что происходит, светлые прянули в разные стороны, уходя из-под копыт. Кто-то пытался выдернуть меня из седла, кто-то — схватить коня за повод. Но первых я жестко отталкивал, иногда прикладываясь рукоятями сабель к головам, а вторых распугивал сам Хаяши, злобно клацая зубами. Лаари держалась за меня обеими руками, но когда кто-то схватил ее за ногу, неожиданно зло полоснула по этой руке кинжалом.
Прорвались мы довольно быстро. Все же светлые не предполагали такого шага с нашей стороны. Видимо, они ждали, что мы либо забаррикадируемся в доме, либо сдадимся на их милость. Оказавшись на свободе, Хаяши еще больше ускорил бег. Остальные немного поотстали, но я не стал сдерживать коня.
В дворцовый двор мы влетели вихрем, сбивая особенно нерасторопных слуг. Словно ожидая нас, тут же показался Ларин. Мрачный и сосредоточенный.
— Идите за мной. Вам уже подготовили комнаты. — Молча удивившись скорости распространения информации, я отдал коня слуге.
Комнаты нам отвели в одном крыле. Бойцов поселили попарно, но все, вроде бы, остались довольны. Бегло осмотревшись, я зашел за Тариманом. Нам нужно было поговорить с Эленандаром и решить, что делать. Ситуация начала отдавать угрозой войны. Либо между нашими народами, либо гражданской у светлых.
Луназель.
В принципе, чего-то такого я и ждал. Разве что не предвидел этой стремительности развития событий. А еще той злобы, которая проснулась в моих соотечественниках. Оказалось, что многолетняя расовая ненависть отнюдь не забыта, а просто спрятана за приличиями и гостеприимством. Сейчас народ покорно принимал то, что ему навязывали умелые манипуляторы. Для меня было очевидно, что простые ремесленники никогда сами бы не взялись чинить расправу над аристократами. Даже если они дроу. Это просто не пришло бы им в голову. Воспитание бы не позволило. Следовательно, кто-то быстро и умело вложил эту мысль в их головы. И теперь я хотел попробовать узнать, кто же это?
Я знал, что рискую, и довольно сильно, но кто-то это сделать был должен. Руководствовался я даже не столько дружескими чувствами к Тирзену, сколько опасениями, что опять может вспыхнуть война. А я уже насмотрелся достаточно, чтобы не хотеть продолжения. Война только забирает у нас самое дорогое, ничего не давая взамен. Вроде бы ты борешься за какие-то идеалы, идеи, за собственный дом, в конце концов, но остаешься ни с чем на руинах, раньше называющихся жизнью. Тут же перед глазами встало лицо Энеалиса. Нет. Я не собираюсь еще раз рисковать нечаянно обретенным счастьем. И, может быть, сегодня я был излишне резок, но здесь он ничем не смог бы мне помочь. А отвлекаться на переживания о нем я не мог себе позволить. Поэтому для него лучше всего сейчас быть в безопасном месте. А обиду я потом искуплю. Он поймет и простит; по крайней мере, мне очень хочется в это верить.
Но вскоре пришлось выкинуть из головы лишние сейчас мысли. Я затаился в кроне дерева, растущего возле дома. Двор был полон эльфов. В основном они растерянно гомонили, больше всего напоминая стадо животных, покорно следующее за своими вожаками. Но вот самих вожаков видно и не было. Дом был тщательно обыскан, хотя ничто не выносилось и не ломалось. Все же веками прививаемое уважение к чужой собственности служило свою службу. Через пару часов эльфы начали расходиться, поняв, что затея по захвату дроу провалилась. Я же спешно решал, что делать дальше. Вдруг меня привлекла группа более богато одетых горожан. Они о чем-то тихо, но очень оживленно переговаривались. Сейчас подобраться ближе было невозможно, но я уже решил рискнуть и последовать именно за ними.
На мою удачу, бунтовщики были пешими, поэтому мне пришлось только незаметно красться поодаль, прячась за деревьями и иногда в густой траве. Мои подозрения лишь усилились, когда в городе эльфы скрылись за дверьми богатого дома. Сейчас я не мог сразу сказать, кому он принадлежит. Но я твердо решил это выяснить, а для этого мне надо попасть внутрь. Чему очень мешала солнечная погода и разгар дня. Ждать же вечера я опасался. За эти часы могло произойти слишком многое.
Решение нашлось довольно скоро, когда я заметил слугу, выходящего через черный ход. Сделанная из грубого полотна одежда темно-коричневого цвета с гербом дома на рукавах могла мне помочь. Оглушив парня, я с максимальным комфортом устроил его в сарайчике с садовыми принадлежностями, связав и заткнув рот. Одежда была чуть мала, но если сильно не светиться, то может сработать.
