Накануне

Княжьи слуги под ударами неизвестных воев падали один за другим. Вот уже и сам князь рубился, опуская меч на головы врагов, пытавшихся стянуть князя с лошади. Обученный конь защищал князя не подпуская врагов. Но вот кто-то умудрился вогнать копье в бочину и лошадь пала. Князь Михаил едва успел спрыгнуть и сразу попал под удары мечей. Чешуйчатая бронь выдержала все удары, но левая рука безвольно упала плетью. Князь стоя на одном колене, кольнул мечом в ногу одного противника, понимая, что второй сейчас рубанет по голове. Удара, однако, не последовало. Боярин Максим Лукинич пришел на помощь, отвел своим клинком вражий удар.

— Уходить, князь, надо! — крикнул он, оттесняя ворогов от князя.

— Куда? — быстро спросил князь, поднимаясь на ноги.

— В лес, — пыхтя как паровоз, ответил Варфоломей Кормиличич, вставший рядом с князем.

Грудь боярина тяжело вздымалась, дыхание напоминало кузнечные мехи. Боярин припадал на раненную ногу, но продолжал биться.

— Беги, князь, — прохрипел он. — Мы прикроем.

— Никуда я не побегу, — заупрямился князь. — Отобьемся.

— Нет, — крикнул боярин Максим, срубив своего противника. — Много их. Одного срубишь — двое на его место встают.

Вдруг враги стали падать, сраженные стрелами и болтами. Справа раздался яростный вопль и сбоку на врагов налетела ватага, размахивающая мечами и саблями. Князь обернулся. Увидел, что со спины тоже идет помощь, воодушевленно крикнул:

— Бей паскудников! — и очертя голову бросился в бой.

Его порыв подбодрил гридней, они перешли в наступление, тесня противников. И вот те разом, как по команде бросились бежать. Гридни последовали за ними, разя беглецов.

Дрочила Прокопьевич слушал звон железа, пытаясь определить ход схватки. По его мнению, бой слишком затягивался. И когда из леса на поляну вынырнул раненный гридь, прижимавший рукой рану в боку, боярин быстро спешился.

— Ну?

— Порубили всех, — тяжело дыша ответил раненный.

— А князь? — тревожно спросил боярин.

— Не достали мы его, — последовал ответ.

— А Захарий?

— Говорю же — всех порубили.

— Как же так? — воскликнул воевода.

Тут он увидел бегущие в лесу фигуры, они падали под мечами преследователей. Драчило обнажил саблю, отведя руку назад.

— Боярин, ты чего? — гридень почувствовал недоброе.

Вжик! И сабля отделила голову от тела.

— Дурни! — в сердцах выкрикнул боярин. — Ничего поручить нельзя!

Он вскочил на коня и ускакал по протоптанной тропе, когда гридни Михаила Черниговского уже выбирались на поляну.

Парни радовались жизни, обирая мертвецов. Им досталась богатая добыча. Среди нападавших простых мужиков было мало, но даже они имели кольчатые брони. Пускай с заплатами и сробленными во времена царя Гороха, в пятнах ржавчины, но все же брони. Один Сашка сидел, понурив голову. Невеселые мысли навивали тоску. Князь твердо знал, что нападение случится, иначе не заставил бы их мерзнуть в санях под дерюгой в полном воинском облачении и с самострелами в руках. Те точно знали, что в возках везут княжеское серебро и иное добро. Он сам видел, как все это грузили в сани. Поезд незаметно подменили и вместо казны с малочисленной охраной, нападающие нарвались на вооруженный отпор. Получается князь специально подставил Сашку и его парней.

Михаил Всеволодович обошел всех мертвецов, каждому заглянул в лицо, качая головой. Над одним распростертым телом постоял особенно долго, тяжело вздыхая:

— Эх, Захарий, Захарий...

К князю подошел его боярин. Максим Лукинич тоже опознал убитого, приходившимся ему дальним родственником.

— Дозволь, княже, похоронить Захарку по-христиански? — попросил он.

— Не ожидал я от него такого, — сухо ответил князь. — Делай, что хочешь.

— А что с пленными делать? — спросил боярин.

Князь напрягся, лицо словно окаменело.

— Вырезать, — со злостью сказал он сквозь плотно сжатые зубы.

В первой же деревне, князь оставил своих убитых и раненных. Сбыслав, которого Сашка посчитал мертвым, оказался жив и даже не сильно ранен. Броня остановила острое железо, но на месте ударов остались здоровенные синяки. И вообще убитых, в той ночной стычке было мало, все-таки брони хорошо защищали от ударов. Когда князь покидал деревню на кладбище у деревянной часовни добавилось четыре могильных холмика, а по избам сидели полторы дюжины раненных.

— Дня через два, — наставлял Максим Лукинич землепашцев, — свезете тело Захария в град. Сани все себе оставите за труды, князь дарит. А тех, что в лесу лежат, погребите по-христиански. Что с них возьмете — ваше.

Боярин замолчал. В зобу дыханье сперло. От волнения он не смог больше выговорить ни словечка, только махнул рукой, тайком стирая набежавшую слезу. За что бог наказывает Черниговскую землю?

Выйдя к пределам черниговщины, князь остановился в одной из приграничных деревенек. Людям и коням нужен отдых. Затопили баньку, попарились. Парни пользуясь случаем почистили брони от крови и ржавчины. Сашка одно знал точно — вооружение у его парней далеко не полное. Кольчужные штаны — одни на всех и их решено было отдать Лавру, как самому лучшему бойцу. Шеломов с бармицей — две штуки. Их отдали Местятке и Костяжке. Перстатые перчатки достались им же. В арсенале десятка еще оставалось много лишнего оружия и брони. Все это добро решено было продать и докупить недостающее.

А тем временем, люди отдыхали, сытно ели, много спали. Пока не прискакал гонец с весточкой из Чернигова.

— Князь, весть худую принес я тебе, — с понурой головой обратился воевода к северскому князю.

— Брат мой мертв? — в притворном ужасе всплеснул руками князь Мстислав. — Какое горе!

— Это... — замялся воевода.

Северский князь бесшумно ступая по дощатому полу крестьянской избы, в которой он остановился после перенося лагеря, подошел к своему воеводе.

— Ты не томи. Говори давай, — сказал Мстислав, положив руки на плечи боярина и пристально глядя в глаза.

— Порубили всех, — выдохнул воевода.

— Прими господи душу раба твоего, невинно убиенного, — князь повернулся к иконе в красном и трижды перекрестился. — Убийц нашли?

— Так это... — воевода засопел, переминаясь с ноги на ногу. — У Захария всех людей порубили...

— Так, чего ты молчишь!!! — меняясь в лице, взволновано вскричал князь, хватаясь за сердце.

— Так я и говорю, — попробовал оправдаться боярин.

— Захарий жив? — ловя воздух ртом только и мог вымолвить князь.

— Может лекаря позвать? — озабоченно предложил воевода, видя, как покраснело лицо князя.

— К черту лекаря! — закричал князь. — К черту тебя! Захарий жив?

— Не ведаю я, — честно признался боярин.

— Не ведаю я, — передразнил воеводу князь и выкрикнул грозно. — А чего ты ведаешь?

— Михаил ушел и серебро вывез, — тихо ответил боярин.

— Это я без тебя понял, — заорал Мстислав.

— Даже если Захарий жив, то его слово против твоего...

— Слово, — фыркнул с презрением князь.

— Моего лица никто не видел, — зашептал воевода, — А людишек убить князя я послал иноземцев. Никто их не видел и не знает...

— Думай, что говоришь!!! — зашипел князь, схватив за грудки воеводу. — Какое убийство? Ты, о чем? Ведать ничего не ведаю, и тебя там не было!

Воевода кивнул, соглашаясь.

— А эти... людишки твои... не расскажут? — вдруг спросил князь.

— Так срубили их, — заторопился с ответом воевода. — Последний ранен был. Так я его сам...

— Точно срубили? — упершись горячим лбом в потный лоб воеводы спросил князь, обдав жарким дыханием.

— Сам видел, — соврал Дрочила Прокопьевич. — Вот те крест.

Мстислав Глебович, северский князь, после ухода боярина долго и жарко молился. С одной стороны — бог отвел от греха, брат остался жив. С другой стороны — скотницы ему не видать, Михалко все серебро и злато вывез. Это плохо. Очень плохо.

— Нужно действовать. И немедля, — подумал князь.

Разбуженные слуги резво разбежались, созывая княжеских и земских бояр и любимых дружинников на совет.

— Что делать будем? — задал вопрос князь Мстислав, когда все собрались, рассевшись согласно чину по лавкам.

— Точно Михайло бежал? — спросил боярин Дмитр теребя бороду.

— Точно, — видя, что князь молчит ответил Дрочила Прокопьевич.

— Откель ведаешь? — быстро спросил Афанас, старый битый жизнью боярин, отличавшийся прямо-таки маниакальной подозрительностью.

— Сказывал холоп Захария, — не сразу ответил воевода, глядя на князя.

Лицо северского князя оставалось беспристрастным, и воевода решительно продолжил:

— Захарий людишек своих поднял и тайно напал на княжеский поезд...

— О господи! Как так? — заволновались бояре.

— Чем дело то вышло? — подал голос боярин Дмитр.

— А откель тысяцкий прознал про бегство? — прищурившись, тихо спросил Афанас.

Князь нервно заерзал на своем походном табурете. Это заметил Афанас и спросил, обращаясь к князю:

— Что скажешь князь?

— Знают, — холодея от ужаса, подумал князь с досадой.

— Михайлу я лично пропустил на заставе, — признался воевода.

Мстислав бросил гневный взгляд на воеводу, продолжая нервно ерзать.

— Наш князь встречался с Михайлой, — продолжал откровенничать воевода. — Да пусть сам все обскажет, — сказал он, кивком подавая знак князю.

Мстислав Глебович, еще мгновение назад страшившийся учинивших дорос бояр, решился и разом преобразился. Он встал, гордо расправив плечи и посмотрел свысока на бояр.

— Урядился я с Мхайлой намедни отпустить его вольно, — твердо сказал он. — Стол свой он мне передал.

— А старшинство? — вопрос Афанаса поубавил у князя спеси.

— Старшинство не уступил, — признался князь.

Тяжело дались ему эти слова. Сильно били они по княжеской гордости. Как по живому резали.

— Почто с боярами совет не держал? — слова Афанаса в тишине прозвучали как приговор.

Князь смирил свою гордыню, поник головой. Понимал, не то что стол черниговский без северских бояр не удержать, города захваченные и те не удержит.

— Что с Захарием? — спросил Дмитр.

— Порубили их всех, — поспешил с ответом воевода.

Это он знал точно. Вернувшись к заставе, он отправил пару лучших своих следопытов к месту схватки, и они уже вернулись, подтвердив гибель всего отряда и отсутствие тела Захария. Воевода боялся, что Захарий попал в плен и мог указать на него. Одно утешало — посланные им люди порублены в бою. Не соврал Свен. Упокой господи его душу. Воевода послал следопытов обратно, пройти по следам черниговского князя и убить Захария, если он еще жив.

— Скотницу, значит, князь вывез... — сделал вывод Афанас.

— Как есть вывез, — подтвердил воевода.

— Вече черниговское надо собирать, — вынес вердикт Афанас. — Сесть тебе надо князем в Чернигове быстро, пока кыяне с галичанами не проведали про бегство Михаилы.

Черниговцы еще только вставали с постелей, когда гонцы разнесли весть по концам — собирают Вече. Ругаясь и гадая о причинах созыва Веча, люди потихоньку выходили на улицу, присоединяясь к соседям. Ближе к площади людские ручейки сливались, превратившись многолюдную реку выплескивая на площадь у храма все новых и новых любопытных. Вечники собирались не долго, собираясь вокруг своих старшин.

Весть о бегстве своего князя народ встретил недовольными криками. Наиболее горячие головы призывали народ идти громить дворы княжеских бояр и тиунов. Обида на князя, которого они сами собирались изгнать, о чем народ уже и не помнил, вылилась в избиение княжеских сторонников. Епископ вовремя вмешался. Долгой речью, взывая к милосердию, он остановил готовое случится кровопролитие. Черниговцы немного успокоились.

Мстислав Глебович сел-таки на Черниговский стол. Горожане успокоились. Остаться без князя, когда враги стоят у ворот — дело немыслимое. Мстислав споро взялся за дело. Почти сразу же после веча пригласил союзных ему князей в гости. Устроил многодневные пиры по случаю вокняжения, открыл погреба для народа. А сам тем временем искал серебро, велев разграбить дворы бояр и слуг Михаила Черниговского. Завладев их имуществом, князь, все равно, остался не доволен. Серебра набралось с тысячу гривен, этого едва ли хватит чтобы выплатить откуп князьям. Князь Даниил решение черниговского веча не признал. Вместе с киевским князем он требовал признания старшинства за собой, а это значит, княжение в Чернигове Мстислав Глебович получит из рук галицкого князя.

Мстислав искал совета у епископа Порфирия. Владыко внимательно выслушал князя, но совета не дал, сказав на прощание:

— Все в руках божьих.

Совет многомудрых бояр постановил с князьями не сориться. Заключить с ними мир, согласившись на все их условия. Мстислав скрепя сердцем пошел на это, скрепив договор крестным целованием.

Забрав тысячу серебра, большие табуны коней, нагрузив возы многочисленной добычей галицкий и киевский князья ушли восвояси, оставив Мстислава на столе Черниговском. На следующий день после их ухода Мстислав поссорился с епископом, вздумавшим набрать собственную дружину. Замена Михайловых тиунов и мытников на своих людей, народ черниговский встретил радостно, но надолго ли хватит любви людской — это еще вопрос.

Глава 8. Заговор бояр во Владимире

День клонился к закату, белые пушистые снежинки мягко садились на бобровый мех тяжелой шубы боярина Нефеда, на высокую меховую шапку, путались в коротко подстриженной бороде, тая у самых губ от теплого дыхания. Дородный боярин тяжело сполз с лошади, бросив поводья. Расторопный слуга Ерошка, среднего роста удалец с невинными как у младенца голубыми глазами, острым как у птицы с небольшой горбинкой носом и тонкой почти девичьей шеей, доставшейся ему от матери гречанки, подобрал поводья. Его старший брат Сидор, статью вышедший в отца, старшего дружинника боярина Нефеда, не смотря на свой огромный рост, плавно стек с коня, подав поводья брату, три раза пнул по дубовым доскам ворот.

— Не шуми, — испуганно оглядываясь по сторонам, повелел боярин.

— Кто? — требовательно спросили за воротами.

— Дед Пихто, — Сидор слишком громко произнес условленную фразу, отчего боярин вновь зыркнул глазищами по сторонам.

Улица, по-прежнему, оставалась безлюдной, быстро погружаясь в темноту зимнего долгого вечера. Ворота отворились. Боярин важно прошествовал во двор, отмечая про себя, что во дворе боярина Матвея Андреевича, происходившего из очень древнего рода местных князей, задолго до прихода Руси правивших на этих землях, снег аккуратно выметен. Эта аккуратность раздосадовала боярина Нефеда, недовольно поджав мясистые губя, он медленно поднимался по ступенькам высокого крыльца боярского терема. Дворовая девка метнулась к нему помогая подняться, но боярин с силой оттолкнул ее от себя. В сенях стоял дюжий молодец, с лицом убивца, пропустивший боярина внутрь.