Но директор, к моему величайшему облегчению, не стал развивать скользкую тему. Лишь кивнул довольно, словно и ожидал чего-то в этом роде, степенно глотнул чая, отставил чашку в сторону и, покопавшись в бумагах, небрежно сваленных на столе, протянул мне синий конверт, скрепленный магической печатью:
— Собственно, это и есть причина, по которой я тебя вызвал. Вчера пришло, отправитель не указан, чары печати замешаны на родственных узах. Потому я и спрашивал о магах в твоей семье. Ты ведь вовсе не сирота, как объявила на вводном занятии?
Я нашла силы кивнуть и встала, прижимая к себе письмо:
— Я могу идти?
— Конечно, ступай, Виорика, — разрешил Остромысл, крутя в руках тонко очиненное перо. — Надеюсь, удача будет сопутствовать тебе и дальше.
Я едва на пороге не споткнулась. Удача? А что это такое? Разумеется, вслух я ничего не сказала, хотя очень хотелось просветить директора, в каких именно отношениях состою с этой коварной дамой.
Добравшись до своей комнаты, я дрожащими руками вскрыла конверт. Ланки не было; устроившись на кровати с ногами, я извлекла плотный лист бумаги и вчиталась в мелкий, четкий почерк, показавшийся смутно знакомым.
Ох, неужели... Славояр?!
Сколько мы не виделись? Четыре года? Целая вечность прошла! Он запомнил меня ребенком, растрепанной девчонкой со сбитыми коленками и неуемной жаждой знаний; в моей же памяти он остался молодым парнем с темными длинными волосами и задорными серо-голубыми глазами, знающим тысячи историй, умеющим показывать занятные фокусы и никогда ни в чем меня не упрекающим.
Яр и был тем самым родственником с магическим даром, о котором спрашивал мастер Остромысл. Младший брат моего батюшки предпочел стезю странствующего чародея службе при дворе и красивой сытой жизни. Как же я его понимала! И завидовала. Однажды, когда он в очередной раз ушел, даже сбежала из дома. Правда, недалеко — темной ненастной ночью на наших дорогах ногу рискует сломать и более везучий человек, чем я. Скандал тогда разразился жуткий. Яру досталось по первое число, хотя он-то как раз виноват и не был. С тех пор я стала мечтать. О том, что когда-нибудь смогу уйти вместе с ним. О подвигах на магической ниве я и не помышляла, считая доставшиеся мне силы весьма посредственными и слабыми. Наверное, Славояр бы помог, если бы не пропал на четыре года неизвестно куда.
Наверное.
Вздохнув, я расправила письмо и принялась читать.
Оказывается, Яр не так давно вернулся домой, обнаружил, что меня нет, и устроил веселую жизнь царю-батюшке и придворным. Успокоился лишь тогда, когда узнал о моем местонахождении.
"Рад, что ты наконец-то выбралась из нашего гнилого болотца".
Это он о дворце? Скорее всего. Забавное сравнение. А главное — точное.
Хмыкнув, я вернулась к письму, искренне наслаждаясь каждой строчкой. Похоже, Яр ничуть не изменился, что невообразимо радовало. А последние строки и вовсе стали неожиданностью.
"Да, кстати... наверняка мой любезный братец даже не задумался о том, что у молодой девушки могут быть расходы, превышающие стипендию. Потому я открыл в банке "Корона" счет на твое имя. Полагаю, лишним не будет. И не вздумай отказываться — это лишь малая часть того, что твоя семья тебе задолжала.
До скорой, надеюсь, встречи,
Яр".
Я сидела, уронив письмо на кровать, и пыталась осознать прочитанное.
Счет?.. Деньги?..
Это значит, что больше нет нужды выбирать между походом на ярмарку, сносной едой и покупкой зимней одежды? Нет, это значит намного больше...
Где-то далеко есть человек одной со мной крови, которому я небезразлична, человек, готовый заботиться обо мне, и это было дороже любых денег.
Глава 17. Фундаментальные сходство и различие упыря и преподавателя
Наш хранитель по макушке получил средь бела дня,
Инвентарь в спортивном зале не сгорел едва вчера...
Будьте бдительны, студенты! Берегитесь, мастера!
Наши практики крутые бьют беднягу-упыря!
Заметка в школьной стенгазете
Во внешнем мире, отделенном крепкой оградой, заканчивался листопад-месяц. Обнаженные ветви деревьев стенали под хлесткими ударами холодного ветра, приносящего на своих крыльях тяжелые мрачные тучи. Занудный серый дождь выбивал дробь по крыше, пеленой слез затягивал окна.
На дворе прочно обосновалась поздняя осень.
По Школе бродил упырь.
Собственно, бродил он уже несколько дней. Будущие боевые маги во главе со своими мастерами с упоением ставили ловушки и экзальтированно декламировали заклинания, но упырь нагло игнорировал рвение учеников, аккуратно обходя засады и капканы и отражая поисковые импульсы. Преподавателям и студентам других факультетов везло меньше, ибо рассчитанные на нежить ловушки на людей реагировали не менее охотно и радушно... После пары-тройки подобных случаев Остромыслом был организован спасательный отряд — в противовес ловчему, отважно шугающему упыря и мирное население по школьным закоулкам. На все предложения бескорыстной помощи от будущих светил некромантической науки боевитые коллеги только отмахивались, гордо заявляя, что сами найдут и уничтожат "порождение мрака". К слову, несчастный упырь был порождением не столько мрака, сколько лабораторных экспериментов первого курса боевого факультета. Наш доблестный старший наставник, мастер Малик, был весьма поражен недюжинными способностями учеников, умудрившихся обычный практикум по некромантии превратить в неплановый зачет по боевой магии. Результатом зачета стали: разгромленная лаборатория, подкопченные стены и в панике сбежавший наглядный материал, то бишь упырь обыкновенный, кровососущий.
Вернувшийся еще до начала дождей Лион, бодрый и без малейших признаков влюбленности, наблюдал за всей этой "мышиной возней" с философским равнодушием, однако же нам, первокурсникам, строго-настрого запретил ходить в одиночку. А еще посоветовал не покидать комнат в ночное время суток. Посоветовал столь душевно и ласково, что я ни на мгновение не усомнилась: ослушавшегося все едино загрызут, не упырь — так собственный наставник.
Кстати, Шейли мастер Ривенс ругать не стал. Наверное, посчитал скелет, голубей и засохшие веники вместо цветов достаточным наказанием. Мне повезло меньше, потому как он решил наверстать пропущенные уроки и загрузил меня по-максимуму, не обращая внимания на жалкие попытки воззвать к его совести и состраданию. История с привидением явно пришлась мастеру Ривенсу по душе. Наставника провести не удалось — в отличие от мастера Малика, он прекрасно видел остаточные следы моей силы на призраке-шалопае. Ловили и упокаивали мы его вместе. Вернее, я под строгим надзором Лиона, едко комментирующего мои неуклюжие попытки и обещающего вызвать кого-нибудь посолидней этой мелочи, чтобы я ощутила разницу и прекратила ныть из-за всяких пустяков. В такие моменты всерьез хотелось вернуться домой. По крайней мере, там нет Лиона, который всего за несколько дней успел надоесть мне на всю оставшуюся жизнь.
Были и положительные моменты: благодаря Яру я могла не беспокоиться о хлебе насущном и даже обзавелась теплыми вещами — на ярмарке, куда все-таки сходила вместе с Ланкой. Теперь мои тело и душу грел мягкий длинный свитер жизнерадостного красного цвета, почему-то дико нервирующий Рэмиона и Лиона. Чем я мстительно и пользовалась, появляясь на занятиях мастера Ривенса исключительно в этом наряде. Лис утверждал, что упыри очень любят красный, и предлагал поработать приманкой, за что был невежливо посылаем к Ланке, почти все свободное время посвящавшей вязанию шарфа замечательного алого оттенка. Я точно знала, кому достанется этот шедевр. Эльф же пока находился в блаженном неведении, и потому не мог оценить посыл по достоинству. Жаль, конечно, но я утешалась тем, что время все расставит по местам.
В общем, все шло своим чередом: учеба, редкие прогулки в город, длинные осенние вечера, — до тех пор, пока в один вовсе не прекрасный момент передо мною, возвращавшейся с практикума по травоведению, непреодолимым препятствием не встала Дверь. Никакой задолженности у меня не имелось, а потому нехорошие предчувствия не заставили себя ждать. Тихо выругавшись, я развернулась и припустила в обратном направлении, очень надеясь успеть.
Не успела. Дверь распахнулась, словно от хорошего пинка, из проема высунулась огромная лохматая лапа и, сцапав за ворот, втащила меня внутрь.
— Я ничего не делала! — громко и поспешно заявила я, едва неведомая и невидимая зверушка поставила меня на пол пред сосредоточенно заполняющим ведомость Звинычем.
— Вот именно, шатаешься без дела, — сварливо произнес он, неохотно оторвавшись от своего занятия. — Непорядок. Держи.
В моих руках оказался исписанный знакомым почерком листок.
— И? — не поняла я.
— Чего — и? — недобро уставился на меня книжный. — Список получила? Получила! Топай к стеллажам и бери нужную литературу, али и с таким простым делом не справишься?!
— Зачем? — тоскливо вопросила я.
— Наставнику твоему виднее, — совсем уж обозленно буркнул Звиныч и едва слышно пробормотал: — Как будто сам не мог все сделать, давно ли почтительно кланялся и лишний раз обратиться боялся?
— А как давно? — не удержалась от любопытства я, за что на меня шикнули и неласковым ментальным подзатыльником направили к стеллажам.
Я обиженно поджала губы и уставилась в список. Лион что, издевается?! Здесь же книг на неделю непрерывного чтения, не меньше!
— Пошустрее, — прикрикнул Звиныч, — через десять минут у меня встреча, так что выставлю независимо от того, успеешь ли ты найти книги или нет!
Я передернула плечами, мысленно на все лады костеря мастера Ривенса. Конечно, благодаря ему уровень моих знаний заметно повысился, и теперь я могла без проблем различать несколько видов неприкаянных душ, вызывать, упокаивать их и даже подчинять, но... во всем нужно соблюдать меру! Вновь покосившись на ненавистный список, я со вздохом принялась за поиск. За время, отведенное Звинычем, не уложилась — да и не стремилась к этому. Ничего, Лион прекрасно знает, каков характер нашего Хранителя, так что с чистой совестью смогу все свалить на него. Повинуясь недовольным окликам Звиныча, я не глядя сгребла с полки последнюю пару книг и, не споря, буквально вылетела из охотно распахнувшейся Двери, оказавшись рядом со своей комнатой. Ну, хоть какое-то приятное разнообразие!
В комнате царил уютный беспорядок. Под потолком парило несколько ярких магических светлячков, на столе заваривался благоухающий травами чай, у окна сидела споро орудующая спицами Лана. Полюбовавшись на почти довязанный подарок несчастному эльфу, я не удержалась от широкой ухмылки и сгрузила книги на свою кровать. Так, посмотрим, чего от меня хочет Лион... Ознакомившись с содержанием пары фолиантов, я поняла, что хочет он моей смерти.
— Что случилось? — не отрываясь от работы, спокойно отреагировала Ланка на мой мученический стон.
— Лион меня ненавидит, — невнятно пробормотала я, с тоской глядя в потолок.
— А ты побольше дразни его, — хмыкнула подруга, намекая на мой любимый свитер.
— И не думала даже, — слукавила я, сбрасывая книги прямо на пол. И было совершенно безразлично, что сделает со мной Звиныч за столь небрежное обращение с вместилищами знаний! Потому что я просто не доживу.
Дверь распахнулась без стука, и в комнатке сразу стало тесно.
— Привет, девчонки! — жизнерадостно заявил Алтэк, бесцеремонно плюхаясь на Ланкину кровать, за что получил подзатыльник от Тэки. Тихая и молчаливая — с некоторых пор — Шейли мышкой проскользнула к окну, а Вайшен застыл у выхода, подперев дверь спиной. Интересно, его-то каким ветром сюда занесло?
— Лион лютует? — проницательно спросил он, кивнув на разбросанные по полу книги.
— Лютует, — вздохнула я.
— Он считает, что у тебя есть потенциал, — неожиданно поведал наш умник, потерев переносицу.
— Пусть считает дальше, — проворчала я, устраиваясь рядом с Шел на подоконнике. — Чтоб его упырь сожрал...
— Подавится, — хохотнул Алтэк, пытаясь за кончик вытащить из-под подушки спрятанное Ланкой вязание. За это он тоже получил, уже от Лантэлии, и от греха подальше перебрался на мою кровать, по пути едва не потоптав книги. Вовремя заметил и перешагнул, иначе бы и от меня схлопотал, болезный.
— Наш упырь студентов предпочитает, — подхватила Тэка, проводив братца насмешливым взглядом — в отличие от него, она знала, за что так разъярилась Ланка. — Вечером какого-то первокурсника с целительского покусал, хорошо, спугнули его...
— Почему мастера ничего не предпринимают?! — возмутилась Лантэлия. — Устроили цирк с ловчим отрядом, а толку-то от него?
— Может, у них свои планы? — предположил Вайшен.
— Ага, проредить ряды нерадивых учеников, чтобы с отчислением не мучиться, — с преувеличенно серьезным видом кивнула Тэка.
— Или никакого упыря и вовсе нет, — выдала светлую мысль я и пояснила удивленно воззрившимся на меня товарищам: — Сами подумайте, пока мы тихо-мирно сидим по своим комнатам, у мастеров гораздо меньше проблем.
— И потому они самолично кусают ослушавшихся студентов, — невинно уточнил Вайшен.
Какая прелесть, он, оказывается, шутить умеет! Я представила директора, сидящего за кадками с цветами и подстерегающего нарушителей дисциплины, и нервно хихикнула. Да, это был бы номер!
— Как бы из-за неуловимого упыря родительский день не отменили, — вздохнула Тэка.
— Какой-какой день? — навострила ушки я.
— Э, Вик, как же тебя загонял Ривенс, что ты ничего не знаешь? — удивился Ал.
— Во-первых, убери ноги с моей кровати! — недовольно нахмурилась я. — А во-вторых, могу спорить, что я, стараниями того же Ривенса, знаю гораздо больше тебя!
— Не кипятись, — примирительно поднял руки вверх Алтэк, послушно вставая.
— Поросенок ты неисправимый, — неодобрительно цокнула языком Тэка. — Ты не сердись на него, Вики, его в младенчестве вниз головой не раз роняли...
— Неправда, — нахохлился Ал, непроизвольно потирая лохматую макушку.
— Правда-правда, могу специально для тебя у няни уточнить, — прищурилась его сестра.
— Да я... — начал вмиг покрасневший Ал, но я успела перебить:
— Собирался рассказать о родительском дне, так что внимательно слушаю!
Знаю я их перепалки — от словесных баталий и до рукопашной недалеко, а разнимать близнецов и приводить в приличный вид разгромленную комнату ой как не хотелось. Отвлекающий маневр удался — Алтэк, позабыв о сестре, вдохновенно поведал о сути родительского дня. Как я и предполагала, в этот день студентов могли беспрепятственно навещать родственники. Для младшекурсников, впервые надолго оторванных от дома и родных, это было особенно ценно. Ал и Тэка ждали отца, Вайшен — дядю, Шейли — обоих родителей, а Лана — маму.
Настроение, и без того испорченное Лионом, скатилось за нулевую отметку, и я, слушая оживленную беседу однокурсников, нервно кусала губы. Иллюзий я не питала. Можно было бы надеяться, что приедет Яр, но он слишком далеко, а уж о том, что меня соблаговолит навестить отец, я даже не мечтала. О сестре и старшем брате и говорить нечего — у них своя жизнь, вряд ли им есть до меня какое-нибудь дело. Возможно, близняшки по мне немного соскучились, но для таких путешествий они слишком малы.
