Сегодня у нас тестовые полеты на пространственном симуляторе. — сказал Карелла и прищурился, оглядывая шеренгу курсантов, построившихся перед ним. За его спиной в огромном зале были смонтированы капсулы симуляторов. Снаружи капсулы были похожи на металлические яйца, опутанные щупальцами кабелей и труб, а внутри они в точности повторяли внутренности кабины космического истребителя. Карелла кашлянул, прочищая горло и продолжил: — Все вы в курсе, что раньше для того, до того, как была открыта технология нейроадаптации, боевые пилоты управляли кораблями вручную. Почему это невыгодно, надеюсь всем понятно. Скорость опознания, вычисления траектории и принятия решения у компьютера намного выше. Конечно, некоторые могут спросить — а зачем же в кабине истребителя нужен пилот? Может быть мы можем оставить там компьютер? Нет. Мы не можем. Почему? Во-первых потому, что столько хороших парней лишаться своей работы. — хитро прищурился Карелла: — Ну а если серьезно, то боевое столкновение это такая ситуация, где возможны самые непредсказуемые вещи. И если на уровне расчета угла атаки и упреждающего огня искусственный интеллект вне конкуренции, то в сфере принятия стратегических решений, тактических головоломок и простых глупостей кубок первенства по-прежнему держит человек. Именно синтез двух этих начал и позволяет нашему флоту уверенно побеждать в военных конфликтах. Каждый такой компьютер стоит несколько миллионов кредитов, они есть на вооружении только у так называемых сверхдержав, то есть у Альянса Сола, Конфедерации Независимых Миров, и конечно же Империи нашего многоуважаемого императора Марка. Остальные державы не могут себе позволить этого. Построить истребитель просто, это обойдется вам около пятисот тысяч, выучить пилота, способного поднять его в космос, тоже около двух сотен, а вот нейронно-шунтовое оборудование далеко не каждому по карману, не говоря уже о том, что сперва надо создать целую промышленность. Поэтому никто из оставшихся держав не может противостоять флоту Империи. Недавний военный конфликт с Джаннской Сунной лишний раз подтвердил это. Ничто не может противостоять союзу человека и машины. Наш флот обладает совершенным оружием, а вам необходимо лишь умело управлять им. Первые образцы нейробиологических машин требовали шунтирования для соединения человека и машины, поэтому в затылок пилота, вот тут... — Карелла показал где именно: — вживлялся шунт. В дальнейшем технология была доведена до совершенства и сейчас вам даже не надо сбривать волосы наголо, достаточно надеть шлем и система сама прижмет сенсоры к вискам и затылку. Итак... — Карелла кровожадно потер руки: — курсанты — на первый-второй рассчитайсь!
— Первый! — выкрикнул дылда Феник Розовски во главе строя.
— второй! Первой-второй! Первый-второй! — зачастили курсанты, рассчитываясь.
Первый! — выкрикнул Перси, когда очередь дошла до него.
Второй! Расчет окончен! —
Хорошо. Первые — шаг вперед! Распределиться по капсулам симуляторов! — курсанты бросились врассыпную по ангару словно заряд дроби из двустволки. Перси встал рядом с капсулой с большим красным номером '12' на боку.
Курсанты! Слушайте внимательно. По команде занимаете место на кресле симулятора. Эта капсула в точности повторяет то, что вы увидите в кабине истребителя. Так что привыкайте. Далее — сегодня тренировочный вылет, поэтому никаких резких движений, следуйте инструкциям и делайте все медленно, запоминая последовательность действий. Всем все ясно? — Карелла дождался утвердительного рева 'Да, сэр!' и кивнул головой: — Занимайте места.
Перси скользнул в кабину и уселся на место пилота, надев на голову шлем. Встроенная система нейроадаптации с жужжанием прижала сенсоры-электроды к вискам и затылку. Надо же, подумал Перси, я сижу в кабине истребителя, мечты становятся явью, ктобы сказал что буду тут сидеть еще год назад — не поверил бы. И пусть это пока не настоящий истребитель, но когда-нибудь...
Неисправность оборудования! Отсутствует сигнал нейроадаптации! Обратитесь к инструктору. — произнес приятный женский голос и дублировал сообщение красной надписью на дисплее.
Извините, сэр! — Перси встал и поднял руку: — у меня неисправность.
Да? Дорбан, у тебя все не слава богу. — проворчал Карелла, подходя к нему: — показывай, что не так.
Вот, сэр. — Перси продемонстрировал дисплей с надписью.
Хм. Странно. Только сегодня тестировали... — пробормотал Карелла под нос и попробовал подвигать шлем на голове Перси, потом снял его, осмотрел крепления, выгнал Перси из капсулы и занял его место.
Все в норме. — сказал он оттуда. Голос звучал приглушенно.
Садись обратно, одевай шлем. — Перси сел, застегнул шлем и надпись о неисправности появилась снова.
Что за... так, пошли, я тебя в другой посажу... — Карелла вытащил Перси из капсулы и посадил в другую. Надпись повторилась.
Мистика какая-то. — пробормотал Карелла и вызвал бригаду ремонтников-диагностов. Пришел ремонтник, пожилой мужчина в мятом синем комбинезоне и принялся тестировать капсулы. Через некоторое время выяснилось что во-первых все капсулы исправны, а во-вторых ни одна из них не работает, когда место пилота занимает Перси.
Значит дело в тебе, парень. — сказал ремонтник: — я слыхал о таком, но сам лично не видел.
Что с ним? — нахмурился Карелла.
Такие как он не могут подключаться к тактическому компьютеру через сенсоры или шунты. Несовместимость нервной системы. Такое бывает, правда очень редко. — сказал ремонтник и с жалостью посмотрел на Перси. Перси стоял навытяжку, не понимая о чем идет речь. Карелла переглянулся с ремонтником и поджал губы.
Это конечно надо проверить... — сказал он, тщательно выбирая слова: — но существует вероятность что ты, Дорбан, не совместим с интерфейсом тактического компьютера истребителя.
Что это значит,сэр? — не понял Перси.
Это значит все. — вздохнул Карелла: — сейчас иди в медицинский корпус и пройди тщательное обследования своего индекса нейроадаптации. Шагом марш! — Перси удалился а Карелла с ремонтником еще раз переглянулись.
У парня нет шансов. — сказал ремонтник тихо: — вы же видели, оборудование его просто не воспринимает. Даже малейшей реакции нет. Индекс у него ниже нормы раз в сто наверное.
Но такого не бывает. — ответил Карелла: — не бывает такого низкого индекса.
Лет двадцать назад был такой же парень. — сказал ремонтник, собирая свои инструменты: — тоже с индексом ниже нормы. Но у него порядка тридцати пяти было. Система обнаруживала его нейроимпульсы но не могла адекватно считывать. Эффективный порог на пятидесяти, сами знаете...
И что с ним случилось? — задумчиво спросил Карелла, глядя вслед ушедшему курсанту.
Что-что. Отчислили его. С таким индексом адаптации портовым погрузчиком нельзя управлять, не то что истребителем. Жалко конечно парня...
Да. Жалко. — сказал Карелла и повернулся к остальным курсантам, проходящим подготовку. Жалость жалостью, а учеба должна идти своим чередом.
Когда у тебя болит голова — это уже плохо. Даже если эта голова не несет ответственности за миллиарды подданных короне разумных существ, за миллионы тонких экономических связей и великосветских интриг, а также за внешнюю и внутреннюю политику огромного существа, называемого Империей. Так думал его Величие, Повелитель Сорока миров, Маркграф Туманной Окраины, Барон Трех звезд и Председатель Палаты Лордов, Император Марк Второй сидя в кресле и тупо уставившись на золотую пуговицу, что поблескивала на одежде выступающего оратора. Пуговица, казалось подмигивала императору, покачиваясь в такт жестам выступающего с позолоченной трибуны.
'Что за дурацкая мода — носить все золотое?' — думал император, отчаянно удерживая себя прямо: -'Ну ладно трибуна золотая, это дань древней традиции, но одежду... Ох, голова болит зверски, а тут еще этот... Цицерон... Эх, вызвать бы гвардейцев и снести ему голову, как в старые добрые времена ... Или на кол посадить, вон прадед мой не гнушался, а за такую белиберду, я думаю и четвертовать мало. И несет и несет... как из ведра помойного...' — Император неприязненно покосился на выступающего и тотчас, спохватившись, принял царственную осанку, развернул плечи и вернул своему лицу выражение 'сдержанного доброжелательства'. Выступающий отчаянно рубанул воздух ладонью и повысил голос, привлекая внимание аудитории, частично уже усыпленной его монотонным докладом.
И я выражаю искреннюю надежду, что все вышесказанное не останется незамеченным и Сенат примет верное решение в этом сколь важном и неотложном, столь же и щекотливом вопросе. — закончил выступающий. Император повернулся чуть назад и, едва шевеля губами, спросил: — Кто это?
Это лорд Дементьев, сир. — произнес советник, скрывшийся в тени императорской ложи от любопытных глаз.
И что ему было надо? — полюбопытствовал император, давно уже потерявший нить рассуждений оратора.
Чтобы лордам больше платили за работу в Сенате, сир.
Разве им мало платят? — удивился император.
Нет, сир.
Так в чем же дело?
Жлобы, сир.
Ты, Ромул, полегче с такими комментариями-то. Не дай бог услышат, какого ты мнения о лучших представителях Империи.
Прошу прощения, сир.
То-то же... хотя ты конечно прав, жлобы... — император потер виски, посмотрел на огромные часы, висящие на стене и тоскливо вздохнул.
Уже совсем немного осталось, сир. — послышался голос сзади. Император незаметно протянул руку назад и, ухватив полнеющего советника за плече, с силой вывернул кожу. Сзади тихонько охнули.
Я тебя спрашивал о чем-то? — злобно процедил император, раздраженный вмешательством.
Ой, нет, сир... прошу прощения...
Еще раз влезешь ... мне и так нелегко, тебя еще не хватало.
Конечно, сир... умоляю отпустите, синяк же будет, негоже для государственного мужа с синяком-то ... — пропыхтел Ромул и император ослабил хватку. В глубине души он понимал, что Ромул тут не при чем, и что он сорвался на нем. За головную боль, что охватывала его каждый раз, когда он выслушивал бесполезные, а иногда даже прямо вредительские законопроекты Сената, за Алиозу, что испортила ему настроение прямо с утра, а потом ее любимая собачка, Шу-Шу, эта маленькая сволочь, нагадила прямо в его тапочки и когда его императорское величество решил в гневе удалиться, то обнаружил, что левая нога влезла в собачье дерьмо, в коридоре его поймал довольный старец-камердинер и принялся шептать на ухо всякие гадости про Алиозу, мол ладно бы мужиков водила, а то завела себе андроида, изготовленного специально для этих дел, ну вы понимаете, ваше Величие — и старикан с видимым удовольствием причмокнул губами, похожими на двух сдохших гусениц. Император едва не приказал гвардейцам пристрелить на месте этого старого придурка, решившего таким образом втереться в доверие к короне, но поразмыслив, решил передать его в руки Секретной Службы его Императорского Величия — ведь как говаривали древние — и в нечистотах лжи можно найти жемчужину истины. А это прямые обязанности Службы, вот пусть хлеб и отрабатывают. Уж нечистот-то во дворце пруд пруди, прямо банка со скорпионами. И император в очередной раз проклял тот миг, когда решил-таки принять имперскую корону из рук своего отца. Ей-ей, жил бы сейчас как Асмунд и Тир — в ус не дул, флейрин в уголках дворца тискал, вино пил, да в Сети острых ощущений искал. А то в путешествие отправился куда-нибудь, и не по государственным делам и в сопровождении двух авианосцев и полной эскадры с двумя пехотными полками и личными телохранителями, которые даже в туалет первыми проходят, а как простой гражданин... С другой стороны — что толку грустить о содеянном? Тем более, что быть императором не так уж и плохо, если забыть о том, что твоя личная жизнь фактически становиться общественной. И еще приходиться потакать древним традициям, которые, будь его воля, император давно предал бы забвению, если бы не то, что сама его власть также была традицией, державшейся на традиции, и традицией же умножающаяся. Так что, волей-неволей императору приходилось раз в неделю посещать Золотой зал Сената и выслушивать бредни палаты лордов. Честно говоря, если уж говорить о законах, император с большей охотой наносил визиты в нижнюю палату, туда, где представители избирались, а не были зажравшимися потомками древних родов с гарантированным и пожизненным правом заседаний. Именно нижняя палата помогала императору в его попытках изменить что-то в лучшую сторону, не задевая при этом древних традиций Империи. И сегодня император ожидал принятия палатой лордов очень нужного ему проекта, который помимо всего прочего также предусматривал передачу имперского военного заказа на постройку тридцати линейных кораблей класса 'Центурион' корпорации 'Людвиг Инкорпорейтед', а это около тридцати миллиардов кредитов на каждый корабль, выпущенный со стапелей компании. Император полагал, что если военному ведомству все равно, кому отдавать эти деньги, то уж лучше пусть они останутся в семье — ведь сорок пять процентов акций 'Людвиг ИНК' принадлежало лично императору и его ближайшим родственникам. При мысли об этом император смягчился и шепотом попросил у Ромула прощения за то, что едва не отщипнул у него кусок плеча.
Не стоит извинений, сир. Я уже все забыл. — проскрипел обиженным голосом советник. Император прекрасно знал этот голос, — таким тоном Ромул давал понять, что идет на компромисс только потому, что его вынуждает к этому долг.
Ромул, прекрати. Я. Прошу. У. Тебя. Прощения. И если ты все еще хочешь приобрести виллу, о которой распространялся позавчера — я дарю тебе ее. Хочешь орден в придачу?
Вам бы все шутки, сир... — проворчал Ромул, изрядно повеселевшим голосом. Ему не внове было переживать неизбежные вспышки гнева императора, равно как и получать вознаграждения за свое долготерпение. Тем временем новый оратор, взгромоздившийся на трибуну начал свою речь с упоминания о титулах и заслугах своего рода и его древности.
Так что хотят эти развалины за утверждение контракта с 'Людвиг Инк'? — спросил император, делая вид, что внимательно слушает оратора.
Так. Вот ... минуточку... я говорил с семи-лордом Ауцвайном и он предоставил мне документы... ага, вот они. Итак, три бумаги. Одна — представление лорду Пиквину ордена Алой Звезды, вторая — разрешение лорду Лоуленсу на ввоз трех с половиной тонн семуты для нужд домашней медицинской лаборатории, и ... вот жалоба от лорда Николаевски по поводу дискриминации в рядах Имперских Вооруженных Сил.
Мгм. — протянул император, разглядывая следующего докладчика. Золотых пуговиц на нем не было, но эти здоровенные золотые шнуры, свисающие с одного плеча...
Понятно. Спасибо, Ромул. Орден Алой Звезды — без вопросов. Пусть носят, кровососы. Лоуленс снова провозит семуту, якобы для медицинских целей. Боюсь, что здесь мы вынуждены будем отказать ему, ведь Империя не может поощрять наркоторговцев, пусть даже и столь родовитых. Определенно, придется натравить на него Секретную Службу, дабы не позорил Сенат. Но это значит, что придется принять меры по жалобе Николаевски. О чем, говоришь, жалоба?
