К дому тетушки Мейбл я приехал с небольшим опозданием и сразу понял: гости уже в сборе. Во всяком случае, автомобили старшего инспектора Таусенда и миссис Вашингтон стояли во дворе, заметно припорошенные пушистым снежком.
-Вик, наконец-то, — встретила меня тетушка. — Я уже начала беспокоиться!
-И совершенно напрасно, — ответил я. — Сегодня я ехал со скоростью сонной улитки, так что даже Джорджу решительно не в чем меня упрекнуть!
Тут я поприветствовал миссис Таусенд и миссис Вашингтон, обменялся рукопожатием с Таусендом, полковником Стивенсоном и кузеном. Что ж, пора было начинать скромное торжество в кругу родных и близких друзей... (Момента, когда миссис Вашингтон успела стать близкой подругой тетушки Мейбл, я не уловил, но это и не важно. Зато Сирил просто сиял!)
-Как идут дела, Виктор? — поинтересовался Таусенд, когда мы расселись за столом.
-Обыкновенно, — пожал я плечами. — А у вас?
-Тоже недурно, — ответил он. — Кстати, помните этого Бабкока?
-Еще бы я его забыл! А что с ним? Его опять забрали в больницу?
-Нет, в другое заведение, но тоже с решетками на окнах, — хмыкнул инспектор. — Потерял бдительность и попался на горячем...
-Туда ему и дорога, — совершенно нечеловеколюбиво сказал я.
Да уж, подобного типа сложно пожалеть! Даже одержимого Адамсона еще можно было как-то понять (к слову, лорд, совершивший летом крайне выгодную сделку с недвижимостью, цвел, как майский сад!), но расчетливого и подлого Бабкока... Нет, не быть мне образчиком всепрощения!
Со двора послышался шум мотора, а затем — визг покрышек. Кем бы ни был вновь прибывший, он был далеко не так осторожен в вождении, как я сегодня.
-Мы еще кого-то ждем? — удивился Сирил.
-Да, — откликнулся полковник, взглянув на часы. — Не больно-то он пунктуален... Ну да дороги нынче такие!
Я хотел поинтересоваться, кто присоединится к нам за столом, но не успел — он уже входил в комнату, рассыпаясь в извинениях за опоздание.
-Ничего, ничего! — полковник, поднявшись, похлопал его по плечу. — Здесь все свои... Разрешите представить: Лайонел Палмер, мой старый знакомый. Столько лет не виделись, и тут вдруг я встречаю его в Блумтауне!
-Я здесь проездом, — улыбнулся тот.
-Я и подумал, — продолжал Стивенсон, — все-таки семейный праздник, а Лайонел один-одинешенек, никого знакомых нет... Так что, надеюсь, никто не будет возражать, если он присоединится к нам.
Ясное дело, что возражать полковнику никто не стал. Таусенд — потому что сам был гостем, Сирил — просто побоялся, дамы... ну, о дамах разговор отдельный, а у меня были свои причины.
-Моя супруга, — представлял полковник. — Миссис Вашингтон, ее поместье по соседству... Миссис Таусенд... Старший инспектор Таусенд... Мой пасынок, Сирил... И племянник моей супруги, Виктор Кин.
-Рад знакомству, — произнес Палмер, церемонно пожав мне руку и пристально взглянув в лицо. Я ответил таким же взглядом.
-Присаживайтесь, присаживайтесь, — захлопотала тетушка Мейбл, гость заговорил с полковником, а я постарался собраться с мыслями.
Дело в том, что Лайонела Палмера я знал. Не скажу, что прекрасно, но все же вполне достаточно... Где он умудрился познакомиться со Стивенсоном, дело десятое, и так ясно — того немало носило по свету. Но вот то, что Палмер сделал вид, будто впервые меня встретил, меня насторожило. Не из тех он был людей, которые делают что-то просто так! Может, не стоило ему подыгрывать? Но увы, на мое заявление о том, что мы, вообще-то, давно знакомы, он мог ответить, будто я обознался. Тогда пришлось бы припомнить обстоятельства, при которых состоялось это знакомство, и, чего доброго, рассказать кое о чем из того, что не относилось к моим любимым воспоминаниям. Нет уж, я лучше пока помолчу и понаблюдаю...
-Виктор, ты чего? — ткнул меня локтем в бок кузен.
-А что такое?
-У тебя такое выражение лица, будто ты случайно слизняка проглотил с салатом, — хмыкнул он.
-Слизняки очень даже питательны, — машинально ответил я.
-Фу-у!..
-Что "фу"? — покосился я на Сирила. — От устриц же ты не отказываешься? От улиток в чесночном соусе? А это те же слизняки, только в раковинах.
-Никогда больше не буду есть устриц... — пробормотал кузен, зеленея.
-Ну и зря, — сказал я и стал следить за происходящим, не забывая о еде, разумеется.
Дамы... дамы были под впечатлением, что и немудрено... Меня считают достаточно привлекательным мужчиной, равно как и кузена, но если в компании появится Палмер, мы на его фоне будем попросту не заметны. Лайонел ниже меня ростом на пару дюймов, но держится он с поистине королевским достоинством, благодаря чему выгодно выделяется в любом обществе. Он может показаться коренастым, но в нем нет ни унции лишнего веса, и движется он, как большой хищник вроде пантеры. Ну а уж лицо... Высокие, прекрасной лепки скулы, мужественный подбородок, орлиный нос, твердо очерченные губы, яркие синие глаза под темными дугами бровей, неистребимый южный загар, спадающие на лоб пряди черных волос, и в довершение картины — рассекающий правую щеку старый, давно побелевший шрам. К этому следует прибавить бархатный баритон, рискованное чувство юмора, природное обаяние — этакий животный магнетизм, — и мы получим портрет романтического героя, живое воплощения девичьих грез...
Ну да, верно. Вот уже и тетушка Мейбл поправляет выбившуюся из прически прядь, а миссис Таусенд то и дело расправляет кружевной воротничок. Миссис Вашингтон — та и вовсе подалась к соседу, внимая каждому его слову, и очаровательно разрумянилась.
Я снова скосился на Сирила — он был мрачнее мрачного и совсем ничего не ел, так, вяло ковырял вилкой жаркое. Ну, о том, что кузен неровно дышит к прекрасной вдове, я давно знал (правда, не представлял, на что он может рассчитывать), и понять его чувства вполне мог, тем более, я и сам когда-то побывал на его месте. Ах, молодость, молодость!
Было это в Мексике, куда меня занесло совершенно случайно. Я уже и не вспомню, кто рассказал мне о затерянном храме и еще о какой-то чуши, но я с несколькими знакомыми решил поехать и посмотреть на месте, что это за диво. Тогда я был легок на подъем... Правда, порасспрашивав местных, мы немного призадумались — а стоит ли вообще лезть в такую авантюру? В итоге нас осталось только двое, я и Ларри Вест, хороший парень, который считал, что если за мной не присматривать, я точно сверну себе шею. Но речь не о том...
В городе, где мы остановились, было две достопримечательности: дворец губернатора (редкостного уродства здание с претензией на мавританский стиль) и Инес Кабрера. И если дворец мало кого интересовал, то Инес...
Честно говоря, я не слишком хорошо понял, каков ее статус в обществе: во-первых, я не так уж хорошо понимал местную разновидность испанского, во-вторых, в тех местах нравы существенно отличаются от наших (если не принимать в расчет аристократов-испанцев). Инес происходила из достаточно богатой типично мексиканской семьи, но в жилах ее определенно имелась существенная доля испанской крови. Я подозревал, что она вполне может оказаться внебрачной дочерью хоть самого губернатора, но это было неважно.
Когда Инес проходила по улице, вслед поворачивались головы у любого мужчины старше восьми лет, даже дряхлые старики провожали ее взглядами. (Женщины тоже провожали — чтобы потом посплетничать всласть и сказать какую-нибудь гадость.) У нее отбоя не было от поклонников, но по какому принципу она выбирала кавалеров, не знал никто. Поговаривали только, что Инес дала от ворот поворот недавно приехавшему помощнику губернатора и неделю прогуливалась с каким-то работягой. Правда, он тоже вскоре ей наскучил.
Но главное действо разворачивалось вечерами, когда на площади начинались танцы... О, как Инес танцевала! И неважно, что идеальной красавицей она отнюдь не была (особенно на английский вкус), она излучала такой силы притяжение, что противиться ему было невозможно.
Честное слово, я держался, как мог, оставаясь лишь наблюдателем. Ну не умел я танцевать здешние танцы, и выйти в круг означало попросту опозориться! А уж высмеять Инес умела, язычок у нее был острый и злой... Ларри, похоже, прекрасно меня понимал, он сам испытывал то же самое, да вдобавок был стеснителен сверх всякой меры.
Но в итоге я не выдержал. Пускай Инес посмеется над нескладным гринго, ладно, я хотя бы посмотрю на нее вблизи! И только я преисполнился решимости, как вдруг обнаружил, что Инес лихо отплясывает с каким-то незнакомцем. Тоже, кстати, гринго, но у него получалось настолько ловко, словно он был местным уроженцем. Ему даже начали хлопать, а там, знаете ли, не каждого удостоят таких почестей...
Надо ли говорить, что это и был Лайонел Палмер? Я его узнал — мы были шапочно знакомы, а зачем его принесло в эти края, я понятия не имел. Мне стало ясно только одно — о прекрасной Инес можно забыть. Против сокрушительного обаяния Палмера не устояла еще ни одна красотка!
Так и было: их видели вдвоем, потом прошел слух, будто Палмер исполнял серенаду под балконом Инес, за что получил по голове метко брошенной из соседнего окна сушеной тыквой... Словом, я постарался забыть об этом и сосредоточиться на предстоящей экспедиции (от которой Ларри всеми силами старался меня отговорить): надо было набрать людей, найти проводника, купить припасы, — в общем, занялся делом. И за всеми этими хлопотами я как-то совершенно упустил то, что последние несколько вечеров Палмер в гордом одиночестве просиживает в холле гостиницы с бокалом виски...
Ну а потом как-то, когда я после заката возвращался из города, дорогу мне заступила невысокая фигура. Я не сразу разглядел, кто это, было уже довольно темно.
-Ты больше не приходишь посмотреть, как я танцую, — сказала Инес, а это была она, безо всякого приветствия. — Тебе разонравилось?
Я даже не нашелся, что ответить. Интересно, как это она умудрилась заметить?
-Я... я думал...
-А, вы, гринго, всегда слишком много думаете, — с легким презрением в голосе произнесла она. — Один такой додумался, что Инес Кабрера можно купить за деньги!
Я даже поперхнулся. Это что, Палмеру надоели романтические прогулки по улицам?
-Поделом ему, — сказала Инес. — Он мне не нравится. Слишком любит себя, а больше никого. Не связывайся с ним, не то пропадешь.
-Я и не собирался... — недоуменно ответил я, но тут, видимо, ей надоело болтать: она вынула из волос пышный красный цветок и вставила его мне в петлицу.
-Вот так, — произнесла Инес. — Теперь ты мой.
-А... — только и успел я произнести, когда она, приподнявшись на цыпочки (ростом она была мне едва по плечо), пылко поцеловала меня в губы. Тогда я обнял ее, под ладонью у меня оказались пышные смоляные кудри, горячее тело, не стесненное корсетом... — Почему я?
-Потому! Гринго еще и задают слишком много вопросов! — фыркнула она и приказала: — Пойдем.
Мне оставалось только повиноваться...
А утром, спустившись к обеду (проснуться к завтраку я банально не смог), я поймал на себе какой-то странный взгляд Палмера. Сам взглянул на свой пиджак (пятно на нем, что ли?) и увидел в петлице порядком увядший, но все еще очень красивый ярко-красный цветок опунции...
..."Интересно, что сталось с Инес?" — подумал я. Я ведь потом так и не вернулся в тот город и ничего не знал о ней. Но воспоминания были свежи, как никогда: те жаркие южные ночи, должно быть, никогда не изгладятся из моей памяти!
Я посмотрел на миссис Вашингтон. Хм... Пожалуй, у них с Инес есть кое-что общее: обе сильные, независимые натуры, сами выбирающие, с кем им быть. Ну разве что мексиканка делала это всю жизнь, а миссис Вашингтон в силу воспитания и некоторых обстоятельств лишена была такой возможности. До недавних пор...
После обеда полковник, к большому моему облегчению, увлек Палмера к себе, видимо, желая расспросить о чем-то. Дамы разошлись по комнатам, чтобы отдохнуть и явиться к праздничному ужину свежими, как майские розы. Таусенд меланхолично выкурил пару сигарет, а потом заявил, что, пожалуй, тоже вздремнет, потому как после такого роскошного обеда его невыносимо тянет в сон. Я тоже ушел к себе, решив почитать, но не успел выбрать книгу: ко мне постучался Сирил.
-Я его убью, — сказал он с порога, сжимая кулаки.
-Кого? — спросил я, втаскивая его в комнату и закрывая дверь. Ответ я знал и так, но если кузену хочется выговориться, пусть уж его...
-Палмера! Где полковник его нашел, а?! Нет, Виктор, ну ты видел? Видел?
-Что?
-Ну как он увивается вокруг Мирабелллы!
Кузен был так расстроен, что даже забыл поименовать даму сердца как полагается, миссис Вашингтон, но я деликатно не стал заострять внимание на этом промахе.
-Кто, полковник?
-Виктор, ты издеваешься, что ли?! — взвыл Сирил. — Я про Палмера!
-Ну что ты так переживаешь? — спросил я. — Случайный гость, в наших краях проездом... Подумаешь, пофлиртует немного с миссис Вашингтон, ничего страшного не случится. Можно подумать, он собирается ее выкрасть и тайно увезти с собой. В багажнике.
-А может... — Кузен сел на край моей кровати и понурился. — Может, она сама захочет уехать! С таким-то...
-Эй, эй! — встревожился я. — Сирил, прекрати! Боже мой, этого еще не хватало... Сирил, я сейчас позову тетушку, если ты не уймешься!
-Зови кого хочешь...
Я сел рядом. Вообще-то кузен умел пустить слезу при случае: он с детства знал, что стоит ему состроить печальную физиономию и начать всхлипывать, как его желания мгновенно исполнялись — тетушка Мейбл не могла переносить рыданий любимого сыночка. Такие сцены Сирил обычно устраивал с большим артистизмом, в ход шли увещевания, обещания, успокоительные капли, впоследствии — кое-что покрепче. Бывало, конечно, он и просто так ревел — от обиды (причиненной, разумеется, жестокосердным старшим кузеном), разбив коленку, получив по носу от сверстника... Но я никогда в жизни не видел, чтобы Сирил молча сидел, ссутулившись, смотрел в одну точку, а слезы просто капали у него из глаз, оставляя маленькие темные пятнышки на ткани брюк. Ох, похоже, прекрасная вдова поразила беднягу в самое сердце, а с Палмером кузену (тут он совершенно прав) не соперничать, не та... хм... весовая категория.
Я подумал и обнял Сирила за плечи. Он, конечно, непутевый, избалованный донельзя юнец, от которого сплошные неприятности, но все-таки — он член моей семьи. И, черт побери, его настигла расплата за все эти гулянки, попойки и прочие безобразия: угораздило же его влюбиться в миссис Вашингтон, состоятельную независимую красавицу, да еще старше него... Да, она, конечно, привечала Сирила, но, подозреваю, больше от скуки: здесь почти нет кавалеров подходящего возраста и общественного положения. А теперь появился неотразимый Лайонел Палмер, и своеобразный чичисбей тут же отправился в отставку...
-Хорошенькое Рождество получается! — с коротким смешком сказал вдруг Сирил.
-Да уж... — пробормотал я. У меня были свои причины невзлюбить Палмера, и куда более весомые, чем у кузена, но распространяться о них я не собирался.
