Ударом на удар! Сталин в 21 веке

— Вы считаете, что мы можем привлечь к столь секретному проекту иностранных специалистов?

— Только на этапе разработки принципиальных схем и технологий, товарищ Сталин.

— Этот вопрос стоит обдумать тщательнее. Есть мнение, что нецелесообразно допускать к этим работам даже корейских товарищей. С учетом того, что имеется возможность использовать опыт непереместившихся специалистов. Проработайте этот вопрос тщательнее и доложите через два дня. Как считаешь, Вячеслав?

— Думаю, это правильно, Коба.

— Хорошо. Тогда давайте заслушаем товарища Меркулова, — словно не замечая, что Берия готовит вторую папку, предложил он.

Приглашенный Поскребышевым, Меркулов не заставил себя ждать. Поздоровавшись и пройдя твердой походкой военного до стола, он уселся рядом с Берией.

— Товарищ Меркулов, как проходит подготовка к передаче интернированных польских граждан, — он знал, что основной объем работы выполняет НКВД, но спросил именно Меркулова.

Доклад наркома ГБ был краток, деловит и, что ему понравился, не маскировал недостатков как по линии его ведомства, так и у работников органов внутренних дел. Во время доклада он внимательно наблюдал за Лаврентием. Но тот реагировал спокойно и конструктивно.

— Хорошо. Что еще есть по вашей линии, товарищ Меркулов?

— Товарищ Сталин. После переноса НКГБ полностью лишился внешних, заграничных сетей, а наша техническая база и багаж знаний инструкторского состава о внешнем мире совершенно не соответствуют минимальным требованиям для работы в мире две тысячи десятого года. Наши специалисты не смогут подготовиться раньше, чем через два-три года. За это время мы можем потерять ценнейшие кадры, необходимые стране. Проведенный анализ возможных действий империалистических разведок показывает, что они прибегнут к интернированию, подкупу и уговорам важнейших для развития и безопасности нашей страны лиц. Всерьез займутся вербовкой. Будут использовать любые методы, от тех, что применены в Великобритании, США и Японии в настоящее время, по запрету выезда граждан бывших республик, до похищений и убийств. И это будет сделано не позднее, чем через месяц-два, а скорее, менее чем за месяц, поэтому меры по противодействию нужно принимать немедленно. Вплоть до эвакуации особо ценных кадров, незаконно удерживаемых империалистическими правительствами. Есть предложение организовать в системе наркомата специальное управление, занимающееся наряду с этими вопросами, также связью с агентурной сетью из будущего, проверкой этой сети на лояльность и профессиональную пригодность, выявлением в ней двойных агентов и предателей. Для работы в этом управлении предполагается привлечь уже используемых и достаточно проверенных специалистов-иновременников, например из службы безопасности товарища Фридлендера, а также сумевших прибыть в СССР самостоятельно.

— А что скажет товарищ Берия? — он привычно взял в руки трубку, повертел и положил назад. Как и ожидалось, Берия поддержал своего бывшего подчиненного, Молотов слегка посомневавшись, тоже согласился.

— Хорошо, — согласился в конце концов он, — есть мнение вынести это предложение на заседание СНК и Штатной Комиссии...

30/06/2010 г.

г. Лондон.

Первушин Андрей Иванович, предприниматель.

Утром третьего дня его разбудил странный шум. Андрей открыл окно и остолбенел. Площадь перед гостиницей была забита народом. Гадать, что происходит, не приходилось, достаточно было прочитать транспаранты, гордо вздернутые над головами. Большинство плакатов были направлены в противоположную сторону, но надписи на двух, развернутых немного боком, удалось разобрать. Два дюжих бритоголовых парня, затянутых в увешенную железом кожу, вздымали над головой коричневое полотнище с большими белыми буквами: 'Русские — вон из Англии!' и вовсю заигрывали со скромно одетыми симпатичными девчонками, надпись над головами которых гласила: 'Свободу русским братьям!'. Толпа вразнобой скандировала что-то про премьер-министра, свистела, улюлюкала, и кидала помидорами и яйцами в щиты полицейских, загораживающих здание напротив.

Первушин закрыл окно и открыл ноутбук. Пожалуй, такого он сам не ожидал.

Англию сотрясали демонстрации и митинги. Бунтовали все и вся. Самые разные партии и течения в едином порыве требовали отпустить русских домой. Даже 'Ассоциация Портлендских Домохозяек' присоединила свой дребезжащий голосок к общему хору. На улицу шли простые обыватели, испуганные возможной конкуренцией за рабочие места, или просто захваченные общей истерикой. Во всех крупных городах толпы блокировали уличное движение. Впрочем, это никого особенно не волновало, водители тоже были на митингах. Во Франции творилось то же самое. В Америке накал страстей был ниже. Помалу сползающий в последнее время в сепаратизм Техас, с самого начала не поддержавший федеральное правительство в 'русском вопросе', как только начался шум, учредил спецрейс 'Остин — Варшава', а Калифорния, с отставанием всего на двадцать минут, — 'Сан-Франциско — Прага'. Зато бурлила Европа. Демонстранты требовали от своих властей не только отказаться от введения санкций против русских, но и воздействовать на Лондон, Париж и Вашингтон. Совет безопасности ООН, похоже, заседал всю ночь, одну за другой принимая противоречащие друг другу резолюции.

В полдень Анхела Меркиль выступила по телевидению с осуждением решения 'властей некоторых стран по ограничению передвижения граждан'. — Мы, — рассказывала канцлер Германии своей стране и всему миру, — не понимаем, чем вызвано столь непродуманное решение, и призываем правительства Франции, США и Великобритании внять голосу разума.

После этого декларации государств пошли потоком.

В дверь номера постучали в шесть вечера. Андрей лежал на кровати, глядя в потолок. Вещи он давно собрал, не сомневаясь в неизбежности этого визита. Только не знал, в каком направлении лежит дальнейший путь бывшего старшины Первушина.

— Господин Первушин?

Вошедший был в штатском, но спецслужбами воняло за версту. Значит, все-таки арест. Ну и хрен с ним. Вместо одного человека СССР получит тысячи, десятки тысяч, а может, и миллионы людей.

— Товарищ Первушин, — поправил его Андрей.

— Какая разница, — поморщился гость, — правительство Содружества просит вас немедленно покинуть территорию страны. Ваш рейс отправляется через два часа.

— Так в СССР не выпускают же. А в другое место мне самому неохота.

— Решение о запрете выезда отменено. Самолет летит в Варшаву. Там будут пущены дополнительные поезда.

Первушин оторвал голову от подушки и, наконец, посмотрел на гостя.

— А остальные?

— Что остальные? Все русские летят дополнительными рейсами. Если не хватит мест, добавим рейсы.

Первушин усмехнулся:

— И с чего это вы стали такими добренькими? Прямо отцы родные!

— Кончай ломать комедию, ублюдок, — по-русски заорал англичанин, — а то мы не знаем, кто начал весь этот бардак! Вали к своему Сталину! Все валите! Чтобы через два часа и русского духу у нас не было.

Андрей, наконец, встал с кровати, лениво потянулся и вдруг одним, почти незаметным на глаз движением, оказался вплотную к 'Джеймсу Бонду'.

— А ты что хотел, падла? Русских остановить? Ну-ка вспомни историю, мудозвон! Это кому-нибудь когда-нибудь удавалось?

Московская область. Пос. Долгопрудный.

Бывший комбинат 'Дирижаблестрой'.

Как только разнеслась весть, что на заводе собираются расконсервировать дирижабль, все те из 'дирижабельного племени', кто еще оставались в поселке потянулись к эллингу, забыв об отдыхе. Пришли мастера такелажного дела Курин и Воробьев, инженер и конструктор дирижаблей Гарф, бортмеханики Новиков и Матюнин. Появились пилоты из местного воздухоплавательного отряда. Привычно занял свой пост комендант эллинга Фадеев. Разложив на полу эллинга такелаж, мастер Гузеев, бывший командир дирижабля инженер Устинович, другие авиаторы проверяли расчалки, узлы креплений. Только они, своими руками собравшие в тридцатом году первый воздушный корабль эскадры 'Комсомольская правда', могли быстро разобраться во всех хитросплетениях тросов и штуртросов.Мастер по ремонту оболочек Ксения Кондрашева чуткими пальцами прощупала каждый шов оболочки.

Мотористы принялись опробовать долго пребывавшие в бездействии моторы.

Водород для В-4 собирали, как говорится, 'с бору по сосенке'. Наполнившись газом, он раздулся и 'повеселел', складки и вмятины на нем разгладились. Несказанно рады были ему, заново рожденному, и люди, верившие в любимое дело.

На летном поле Долгопрудного в это жаркое летнее утро было необычно людно. Вокруг выведенного на середину поля, играющего на ветру дирижабля, сгрудились солдаты, присланные на помощь из ближайшей воинской части, работники завода, просто горожане, привлеченные видом парящего над самой землей аппарата.

— Ну вот, Ленка, смотри, — показывал своей жене на поле Сергей Попов, назначенный ответственным за восстановление дирижабля и один из самых больших энтузиастов воздухоплавания. — Есть надежда на то, что наша работа будет востребована. Говорят, дирижаблями заинтересовался сам товарищ Сталин. Жаль только, что придется собирать по крохам растерянное так недавно... Работы очень много, но она не пугает, ведь любимое дело. Планов еще больше.

— Фантазер ты, мой, фантазер, — влюблено глядя на мужа ответила она.— Сам то веришь?

— Конечно верю. С новыми материалами, с гелием вместо водорода дирижабли станут безопасным и экономичным транспортом. Представь себе дирижабль-кран, который прилетит прямо на заводской двор, подцепит под себя собранную целиком турбину для электростанции или целый мостовый пролет и отнесет этот груз на тысячу километров, прямо к месту назначения. И не придется разбирать уже готовый агрегат, тратить время на новую сборку, проверку и испытания. А грузопассажирский дирижабль? Большой, словно кит, из новейших, придуманных за семьдесят лет, материалов, с самыми современными приборами и двигателями? Взлетев в Москве он приземлиться в дружественной Гаване, не останавливаясь нигде по пути, не завися от промежуточных аэродромов, используя топливо только на движение...

— Сергей, все готово, — прервал его монолог подошедший Устимович, — пошли.

— Ну все, — поцеловав жену в щечку, Попов устремился вслед за спещащим к гондоле дирижабля инженером.

СССР. Аэродром ...

Экипаж самолета Ан-12 'Летающий хохол'

— Прилетели, мягко сели, высылайте запчастя... — шутливые строки старой авиационной присказки Антон произнес очень серьезно, словно не вводил самолет в стандартную, много раз выполненную 'коробочку' над аэродромом, а готовился к аварийной посадке. В полном соответствии с этой самой присказкой, относящейся, по слухам, еще к двадцатым годам прошлого века. Посадка действительно предстояла сложная. Ни тебе радиосистемы навигации, ни 'ближнего привода', все 'на глаз'. А аэродром горный, полоса короткая. Так что и 'коробочку', и заход на посадку аккуратно надо делать. Одна ошибка, и... 'нас извлекут из-под обломков'. Если бы не африканский опыт, то Куделько ни за что не согласился бы на посадку в таких условиях. А сейчас просто стал действовать осторожнее, чаще обычного окидывая взглядом приборную доску и держа штурвал так, словно он стеклянный. Подтянулись и остальные, никаких шуточек, четкие короткие доклады. 'Мыкола-президент', Николай Янукович, еще раз связался с диспетчером, но результатах разговора промолчал, чтоб не отвлекать командира.

Самолет плавно коснулся полосы. Пробег, короткое выруливание и затихающий рев двигателей. Прибыли. Советский Союз...

— Что там, Николай? — спросил Антон, продолжая наблюдать за суетой на аэродроме. 'Солдатиков понагнали. Ничего о нашем прибытии не знают, что ли? Надеюсь, разберутся. Что-то мне в подвале НКВД оказаться вовсе не хочется' — мысли текли заторможенно, как всегда после напряженной работы. Зато время словно ускорилось. Если при посадке он успевал на секунду заметить десяток показаний приборов, отреагировать на них, да еще и проследить за окружающим, то теперь Антон не успел заметить откуда вынырнул странный 'джип'. Подъехавший к самолету, уже оцепленному автомобильчик почему-то навевал воспоминания о деревне, старинных военных фильмах и чем-то таком забытом за суетой дней, но оставшимся в памяти неуловимым отпечатком былого.

— 'Козлик'! — удивленно воскликнул борттехник и тут же отсоединился от СПУ.

— Что еще за 'козлик'? — удивленно спросил Антон. Ответил штурман, разделявший хобби 'бортача'. — Первый в мире серийный военный 'джип' — ГАЗ -64.

— Понятно, — на разговоры не оставалось времени, из 'джипа' уже вышел кто-то, судя по поведению, как минимум генеральского звания. Куделько сбросил шлемофон, на ходу пригладил растрепавшиеся волосы и прошел к люку. Вслед за ним поднялся со своего места Родригес.

— Кто вы? — судя по тому, что кричавший повторил эти слова на английском, причем с явным акцентом, а потом, кажется, по-турецки, принимающая сторона об их прибытии уведомлена не была. Антон даже не успел высказать все, что он об этом думает, 'представителю заказчика'. Родригес, ничуть не смущенный обстановкой, высунулся из люка и прокричал, не обращая внимания на взявшее винтовки наизготовку оцепление :

— Мы выполняем специальное задание! Прошу подняться на борт представителя командования или особого отдела!

Генерал (по крайней мере, так решил по его поведению Антон), стоявший у машины и разглядывавший самолет с невозмутимым видом, повернулся к стоящим за ним офицерам. Один из них, поправив для чего-то фуражку, вышел вперед и осторожно подошел к трапу. Посмотрел на выглядывавших из люка гостей, неожиданно усмехнулся и несколько неуклюже с непривычки, полез по металлическим ступеням вверх.

Разговаривали Родригес и местный 'чекист' недолго. Пробрались в хвост, поближе к к аппарели, где было свободней. Несколько минут о чем-то тихо беседовали, после чего посерьезневший особист быстро спустился вниз и еще с десяток минут беседовал с начальником.

— Ну и чего? — спросил Мыкола— одессит, криво ухмыляясь. — Они таки не могут решить в какой из лагерей нас посадить, чи шо?

— Не доведет тебя язык до добра, — осадил шутника Мыкола-президент. — Тут тебе не Африка, мигом по статье загремишь.

— Да? А нахрена мы тогда сюда приперлись? — не остался в долгу Бронштейн.

— А ты предпочитаешь в Африке у какого-нибудь Иди Амина личным извозчиком работать? — неожиданно вмешался в разговор борттехник. Бронштейн только молча покачал головой.

Впрочем, их сомнения разрешились неожиданно быстро. Экипажу предложили отдохнуть в неплохом домике, похоже специальной генеральской гостинице. Родригес кда-то уехал вместе с местным 'молчи-молчи' . Появился только к вечеру, коротко сообщил, что топливо для них доставят через сутки, а пока можно отдыхать.

И они решили отдыхать. Кормили в летной столовой неплохо, охранявшие их бойцы за несколько пачек сигарет притащили вкусного молодого виноградного вина, никто из начальства не появлялся. Так что сутки можно было смело расслабляться...