Время звёзд

— Вы живы? — стою над телом главы клана, оскалившись и сжав рукояти кинжалов. Ну, кто ещё?

— Где тебя носило, жеребёнок паршивый?!

Еле удерживаю облегченный вздох. Жив! Ну что ж, теперь посмотрим, кто сможет до него добраться.

Этха сражались отчаянно. Слишком страшная, невозможная, не укладывающаяся в голове вещь — нападение на храм Богини в ночь Первого Полнолуния. Додумавшихся до подобной мерзости следовало уничтожить во что бы то ни стало. Этха бились как демоны, но голыми руками, против вооружённых и более многочисленных нападавших немногое сделаешь.

В тот момент, когда это стало ясно почти всем, в спины отступникам неожиданно ударил отряд рыцарей, возглавляемых невысоким воином в подозрительно знакомых фамильных доспехах. На секунду мне показалось, что я сплю. Впрочем, миг растерянности прошел, и теперь основной задачей стало докричаться до юной воительницы сквозь шум битвы.

— Белка! Прикажи своим людям не трогать обычных этха!!! — могу, если надо, как выяснилось.

Альрэна, умница, не растерялась. Лишь замерла на секунду, увидев и узнав меня. И тут же передала команду своим воинам.

* * *

"...Ришити встретила его в одном из постоялых дворов Шерла. Через два дня после отъезда из Серого Замка. Она не знает, куда он мог направиться в дальнейшем".

Дэррик Витанийский отложил письмо и глубоко задумался. В Ллевельдеиле полуэльф не появлялся. Более того, знакомый эльфийский маг сообщил, что в числе подданных Князя авантюрист и путешественник по имени Морион вообще не значится. Волшебник чуть заметно поморщился. Вся эта история была, кажется, намного загадочнее, чем он предполагал.

Маг достал из стопки чистый лист бумаги и принялся набрасывать письмо Аркаю. Обезумевший от горя файх, предложивший верность всего своего клана в обмен на покровительство и помощь в отмщении, кажется, в этот раз всё же будет полезен. Если добыча затерялась в Степи, он её найдёт.

* * *

В превращённом в лазарет Храме было шумно и людно. Уцелевшие файхи уже послали гонцов к своим кланам за воинами и целительницами, а пока прекрасные жрицы, те из них, кто не пострадал, разумеется, лично меняли повязки, готовили еду, поили раненых и отгоняли смерть от тех, кому посчастливилось выжить в произошедшей бойне.

Альра с её отрядом смотрелись здесь довольно чужеродно, но Верховная непререкаемым тоном заявила, что неожиданные спасители останутся здесь, пока не залечат раны и никто не посмел с ней спорить. Старшая жрица тоже получила лёгкие ранения в предплечье и бедро, но отлёживаться не пожелала, быстрым шагом перемещаясь по всему Храму и железным тоном командуя как своими уцелевшими девицами, так и суровыми воинами, причём не различая этха и жителей Альянса. Даже Белка поглядывала на неё с нескрываемым уважением.

Мой файх ещё не пришёл в себя. Джалэнай неподвижно лежал на циновке, вынуждая меня, как единственного оставшегося невредимым воина, сидеть у его изголовья с самым преданным и обеспокоенным видом. Разумеется, собрав перед этим всех способных держаться на ногах Каракалов, раздав, на правах самого старшего, срочные поручения, проследив за тем, чтобы к Белке и её людям отнеслись со всей возможной вежливостью, поприсутствовав на совещании Верховной с уцелевшими файхами и теми, кто вызвался их заменить, приняв посильное участие в оказании помощи раненым... Честно говоря, это была первая возможность присесть за весь день.

— Яаттай... — лежащий на соседней циновке Ваэй заворочался и попытался подняться.

— Лежи, ты что! — укладываю его обратно. — Пить?

— Да.

Подношу к его губам чашку с водой. Напившись, мальчик утомлённо закрывает глаза и, кажется, вновь засыпает. А я в который раз чувствую смешанное со стыдом облегчение. Говорить, что он теперь глава семьи, придется ещё не сейчас.

— В себя не пришёл? — неслышно подошедшая Верховная Жрица уселась рядом, звякнув многочисленными украшениями. Даже хромать бесшумно умудряется. Потрясающая женщина!

— Нет.

— Перемотай потуже, — она протянула мне раненую руку. — И скажи, наконец, своё имя, я вчера не успела его спросить.

— Яаттай, — склоняюсь над её рукой, распутываю тугие узлы на совесть наложенной повязки. — Могу я просить об ответном даре?

— Нагле-е-ец! — жрица криво усмехнулась, — Впрочем, признаю, заслужил. Алаксая. При рождении названная также Алаксаной.

Вздрагиваю. Вот это да! Первый раз слышу, чтобы Верховной жрицей становилась нечистокровная этха. К детям от чужаков в кланах относятся не слишком хорошо. Жить позволяют лишь доказавшим свою полезность и верность клану.

— Ну, сам расскажешь, или мне тебя расспрашивать придётся? — Приподнятая насмешливо бровь, ясно различимый приказ в негромком голосе.

— У меня целебная мазь ещё есть. Разрешите воспользоваться?

Она фыркает.

— С девицей твоей я уже с глазу на глаз пообщалась. Не бойся, файх не узнает. На вашу связь обратила внимание одна я.

Поднимаю на жрицу ошарашенные глаза.

— Моя мать была родом из Альянса, так что я прекрасно говорю на их языке, — Снизошла до объяснений Алаксая. — Так ты будешь говорить или нет?

А вот это — невероятная редкость. Женщинам этха порой случается понести от мимоезжего чужака. Одного из проверенных купцов, которых этха изредка пускают к себе, хотя и предпочитают добывать вещи Альянса в набегах, или просто от странника, случайно встреченного в Степи. Этха не ценят невинность до брака, даже скорее наоборот, завидные невесты порой уже имеют ребёнка, живое доказательство того, что девушка не бесплодна, и порой не против немного разбавить кровь. Но чтобы мужчина этха взял в законные жёны чужачку! Такое не в каждом поколении бывает.

— Как она здесь оказалась? — всё же вытаскиваю из поясной сумки плоскую коробочку с остатками мази. Жрица легким интересом наблюдает за моими действиями.

— Пустельги напали на одно из приграничных селений, — при упоминании рода отступников она брезгливо морщится, — Дальше сам представляешь. Дай-ка сюда!

Алаксая несколько секунд пристально разглядывает мазь, затем подносит к носу и сосредоточенно принюхивается.

— Надо же, самое обычное лечебное зелье. Не ожидала!

— Верховная, вы... вы ведь меня сейчас почти прямо обвинили, так?

— Прости, — далёким от раскаяния тоном бросила она, возвращая коробочку, — Должна же я быть уверенной в твоих целях. Сам ни к девчонке, ни к воинам её приближаться не вздумай, если что-то нужно, я передам. Не хватало ещё кого-нибудь на подозрения навести. Но прежде ответь мне на один вопрос...

— Потерпите, она щиплется. — Начинаю аккуратно наносить мутно-белёсую жидкость на края раны. Старый, проверенный временем состав, помогающий избежать воспаления. Кровотечение уже давно остановилось, шов покрылся коркой запёкшейся крови. Замечательно.

— Юлишь как змея. Я же всё равно... ой!

— Я предупреждал. И, Верховная, вы же сами всё поняли, к чему вам мои слова?

— Значит... да?

— Да, — затягиваю последний узел повязки, — готово.

— Благодарю тебя, воин, — женщина грациозно, словно и не была ранена, поднялась на ноги, — Я надеюсь, что мне ещё удастся поговорить с тобой.

Допросить Аркая решили только через несколько дней, когда прибыли воины всех родов. Им предстояла нелёгкая миссия — найти оставшихся в живых пустельг и вырезать их до последнего младенца. Так борются с чумой. Так выжигают колонии крыс. И мне и в голову не пришло бы осудить их.

Файх отступников сидит на земле в центре храмовой площади, связанный по рукам и ногам. Слепые глаза прикрывает побуревшая от запёкшейся крови повязка. Вокруг него широким кольцом собрались все, кому Верховная жрица сочла нужным разрешить присутствовать. Допрос отступников традиционно проводят старшие жрицы, способные различить ложь. Ввиду серьёзности преступления, в этом допросе участвует сама Алаксая.

Солнце неумолимо подбиралось к зениту — время начинать. По крыше храма бестолково скачет какая-то маленькая птичка.

Алаксая посолонь обошла пленного, медленно и молча, рассыпая под ноги соль и семена полыни. Предосторожность, защищающая от зла. В нескольких шагах от меня Белка ёжится и молча осеняет себя знаком Троих. Ей дозволили присутствовать на допросе, но явно не предупредили о соответствующих ритуалах. Украдкой посылаю ей ободряющий взгляд — ничего страшного не предстоит, в этом нет ни капли колдовства. Жрица тем временем останавливается напротив пленника и прижимает кончик ритуального ножа к его лбу.

Странно, солнце печёт вовсю, почему мне так зябко? Или это камни в ожерелье холодят кожу? Но ведь вокруг ничего угрожающего.

— Аркай, бывший файх Пустельг, что лишены звания рода, ответишь ли ты Верховной служительнице Богини Неба?

Стоящий рядом с Белкой немолодой смуглый воин принимается быстро шептать ей на ухо, переводя.

— Да, отвечу.

На рассвете уже был проведён ритуал, лишающий всех бывших Пустельг имён и человеческого статуса. Теперь для этха они ничем не отличаются от животных. Аркаю имя оставили до конца допроса — с животным не говорят. Он это оценил. А может, ему просто уже всё равно.

— Почему ты нарушил Закон?

— Я хотел отомстить.

Пичуга слетела с крыши и закружилась над площадью. Странная, таких здесь никогда не водилось. Крохотное тельце с непропорционально большими крыльями. Серебристая. Первый раз такую вижу.

— Ты сам решил напасть на Храм?

— Мне подсказал маг... из Альянса. Я не знаю его настоящего имени. Он обещал помочь мне отомстить.

А ведь он безумен. И не чёрная пыльца тому причина. Аркай сошёл с ума давно, когда ему только привезли завёрнутое в кусок кожи тело единственного сына. Но этого никто не заметил.

— Именно для этого ты приказал своим воинам попробовать запретное?

— Ради мести. Это было его условием...

Не могу не признать, хорошая идея. Зависимый в обмен на пыльцу позволит наложить на себя любые чары. Какая-то мысль упорно скребётся на границе сознания.

— Зачем вы напали на деревню Альянса? — неожиданно подаёт голос Альрэна. Этха косятся на неё с неодобрением. Непозволительная вольность — прервать Верховную. Впрочем, жрица лишь слегка пожимает плечами. И невозмутимо повторяет вопрос на языке этха.

— Воинам хотелось убивать. Он обещал им кровь, но...

— Не применяй слово "воин" к своим людям. Чью кровь маг обещал им?

Птица, наконец, определившись с намерениями, порхнула Аркаю на плечо. И, едва коснувшись его кожи, превращается в аккуратно свёрнутый лист дорогой бумаги. Одновременно с этим бусины моего ожерелья наливаются мертвенным холодом. Опасность!

— Что это? — Алаксая подняла листок и, недоуменно хмурясь, развернула. Этха не имеют дел с магией. Любой житель Альянса знает, что колдовские послания нельзя трогать тому, кому они не предназначены.

— Верховная, нет! — бросаюсь к ней, опережая собственный вопль. Медленно-медленно, как под водой, жрица поднимает глаза, недоумённо смотрит на меня. Резкий удар по запястьям заставляет её разжать руки, а я, обхватив женщину за пояс, оттаскиваю её как можно дальше от падающего клочка бумаги, за очерченный солью круг. Примитивная, основанная исключительно на вере, но в некоторых случаях вполне действенная защита. Вспыхнул листок ещё в воздухе. Бледно-голубым, неестественным пламенем. Оно перекинулось на землю, охватило пленника. Жрица обернулась и осела на песок, вполголоса призывая на помощь Богиню. Мне зрелище заживо разлагающегося человека уже не в новинку, но к горлу всё равно подкатывает ледяной комок. Есть во всём этом что-то до дрожи жуткое. Что-то куда хуже обычного колдовства. Аркай молчит, судорога, исказившая его лицо, неприятно похожа на улыбку. Обнимаю Алаксаю за плечи. Верховная жрица дрожит и шепчет молитву, словно маленькая напуганная девочка. Опытные, многое повидавшие на своем веку воины в ужасе отворачиваются, Белка прикрывает рукой рот.

Через несколько долгих, страшно долгих минут тело, бывшее повелителем Пустельг, наконец рассыпается прахом. Алаксая неуверенно поднимается и стряхивает мои руки. Шаг в сторону, брезгливо искривившиеся губы — она вновь Верховная жрица, сильная и уверенная в себе.

— Полагаю, мы больше не в силах ничего узнать, — Алаксая покосилась на засыпанную прахом площадку, — Иннай, велите своим людям развести здесь костёр и жечь его до вечера. Всех остальных прошу за мной.

Воины Альянса уехали через пару часов. Альрэна кидала на меня отчаянные взгляды, но возможности поговорить так и не представилось. Незримую черту, разделяющую их и этха, нельзя было переступить, не привлекая внимания. Единственное, что удалось — день назад передать через Алаксу, что всё хорошо и что я объяснюсь, как только появится возможность.

Этха смотрели им вслед со странным выражением. Альянс и Степь враждовали испокон веков, но здесь умеют ценить помощь, а тем более — спасённую жизнь файха. Могу поспорить, не позже чем через месяц в Серый замок явятся посланники ото всех кланов. Ловлю краем глаза задумчивую улыбку Верховной — она явно думает так же.

Ещё несколькими часами позднее Храм покидали этха. Большая часть отправлялась искать затаившихся отступников, остальные везли домой тех раненых, что могли перенести дорогу. Погибших этха похоронили утром, насыпав курган на берегу бывшего озера. Когда-то степняки сжигали своих мертвецов, но сейчас этот обычай уже отошёл в прошлое. Погребальными дарами послужило оружие нападавших. Поминальный обряд проведут потом, отдельно в каждом клане, как только вернуться последние воины. А до тех пор по умершим не разрешено даже плакать. Тела отступников просто вывезли подальше и бросили, на радость лисам и шакалам.

Верховная жрица вышла на ступени Храма, держа в руке серебряный кубок с вином. Как ни странно, меня это не насторожило. Мне, как и ещё полутора десяткам этха из разных кланов, предстояло задержаться в храме, пока не смогут передвигаться оставленные здесь раненые. Мой файх уверенно шёл на поправку, что не могло не радовать. Его мнение о том, кто здесь слаб и не перенесёт дороги, до сих пор звенело в ушах у всех Каракалов. Женщина тем временем сердечно попрощалась со всеми этха, после чего подошла к Карлаю, старшему сыну Джалэная, взявшему на себя управление родом, пока отец не оправится от ран.

— Твой воин спас мне жизнь. Я благодарна.

Мужчина поклонился. Алаксая вежливо улыбнулась, продолжая держать кубок в чуть отставленной руке. В мою голову наконец-то закрались нехорошие подозрения.

— Отныне и до тех пор, пока я Верховная жрица, род Каракала почётные гости Храма в любое время и всегда могут рассчитывать на совет от меня и моих сестёр.

На сей раз поклонились все присутствующие Каракалы. Прочие этха покосились на них с лёгкой завистью. И, с неприкрытым любопытством, на сосуд, всё ещё находящийся в руках Верховной жрицы. Женщина тем временем повернулась ко мне. Жестом остановила попытку опуститься на колени, посмотрела в глаза.

— Ты же, воин, заслужил отдельную награду. Ночь Полнолуния уже окончилась, но праздник не был завершён как должно, — она обмакнула в вино кончики пальцев и протянула мне кубок.