Двадцать отражений лжи

Знать бы только, прознал ли он про мое маленькое расследование, или просто проводит профилактику?...

Еще и эта Станайя... Естественно, Командор от таких новостей орал как мышовка в брачный период, и естественно, в итоге не смог ничего сделать. Так что выезжаем послезавтра, чего бы мне это не стоило.

А мне будет стоить, и еще как — даже Эрро не такой дурак, чтобы махнуть рукой на некоторые повороты моей бурной биографии. Общаться с мудрейшими по голофону — уже небезопасно, а уж лично... По меньшей мере, необходима безупречная экипировка и безупречное поведение, чтобы вся эта затея завершилась благополучно.

И я совсем не была уверена, что готова к крайним мерам, если что-то пойдет не так.

А ревизия? Со мной уедет большая часть блока, включая всех сильных псионов, занятых в этом деле. Чезе тоже придется ехать, и все свалится на Селена, и без того загруженного по уши. Так что если я не успею вернуться до проверки, блок имеет все шансы ее не пережить. Знаю, что именно этого мне и положено хотеть, но... не хочется, хотя в этом я не призналась бы даже под пытками. Потерянное возвращалось — переиначенное, вывернутое наизнанку, но возвращалось.

Не хочу терять. Снова.

Проблемы вцепились в меня со всех сторон и грызли, не переставая. За ужином я находилась в том виде прострации, когда не замечаешь ничего, в том числе и того, что отправляешь в рот.

Правда, только до тех пор, пока тебя со всего размаху не хлопают по спине. Я оглянулась и вымучено улыбнулась Дирзит, о которой уже успела начисто забыть, как и о своем обещании. И болтать ни о чем мне сейчас хотелось меньше всего.

Дирзит поставила свой поднос рядом и заметила:

— Уж что-что, а кормежка здесь лучше за сезон не стала.

Я рассеяно кивнула. Она прожевала ложку салата и смерила меня проницательным взглядом:

— Что-то случилось?

— Да так, по работе... — отмахнулась я.

— А что здесь случается не по работе? Говори, может, помогу молодой кураторской поросли.

Я задумалась. Дирзит прослужила в должности куратора действительно долго и опыт административной работы вкупе с лавированием между строк Устава имела соответствующий. Навряд ли у меня одной за всю историю Корпуса были такие проблемы...

— Срочная командировка, вот что у меня случилось. И я совсем не уверена, что успею вернуться до того, как ревизия начнет трясти мой блок. Селен остается за старшего. Конечно, бумажками он жонглирует, как бог, но, боюсь, этого не хватит.

Она понимающе кивнула. Документы, к сожалению, это еще не все...

— Тебе ехать обязательно?

— Даже не обсуждается.

Дирзит задумалась.

— Я вот что подумала... — наконец сказала она. — С момента создания блока не прошло еще и сезона. Можно слегка подтасовать бумаги — якобы вы еще не отделились от моего блока до конца. С чисто формальной точки зрения, конечно.

— Не знаю, — это, честно говоря, было последнее, что я ожидала услышать. — Ты понимаешь, что будет, если к блоку действительно возникнут какие-то претензии? Это же ударит в первую очередь по тебе.

— Не волнуйся, детка, ничего они мне не сделают. Не первая это и не последняя проверка, лазающая по моим закромам, тем более, там и так сейчас такой бардак... — она хмыкнула. — Хуже уже не будет, даже если сверху свалятся и твои ляпы. Зато такой шикарный повод потягать Арроне за хвост! Снять он меня с должности не снимет -кураторов с опытом по пальцам пересчитать можно, а выговоры его я в гробу видала.

— Ты уверена? — я колебалась. Как-то это все... сомнительно. И держится на рваных нитках — не то чтобы Дирзит мне когда-нибудь врала, но кажется мне, что она просто переоценивает свои силы. И если на нее действительно свалятся чужие неприятности, не даст ли фарра куратор задний ход — вот в чем вопрос...

— Более чем, — она покровительственно улыбнулась. — Ну что, идем к Арроне?

Я не слишком уверенно кивнула — желание прикрыть свою задницу хоть с одной стороны победило осторожность.

Арроне не без сопротивления, но согласился на наши махинации, предварительно отозвав меня в сторонку и поинтересовавшись, в полной ли мере я соображаю, что делаю. Я уверила его, что вполне, и уже через сутки документы были выправлены надлежащим образом.

Одновременно с готовностью документов стали известны ориентировочное время визита и его расписание, предоставляемая нам охрана, а так же план той части резиденции Ордена, где мы будем находиться во время командировки. Аналитики составили список возможных осложнений, предоставили "выводы и рекомендации"; был высчитан оптимальный курс для пути туда и обратно, и еще с десяток запасных вариантов на случай ЧП; груда сведений о Станайе, Ордене Рух были переданы агентам, входящим в группу.

После почти двух суток лихорадочной работы я, наконец, получила возможность расслабиться. Вылет намечен на следующее утро, все — от экипировки агентов до корабля проверено и перепроверено несколько раз. Осталось только немного подождать. И выспаться.

Собственная каюта показалась чересчур тихой после неумолкающего гула координационного центра, а спальня — невероятно крошечной. Я растянулась на кровати и облегченно вздохнула, предвкушая отдых.

Однако заснуть не получалось. Теперь, когда напряжение подготовки ослабло, и все более-менее серьезные проблемы были решены, самая главная из них, к сожалению, нерешаемая, вышла на первый план.

Я не хотела ехать.

То, как я боялась за Рис, меркло перед тем, как я боялась за себя. А я боялась. Новое для меня чувство, и оно мне не нравилось.

Большую часть своей жизни я была слишком занята тем, чтобы выжить — бояться не было ни сил, ни времени, теперь же... Что-то забылось за давностью лет, что-то изменилось само, что-то теперь понимается иначе. Я стала другой.

Станайя обещала возможность быть узнанной. Но боялась я не этого — а увидеть то, чего лишилась, прикоснуться к слабым отзвукам прежней жизни... Поднять глаза от земли и мельком различить небо. Увидеть и понять, что теперешняя жизнь — не жизнь вовсе, и сломаться.

Я поднялась с кровати и пошла в темную гостиную в безнадежной попытке перебороть себя. Была бы со мной маленькая прозрачная бутылочка... Не включая свет, я свернулась клубочком в кресле и уставилась в темноту.

— Что, ломка началась? А я-то, наивный, думал, до этого не дошло.

От звука низкого насмешливого голоса меня подбросило в кресле на два пальца. И здесь не дает покоя...

— В архив еще не ходила, — я устало положила голову на подлокотник.

Вышедший из-за спинки кресла Неро внимательно посмотрел на меня.

— Совсем плохо дело. Где праведный гнев? Где проклятия на голову меня, мерзавца?

— Засунь их себе в задницу, — бесцветно сообщила я.

— Плохо. Неубедительно.

— Ты мазохист?

— В отношении вас, фарра, подобное поведение навевает не слишком оптимистичные мысли, — он опустился в соседнее кресло и скрестил руки на груди. — Ну?

— Что — "ну"? — буркнула я, неохотно принимая вертикальное положение. — Какого хрена ты вообще приперся? Издеваться?

— Ваши бурные переживания, фарра, не дают мне спать, — нараспев, напомнив мне Санха, начал он и неожиданно хмыкнул: — Эмпату первого класса, к твоему сведению, такие возвышенные эмоции бьют как обухом по темечку. Фонит через двадцать четыре уровня. Так страшно?

— Это такой тонкий намек, что ты живешь на чердаке? — я прижала колени к груди, спрятала в них лицо, обхватила себя руками и глухо буркнула: — А ты как думаешь? Они же не слепые.

— Ну и я не дурак, — в меня полетел очередной кругляш на цепочке. — И, в отличие от этого идиота Эрро, забочусь о сохранности своего имущества. Надевай.

— Какого, к хренам, имущества?! — взвилась я, едва удерживаясь, чтобы не засветить в него чем-нибудь заковыристым.

— Больше чувств, фарра, больше! А то я уж испугался за сохранность вашего хлипкого рассудка, — Неро усмехнулся. — Надевай, надевай. Это от пронырливых мудрейших братьев и... тех, кого ты боишься. Создает барьер и блокирует лишнее излучение. Если сама себя не выдашь, никто не догадается.

— Ну и кого ты ограбил, чтобы раздобыть это? — я пристально рассматривала темный, почти черный амулет с узором из сплетенных крылатых змей.

— Императора, кого же еще?... Шалли, вот неужели ты думаешь, что я питаюсь воздухом, живу на помойке и побираюсь в чужих шкафах? У меня есть маленькие, приятно шуршащие кредиты, и не так уж мало.

— Ничего я не думаю, — вяло отмахнулась я, снова устраиваясь в кресле. Амулет — это, конечно, хорошо. Но в его эффективности у меня были серьезные сомнения. Как такое вообще можно заблокировать... — Мне даже неинтересно, откуда ты их взял.

— А вот это плохо, — Неро встал, бесшумно скользнул ко мне и наклонился, вглядываясь в лицо. — Что-то ты мне совсем не нравишься, Шалли.

— Ты дашь мне поспать?! — огрызнулась я. — У меня вылет через пару часов!

— Не дам, — он задумчиво кивнул, будто решив что-то, и заявил: — Раз уж вы, фарра, подняли меня с постели своими страданиями, будет справедливо, если вы хотя бы начнете облегчать мои.

Я недоуменно уставилась на него в упор.

— Мое лицо. Ты еще помнишь, с чего началось наше плодотворное сотрудничество? Вот и приступай.

— Но я же сказала, что пока не буду полностью здо...

— Вот только не надо врать, — отрезал Неро. — Я хорошо знаю, на что конкретно ты способна. Так что рассматривай это как приказ.

Я проглотила повисший в воздухе вопрос "откуда?" и кивнула на соседнее кресло. Неро послушно сел, а я взяла его за руку. Большего и не нужно — пока. Прикрыв глаза, я знакомилась с ним заново, рассматривала со всех сторон, намечала пути... и тихо недоумевала. Он что, идиот? Или самоубийца? У меня в руках его жизнь — в буквальном смысле, а Неро это, похоже, не особенно беспокоит. Так уверен в своей "системе безопасности"?...

Час проходил за часом, монотонная работа убаюкивала не хуже храмовой проповеди. В какой-то момент я почувствовала, что отключаюсь, и Неро выдернул свои пальцы из моих:

— Хватит, наработалась. Иди спать, Шалли. И считыватель мне до отъезда оставить не забудь.

Я пробормотала что-то утвердительное и заснула прямо посреди фразы.

До первой утренней вахты оставалось еще пару часов, когда я открыла глаза — все в том же кресле, с ноющей от неудобной позы шеей, но в довольно сносном расположении духа.

Полчаса ушло на приведение себя в порядок, поскольку ложиться, как и заходить больше в каюту, я не собиралась, и отдала "маме" приказ законсервировать помещение. Считыватель ему... да еще до отъезда.

Что б тебя эйра в котле сварили. Самоуверенный, наглый ублюдок.

В том, что этот ублюдок своим амулетом, возможно, меня спас — и не только от разоблачения, я не хотела признаваться даже самой себе.

И тем не менее пришлось чуть ли не бегом подниматься наверх, в архив. В зале каталогов было пусто и тихо, почти как наверху, в самом архиве. Только несколько агентов с красными от недосыпа глазами не давали подобию стать полным. Я села в кресло перед информационным комплексом и набрала код дела. На экране возникла надпись: "Степень секретности — С". Гм... А ведь моих полномочий может и не хватить... "Ваш уровень доступа".

Пальцы забарабанили по сенсорной панели, набирая код.

"Уровень доступа недостаточен".

Даже так? Там что, тайны Императорского Высшего Дома?

"Информация связана с личным делом агента".

У меня был резервный код, спертый по случаю лет... в общем, очень давно. Его уровня доступа не хватит разве что на самые настоящие дворцовые тайны, но стоит ли его светить по такому поводу?... От Неро уже можно отбрыкаться недостаточными полномочиями, но чье же дело ему так понадобилось? Я сделала новый запрос.

Когда на экране появился ответ, я поняла, что достану эти документы, даже если придется ввести личный код самого Эрро.

"Ивордан Ад,ер, командующий пятого ранга, оперативный отдел, блок 17-С".

Я отдала приказ на разархивирование дела. Через секунду мои глаза уже жадно скользили по строчкам, не веря тому, что видят.

Ответ на вопрос отказался прост. Неро не нужно было видеть эти документы. Ему достаточно было, чтобы их увидела я.

"После внедрения агента в среду ременского королевского двора были обнаружены следующие факты, которые считаю возможным использовать для давления на Совет и лоббирования линии Корпуса: 1... ...14. Ивордан Ад,ер, наследник Соруона Ад,ера. Проверка родового древа и медицинских карт выявило следующее: Соруон и Вирта Ад,ер, сыном которых якобы является Ивордан, являются бесплодными в неизлечимой форме, что держалось ими в тайне от родственников. Документы об усыновлении, как и любые свидетельства по этому поводу, отсутствуют. Обследование родственников и соседей выявило пси-вмешательство с большим сроком давности, поэтому их свидетельства о слабом мальчике, редко покидающем дом и много времени проводящего на оздоровительном лечении, не выдерживают никакой тщательной проверки. С огромной долей вероятности можно утверждать, что Ивордан Ад,ер возник в данном качестве уже совершеннолетним и никакого отношения к клану Ад,ер не имеет."

Отражение одиннадцатое

Две недели спустя.

Каменные перила балкона холодили локти даже через плотную ткань куртки, от высоты захватывало дух. Я смотрела вниз — на подножье гор, на уходящее за горизонт соленое озеро в змеящихся песчаных косах, на огромные лужи на мокром песке, полные жидкого солнца... На мягкий, почти незаметный прилив с тонкой каемкой пены.

Мы меньше суток на Станайе, но все организационные вопросы уже решены и дополнительная охрана из числа братьев приступила к своим обязанностям. Причем настолько рьяно, что агентам Корпуса остается только изумленно качать головами и от нечего делать любоваться местными видами. Даже я прониклась к орденским невольным уважением и не стала хвостом ходить за фаррой Рис, а посвятила пару часов приведению собственных растрепанных нервов в порядок.

Западная галерея — вполне подходящее для этого место. Пустынное.

Было.

Хлопнула дверь. Марлен восторженным ребенком выбежала на балкон, восхищенно охнула, покрутила головой и, заметив меня, устроилась рядом, опершись на перила.

— Фарра Шалли, это удивительно! Все, — она широко развела руки, — это. А знаете, какие здесь животные? Я еще никогда такого не видела.

— И не увидите, — я сняла локти с перил. — Станайя — заповедник. Вся. От полюсов до экватора.

— Но ведь это колония, разве нет?

— У ременов отношение к религии серьезное, как и к войне — впрочем, эти два понятия у них не слишком разделяются... Это планета-посвящение богине Мар'яар.

— Такое бывает? — Рис изумленно вскинула бровки и глянула вниз. — Ой, посмотрите! Кажется, они шевелятся.

— Кто? — я недоуменно посмотрела туда же.

— Деревья. Вон те, красные — вдоль берега целые заросли.

Я перегнулась через перила, оглядела ряд торчащих из песка длинных толстых трубочек с двумя лепестками на вершине, и совершенно некуртуазно заржала.