| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Любоваться на пляшущие языки пламени действительно можно вечно. Особенно когда это единственное, что приносит приятные впечатления. Болотный Доктор быстро заметил моё самостоятельное перемещение, пройдя мимо куда-то по своим делам. Отметил его удаляющийся от болотного хутора источник эмоций. Наверняка здесь не одно такое вот маленькое поселение. А ещё через час обнаружил приближение другого источника, на удивление тоже чем-то знакомого. Почувствовал лёгкий ментальный контакт с той стороны. Не один я тут такой, оказывается. Вскоре к костру подошел и присел напротив меня молодой парень в типичном сталкерском плаще и грязных джинсах, заправленных в армейские сапоги. И всё было бы хорошо, если бы не лицо парня. Его правая половина застыла и осунулась из-за атрофии мимических мышц, лишь на левой отмечались вполне живые эмоциональные проявления. Парень с заметным любопытством рассматривал меня.
— Как погляжу, нашего полку 'Изгоев' опять прибыло, — подмигнул он мне левым глазом, очень криво из-за частично парализованного лица улыбнувшись. — Меня здесь все кличут Лёхой Менестрелем, а тебя?
— ... — попытался мысленно представиться ему, так как нормально говорить всё ещё не мог — горло буквально сковывал сильный спазм.
— 'Неужели тот самый?' — Парень заметно удивился, я кивнул, с изумлением приняв от него ответное чёткое мысленное послание. — 'Не говори ни нашим, ни даже Доктору о том, кем ты раньше был', — телепатировал мне Лёха. — 'Здесь тебя уже прозвали Аномалией. Прими эту кличку и откликайся только на неё. Поверь — так всем проще будет', — я опять кивнул, отмечая, что это получается куда легче, чем было раньше. — 'Не скажу, примешь ли ты наше общество, а может, покинешь его при первой же возможности, но знай — 'Изгои' стараются держаться вместе, и ты всегда найдёшь здесь защиту и поддержку', — его мыленный голос и эмоциональная поддержка мне сильно нравились. — 'Все мы когда-то хотели чего-то другого — богатства, славы, признания, почитания, а теперь большинство хочет повернуть время вспять и просто стать теми, кем они были раньше. Зона взяла с нас плату за глупые и самонадеянные мечты. Многие бросались в аномалии, когда окончательно понимали — назад дороги нет и даже Болотный Доктор не в силах помочь. Но признаюсь тебе по секрету — только потеряв существенную часть человеческого облика, действительно понимаешь, как велика цена жизни. И что в наших силах не просто всё вернуть, как раньше было, но и приобрести что-то новое. Вот, к примеру — ты, как и я стал настоящим супер контролёром', — закончил он мысль и опять широко улыбнулся пугающей и отталкивающей улыбкой.
— 'Супер контролёром?' — мысленно переспросил его, глубоко изумившись.
— 'Конечно', — вместе с мысленным ответом, парень ехидно хмыкнул. — 'Обычные контролёры действуют исключительно на рефлексах и не способны общаться, как сейчас общаемся мы. Более того — большинству из них требуется видеть живой объект, чтобы взять его под контроль. Мы же способны чувствовать других существ даже на большом расстоянии и при должной тренировке влиять на их мысли и поведение. И у нас отсутствуют ограничения на количество подчинённых. Вон, дикий супер контролёр в Мёртвом Городе подчинил себе целую армию зомби, удачно обучив её к самостоятельным действиям', — продолжил он меня изумлять.
— 'Дикий?! Обучил?!' — я опять зацепился за пару слов.
— 'Именно дикий', — парню явно нравилось со мной общаться и рассказывать, видимо, его мысленная речь доступна далеко не всем. — 'Он утратил личность и стал почти обычным монстром. Но, судя по результату его деятельности — память частично осталась доступна ему. Подойти же к нему и расспросить, понятно — дураков нет. А обучить... хочешь, я быстро научу тебя игре на гитаре? Не хуже себя самого!' — неожиданно предложил он, в очередной раз сильно изумив.
Вместо ответа поднял руки, с трудом пошевелив одеревеневшими пальцами, и протранслировал свои ощущения Лёхе. Тот заметно поморщился здоровой половиной лица.
— 'Я почему-то верю — ты быстро справишься со своей напастью', — попытался морально поддержать меня он. — 'А без музыки и пения вряд ли сможешь развить подаренную Зоной способность мысленного общения и управления другими людьми'.
Из последовавшего за этим заявлением мысленного диалога, я узнал много нового и необычного. Оказывается, музыка сильно влияет на психику и может буквально служить лакмусовой бумажкой для быстрой оценки того или иного человека.
— 'Отметь, что слушает заинтересовавший тебя крендель и сразу же поймёшь — стоит ли вести с ним хоть какой-то разговор или сразу двинуть в морду', — телепатически распалялся Лёха. — 'Вот, к примеру, он потребляет техно. Скорее всего, тяготеет ко всему интеллектуальному. Примитивная попса, как ни крути — выдаёт сопливого подростка или застрявшего в развитии дегенерата. Попса, впрочем, тоже бывает разной. Слушай ритм и внимательно изучай оставляемый ею отклик в твоей душе. А вот, если ты вдруг отметил, что кто-то тащится под рэп — смело мочи гада. Если не физически — то морально. Грязное животное должно знать своё место! И коврик под твоей дверью ещё должно заслужить'.
Вот так категорически высказывался он по некоторым направлением музыки и их приверженцам. Всё дело в музыкальных ритмах, накладываемых на ритмы мышления. Одни ритмы хорошо способствовали сознательной деятельности, другие наоборот — угнетали её, пробуждая всё низменное. Тот же рэп, к примеру — хорошо отключал у слушателя критическое восприятие, поднимал стадные чувства и вызывал агрессивность ко всем, кто живёт и думает в других ритмах. По словам Лёхи — он был создан африканскими шаманами именно как оружие для толпы. Тут я с ним был вынужден согласиться, вспоминая примеры из прошлого. Громкие речёвки, ритмичное скандирование лозунгов и другие приёмы запросто превращали когда-то думающих людей в беспощадных животных. До рэпа тут лишь один шаг. Прошелся менестрель и по различной классике, в том числе и классике рока, критическим катком, выделяя из неё действительно годное для прослушивания, и закапывая под горой мусора всё остальное, безнадёжно отжившее своё. Отдельно коснулся творчества того же Виктора Цоя, чьи песни он сам часто поёт под гитару.
— 'Цой был великим менестрелем'... — в мысленной речи парня было много искреннего сожаления и печали. — 'Но он был менестрелем-разрушителем. Обладая поистине колоссальной энергетикой, его песни буквально ломали прежние устои, рушили ослабевшие скрепы, на которых ещё как-то держалось общество, в котором он вырос. Вспомни песню 'Перемен!' и сразу всё поймёшь', — и я действительно вспомнил ту песню и то самое время, всё же я его пережил. — 'Цой, как и многие талантливые менестрели тех лет, просто не понимали того, что они делали, того, что они творили', — продолжал просвещать меня парень. — 'Им казалось — они и их музыка живут сами по себе, но на самом деле это далеко не так. И только когда общество сильно изменилось, и они порой полностью потеряли популярность, кто-то из них что-то понял. А некоторых, как и того Виктора Цоя, мир просто отверг, ибо слишком велика была их разрушительная сила'.
Свалившаяся на меня новая информация заставила по-новому взглянуть на многое из своего прошлого. Многое переоценить и заново переосмыслить. Казалось бы, причём здесь обычная музыка, но для настоящего сталкера нет 'обычных' вещей. На него влияет буквально каждая мелочь и это нужно всегда учитывать, следуя по пути собственного развития. И перед тем, как к нашему костру подсели вернувшиеся к ночи с огородов другие изгои, Лёха передал мне запакованный в сильные эмоции пакет навыков и знаний, благодаря которому, по его словам — я быстро освою гитару. Я решил попробовать. Вдруг и вправду что-то получится.
Сильный интерес у прибывших сталкеров к моей персоне быстро упал, стоило лишь им узнать, что говорить я не могу. Да и быстро шевелить пальцами, чтобы набирать текст на КПК с последующей голосовой трансляцией тоже. Я так и не оделся, оставаясь голым в бинтах. Общаться получалось только с Лёхой Менестрелем и подсевшим к костру Болотным Доктором. Благодаря ему народ проникся ко мне толикой уважения, ибо телепатов тут ценили. А уж самого Лёху просто боготворили за его концерты с кинофильмами полного погружения. Я хотел у него поучиться этому новому искусству. Одно дело героически бороться с 'голосом Монолита', другое — создавать полноценные живые миры. И приглашать в эти миры зрителей или путешественников, друзей, сидящих вместе с тобой у ночного костра. Все здесь присутствующие в той или иной мере были инвалидами Зоны, и у каждого присутствовала какая-либо чётко выраженная форма уродства. И только тут они могли жить и общаться друг с другом на равных. Во всех других местах их презирали и боялись. Было за что, кстати. Мутаген и энергия аномалий не только уродовали людей, но и наделяли некоторых особыми способностями. Ловкость и сила, чувство лжи, умение пройти через любое поле аномалий и многое другое. В результате травли и гонений народ вынужденно организовался в малочисленную группировку 'Изгои', осевшую на 'Болотах за Мёртвым Городом'. Там, где ещё раньше обустроился Болотный Доктор. Они буквально нашли друг друга. Изгои помогали Доктору в его работе и исследованиях, а он искал возможности вернуть им утраченный человеческий облик. Иногда ему улыбалась удача, и очередной страдалец становился нормальным... — вернее почти нормальным. Стать прежним пока ещё никому не удалось. Некоторые исцелённые покидали болота, но многие из них вскоре всё равно возвращались сюда, ибо только тут понимали, что настоящий друг познаётся исключительно в беде. Я с изумлением отметил, что среди изгоев хватает и игроков, причём, никто из них не играл с полной реалистичностью. Хотелось спросить, что их тут держит, ведь они всегда могут буквально 'начать жизнь заново', но постеснялся. Придёт время — сами расскажут. Зарабатывали на жизнь изгои сбором артефактов, благо именно они и были лучшими в Зоне собирателями, а также выращиванием особых растений и производством из них редкой 'алхимии воли' под руководством деда Михалыча. Судя по обрывкам рассказов у костра — на них периодически кто-то наезжал с претензиями, хотя они старательно держали нейтралитет и категорически воздерживались от любых конфликтов. Наверное, эту позицию некоторые воспринимали за слабость и пытались проверить их на прочность. В общем, трофеи изгои брали знатные — оружие, боеприпасы, амуниция и редчайшие специальные средства. Трудно воевать с более приспособленными под условия Зоны существами. И это совсем не про обычных людей.
Шестая глава.
Обретшие надежды.
Последовавшую за днём воскрешения неделю можно не описывать. Я старательно пытался восстановиться. Ни на что большее просто не оставалось сил. Такие простые действия как выпить стакан воды или проглотить порцию детского пюре требовали неимоверных усилий и последующего волевого сопровождения, чтобы принятое было усвоено организмом. Желудок и внутренние органы ведь тоже были отравлены. Однако прогресс всё же вполне определился. Болотный Доктор периодически изучал меня с помощью каких-то хитрых приборов с множеством антенн и проводов. Заставлял брать в руки различные лечебные и защитные артефакты, выявляя действенный отклик. В результате идею с артефактами тоже пришлось отбросить, а использовать что-то более радикальное как 'чёрная дыра' я серьёзно опасался. Её даже показывать другим опасно, а уж учёным в особенности. Когда я более-менее приспособился уверенно ходить и шевелить руками, стал помогать Доктору с другими пациентами. В эту импровизированную больницу на болотах приносили пострадавших со всей Зоны. Кто-то добирался и сам, но гораздо чаще приходили группки сталкеров с носилками и едва живым телом на них. Кто попал под воздействие мутагена, кого почти переварила аномалия, другим не повезло встретить пси активного монстра. И теперь обычная медицина и даже лучшая алхимия вкупе с артефактами совершенно бессильна перед их болью. Лишь один человек брался помогать им. К счастью, он не был одинок. Изгои тоже многое могли. Главное — они всегда были готовы поддержать пострадавших морально, объяснив, что даже при очень серьёзной 'производственной травме' жизнь не кончается, а слово — 'надежда' совсем не пустой звук. Нужно просто верить и бороться.
В один из вечеров к костру подсел дед Михалыч — тот самый дедок, которого я когда-то случайно встретил на ярмарке в селе Лядское. Меня он, понятно, совершенно не узнал, хотя и внимательно всматривался в сильно осунувшееся потрескавшееся лицо с желтой кожей. И пришел он к нам не просто ради отдыха, а с целью продолжить преподавание, которым он тут занимался среди переполненного энтузиазмом народа. Ибо многие страстно мечтали о чуде, которое, по словам деда Михалыча — было вполне в наших силах.
— ... Воля и твёрдое намерение — это основа всего! — В который раз повторял он чистым сильным и даже вполне молодым голосом, хотя мне тут уже по секрету рассказали, что ему почти сто лет. — Основная сложность кроется лишь в правильной формулировке вашего намерения, — продолжил он говорить. — Ни ваша внутренняя сущность, душа, бессознательное — как вы её ещё можете назвать, не понимает слов языка, ни тем более внешние силы и живые объекты не примут вашего желания. Словами мы лишь общаемся друг с другом, да и то порой плохо понимаем сказанное, требуя уточнений. Для целевого воздействия на душу, а также живые объекты требуются целостные образы восприятия. Связанные со всеми остальными чувствами живые картинки. Вам нужно обязательно научиться мыслить ими или хотя бы их представлять. Словами легко обмануть и ими легко обмануться, зато образы хорошо проявляют любые ошибки и выявляют ложь. Многие из вас с детства учились мыслить абстрактно. 'Абстрактное мышление' — есть первая основа развитой личности. Это именно основа. Фундамент, на котором должна позже выстроиться конструкция целостного мировоззрения. Но невозможно построить устойчивое строение из одних лишь абстракций. Нужна конкретика. Вот, такая, как конкретная сырая земля, такая, как твёрдые чурбаки, на которых вы сидите и такие, как жаркий огонь, на который вы смотрите. За словом обязательно должен стоять конкретный целостный легко воспринимаемый образ! — Мощно внушал нам дед Михалыч.
Я уже сталкивался с подобной концепцией ещё в своей прежней жизни. Даже сам кое-что применял или пытался применить с переменным успехом. Преимущественно в области человеческих взаимоотношений, дабы понять — кто мне друг, а кто просто так пришел поболтать от скуки. Смотрю на человека и пытаюсь представить его рядом с собой. Представить сейчас, благо это совсем просто, представить в трудной ситуации или во время выполнения ответственного дела. Часто попытки оканчивались безрезультатно. Образ категорически не желал складываться или быстро рассыпался, и, как показал практический опыт — дружбы с тем человеком у нас не получалось. Да и обычное приятельство порой оказывалось под вопросом. К сожалению, так я поступал далеко не во всех эпизодах, потому досадных ошибок и неприятных разочарований в людях тоже хватало.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
