Юноша ничего не понял. В отличие от клипсы — та рассвистелась дуэтом. Узник, заметя, что распинается впустую, замолчал. Надо было что-то придумать, но в голову лез анекдот "Ты кто? — Я козёл". Ну что ж, с этого и придётся начинать, благо он, Император, мальчик вежливый, воспитанный.
— Родерик, — запутавшись в руках (рабочая правая только лишь прикинулась, что выполняет приказы мозга), юноша коснулся груди левой ладонью с запозданием... одновременно с тем, как так же поступил "собеседник".
— Толи, — рыжик, однако, мыслил, как Родди. Для его языка-трещотки имя оказалось чересчур уж мягким. Если, конечно, это было имя.
Пленники замерли в недоумении.
— Толи? — собрался продолжить знакомство Император, но вместо того, чтобы указать на обитателя камеры, схватился за правую руку. Она снова затикала — сжав дёргающуюся мышцу, юноша зашипел от боли.
Как ему удалось — случайно попал или непроизвольно повторил за сублейтенантом Штичем, — но переводчик выдал конструкцию, которой Родди раньше не доводилось слышать, но до смысла он легко догадался. А имея развитое воображение и подростковую заинтересованность в вопросе, ещё и представил во всех деталях. Щёки зажгло, уши горели так, что хотелось прижать к ним что-нибудь холодное. Настолько юноша не смущался лет с четырнадцати, когда в поисках Сэма наткнулся на его сына в объятиях двух красоток, одной белой словно полюсный снег и другой чёрной как экваториальная ночь. Хорошо, что девицы не признали в нём императорского чада до того, как Дик успел выставить Принца вон... Родди исподлобья глянул на узника и с удивлением обнаружил, что тот медленно бледнеет, возвращаясь к своему нездоровому прежнему цвету от насыщено багрового. Но это...
— Вы говорите на языке... хозяев? — юноша взмахом остановил открывшего рот рыжика и старательно повторил выданное переводчиком.
Клипса откликнулась на дарлиском:
— Вы говорите на господском языке?
Родди поморщился. Задавая вопрос, он не сказал "шищей", так как это было всего лишь производное от "Шища", которое в свою очередь являлось сокращением от "Шищская республика", самоназвания захватчиков Император пока не знал, и потому выбрал простое и понятное слово. Однако обратно получил нечто не столь невинное и общее. В арлеашском существовало не одно слово "господин". Инопланетный бормотун выбрал самое худшее: "Тот, кто владеет твоим телом, душой и помыслами". Да и это приблизительный перевод. Возможно, за наличие такого слова Арле-Аш ненавидел Ни-Эм-Ин. И уж за то, чтобы оно никогда не вернулось из пепла истории в настоящее, арлеашцы глотку кому угодно перегрызут. Зря зеленокожие отрыли это, ох зря.
— Они мне не господа! — видимо, рыжика тоже задело за живое. Родди, извиняясь, развёл руками... левой рукой. Узник вздохнул, успокаиваясь. — Да. Немного. Откуда у тебя переводчик?
Варианты на дарлиском приходили не сразу, а с задержкой — наверное, узник говорил неправильно.
— Свезло, — хмыкнул Император.
— Случайность, — вторил наушник.
А всё-таки неплохая игрушка.
Разговор не то чтобы клеился — трудно быть настолько искажённым эхом самого себя, — но Родди решил выжать из нечаянной встречи всё. Однако на всё у него было не так уж и много времени — либо Траш с Ирашем сообразят, что они малость ошиблись, либо... "Надзорное око" никто не отменял, и кто-нибудь с той стороны обязательно заметит, что в одиночке сидят двое. Непорядок. Особенно, когда одиночка предназначена для большой шишки. Или, по крайней мере, человека, мнящего себя таковым.
Толи о себе не распространялся, но и от лёгких, едва уловимых в условиях общения со "словарём" намёков не удержался. Сидел парень на "Шшессе" достаточно долго, с определённым комфортом, если не считать кандалов — в отличие от Родди лодыжки и запястья рыжика соединяли цепи. Их назначения, кроме как психологического давления, юноша не понял, разве что "соседушка" был буйным. Переизбытком живой охраны Толи похвастаться не мог, да куда с космического корабля убежишь? Тут не только требовалось ориентироваться в коридорах и уровнях авиаматки, но и отыскать способ угнать звездолёт, после чего ещё и суметь вырваться наружу. Или же спрятаться на борту правильной машины, которая доставит в правильное место, что, пожалуй, ещё труднее. Во всяком случае, без хорошего знания чужого языка и реалий. Если шищский узник более-менее освоил, то с тем, чем и как живут зеленокожие, имел проблемы.
Кихима (насколько Родди разобрался, родная планета Толи) не входила в так называемый большой, или цивилизованный, космос. Кихимцы, похоже, немногим обогнали в развитии землян и ни сном ни духом не ведали о том, что среди тьмы и звёзд они не одиноки, лишь мечтали об этом да осторожно надеялись, что вторая планета от их Солнца — Клеха — имеет подходящую для существования атмосферу. Доставленные беспилотниками пробы грунта и вроде как даже воздуха давали повод считать эти надежды небезосновательными и позволили учёным выбить у правительства деньги на экспедицию, предтечу возможной колонизации — кихимцы остро нуждались в новых территориях. Собственно, первопроходцы уже были практически на старте, когда явились совершенно нежданные и уж точно незваные гости. От мгновенного порабощения планету спасла паранойя власть предержащих — у них имелся не только исследовательский флот, отправленный теперь воевать ("Н-да, — мысленно хмыкнул Родди, — всем хорош мирный атом да работать с ним труднее, сложно искренне верить, что это не оружие".), но и пояс, точнее сфера, противокосмической обороны. Ни то, ни другое, правда, не защитило Толи.
— Они меня украсть.
— Зачем?
— Шантаж, — пожал плечами рыжик, — чтобы отец сдаться.
Ого! Откровенная заявка на свою исключительность.
— Отец отказался? — посочувствовал Родди.
— Нет. Отец не знать. Я думать. Я так думать. Иначе... Он капитулировать.
Юноша во все глаза уставился на собеседника. На этот раз Император был действительно удивлён. Он не понимал, как можно думать, что человек, от воли которого зависит, будет ли сражаться твой народ или сдастся в рабство, пойдёт на поводу каких-либо требований.
Ни-Эм-Ин не вела переговоров с шантажистами. Поэтому оставалось загадкой, почему Эминов с завидной регулярностью пытались похитить, а затем вернуть за денежный, но обычно политический выкуп. Впервые Родди выкрали в пятилетнем возрасте. Один из тех немногих случаев, когда генерала Холода и впрямь следовало если не расстрелять, то уж точно уволить (сам контрразведчик так бы и поступил), так как никто из Императорской семьи к сему делу причастен не был, но дед придумал наказание похуже — оставил на прежней должности. И по здравому размышлению всё же оказался прав — в произошедшем посредством всё того же шантажа был замешан тогдашний генеральный консул Звенолева, многие годы верного союзника Империи, и посол Мерции, государства наоборот арлеашского лагеря. Последствия разгребали все мало-мальски заинтересованные стороны — разгребали осторожно, словно по минному полю ходили, и, конечно, не все головы стоило рубить открыто. Да и Холода фактически отправили на уборку всей этой грязи.
Родди похищение воспринял как приключение. Да и что он знал о вызванной его исчезновением суете? Верно — ничего. Он немного скучал без мамы, но чуток потерпеть можно, раньше ведь терпел, тем более, когда у тебя куча забавных, невиданных игрушек! Когда тебя не заставляют пить морковный и тыквенный сок, а конфеты разрешают есть, сколько влезет! (Родди так и не выяснил, что же это были за сласти. Он хорошо помнил, что было вкусно и по-настоящему — ребёнка не обманешь! А кровью не рвало... Как же хотелось того чуда, но приказать Холоду узнать, что да как, юноша отчего-то стеснялся.) А ещё нервная дамочка с тёмными кругами под глазами читала ему сказки. Днём! Днём сказки ведь не читают! А она читала и читала. И, понятно, к вечеру устала и охрипла. Услышав от неё недовольное "Я больше не могу!", Наследник престола решил почитать ей сам. В благодарность. Захватчики остолбенели. Кто угодно опешит, если ему начнёт читать книги пятилетний мальчик. А Родди ещё и выбрал из брошенных на пол книг ту, что поярче... предназначенную для обучения ситскому. Малыш, читающий не на родном рлане и не на материнском дарлиском, заставил взрослых отвлечься на полминуты — и спецназу хватило. Свои-то стали восхищаться будущим Императором после его освобождения. Правда, Родди ни тогда, ни сейчас восторгов не принимал, так как в те времена на ситском только говорил, но чтобы не расстраивать дамочку с тёмными кругами под глазами, определил по картинке историю и пересказал, выискивая и гордо зачитывая тот десяток слов, который успел выучить.
Мама и бабушка рыдали, обнимая, обе тётушки-веселушки вытирали слёзы, стоя в уголке — не хотели мешать. Даже папа еле сдерживался... Да ладно, Родди готов был поклясться, что слышал сдавленный всхлип, когда женщины и отцу позволили прижать к себе сына. И только дедушка выглядел спокойным... если забыть закушенную губу и спрятанные за спину руки.
В тот вечер он заснул на руках матери, а наутро сразу после очередной не такой уж и противной, как казалось вчера, каши его забрали к себе отец и дед. Для беседы. Серьёзной, совсем не детской. Для беседы, которую вряд ли собирались проводить до десятилетия Наследника, когда его начнут привлекать к официальным мероприятиям взрослых, в большую политику. Судьба распорядилась, когда и о чём говорить: старшим требовалось, чтобы спасённый малыш понял всё правильно. Правильно, несмотря на возраст. Они торопились. Они и сами толком не подготовились, и не подготовили ребёнка. Они не прибегли к иносказаниям, не завели разговор издалека, а сказали всё сразу и прямо. И они успели. Уже в обед нашёлся человечек, который осмелился утверждать, что родители не любят Родди, что они хотели его бросить, оставить у плохих дяденек и тётенек, избавиться наконец. Конечно, испуганный малыш заревел да так громко, что привлёк внимание злосчастного генерала Холода. Тот шёл мимо, срезая дорогу, и попросту заглянул выяснить, что ж это ребёнок так надрывается, а Наследник престола изволил попроситься на ручки. Контрразведчик уже усвоил, что ему в таком Родди отказывать нельзя. Залив дядюшку Мороза слезами, соплями и слюнями (ходили слухи, и обгадив, но Родди не верил, так как к тому времени отлично знал, для чего предназначен унитаз... хотя... чего не сделаешь от чрезмерного усердия?), Маленький Мальчик нашептал на ушко о страшном клеветнике... ведь именно о чём-то подобном предупреждали дедушка и папа: Империя никогда и ни при каких обстоятельствах не заплатит вымогателям, даже если на кону будет жизнь Императора или Принца... но это автоматически не означает, что заложника не попытаются спасти. Может, Толи имел в виду это? Шищский не его родной язык всё-таки.
— Если твоему отцу станет известно, что для твоего освобождения следует сдаться, он отдаст приказ о капитуляции? — уточнил у переводчика, а потом у рыжика Родди.
— Да. Как же иначе? Он мой отец, — парень говорил уверено.
— А кто он? — осенило юношу. Почему он вдруг решил, что речь идёт о ком-то на высоком посту?
— Король. А я принц-наследник.
Та-аак, он ничего не понимает!
— Единственный?
Да хоть бы и так! Отец объявил бы траур по безвременно почившему Родерику Сол Эмину и отправился бы с мамой на обследование выяснять, почему в семье родился лишь один ребёнок. Если беда в маме, то, как бы это ни было грустно и жестоко, ей не повезло. Если в отце (что вряд ли — здоровая плодовитость Эминов играла немаловажную роль в удержании ими власти), в ход пошло бы то, что хранится в известном холодильнике. Впрочем, по очевидным причинам последнее относилось к нововведениям, посему, скорее всего, в Ни-Эм-Ин сменилась бы правящая династия. Другой вопрос, что Империя до сего дня в подобной ситуации не оказывалась.
— Нет, — покачал головой Толи. — Есть вице-король. Он жениться на сестре и стать принцем.
— Почему?
— Я холост. Нет официальных детей.
— А неофициальных? — чисто для проформы спросил Родди. И тотчас пожалел об этом.
— Трое. Две девочки и мальчик. Отец не знает. Знает вице-король. У него больше прав, чем у мальчика.
И эта раса вышла в космос? Да унталлины менее зашоренные! Однако не Родди судить — какими бы были Эмины, не будь у них за плечами вырезанной практически под корень семьи?
— А ты кто, Родерик? — неожиданно поинтересовался собеседник.
— Император, — на рлане буркнул под нос юноша.
В ухо раздражающе свистнули. Странно — исключая матерные эквиваленты, для него в арлеашском выделили несколько вполне приемлемых слов, хотя ниэминский вариант в силу уникальности естественно понял бы каждый. Однако добавлять его в общий словарь было как-то не совсем правильно.
— Что?
— Император, — игнорируя соседа, Родди снова обратился к переводчику. Любопытно ж, во что тебя превратили.
— Ты ругаешься? — сбил исследовательский настрой Толи.
— А? Нет, это... — забывшись, экспериментатор откликнулся напрямую. — Я...
Двери разъехались. Место стальных листов занял Траш. "Что ж вы так копались, сержант?" — успел подумать юноша, и громадный шищец полетел к его ногам. Родди едва успел подтянуть колени к себе — не хотелось потом всю, вероятно не очень долгую, но жизнь изображать утку... или косолапого мишку. После падения зеленокожий не пошевелился. А в проём заскочили ещё трое: один обычный человек и двое, судя по глазам-щёлкам и огненным шевелюрам, родня Толи.
Рыжие что-то прощёлкали принцу — тот просветлел — и, видимо, продолжили перестрелку с кем-то снаружи. По крайней мере, со стороны было похоже. Который вроде бы человек кивнул старшему из узников и внимательно посмотрел на младшего. В бой человек не вмешивался.
— Ты землянин? — спросил он. Вспомни о ситском, так ситин на пиво прибежит.
— Да.
— Арлеашский знаешь?
— Мой родной, — обиженно развёл вновь одной рукой Родди.
— Врёшь. Найковский у тебя акцентик.
Это он по двум словам разобрал?
— Могу и с ассальским, — огрызнулся юноша. — Велика наука — по-вашему с акцентом говорить.
— Весельчак, — фыркнул незнакомец и обратился к сопровождавшим его парням, уже на дарлиском: — Ребята, дайте две клипсы.
Те, занятые делом, молча швырнули две горошины. Вон оно как со стороны-то выглядит — Родди в голову не пришло, изучить игрушку глазами.
— Так, объясняю по-быстрому, — принялся за инструктаж ситин. Его арлеашский был ужасен, однако, если верить осмысленному выражению на лице Толи, переводчик справлялся даже лучше, чем с шищским принца. Сам Родди опасался, как бы окончательно не свихнуться — к шипению в одно ухо добавился треск во второе, но юноша не собирался расставаться с подарочком сублейтенанта Штича, надеясь, что "серёжки" не замкнёт друг на друга. А то получится, как пару лет назад: отправил письмо сам себе, а потом автоответ об отсутствии поставил... весело было, но сами виноваты. — Сейчас ребята почистят коридор, и мы бежим за тем, что подлиннее, с косицей. Соответственно парень пониже и без косицы прикрывает нам спины.
