Стрелы и пули

— Рабы?

— Ну да, мы так называем местных. А что, ведь правда, рабы, зачем играть в дипломатию. Зато очень удобно — выкопали яму, обнесли колючкой и все дела. Не убежать и постоянно на виду. А если бунтовать вздумают, так тут же и закопать можно, чтобы патроны не тратить, — пожилой авиатор засмеялся собственной шутке.

— И часто приходиться закапывать? — невинным голосом поинтересовалась Марта.

— Признаться еще ни разу. Они покорные, привыкли на своих господ вкалывать. Это у нас, чуть что "насилие над личностью" да "нарушение прав гражданина", а здесь людишки понятливые. И жрут, гораздо меньше.

Дон снова рассмеялся и прибавил газу. Мы молчали, внезапно потеряв желание задавать вопросы. Минут через двадцать, автомобиль достиг выхода из долины. Там было людно и шумно. Два больших экскаватора, ревя моторами, вгрызались в землю, копая широкий ров. Бульдозеры сгребали землю в плотный высокий вал. Следом шли рабы, которые лопатами выравнивали склон вала и обкладывали его большими керамическими плитами, чтобы предотвратить осыпание грунта, а также забивали колья или ставили столбы, на которые натягивалась колючая проволока. Мы, наконец, смогли разглядеть поближе, этих несчастных. Зрелище оказалось весьма безрадостным. Первое, что бросалось в глаза — люди были сильно истощены. Зная историю собственного мира, я подумал, что бедняг практически не кормят, эксплуатируя на износ. Повсюду ходили надсмотрщики с длинными плетьми, наказывая любого, кто, по их мнению, недостаточно резво работал. Судя по жестокости, с которой они действовали, их тоже набрали из местных. Бывшие рабы, старательно отрабатывали хлеб, боясь прогневать новых хозяев.

Отойдя ото рва, мы двинулись по дороге, и подошли к широкой яме, где с полсотни детей и женщин, месили ногами глину. Их худые, измождённые лица, были покрыты глиняной коркой, они двигались, не останавливаясь, словно машины. В этом им очень помогали четыре надзирателя, которые почти непрерывно работали плетьми. На одежде некоторых женщин ещё сохранились кокетливые кружева и дорогая вышивка, похоже тут собрались представительницы всех сословий. Захватчики, показали себя истинными поборниками равенства, не делая разницы между батрачкой и дворянкой.

Вдоль дороги, на сотни метров, протянулись ровные ряды свежевылепленных облицовочных плиток и кирпичей, ожидающих обжига в стоящих неподалёку печах, натужно дымящих чёрным угольным дымом. Вид этих печек породил у меня неприятные ассоциации с крематорием в концлагере, и я поспешно отвернувшись, стал смотреть прямо перед собой. Марта шла рядом, насупившись, больно вцепившись мне в руку. Похоже, происходящее вокруг зверство, сильно выбило её из колеи.

Тут мы увидели, как четверо охранников, молодых, сытых и блещущих здоровьем силесианцев, радостно гогоча, заступили дорогу худенькой девушке в лоснящихся от грязи лохмотьях, которая брела по дороге, шатаясь под тяжестью корзины, полной мокрой глины. Придавленная к земле неподъемным грузом, она слишком поздно увидела веселящихся господ и не успела сойти на обочину. Солдаты, продолжая гоготать, окружили несчастную, их явно забавлял её жалкий вид. Девушка испугано попятилась назад и случайно задела босой ножкой сапог стоящего сзади, рыжего бугая, слегка испачкав его. Тот, громко выругавшись, ударил её кулаком в спину. Жалобно закричав, рабыня полетела на землю. Глина из упавшей корзины, выплеснулась наружу, обдав брызгами всех присутствующих. Солдаты, мигом озверев, принялись яростно избивать бедняжку ногами, пиная её словно тряпичную куклу. Марта, вскрикнув, кинулась на помощь, мне пришлось ловить её за плечо.

— Прекрати. Мы не должны подставляться!

Она обожгла меня злобным взглядом, потом быстро произнесла заклинание. Подонки, внезапно остановились, схватились за животы, и дружно ломанулись к ближайшим кустам, забыв обо всём на свете. Мы, все трое, подбежали к сжавшейся в комок, жалобно скулящей девчонке. Стоящая неподалёку растрёпанная женщина, одна из тех, что лепила кирпичи, воровато оглянувшись в сторону убежавших солдат, замахала рукой.

— Давайте сюда, за кучу. Скорее, пока никто не видит!

— Оставайся на дороге, — бросила мне Марта. Вместе с Гердой, они подхватили несчастную и поволокли за высокий глиняный холм.

Я с яростью посмотрел на Дона.

— И это, по-вашему, нормально, да?

Растерянный авиатор отвёл глаза в сторону.

Девушки вернулись через несколько минут, моя жена была мрачнее грозовой тучи.

— Всё в порядке, внутренних повреждений нет, переломов тоже, одним словом, дёшево отделалась. Та тётка, обещала её спрятать до вечера, к утру, она отлежится... — внезапно Марта всхлипнула и отвернулась.

— Так, — решительно сказал я. — Поехали на аэродром.

Аэродромом здесь называли большое ровное поле, заросшее короткой зелёной травой. Самолёты, затянутые брезентовыми чехлами стояли ровно, как по линеечке.

— Посмотрите, какие красавцы, — надрывался Дон, которому при виде любимых игрушек, мгновенно вернулось прекрасное настроение. — Это "Меркурии", двухмоторные бомбардировщики, лучшие в своём классе. Союзники смогли создать, что-то похожее, только к концу войны. А это "Щуки" — пикировщики-штурмовики. Уникальные машины. Хороший пилот на такой малышке способен положить бомбу в начищенный пятак, сам видел. А вот тут стоят "Барракуды". Акулы неба. К сожалению, здесь они совершенно бесполезны.

— Почему? — равнодушно спросил я, скорее из вежливости, чем из интереса. Всё-таки недавнее происшествие произвело на нас слишком тяжёлое впечатление.

— Так ведь это же истребители! Быстрые как молнии. Но тут им просто не с кем воевать. Местные тупицы, даже до воздушных шаров не додумались, чего уж говорить о самолётах. Нет, ведь правда красавцы?

— Правда.

— А теперь, позвольте сюда...

Мы миновали самолёты, мачту с "аэродромной колбасой" — полосатым конусом указывающим направление ветра, барак, вокруг которого, уныло слонялись несколько пилотов в расстегнутых голубых кителях и, наконец, остановились рядом с большим ангаром. Около него стояли странные летательные аппараты, похожие на маленькие вертолёты.

— Знаете, что это такое?

— Автожиры, — догадался я.

— Верно, — довольным голосом отозвался Дон. — Птички из моего аэроклуба, все до единой. Я ведь когда потерял ногу, то ушёл из авиации. Начал пить, жизнь без неба, стала казаться лишённой смысла. И тут мне предложили возглавить клуб, созданный по государственной программе развития авиации. Тогда все бредили небом. Мы летали на планерах и автожирах. Их как раз стали активно списывать из армии, и передавать клубам, ребятишкам на радость.

— Верно, — усмехнулся я. — Много лётных клубов, много потенциальных военных летчиков. "Все выше и выше и выше"... Как знакомо.

— Правильно, — с жаром воскликнул пилот, не замечая иронии. — Из моего клуба вышло шесть асов, представляете! Это такая честь, меня сам Гений благодарил, медаль лично приколол. — Дон ткнул пальцем, в какую то латунную побрякушку на груди.

— Поздравляю.

— Спасибо. Так вот, когда здесь начали обустраиваться, то перевезли и клуб вместе со всем имуществом. Сначала пилоты из "Голубой молнии" смеялись над нами, нос воротили, а теперь уважают.

— Но почему?

— Так ведь, горючего, почти нет. Знаете сколько его самолёты жрут? Море. А мои птички по сравнению с ними, вообще воздухом питаются. К тому же, к качеству бензина, совсем не требовательны.

— Здорово.

— Конечно, и я о том же. Правда, скорость низкая, и маневренность никакая, но ведь для нас угрозы в воздухе нет.

— "Хороший маг, собьёт твою этажерку обычным фаерболом", — подумал я.

— Так что, последнее время, пилоты летают на автожирах. И так будет продолжаться до тех пор, пока мы не найдём нефть.

— Мало найти, нужно ещё переработать.

— Ерунда, мы перевезли сюда три установки для крекинга. Скоро начнём монтировать.

— Понятно. — Информация важная, стоит запомнить.

— А теперь, пройдёмте. Клянусь, такого, вы ещё не видели.

Мы покорно проследовали за нашим разговорчивым провожатым в ангар.

— Это наша ремзона. Здесь конечно грязновато, людей не хватает, а использовать рабов запрещено.

Миновав ряды верстаков заваленных деталями, молчащие станки и груды запчастей, наша компания остановилась у большого автожира, выкрашенного в ярко-оранжевый цвет.

— Это моя гордость, — торжественно провозгласил проводник. — "Солнечный луч". Не слышали о таком?

— Увы, нет.

— Жаль. Как быстро забывают достижения прежних лет. Это чемпион, не побоюсь такого слова, мировой рекордсмен. На нём, десять лет назад, я установил абсолютный рекорд полёта на дальность, для аппаратов подобного класса. Две тысячи миль, без единой посадки, каково, а?

— Восхитительно!

— Не то слово. Я надеюсь, что когда всё придёт в норму, мне будет разрешено облететь эту страну целиком.

— Мы тоже надеемся. Спасибо, Дон, но нам уже пора. Мы приехали утром, и очень устали.

— Да, разумеется, давайте вернёмся к машине, я отвезу вас в замок.

Девушки пошли к выходу, а я ещё раз посмотрел на чудной летательный аппарат. Когда-то мне уже доводилось летать на автожирах, и даже пилотировать их, потому я мог со знанием дела, насладится простотой и элегантностью конструкции. Но следовало торопиться. Погладив "Солнечный луч" по гладкому, полированному боку, я поспешил за уходящими друзьями.

Глава 14.

Военный совет.

(Мир Ириан, замок Богусхольд).

Последующие шесть дней, мы почти не встречались. Герда всё время проводила в цитадели замка, где как я полагаю, отъедалась и отсыпалась за все три месяца странствий. Нас с Мартой как "привилегированных особ", поселили в бывших казармах стражи, её на женской половине, меня на мужской. В моей комнате жили ещё пять человек, мы спали на армейских двухъярусных койках. Несмотря на спартанские условия, нам очень повезло, большинство граждан Новой Империи жили гораздо хуже.

Каждое утро, мы завтракали в столовой, затем вместе ехали на работу, благо Герде удалось выхлопотать для меня персональный электромобиль. Марта устроилась на службу в госпиталь, где её встретили с распростёртыми объятиями: врачей катастрофически не хватало. Что же до меня, то инженеров-электронщиков оказалось ещё меньше. Дефицит кадров, позволил мне без труда получить должность председателя инвентаризационной комиссии. Вместе с двумя молодыми помощниками — Альбертом и Бастером, бывшими студентами технического вуза, я с утра до ночи занимался тем, что разбирал и каталогизировал электронные приборы и детали, сваленные грудой в большом ангаре рядом с электростанцией. Такой феерический беспорядок, объяснялся тем, что, боясь союзников которые в любой момент могли разрушить Врата, обитатели Новой Империи торопились награбить в своём бывшем мире как можно больше вещей, уподобляясь сорокам, тащащим в гнёзда всё, что плохо лежит. Захваченное добро кое-как сортировалось и сваливалось без счёта в сараи, ангары, а то и просто под открытым небом, благо дожди в то лето шли редко. Наш труд, по сути, был сизифов, для того чтобы во всём разобраться, требовалось значительно больше людей и времени, но моя маленькая бригада старалась на совесть.

Опасаясь подслушивающих устройств, мы с Мартой не говорили о делах, предпочитая болтать на отвлечённые темы, но в конце концов, возникла необходимость обменятся собранной информацией. В качестве места рандеву, была выбрана большая площадка, укрытая от посторонних глаз скалами, недалеко от замка. Вечером, вернувшись с работы, мы не пошли в столовую, а купив в магазинчике кое-какую еду, заявили охране, что собираемся устроить пикник. Те с пониманием отнеслись к желанию супружеской пары, уединится на природе, и не стали задавать лишних вопросов. Бросив машину в отдалении, мы расстелили на траве толстую льняную скатерть и только успели разложить провизию, как появилась Герда. За эти дни она сильно изменилась в лучшую сторону: хорошая пища и спокойный сон сделали своё дело.

— Давайте, совместим приятное с полезным, — провозгласил я, откупоривая бутылку с вином. — Подставляйте кружки.

Вино оказалось приятным, пилось легко, да и остальное не отставало, так что с ужином покончили быстро.

— Марта, начнём с тебя. Что ты узнала?

— Не могу сказать, что очень много, но кажется на первое время достаточно, — скромно начала она. — Помните, ту несчастную девочку, которую били охранники?

— Разумеется, — буркнула Герда, — такой кошмар трудно забыть.

— Я её нашла, и перевела на работу в госпиталь. Просто сказала главврачу, что нуждаюсь в помощнице, а потом попросила Дона, и он её привёз. Конечно, отстирывать бинты от крови и выносить утки, работёнка ещё та, но всяко лучше, чем восемнадцать часов в сутки месить глину под плетьми. Да и кормят у нас гораздо лучше. Мне даже удалось убедить их оставить её жить при госпитале, а не отправлять каждую ночь в яму к остальным рабам.

— Молодец, — восхитился я.

— А как же, — самодовольно отозвалась она. — Только у меня, получается, ставить на ноги больных в условиях полного отсутствия лекарств.

— Веди себя осторожнее. Если они узнают, что ты для лечения используешь магию, могут возникнуть проблемы.

— Не узнают, со мной работают такие тупицы... Так вот. Девушку зовут Эльза, она очень толковая. Её отец, был мелким торговцем из Райденмарка, это большой город милях в пятидесяти отсюда. Она с детских лет ездила вместе с ним, и отлично знает все окрестные земли.

— Хорошо. Ты выяснила, где мы находимся?

— Выяснила. Ты хорошо сидишь? Не свалишься?

— Давай уж, не томи.

— Богусхольд в прошлом принадлежал барону Тейли Богусу.

— Ну и что тут такого, я о нём никогда не слышал.

— Я тоже. Но земли барона, находятся на территории Серебряной марки.

Стало тихо. Я озадачено поскрёб в затылке.

— Знаешь, милая, иногда мне кажется, что кто-то играет нами в какую-то глупую игру. Столько совпадений подряд быть просто не может.

— Хватит говорить загадками, — разозлилась Герда. — Объясните толком.

— Объясняем. О том, что Марта, родом из этого Мира, ты уже знаешь?

— Знаю.

— Теперь же выяснилось, что мы находимся на территории Серебряной марки, наместником которой является наш давний знакомый, граф Невилл Джардинс.

— То есть как, наместник?

— Понимаешь, территория королевства Илора, поделено на районы — марки. Во главе каждой марки стоит королевский наместник — маркграф. Это не наследственная должность, маркграф назначается королём. Теперь понятно?

— Теперь да. Значит здешний наместник — ваш друг?

— Ну не совсем друг... — протянул я, а Марта скептически хмыкнула, — скажем, так — хороший знакомый.

— Понятно.

— Я могу продолжать? — поинтересовалась волшебница.

— Разумеется.

— Так вот, Эльза говорит, что Джардинс начал военные действия и был наголову разбит.

— Разумеется. Хватило бы пары танков, чтобы разметать его конницу. Он сам уцелел?

— Да. Сейчас перешел к партизанской войне. Столь поспешное строительство внешних укреплений, вызвано именно действиями его отрядов.