Льды и скалы

Тем не менее, ряды врагов смешались. Громко кричали раненные, люди разбегались, прикрываясь щитами, наступление остановилось.

— Да, — задумчиво сказал Андерс, — их слишком много. Боюсь сегодня, последний день, когда мы видели солнце.

— Не бери в голову, я очень везучая, ты ещё не заметил?

— Ну, если так, то тогда всё в порядке. Не сомневаюсь, тебе удастся перебить в одиночку сотню человек.

— Ты забываешь, что нас двое. Всего пятьдесят рыл на брата, вполне приемлемый расклад, не находишь?

Ленсмен покачал головой и неожиданно улыбнулся.

— А с тобой хорошо идти в последний бой, даже не верится, что простая девчонка может так себя вести.

— Учись, пока жива...

Противник, наконец, навёл порядок в своих рядах, раненных и убитых, оттащили в тыл, стена щитов вновь сомкнулась, наступление возобновилось. Я коснулась левой рукой шеи и нащупала пальцами, тонкую нитку пульса, потом подняла правую руку над головой и медленно, с выражением прочитала заклинание Стены Огня.

Одно из самых страшных заклятий школы Упорядоченных Стихий, доступное лишь немногим магам, было самым мощным в моём арсенале. И самым затратным по количеству расходуемой внутренней энергии, могу добавить. Как-то, у себя дома на Земле, Олег показал мне компьютерную игру, в которой маг, для пополнения сил, пил из бутылочек, некую синюю жидкость похожую на чернила. К сожалению, позже я узнала, что в жизни, так не бывает, и настоящий волшебник, должен обходиться тем, что имеет. Конечно, энергия со временем восстанавливается, но гораздо медленнее, чем хотелось бы, и никакие синие бутылочки тут не помогут. Вот почему, произнося могучее заклинания, наподобие Стены Огня, надо очень тщательно следить за своим внутренним состоянием, ведь даже одна лишняя секунда, может оказаться фатальной.

Волна, ярко-оранжевого пламени, захлестнувшая первые шеренги гвардейцев произвела просто опустошающее действие. Я специально не старалась укокошить идущих впереди людей и, растягивала Стену так, чтобы захватить огнём максимальное количество врагов. Пусть они не погибнут, а только получат сильные ожоги, ерунда, в любом случае, человек с обожженным телом, не сможет драться. Чем меньше гвардейцев останется на ногах, тем легче будет потом, когда дело дойдёт до мечей.

Пламя гудело, поднимаясь к небесам. По правде говоря, все эти языки огня, летящие в разные стороны искры, являлись бутафорией, спецэффектами, предназначенными для того, чтобы деморализовать противника, заставить его потерять голову от страха. На самом деле, поток убийственной энергии, обрушивающийся на головы несчастных, не был виден глазу. Он мог поразить только живую плоть, доспехи и одежда оставались невредимы, хотя со стороны всё выглядело гораздо страшнее. Люди метались, падали, бросали оружие, громко кричали, сея панику...

Пальцы моей левой руки лежали на пульсе, и я вслух отсчитывала удары собственного сердца: — "Один, два, три... пять... семь..."

При слове "десять", смертоносный огонь, мгновенно погас, правая рука, бессильно упала вдоль тела. Всего десять ударов сердца, длился огненный ад, но он сжёг почти все мои силы. Впрочем, дел мы успели натворить немало. Не меньше тридцати человек оказались выведены из строя, а остальные сбились в кучу, сильно напуганные. Эх, если бы я могла повторить представление, то возможно, битва на этом и завершилась, но увы... сейчас моих сил хватит не больше чем на парочку простеньких заклятий.

— Ну, ты даёшь, ведьма! — в восторге проревел Андерс. — Давай, жахни ещё раз!

— Всё, я выдохлась. Дальше только мечи.

— Хорошо, сейчас мы им покажем!

Альтернативно одарённый командир гвардейцев, наконец, осознал, что наступать сомкнутым строем — самоубийство и солдаты, повинуясь приказу, бросились в атаку, стараясь как можно быстрее, сократить разрыв. Я швырнула навстречу несколько разрядов молний, оглушив бегущих первыми, и они опять остановились. Ребята, оказались страшно напуганы моими магическими выходками, капралам приходилось прилагать максимум усилий, дабы заставить их вновь пойти вперёд.

— А у тебя хорошо получается, крошка... — тихий голос за моей спиной, заставил на секунду остановиться сердце. В следующий миг, на плечо легла легкая, словно пушинка рука и я почувствовала, как сильный поток энергии начал вливаться в моё опустошённое тело.

— Прекрати, — шёпотом попросила я, вцепившись в дружескую руку, едва сдерживаясь, чтобы не завопить. — Тебе нельзя...

— Мне можно. — Голос Олега был по-прежнему тих. — Это единственное, чем я могу тебе сейчас помочь.

Я судорожно выдохнула и, наконец, нашла в себе силы обернуться. Учитель стоял рядом и улыбался. Его лицо, всё ещё напоминало лицо мертвеца, но глаза сияли, словно два драгоценных камня.

— Ты выросла... — медленно, с изумлением сказал он. — Господи, сколько же я спал?

Я попыталась ответить, но не смогла, комок стоял в горле. Он машинально провёл пальцами по своему лицу, словно стряхивая паутину, потом вновь улыбнулся и лукаво заметил:

— Похоже, ты слегка отвлеклась. Не забывай, за твоей спиной, толпа сердитых мужиков, а нас всего трое.

— Ничего, — выдавила я, — справимся.

— Справимся, — легко согласился он. — Тем более что нам на помощь, спешат много не менее свирепых мужчин и женщин. Их ведет, какая-то маленькая девочка, очень похожая на тебя в молодости. Такая же взъерошенная и чумазая.

— Слава, богу, это, наконец, случилось...

— Что случилось?

— Не важно. Лучше ответь на один вопрос.

— Какой?

— Я уже взрослая. Ты готов стать моим мужем?

— Что? — на лицо учителя было приятно посмотреть, такое оно внезапно стало растерянное.

Я засмеялась, показала ему язык и, развернувшись, легко побежала навстречу приближающимся врагам, на ходу читая заклинание Боевого Безумия. Когда-то оно мне очень помогло, в бою с отрядом Андерса Свенсона, на Разбойничьей тропе, а значит следовало повторить вновь.

Чувствуя себя лёгкой как облачко и быстрой, словно молния, я рубанула первого гвардейца, легко ушла от удара алебарды, проткнула подвернувшегося под руку Лесного Пса и затанцевала безумный танец смерти, забыв обо всём, упиваясь яростью и громкой музыкой текущей в жилах, горячей крови.

Боевое Безумие, штука опасная, но очень эффективная, когда требуется быстро справиться с большим количеством врагов. Ты ускоряешься почти в два раза, а противники становятся неповоротливыми болванчиками для рубки. К сожалению, кружась в танце смерти, совершенно забываешь об осторожности, что частенько приводит к печальным последствиям, да и эффект его длиться очень недолго.

Укокошив своего четвёртого противника, я внезапно услышала знакомый рёв. Бьорк, похудевший, более похожий на свежего покойника, но выглядевший от этого не менее жутко, крутил над головой свою огромную дубину, раздавая удары направо и налево. Рядом с ним, скользил быстрый и изящный, словно столичный аристократ, атаман разбойников Карл Блюмгост. Его тонкий, длинный меч казался продолжением руки. Бывший ленсмен Северной Марки, рыча что-то нецензурное, рубился против двух Лесных Псов, а учитель с алебардой в руках отмахивался от дородного гвардейца. Повсюду мелькали знакомые лица. Скельди, Яри, Бенка, весельчак Боссе, да что говорить, вся шайка Карла Блюмгоста в полном составе и даже больше, так как в драке приняли участие и несколько женщин. Суровая Астрид, стояла на большом валуне, размахивая руками, словно делая зарядку и что-то громко выкрикивала, устремив тяжёлый взгляд прямо перед собой. Это выглядело бы, наверное, забавно, если б не тугой, чёрный смерч, раскручивающийся у неё над головой. От него исходила такая мощь, что я невольно попятилась.

Но скажу честно, даже с прибытием весёлых разбойничков, наше дело по прежнему было плохо. Враги превосходили по численности почти в полтора раза. Помимо этого, ребята едва двигались, после многомесячной комы, трудно представить, как они вообще могли стоять на ногах. Вот, после пропущенного удара, Бьорк упал на колени, и его опрокинули на спину, вот один из капралов вонзил в грудь Скельди наконечник своего протазана, проткнув мальчишку насквозь. Фонтан крови, выплеснулся из распахнувшегося в предсмертном крике рта. Вот стрела Лесного Пса, остановила Бенку, и тот рухнул на землю, пытаясь скрюченными судорогой пальцами вырвать смертоносное жало из живота... Заклинание Боевого Безумия, прекратило действие, на меня накатилась чудовищная слабость, пальцы сами собой разжались, меч упал на землю...

В этот момент, Астрид издала неестественно громкий вопль и в ту же секунду, смерч над её головой, превратился в чёрную тучу, из которой вниз хлынул поток ледяных игл, прямо на головы подходящему подкреплению гвардейцев. От удара этих чёрных сосулек не спасали ни шлемы, ни кольчуги. Солдаты, корчась, падали на землю, обливаясь кровью, а ледяной дождь всё продолжался. Астрид удалось, продержать своё заклинание не меньше двадцати секунд, после чего она со стоном повалилась на землю. Но дело оказалось сделанным. Остатки полностью деморализованного противника начали отступать.

Внезапно, на поле боя, показался сам его светлость Лобо, который до того, держался в задних рядах, наверное, в силу врождённой скромности. Наследник маркграфа Отто, был закован в воронёные доспехи, и выглядел достаточно грозно. Потрясая мечом, он бросился вперёд, увлекая за собой растерявшихся бойцов. Дорогу ему, заступил Карл Блюмгост. Атаман разбойников с привычной невозмутимостью сделал несколько шагов навстречу. Клинки скрестились. Мне сразу стало ясно, что у Карла, абсолютно нет шансов на победу. Лобо, был значительно сильнее, к тому же он лучше фехтовал, да и лёгкий меч Блюмгоста, великолепный в бою с бездоспешным противником, оказался совершенно бесполезен против крепких лат.

Видя, что Карлу нужно помочь, я взяла себя в руки, подняла с земли оружие и заковыляла к месту схватки, но тут, откуда-то вынырнул Расмус, в руках которого была зажата алебарда. Кузнец молча бросился к своему злейшему врагу и нанёс сокрушительный удар в спину. Остриё пробив панцирь, вошло почти на всю длину, у молодого графа подломились ноги, он рухнул на колени, а потом опрокинулся лицом вниз. Разбойники издали яростный рёв, вставший на ноги, Бьорк, с разорванной щекой, и рукой, плетью висящей вдоль тела, подхватил с земли боевой топор и ринулся в атаку. Это оказалось последней каплей. Оставшиеся в живых Псы и гвардейцы, обратились в бегство, бросая оружие. Их преследовали, только стрелы.

Я, волоча за собой меч, словно усталый мальчишка палку, побрела туда, где над бессознательной Астрид хлопотал Олег. Хотелось рухнуть на землю и поспать хотя бы пару часов, но у меня, к сожалению, не было такой возможности. Увидев подходящих Лиссу и Хельди, я остановилась, собралась с силами и грозно спросила:

— Ну что вылупились, клуши? А ну, скорее за работу! Мужики истекают кровью, а вы где-то гуляете!

Олег, говорил потом, что я выглядела невероятно внушительно.

Эпилог.

Прощай, Вольный город!

— Ну, вы ничего не забыли, подумайте хорошенько, а то возвращаться плохая примета. — Карл Блюмгост улыбался, но в его глазах застыла печаль.

Я тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Уходить всегда тяжело, а уходить навсегда, тяжелее вдвойне. Ева-Лотта, на удивление опрятная, весь прошлый вечер почти не слезавшая с моих колен, вынырнула из под стола и, шмыгая носом, протянула мне потемневшую от времени серебряную фибулу, украшенную мелким речным жемчугом.

— Вот, нашла. Это тебе в подарок.

— Спасибо, — я взяла украшение, после чего подняла девочку на руки и чмокнула в пухлую щёчку. — Ты молодец, я буду очень скучать.

Мы вышли во двор, где Расмус и его молодая жена, помогали Олегу седлать лошадей. Церемония проводов прошла вчера, обитатели Вольного города занимались своими многочисленными делами, потому, вокруг нас толпилось не так уж много народу.

— А денёк, будет жарким, — пробурчал подошедший Андерс Свенсон. В правой руке, бывший ленсмен, сжимал деревянный учебный меч. Оставленные им на время, без присмотра два десятка новобранцев, толпились на плацу, радуясь короткой передышке.

— Совсем ты загонял ребят, — усмехнулся Олег. — Смотри, разбегутся кто куда.

— Я им дам, разбегутся. Этих шнурков ещё учить и учить, дьявол их побери! Отто, в любой момент может напасть, а они мечи держат как палки. Одно слово, деревня.

— Но право и лево уже научились различать?

— Научились. Кстати спасибо за подсказку.

— Какую?

— Привязывать к ногам пучки сена и соломы. Здорово придумал.

— Это не моя идея. Не ты один мучался с рекрутами.

— Всё равно, спасибо.

Появилась Астрид. Как и всякая беременная женщина, на позднем сроке, она старалась двигаться как можно более плавно и мягко. Маленький Рауль, цеплялся за материнскую юбку и быстро переступал босыми ножками по нагретой летним солнцем земле. Я подошла к хозяйке Вольного города, и мы обнялись.

— Спасибо за всё, девочка, — прошептала она мне на ухо. — И прости если что не так.

— И тебе спасибо. Мне будет вас очень не хватать.

— И нам тебя. Ты лучшая знахарка, какую я только видела.

— Перестань. Белла отлично заменит меня, вот увидишь. Хорошо, что вы всё-таки помирились, и она перебралась сюда.

— Это случилось, только потому, что мерзавец Отто, сжёг её деревню.

— Надеюсь, что с ним вы сумеете сладить.

— Я тоже надеюсь...

После смерти сына, маркграф совсем обезумел. Не имея возможности взять штурмом Вольный город он направил карательные отряды во все стороны, пытаясь отсечь его от поставок продовольствия. Запылали деревни, беженцы повалили рекой, так что на сегодняшний момент, под началом у Блюмгоста, было уже больше трёхсот человек, и люди всё прибывали. Становилось ясно, что рано или поздно, начнётся война, а Карл постепенно из обычного разбойничьего атамана, превращался в предводителя армии повстанцев. Но пока, всё было спокойно. Люди активно занимались сельским хозяйством, стараясь запасти как можно больше продовольствия, каменщики заканчивали возводить стену у подвесного моста и строили вторую башню. Работа шла быстро, особенно после того, как я показала Астрид как можно призывать элементалей-каменотёсов. Мастера утверждали, что закончат укрепления до конца месяца, и у нас не было причин подвергать сомнениям их слова.

Подошёл Блюмгост, и взял жену под руку. Рауль захныкал, просясь на руки, но отец твёрдо сделал вид, что не понимает поползновений капризного отпрыска.

— Послушайте, ребята, я давно хотел спросить, почему у вашей дочери двойное имя? — спросил Олег.

Карл хмыкнул и иронично посмотрел на Астрид.

— Просто, моя жёнушка, очень хотела назвать её Евой, а я Лоттой, в честь бабки. После того, как мы подрались в третий раз, и она заявила, что превратит меня в бревно...

— Не слушай этого брехуна! — возмутилась его супруга. — Всё было совсем не так!

— Неважно, — примирительно сказал Блюмгост. — Одним словом, обработав синяки и ссадины, мы решили больше не ссориться, а дать дочери двойное имя, с таким расчётом, чтобы она потом сама решила, как ей лучше называться.