Дважды рожденный

— Как давно ваша группа пиратствует в открытом космосе?

Бил я хоть и часто, но несильно. С целью создать нужный настрой, не более. И судя по возмущенному бульканью, моя идея сработала. Впервые пилот начал искренне оправдываться. Видимо, зацепило. Что ж, первое впечатление друг о друге у нас сложилось, и если доверять моей интуиции — парень ничего не знал о нападении. 'Обработку пора заканчивать', — решил я, на всякий случай доставая пистолет. — 'Переходим к фазе диалога'.

Встав за спину лейтенанту, я развернул кресло в сторону обзорного экрана. Сорванная повязка открыла кровавую запись с черного ящика. На его глазах шестеро космодесантников пытали подвешенного в шлюзовой камере Кэпа. Выстрел в упор и дымящаяся рана говорили сами за себя.

— Будете утверждать, что ничего не знали о занятиях сослуживцев?

— Да ты... — Парень попытался развернуться в мою сторону.

— Смотреть только вперед! — Для наглядности я ткнул ему в затылок дулом пистолета. — Ко мне обращаться 'господин майор'. Тебе известно, что такое служба безопасности Совета?

— Да. — Парень запнулся и втянул голову в плечи.

— Ты тупой, лейтенант? Или в армии принято повторять дважды?! Не слышу!

— Так точно, господин майор.

Я мысленно хмыкнул. Странно. Эту самую службу я выдумал пару секунд назад. Угадал? Тем проще... и страшнее.

— Значит, догадываешься, что пока у тебя завязаны глаза ты в безопасности. — С этими словами я натянул повязку обратно. — Увидишь мое лицо — заказывай себе деревянный ящик. Это понятно?

— Так точно, господин майор. Разрешите обратиться, господин майор?

— Ну, попробуй.

От моего негромкого шипения парень вздрогнул. С голосом я переборщил. Чтобы избавиться от довольной улыбки, пришлось закусить губу чуть ли не до крови. Слишком все гладко пошло, рано пока расслабляться. Тем временем, парнишка шмыгнул носом и произнес:

— Спешу заявить, что я в группе новенький. Второй вылет. Имеется соответствующая отметка в досье. Об этом. — Он мотнул головой в сторону экрана, продолжавшего крутить запись абордажа. — Я ни сном, ни духом.

— Твое досье у меня перед глазами, Рауль. И только поэтому ты до сих пор жив.

Очередной блеф, но я посчитал риск приемлемым. На самом деле, все, что я знал о парне — это его имя и звание. Во время обыска мне на глаза попалась голограмма, где пилот обнимался с какой-то красоткой. Девчонка, заливисто хохоча, целовала его отнюдь не сестринским поцелуем. Подпись на обратной стороне гласила: 'Раулю и его звездам. С любовью от Марины'.

— Слушай меня внимательно, парень. Эти шестеро имбецилов влезли в мое дело и знатно его обгадили. Я бы с удовольствием убил каждого из них по второму разу, но у меня остался только ты, весь из себя невиновный. Твоя команда запорола мне двадцать лет выслуги! Если я испорчу свое задание, меня, в лучшем случае, разжалуют в постовые — флаями рулить. Но я тебе слово даю, в этом случае и ты, и твоя девчонка белобрысая будете мне завидовать. Сидеть! Повязку не трогать! — Я рявкнул ему прямо в ухо.

И все равно мне пришлось воткнуть дуло пистолета в основание его шеи. Парнишка и так чуть не бросился в бой, несмотря на наручники. Прямо праздник какой-то сегодня.

Своим заявлением я угодил в больное место.

Хмыкнув, я продолжил самым дружелюбным тоном:

— Успокойся. Сделаешь как надо, и все у вас будет в порядке. Лично свадебные кольца подарю.

— Я согласен. Не трогайте Марину. Что надо делать?

Плечи лейтенанта обмякли. Вялый голос вкупе с опущенным подбородком выдавал крайнюю степень подавленности. Мне с трудом удалось сдержать ликующий крик. Получилось!

— Ничего особого от тебя не требуется. Посадишь корабль на Парковке и свободен. А чтобы ты не наделал глупостей, мои люди как раз заканчивают демонтаж систем связи. Все понял? — Дождавшись кивка, я скомандовал: — Сиди и жди. Глупостей не делай, за любой героизм тебя ждет трибунал.

'Доверяй, но проверяй' — вот мой девиз. Пристегнув наручники к стулу, я вышел из комнаты. На смену мне в комнату беззвучно влетел полицейский зонд. Картинка с его камер постоянно транслировалась на внутренний экран, так что у лейтенанта действительно не было шансов на побег.

Шагая по коридору, я размышлял над странной конструкцией полицейских ботов. Из оружия присутствовали только спаренная плазмопушка и выдвижные лезвия. Нелетального оружия не было в принципе. Отсутствие шокера я мог объяснить только идиотизмом разработчиков, или узкой специализацией данной модели. Пришельцу из двадцать первого века казалось жестковатым использование пулеметов для разгона демонстраций. Шокер, газ или травматические боеприпасы могли сильно разнообразить мой арсенал. Не то чтобы я сильно переживал за гипотетических демонстрантов, нет. Сейчас меня беспокоила невозможность безопасно оглушить пилота.

Трам я нашел в шлюзовой камере, рядом с телом капитана. Единственная из нас, она догадалась сорвать с Кэпа наручники. Закутанное в кусок материи тело повисло в воздухе немым укором. Техник права, и Кэп заслужил уважения. Но время для сантиментов она выбрала самое неподходящее — петля на наших шеях еще не ослабла. Впрочем, свое мнение я, что называется, 'промолчал'.

— София, мне нужна твоя помощь. Ты собралась?

Девушка молча кивнула и смахнула слезы с глаз. Как будто я их до этого не рассмотрел. Тряхнув головой, Трам спрятала лицо в волосах и махнула рукой мне за спину. Там, возле стены, висели в воздухе два металлических ящика. Сила тяжести пропала, стоило мне пересечь незримую границу между кораблями.

— Надо его похоронить. — Ее слова звучали тихо, но интонации в них отдавали металлом. Я просто чувствовал, как женщина сжалась в клубок, приготовившись отстаивать право Кэпа на погребение. Я ее понимал, но в нашем случае время — это жизни. Моя, Галла, ее собственная. Даже жизнь пилота, в какой-то мере. Провозиться лишних полдня? Ну уж нет, на этот случай я приготовил кое-что интересное.

— Ты говорила, что он всю жизнь провел в космосе. У меня есть идея. Думаю, она бы ему понравилась. Задолго до моего рождения, когда люди еще не мечтали о космосе, они бороздили океаны. В то время на севере жил морской народ — викинги. Лучших из лучших они хоронили в море. В стихии, которая дала им жизнь и характер. Тело умершего клали в ладью и отдавали на волю ветра. Стоило кораблю отдалиться от берега, и его поджигали стрелами. Живой костер уносил дух героя к богам.

— Ты хочешь взорвать корабль?

Я кивнул.

— Это единственный вид похорон, который мы можем себе позволить. Я договорился с пилотом, но у меня нет гарантий, что он сможет посадить корабль.

Несколько секунд Трамова молчала. Наконец разум возобладал над эмоциями, и она произнесла:

-Хорошо. Я не верю в сказки, но Кэпу бы и правда понравилось. Я перегрею реактор. У нас будет два часа, чтобы отчалить.

Она развернулась и полетела вдоль коридора.

— Постой. Сначала разбери армейскую систему связи. Боюсь, потом будет некогда. — Помолчав, я задумчиво добавил: — Надо отнести тело в рубку. Не дело это, бросать его здесь.

Обхватив старого капитана за пояс, я поплыл в сторону рубки. С каждым разом невесомость сковывала все меньше, а движения становились все ловчее. Я даже начал получать некоторое удовольствие от полета. Правда, периодически приходилось отвлекаться на контроль пилота. Надо отдать парнишке должное, он сидел смирно и фокусов не выкидывал.

Случайно брошенный взгляд на армейскую форму помог реабилитироваться в глазах Трам. В каюте старика висела запаянная в герметичный пакет парадная форма. Дыхнув, я протер рукавом планку с наградами.

— Доверься мне, Кэп. Я осторожно.

Слова вырвались сами собой, прежде чем я начал разворачивать импровизированный саван. Иронии в моем голосе не было.

Больше всего проблем возникло с раной. Горячая плазма вплавила синтетику прямо в тело, и мне пришлось аккуратно срезать ткань по краям. Зато когда я закончил, все выглядело так, словно Кэп просто уснул. Форма полностью скрыла рану. Еще несколько минут ушло на то, чтобы очистить капитанский мостик от мусора. Тела я вытолкнул в коридор. В своем кресле капитан смотрелся настоящим космическим волком. Не хватало только его вечной курительной трубки, но тут я ничего не мог поделать.

Сохранив голограмму в памяти, я запечатал дверь в рубку.

Прощай, капитан.

Малютка пограничников сильно отличалась от старого Кэповского транспортника. Их кораблик вообще не предназначался для перелетов между планетами. Вернуться в нем на Землю, все равно, что пытаться пересечь океан на моторной лодке. Трам периодически фыркала и презрительно морщилась, расхаживая по кают-компании. Ее высказывания не оставляли места для двойного толкования, а вот меня корабль чем-то зацепил.

Пилота мы посадили за штурвалом с мешком на голове. Хитрые наручники позволяли сильно ограничить доступ к имплантатам, и все что творилось внутри катера проходило мимо его внимания. В любом случае, София вывела из строя камеры наблюдения, выдрав черный ящик корабля с корнем. Армейская железяка отказывалась извлекаться по-хорошему. Панель связи тоже выглядела недобро. По мне так ее словно обстреляли из гранатомета. Во все стороны торчали обрывки проводов и куски пластика. Рабочей осталась только автоматическая система определения свой-чужой, но без нее нас бы тормознули после первого патрульного буя.

Одним словом, наш техник-вандал сделала все, чтобы нас не нашли в ближайшее время. Если пилот выполнит свою часть работы, то мы выберемся. София обещала следить за маршрутом, подключившись датчиками к ходовке, и считывая данные напрямую. Если Рауль попытается схитрить — ему не поздоровится. На всякий случай я держался поблизости.

Откровенно говоря, меня в любом случае не выгнали бы из кабины. Изображение с внешних камер передавалось прямо на обзорные панели. Прямой окно в космос — вид потрясающий. Понятия не имею, как они это сделали, но стоило сменить угол обзора, и картинка на экране смещалась. Она почти позволяла выглянуть наружу. Красиво, черт побери. В какой-то момент я даже позавидовал Раулю. Парнишка явно наслаждался своей работой и не воспринимал ее за обыденность.

А потом я увидел Марс.

Красная планета росла на экранах, приближаясь с каждой секундой. И даже фиолетовые проплешины циклохлои не портили ее величественного вида. Человек наконец покорил эту воинственную планету. Глядя на нее, я испытывал щемящую гордость, словно самолично удостоился чести воткнуть флаг завоевателя в ее недра.

Чтобы избавиться от назойливых 'глаз' военных мы сделали петлю, и теперь подлетали с обратной стороны. Впрочем, огни городов освещали ее лучше любого светила. Лишь пятно Парковки выглядело заброшенным пустырем, на фоне общего оживления. То, что нужно. У меня так и не получилось переломить свою новую привычку — забираться в самое захолустье.

Негромко выругавшись, я постарался избавиться от пессимистичных мыслей. Показавшийся из-за планеты Фобос предоставил мне отличную возможность это сделать. Там было на что взглянуть. Картинки мертвого спутника я рассматривал еще в той жизни, но с прошлого многое изменилось. Два брата-близнеца: Фобос и Деймос теперь выглядели иначе. Даже самый подозрительный астроном не узнал бы в них объекты естественного происхождения. Если там и остался камень, то найти его под многокилометровым слоем металла было бы проблематично. Гигантские ульи. Спутники Марса превратились в технологические центры нашей цивилизации. Даже на таком расстоянии я видел роящиеся вокруг них корабли. Как я понял из рассказов Трам, многие из них отправятся на Парковку после демонтажа.

Вокруг Фобоса, как рыбки-прилипалы, висели десятки автономных лабораторий, исследовательских центров и фабрик по переработке и обогащению соларуса. Разобраться в скопище техники было нереально, до тех пор, пока я не догадался подключить к интерфейсам НОИ украденные справочники. Мощность встроенного биокомпьютера потрясала. Он упорядочил экбибайты данных в течение долей секунд, и начал в режиме риалтайма сыпать на экран техническими характеристиками абсолютно всей окружающей техники. Мужественно смахнув весь этот спам в сторону, я начал интересоваться уже избирательно. Больше всего я жалел, что не додумался об этом раньше. Занятие так меня увлекло, что оторваться я смог только когда мы начали входить в атмосферу. Камеры погасли.

Компенсаторы у армейцев оказались на порядок лучше Кэповских — толчка при посадке не было. О том, что мы приземлились, я узнал когда снова включились наружные камеры. Кривые колонны уходящих за горизонт космических кораблей и вздыбленная как после бомбежки земля — вот и вся картинка. Здешние космонавты не отличались аккуратностью, и понатыкали свои лоханки как сумели, а умели они хреново. Неудивительно, что лейтенант так вспотел. Украшавшие пейзаж разломы были как бы не больше нашего кораблика.

Ясное дело, что не вся Парковка выглядела заброшенной свалкой. Где-то в восточной части располагались комфортабельные, отутюженные и залитые металлом районы с круглосуточной охраной и вековой страховкой от повреждений. По понятным причинам нам они не подходили. Стоило сунуться туда без денег и документов, и вся команда мигом попадала в кутузку до выяснения. В нашем случае, после выяснения — сразу на плаху.

Окинув повторным взглядом расстилающееся до горизонта поле, я оценил масштабность замыслов Совета и завистливо хмыкнул. Грабительский налог на владение взимался вне зависимости от того, эксплуатировался корабль или нет. Ровно до поры, пока владелец не сдавал 'черный' ящик с координатами посадки. Спецы одной из многочисленных контор визировали заглушенный реактор, и благополучно списывали корабль в утиль. После этого ежегодный грабеж прекращался.

Откровенно говоря, решение оказалось гениальным в своей простоте. Спустя лет двести в распоряжении властей окажутся сотни ничейных кораблей. Прибыль по любым меркам ошеломительная.

Отмахнувшись от сладкой картинки длинных, но чужих нулей, я связался с Трам по внутренней сети:

— Как вы там? Все в порядке?

— Все путем, сели нормально.

— София, нам пилот еще нужен?

— Нет. Кончай его. — Сухой, как смертный приговор, ответ. Да, собственно, он таковым и являлся. Как я и думал, женщина не верила в непричастность лейтенанта.

— Парень не виноват, Трам. Я не буду его убивать.

— Уверен, что не виноват? — Не менее сухой вопрос.

— Нет. Но убить его не дам. Слово надо держать, а мальчишка свою часть договора выполнил.

— Как знаешь. — Женщина отключилась.

Вроде бы все закончилось хорошо, а от разговора на душе остался нехороший осадок. Ладно, разберусь позже. Нужно сперва с лейтенантом закончить.

— Ладно, Рауль. Будем прощаться.

— Вы меня убьете? — Голос у пилота пустой и какой-то мертвый. Хотя оно и понятно, видел я, как этот парень сажал корабль. Неудивительно, что после такого стресса он походил на выжатый лимон.

— Нет. Договор дороже денег. Тела твоих десантников в шлюзовом отсеке. Черный ящик мы заберем, но видеозапись преступления у тебя останется. Бог даст — выпутаешься. Не держи зла, Рауль.