— А как зовут вашего друга, и где он сейчас?
'И как мне назвать моего якобы друга. Гм. Классически врем дальше и не краснеем...'.
— Богдан Ступка его звали. Он потом уехал с группой альпинистов на Памир, да так и не вернулся. Говорили, что погиб под лавиной. Где-то в Польше остались его родственники, может мне удастся их навестить, вот только в Канаде он жил под фамилией матери.
— Жаль, очень жаль... Если бы у меня был вот такой генератор идей, то мы с ним быстро придумали бы как решить эту задачу. Жаль. А вы сами, чем занимаетесь, мистер Моровски?
— Да, вот, обучаю наших солдат прыжкам с парашютом. Кстати, а что за камеру вы используете?
— Это пробный иконоскоп ортикон 'Американской радиотехнической компании' создан в конце прошлого года. К нам в 'Гэлвин' ее прислал из Нью-Йорка мистер Роуз, помощник мистера Зворыкина. Фактически я здесь все это тестирую на светочувствительность. Но, как правильно заметил ваш друг, качество изображения у этих систем пока еще так себе. В нашей компании есть и более старые опытные модели этих устройств, но они для этой цели совсем не годятся. А этот раз в двадцать мощнее. Хотите поглядеть на экран?
— Конечно! Богдан столько про это рассказывал! — 'Лицемерка старая!'.
Оживленная беседа двух технических фанатиков продолжалась с четверть часа. Павла успела задать Реберу и вопрос о заказе для армейских учений легких и малогабаритных приемников. Оказалось, что такие приборы, действительно, есть. В этом году 'Гэлвин Мануфэкчеринг Корпс' приступила к разработке малогабаритных радиостанций для армии, но пока имелось лишь восемь промежуточных образцов использующих созданные в начале этого года новейшие малогабаритные пентоды и облегченные батареи накала. Опытная модель рации весила три с половиной килограмма и не имела нормального блока голосовой передачи. Вместо этого в ней использовался простейший ключ Морзе. Серийный выпуск этой тестовой недоделки не планировался, так как следующую модель предполагалось выпускать в виде полнофункциональной радиотрубки концепции 'Ханди — Токи'. Ребер был готов запросить у своего директора разрешения на тестирование армией части опытных образцов, и Павла быстро записала себе телефон Компании 'Гэлвин'. Затем ее настиг разведывательный зуд, в отношении возможности получения во временное пользование увиденной телекамеры. Но в этот момент голос помощника прокурора Гаттона потребовал возвращения мистера Моровски в институт, и беседа прервалась. Оказалось, что прокурору Вандеккеру осталось выступать всего двадцать минут, и он не собирается бегать за каким-то автогонщиком. И Павла продолжила свое ожидание в холе, поинтересовавшись у администратора, не проходил ли мимо А́ртур Комптон. Несмотря на риск, ей невыносимо захотелось и у него выспросить про возможности закупки солей урана для армейских арсеналов. Настигшая на аэродроме апатия растворилась без следа в гуляющем по жилам разведчика охотничьем азарте.
* * *
Три дня назад капитан Супрун лично заехал в Житомир за тремя лучшими инструкторами Учебного Центра. А сегодня в выстроенном на новом аэродроме 'Пустыня-1' строю, собрался весь будущий инструкторский состав первого в стране и еще даже толком не созданного авиационного училища реактивной авиации. Да и самой реактивной авиации еще толком не было. Вдоль стоянки выстроилась очень разнообразная и лишь частично реактивная техника. В одном строю замерли и перегнанные из Монголии латанные и штопаные истребители И-14 РУ, и большая группа таких же, как они мото-реактивных 'Кирасиров'. И несколько снабженных усиленными шасси и форcированными моторами УТ-2, явно предназначенными для обучения скоростным посадкам. И даже три снабженных новыми мото-реактивными ВМГ, обтянутых полотном и зализанных учебных бомбардировщика Р-6 РУ. Больше всего походили на реактивные машины будущего два учебно-тренировочных 'Зяблика' с торчащими из стреловидного центроплана 'Тюльпанами' и шасси с носовым колесом. Только что прибывшие пилоты отчаянно косили глазами на уже совсем скоро признающий их своими седоками 'крылатый табун'. Капитан вышел из строя, скомандовал равнение и строевым шагом двинулся к замершему на левом фланге начальству.
— Товарищ комбриг. Инструкторский состав первого реактивного авиационного училища по вашему приказу построен! Исполняющий обязанности зам начальника училища капитан Супрун.
— Училище, вольно!
Строй остался стоять, как стоял, слух пилотов обострился до предела, а глаза упорно сверлили недавнего начальника НИИ ВВС. Комбриг Филин оглядел лица своих новых подчиненных. Большинство из них имели не только опыт полетов на мото-реактивной технике, но боевой опыт, и опыт инструкторской работы. И хотя сам он уже давно расстался с инструкторской работой, но отлично понимал какая ответственность очень скоро ляжет на плечи этих людей. Две недели назад он сдал все дела по НИИ ВВС Михаилу Громову. Не сказать, чтобы он был рад новому назначению. Многого из запланированного он все-таки не успел сделать. Так и не удалось пробить поголовную радиофикацию боевой авиации. За спиной остались не только успешно завершенные испытания, но и досадные неудачи. Была и гибель людей. Людей, с которыми он долгие годы создавал новую авиацию страны. Всего за какой-то год погибли Чкалов, Сузи, и еще несколько отличных испытателей. И самое обидное, что уходили одни из лучших. Была и другая обида. На его рапорты о недостатках в УВВС и даже в ЦК, на его предложения направленные в НКАП и командованию РККА, зачастую следовали невнятные ответы, а порой и просто зловещее молчание. Словно там чего-то ждали.
Может, они ждали, что беспокойный комбриг-испытатель, наконец, сменит свою форму с голубыми петлицами на арестантскую робу, а может, и чего-нибудь другого. Но за последний год многие его начинания вязли в бюрократических тенетах. Многие предложения возвращались к нему назад в виде упреков 'почему еще не сделано?'. Но вот сейчас, ему почему-то стало уже неважно все это. Громов принимая дела, тщательно изучил все незавершенные предшественниками вопросы, и пообещал Филину работать над ними дальше. Они понимали и уважали друг друга. Конечно, были и размолвки, но оба всегда соблюдали взаимный такт. Теперь та работа осталась в прошлом. Впереди лежала неизвестность новой работы. Вернее не так. Направление этой работы было понятно, комбригу. Но в том, что ожидающие на этом пути, трудности потребуют изменить многие привычные представления, старый испытатель не сомневался. Поэтому сейчас ему было важно поймать 'волну взаимопонимания' с подчиненными. Чтобы снова, как и до этого в НИИ, работать в унисон. И что сильно порадовало нового начальника училища, так это то, что из своего монастыря пришел он сюда не один. Сорокин, Супрун, и еще несколько молодых испытателей хорошо знали его, и на их помощь он и рассчитывал в первую очередь. Но своими для него, из стоящих в этом строю, должны были стать все. По-другому командовать Филин просто не умел и не хотел.
— Товарищи. Народ и партия оказали нам с вами высокое доверие. Всего через какие-нибудь три года, из-под наших с вами рук, должны выйти первые по-настоящему реактивные пилоты. Те, кто будет летать быстрее и выше всех. Те, кто сумеет остановить любого врага. Это большая честь для нас и огромная ответственность.
— И прежде чем мы сможем начать учить этих пилотов, мы с вами должны стать такими пилотами сами. Мы с вами уже многому научились, но придется освоить еще больше. Главное никогда не забывать, что от наших усилий зависят жизни людей и успех этого стремительного прорыва нашей страны. Я верю в вас. Вместе мы добьемся успеха.
— Училище смирно! К первому учебному занятию, согласно утвержденного расписания, приступить! Вольно! Разойдись!
.
Пилоты покинули строй, и без спешки разобрались по группам. Сегодня полетов не ожидалось. Первые занятия должны были пройти в классах, под крышей наскоро сколоченных щитовых бараков. И комбриг вместе с молодыми лейтенантами невозмутимо отправился на первое занятие по теории реактивной авиации.
* * *
На вопрос о Комптоне администратор лишь пожал плечами, заметив, что не видел, как тот выходил. Какой-то сидящий спиной черноволосый офицер негромко мурлыкал себе под нос красивым баритоном. Павла уселась к нему боком и вернулась к своей 'медитации'.
'Небеса
Такое место
Где есть счастье
Повсеместно...'
Под ненавязчиво звучащий откуда-то сбоку расслабленный мотив в голове разведчика прокручивались различные варианты использования телекамер и телевизоров, для дистанционного управления оружием. Мысли все время съезжали на поиск идей по приватизации увиденного ортикона. Остужало фантазию новатора лишь понимание недопустимости компрометации основной миссии. Вандеккера все не было.
'...Камень — камню:
Здрасте! — Здрасте
Вот вам Небо,
Вот вам счастье...'
В этот момент покой просторного институтского предбанника был резко нарушен задорным и бестактным окриком. Молодой голос был переполнен юмором и добродушием.
— Эй! Снежо-ок!
— Гляньте, парни! Делает вид, что не слышит нас!
— Вставай Брауни! Ты, наверное, заблудился! Гы-гы.
— Нет Джими, у него просто заклинило мозги. Опия обкурился вот и сидит.
За все время выслушивания оскорблений, на светло-коричневом лице сидящего на диване первого лейтенанта с пехотными эмблемами не дрогнул ни один мускул. Глаза на темном лице невидяще уставились прямо в книгу. Он молчал, но не читал. Павла присмотрелась к статуе офицера и мысленно присвистнула.
'Ух, ты! Натуральный репер! Откуда только он взялся? Судя по форме, первый лейтенант пехота. И эти длинноволосые 'скинхеды' ну совсем не в тему к нему лезут. 'Золотая молодежь', наверное... Умгх. И чего прицепились к парню? Сидит себе ведь никого не трогает! Меня вообще-то тоже всякие там 'дажага-джагеры' и 'мамберы' нашего времени бесили, но вот этот парень на тех 'волнистых' ну совсем не похож'.
— Да, нет, парни! Он уже весь в своих фантазиях. Гляньте, ведь что читает?
— Точно, зачитался. Небось, про голых теток.
— Или парней. Гы-гы-гы!
— Ну, ты погляди! 'Смех сквозь слезы' Хью Ленгстон. Не знаю, кто тот писака, но думаю такой же 'уголек', как и наш красавчик.
— Ну, так что там 'молочный кофе', тебе не встать самому. Нужна наша помощь? А-а?
'Совсем что ли охренели эти студенты! Не бомжа ведь задирают гады, а офицера армии. Вот ведь уроды! Мдя. И при этом ведь считают засранцы свою страну 'колыбелью свободы и демократии', а сами-то. У-у! Фашики недоделанные...'.
Еще пару минут Павла терпеливо наблюдала эту отвратительную сцену, но вскоре не выдержала. Меланхолично кивнув стерегущим ее полицейским, она сбросила с плеч свою кожаную куртку и быстро пересела на диван рядом с черным лейтенантом.
— В чем дело парни?! У вас какие-то претензии к армии?
— Армия тут не причем, сэр. Просто вот 'этот' посмел явиться сюда без приглашения.
— Я тоже без приглашения, ко мне есть претензии?
— К вам нет, но 'цветным' здесь не место.
— Вы ведь студенты парни?
— Мы-то студенты. Но черным здесь все равно ходить не разрешается.
— Кто установил эти правила, и почему о них нигде не написано?
— Лейтенант! Вы зря его защищаете. Мы все понимаем, армия она как семья, там все друг за дружку, но в этот раз вы делаете большую ошибку.
— Благодарю. Я учту ваше мнение. А сейчас ребята, оставьте нас, пожалуйста, одних. У меня есть вопрос к лейтенанту.
Недовольно скривившись, трое обалдуев, изобразили отдание воинской чести и, продолжая прерванную беседу, отправились в сторону выхода. Бросаемые на Павлу недовольные взгляды прожигали затылок.
— Что вам угодно, лейтенант?
— Второй лейтенант Моровски, учебная парашютная рота, вторая армия, Чикаго.
— Первый лейтенант Дэвис, военное училище Таскиги, Алабама.
— Можно по имени, я Адам?
— Валяй, я Бенджамин. Ты первый офицер, который вне службы обратился ко мне, не забывая о вежливости, и согласился общаться по-простому.
— Гм. Пустяки, не бери в голову. Бенджамин ты, наверное, многих тут знаешь в институте, не подскажешь мне, где я могу найти Артура Комптона.
— Хм. Сожалею, но здесь я знаю только Рудольфа Карнапа профессора философии. Я к нему и приехал с письмом от отца. Поступал сюда перед армией, но так и не взяли.
— Жаль. А что ты преподаешь в своем военном училище, если не секрет?
— Военную тактику. А почему у тебя Адам пехотные знаки различия, парашютная рота ведь должна относиться к Авиакорпусу?
— Да там пока такой дурдом с подчинением, что лучше даже не ломать голову. Весной говорят, хотели отдать парашютистов Авиакорпусу, сейчас нас переподчинят пехоте, а чем это дело закончится так и не ясно до сих пор.
— Везет тебе.
— В чем?
— Разрешают летать.
— Гм. Вообще-то полеты для парашютистов это лишь короткий и сравнительно редкий эпизод. Хотя летать я тоже научился. А тебя тянет в небо?
— Третий год рапорты строчу о переводе в Авиакорпус да пока все без толку. Хотел стать пилотом-истребителем, но черному парню нелегко получить разрешение сесть за штурвал.
— Ты прав, есть такая проблема. Хотя... я слышал, что в Великую Войну один черный парень все же летал в "Лафайет" во Франции. И, говорят, совсем неплохо сбивал 'гансов'.
— Повезло ему. Сейчас все сложнее. И в ближайший год мне точно ничего не светит.
— Не стоит падать духом, Бенджи. Получить гражданский летный диплом не пытался? Я-то сам недавно сдал экзамены в Милуоки.
— Пробовал, но по нормальным ценам никто не станет учить черного парня вместе с белыми. Отец говорит, не спеши, скоро все изменится.
— Твой отец прав. Скоро все изменится. На пороге новая большая война, уж там-то в пилотах будет вечная нехватка, и тогда о тебе точно вспомнят. А пока подписал бы ты своих друзей на покупку старого самолета, и обучался бы потихоньку в свободное время.
— Хм. А деньги откуда?
— Судя по тому, что твой отец дружит с профессорами, варианты имеются. Да хоть объявить сбор средств на создание добровольной черной эскадрильи.
— Так нам и разрешит начальство.
— Американские 'Волонтеры' в Испании и Китае всего добивались сами, так что тебе пока грех жаловаться. Но вот если полыхнет где поближе к дому, неужели ты бы упустил случай и не попробовал стать первым черным комэском?
— О странных вещах ты толкуешь Адам. Редко я встречаю вот такого как ты белого парня, который нормально бы относится к 'цветным'. Откуда сам?
— Восточная Европа, родители жили в России и Польше, а я родился в Швеции, жил в Англии и Канаде, теперь вот живу в Штатах с отцом.
— Помотало тебя. Счастливый. Много чего видел на свете. А мой отец выслуживался с самых низов. Только недавно стал полковником, но до генерала дойти ему будет нелегко.
— Дойдет. Да и вообще вашим надо быть поактивнее. Уверен, когда-нибудь черный парень сядет и в кресло президента.
— Не заливай. Гы-гы. Как же, прямо президента? Вот такого точно никогда не случится.
