— Ну, скажи нам, друг ситный, кто посмел на наше имущество руку поднять? — Юра переводит, мужик идёт в отказ, сотрудничать отказывается.
Надели кляп, дали по рёбрам, освободили рот, и вопросительно уставились на корела. Юра поподробнее рассказал о нашем вопросе, даже рукой показал, где конкретно мы ущерб понесли. Мужик помрачнел, но молчит. Показали кляп, ткнули в ребра — и опять с немым вопросом уставились на него. Мужик что-то процедил сквозь зубы. Юрке непонятно, дали по рёбрам так, без кляпа. Мужик ойкнул, согнулся, но начал что-то говорить. Говорил долго, протягивая слова. А что делать — это ж, наверно, будущие фины! Те, у которых Мика Хаккинен — позор финской нации, за скорость слишком большую. Я так, по крайней мере, думаю. Через двадцать минут Юрка таки приноровился понимать его речь.
По словам мужика, это ясное дело не он, мамой клянётся, но знает кто, из другого села люди это были. Дали по ребрам — о нападении знаешь, и не при делах? Мужик было рот раззявил крикнуть что-то, опять получил удар, и сталь холодная к горлу приблизилась. Юрка перевёл слова Кукши. Мол, если это не он, и знать мужик этот ничего не знает, то какой нам смысл тут с ним разговаривать? Прирежем, снежком присыпем, и поминай как звали, более информированного найдём. Мужик чуть задумался, и начал опять говорить. Да, из другого села, но и из этого ходили люди, два человека. Он даже дом готов показать, из какого ходили. Уже лучше, значит, мы по адресу.
Времени — восьмой час, для реализации нашего плана как раз хватит. Мужика скрутили да связали посильнее, он орет, что без него дом не узнаем. Юра ему объяснил принцип коллективной ответственности. Мол, ваши из села ходили, а вы не остановили. Значит, все виноваты. В бездействии и укрывательстве. Мужик застонал, кляп приглушил звук. Оставили одного часового возле пленного, палатки собрали, приготовили рюкзаки и направились в деревню налегке. Настало время показать себя сотрудникам госбезопасности, это — их звёздный час. Быстро разбились на тройки, распределили боезоапас, верёвки, гранаты. В винтовках — травматические пули. В селе пока никого, голоса слышны, проснулся народ, но на улицу не выходят. Да и что им тут делать? Дров вроде много сложено возле домов, значит, сиди, домашними делами занимайся. А вот у того дома, из которого "язык" наш вышел, топлива почти нет. Вот он на заготовки и отправился.
Тихо распределились по селу. Заняли позиции возле дверей, приготовили гранаты. Один с винтовкой стоит, второй — с гранатами, третий — с верёвками. Одели противогазы, и по взмаху руки началось! С воплем "Работает ОМОН! Всем лежать!" рывком открывается дверь, туда "свистелку", следом, впритык, "слезогонку", потом гранатомётчик и стрелок вваливаются в дверь, "травматом" и прикладами успокаивают тех, что не лежат, потом вяжут их и волокут в центр деревни. Таков был план.
Результат превзошёл самые смелые прогнозы. Вот сидишь ты такой, корел в девятом веке, дома баклуши бьёшь, огонёк там в печке или очаге потрескивает, идиллия. А тут кто-то непонятно, но страшно орет, дверь вылетает, в избу летит страшно свистящая хреновина, а потом — другая. И та, вторая, глаза разъедает! Колдунство, не иначе! И следом, в подтверждение этих мыслей заваливает что-то непонятное, белое, с глазами как блюдца и носом, уходящим на бок. Это так мы в противогазах выглядим. Народ попутал. По полу катаются, глаза трут, орут. Всех, включая детей и женщин тянут на улицу в том, в чём застали. По мере вывода людей образуется цепь вокруг толпы. Народ чуть отходит на морозе, самые умные снегом глаза протирают. Юрка с ещё двумя стрелками вытягивает из толпы двух девок постарше, лет по пятнадцать-шестнадцать, те собирают одежду по домам, бросают в толпу. Народ одевается, детей наряжают в первую очередь. Мелких, а тут даже младенцы есть, вместе с теми двумя девчёнками запирают в одном доме, пусть греются. Остальные уставились на меня.
Я снял противогаз, народ выдохнул, облегчённо. Люди, не нечисть, значит, можно договориться. Юрка поведал о цели нашего визита. Народ чуть пошумел, двоих потенциальных налётчиков я вычислил по лицам. Все ещё кого-то ищут. Мои принесли мужика из леса, оказалось, тот тоже участвовал в нападении, я так из общего шума понял. Пока люди сильно не раздухарились, вынул ракетницу, выстрелил в воздух. Корелы замерли, наблюдая за светящимся шариком, парящем в небе. Теперь можно говорить:
— Юрка, переводи. Вы на наше имущество покушались, людей ранили. Одни ли, ещё с кем мне без разницы. Вот вам бумага, там ущерб описан. Вот постановление суда, там штрафы. Вот общая сумма, в наших деньгах. Год вам на выплату. Хотите — других сообщников привлекайте к выплате, хотите — сами, но через год не будет виры — я опять приду, и сумма выше станет, — Юрка переводит, как я ставлю корелов на "счётчик", — так что вам решать. А для гарантий моих, я у вас пока детей возьму, десяток. Выплатите — верну. Не успеете через год — этих отдам, других возьму. Не у вас, так у подельников ваших.
Народ оцепенел, начались шепотки да горестные стенания. Чуть вперёд подался мужик, и на кривом словенском поинтересовался суммой дани. В шкурках. Ну, в мехах, имеется в виду. Я озвучил — мне Лис посчитал ещё дома. Мужик перевёл своим, корелы окончательно потерялись. Такое им всем селом не поднять не то что за год, за всю жизнь можно не набить зверя. Я ещё добавил, что содержание детей в плену в сумму долга впишу, раздался плач. Да, вот такая я сволочь. Мужик, тот который меня понимает, опять с вопросом. А нельзя ли как-нибудь по-другому. Почему нет, можно. Можете подельников своих оповестить, те пусть тоже заложников дадут, тогда сумму чуть сброшу. Чем больше детей заберу — тем меньше сумма. Если нет, на следующий год сам пойду по другим сёлам и возьму. Но сумма уже больше будет, причём для всех. Пригорюнились люди, понимая что никого отдавать детей в заложники не уговорят, опять плачут.
— Ладно, людей в избу отдельную поместите, всех в одну, всё не на морозе стоять. Мужика, что по нашему балакает, с собой, поговорим ещё.
Отвели корелов в избу. Мужика того взяли в оборот, начали капать на мозги.
— Тебя как зовут? Как!? Не, я так не выговорю. Будешь Федор, Федя, похоже звучит. Слушай меня, Федя. Ребят мы сейчас возьмём, от шести до восьми лет. И вам легче, рты лишние не кормить, и нам проще будет их содержать. Тебе год на принятие решения, думай, как с долгом справляться будете. Через год мы опять придём. Детей приведём, если не придумаешь, как с вирой быть, заменим их на новых заложников. Ещё тут, в окрестностях, сёла есть?
— Пол дня на полночь, да на заход, там как наше. Они тоже ходили, — заискивающе произнес Федя, — может, там тоже возьмёте?
— А чего вы вообще попёрлись-то?
— За железом, — вздохнул Федя, — наш (опять тут непонятное корельское имя! как они сами языки не ломают!?) ходил через болото, сказки баял, что железо там само ездит. Ну, старые не поверили, а молодые да охочие до железа пошли...
— И много таких охочих нашлось? Сколько сел в том участвовало?
— Семь, даже голове не сказали.
— Что за голова? — я сделал стойку, надо разузнать геополитическое положение этого села.
— Да голова наш, он дальше. Полтора дня пути на полночь, там большая крепость. Ему не сказали...
— Ясно, понятно. Пойдём, детей выбирать будем...
Зашли в "детский" дом. Там вой стоит, ни хрена не ясно, все только сопли да слезы вытирают да орут почём зря. Мои прям руками развели — кого тут брать?
— Бери тех, что похудее. Откормим хоть, да и нести их легче. Пока просто приглядись, поговори через Юрку с родителями, а я с Кукшей посовещаюсь, — я раздал указания, пошёл к нашему военному командиру.
— Ну что делать будем? — я вывалил на него информацию от Феди.
— Надо брать во всех ближних сёлах, — заключил Кукша.
— И как брать будем? Нас-то не так много, или бить их смертным боем придётся, или они нас могут тупо числом завалить. Или преследовать начнут, я тут лошадей видел.
— Лошадей? — Кукша заинтересовался, — А сани есть?
— Надо у Феди спросить, должны быть. А что придумал-то хоть?
— Да просто всё тогда, — Кукша довольно потирал ручонки, — на санях в следующее селище пойдём, там также как тут всех строим, объявляем решение, забираем коней и детей, и двигаем в следующее село. Там проводим "зачистку", с детьми и лошадьми потом всеми, из трёх сел, рвёмся к болоту. Кидаем сани и коней на берегу, по болоту могут не пройти, и дуем домой, что есть мочи. Хотя, одни сани можем и оставить, для детей. Опасно, но если аккуратно да сани не сильно нагружать, лёд выдержит. Дорогу к нам они знают — сами заберут потом. Так вот, мы уже у себя будем, пока они пешком дойдут, пока сообразят куда бежать, лошадей найдут — так они запаренные все уже будут, мы ж их сильно гнать будем. Пока обиходят, а там нас и след простыл.
— Надо ещё им двери чем подпереть, чтобы дольше выбирались, ну или связать их, размотаются, конечно, но время получим, — подхватил я, — а там, на болоте, надо пойму сделать, чтобы обойти сложно было. Нормально, должно сработать. Собирай наших, операция "Корельский заложник" продолжается...
Поймали Федю. "Порадовали" перспективой побыть проводником. Лошади у них две, саней столько же. Нам пока хватает. Запрягли, троих бойцов оставили сторожить корелов, Федю на первые сани, часть наших бойцов на лыжах идёт, только держится за упряжку, часть — сидит на санях, отдыхает. Потом меняются, прямо на ходу. Время подгадали правильно — уже был поздний вечер, когда дорога стала чуть более широкой. Мы слезли с саней, разведка двинулась к селу. В темноте ставку мы делали на псевдо-карманные "фонарики" — факела с яркой пропиткой, вроде как на ракетницах, да с отражателем. Такое изделие было создано из трубки, забитой пропитанной куделью. Внутри — пружина, толкает ткань с пропиткой наружу. Трубку можно к винтовке прицепить, при помощи специального крепежа, один конец с сеточкой, кудель в неё упирается и горит, отражаясь в отпескоструенной стальной пластине в виде полусферы. Хватает этого минут на пять-десять, потом надо менять кудель пропитанную. Но для наших целей должно хватить.
Собрали фонарики, приготовились к атаке. Разведка доложила строение села — тут домов шесть, но идея та же, стоят кругом, вход, по сути, один. Конюшня есть, небольшая, максимум на пару лошадок. Подумали, приделали к нашим саням ветки еловые, пусть следы заметают. Поздно вечером, когда все в селе успокоились и прекратили ходить между домами, выдвинулись. Ждать почти два часа пришлось, я даже поспать успел. Распределились по дверям, заняли позиции. Зажигалками скипидарными, сделанными на манер Zippo, подожгли "фонарики", дождались, пока разгорятся, ну и повторили сценку "ОМОН в притоне". Опять полетели гранаты, свистульки, слезогонки, фонарик в лицо. Выволокли народ, сразу девок помоложе отправили собирать одёжку. Остальным — бумагу в зубы, лекцию о вреде грабежей на дорогах, детей в заложники, Федя дальше расскажет. Привели коерла, только он начал говорить, как мужичок какой-то с криком не то "Петюря!" не то "Претуря!" упорол Феде в глаз! Оттащили проводника, дали по шапке "агрессору".
— Чего орут?
— Орут, предатель он, — пояснил Юрка.
— Ага, ты им теперь разъясни, что если бы эти придурки на БТР не кидались — то ничего бы и не было. И ещё добавь, что на следующий год было бы хуже, мы бы и сумму больше выставили, и заложников все равно бы взяли. Только на других условиях.
Юрка перевёл, народ чуть погомонил, опять плачут. Тут были потери — у нас поленом от какой-то не в меру ретивой барышни схватил товарищ, а один корел рукой в печку угодил, пока по полу катался от слезогонки, ожог такой неприятный получился. Мы не звери — рану мужику обработали, чем вызвали немало удивления, забинтовали, и даже лекарства заживляющего оставили, там масло конопляное, смешанное с отваром травок. Юрка объяснил как пользоваться да отдельно предостерёг, чтобы бинты стирали в кипятке.
Начали собираться дальше. Пока думали, чем связывать народ, пришёл представитель "кровавой гебни" и плеснул в печку воды из ведра. Та потухла. Мы уставились на него, парень прояснил:
— Поленом подопрём, в остальных избах я печи погасил. Как выберутся — избы выстуживаться начнут. Пока протопят, не до нас будет.
— Гэ-Бэшнику этому премию дать надо, правильно сообразил — сказал я Кукше, выходя из избы, куда уже начали заводить народ.
— Ага, сообразительный малый, а то верёвок бы не хватило всех вязать.
Наши уже вывели сонных лошадок, блин, тут ещё и жеребёнок есть. Его оставили — мал ещё. Сани запрягли, найденное в избах оружие сгрузили на них. Там всего-то несколько топоров, луков, копья дрянные да ножи. Ветки еловые приделали сзади на новые сани, и дальше стали собираться, в следующее село. Детей набралось семь штук. На мой удивлённый взгляд, брать-то по четыре-пять планировали, народ покраснел и ответил:
— Ну.. это... Жалко их. Худющие! Подкормим, чай, здоровее будут.
— Ладно, нормально всё, — а самому приятно, хорошие мужики у меня, суть всей операции правильно поняли.
Подпёрли здоровым поленом двери избы, куда народ поместили, и рванули дальше делать своё чёрное дело. Не выломают двери — так через крышу выберутся, тут она корой крыта. Ехали медленно, луна только чуть пробивается из-за деревьев, опасно торопиться. Следующее село "накрыли" под утро. Преследователей не было, правильно, значит, всё рассчитали.
Третье село было больше, одиннадцать домов. Пришлось делиться по-другому, да процесс чуть изменить. В это село вошли тихо, подпёрли тут же лежащими дровами часть дверей, и опять начали кидать гранаты. На этот раз молча. Половину села быстро повязали, принялись за вторую. После первой было чуть сложнее, даже стрелять пришлось. Корелы кричали после "слезогонки", разбудили соседей. Те ломиться в двери — те подпёрты. Чтобы не открывать их кидали гранаты через отверстия для дыма под крышей. От "свистулек" вообще эффекта никакого, да и настроившиеся на отражение атаки мужики на чеснок хуже отреагировали. Побили их малость прикладами да травматическими пулями. У нас раненый — стрелой в доспех угодил один не в меру боевитый товарищ. Хорошо, что наконечник дерьмовый, хоть и железный. Доспех не пробил, только синяк здоровый оставил. В этом селе Федю показывать не стали. Быстро поставили перед фактом изъятия заложников и необходимости компенсации ущерба корелов, постреляли по ногам особо бойким, а то они решили массой нас задавить. ГэБэшник наш сообразительный печки потушил, заперли народ в одном доме, тут детей взяли восемь штук. Как и в предыдущей деревне, одели их потеплее, усадили на сани, связали кучкой.
Забрали лошадок, подпёрли избы, покормили животину, и рванули до дому. Мы с ребятами на ногах уже почти сутки, да и до этого спали часа по четыре, только на адреналине и держимся. Пока ехали в санях, теперь на всех хватило, народ подремал, я тоже прикорнул.
В первое, Федино, село кавалькада въехала к обеду. Дети заплаканные, лошади утомлённые. Мы их даже морковкой покормили, она у нас с собой, для разнообразия в пище была.
