Я был последней надеждой Тенперона, если кто-нибудь из алых убьёт Даркхама. Погиб бы я — погибло бы и дело войны Фердинанда. И войны Тенперона. И ещё тысяч и тысяч огнаров, спавших в замке или отступавших к Аркадии. Именно призрак мог всему помешать. Духи неупокоенных могли убить — убить одним взмахом брови, или чего там у призраков было. Одной мыслью — мыслью о мести, конечно. Во время разговора Беневаль мог меня убить — но этого не случилось. Почему? Ответ нас ждал на четвёртом этаже. Но он был не совсем тем ответом, что мне был нужен. Зато именно тем, что нам всем пригодился... Маги любят пафосные речи, Вы не находите?
— Где та комната? — Тенперон поднял правую руку, готовясь в любой момент сотворить заклинание.
— Вон там, учитель, — я указал на коридор.
— Генерал, бегите, если я прикажу.
— Но, сир... — для дворянина самой бесчестной вещью было именно бегство.
— Это приказ, сударь Блад Торн. Вам всё ясно?
— Да, сир.
— Тебя это тоже касается, Николас.
— Да, учитель.
— Хорошо, входим! — Тенперон открыл дверь.
Внутри ничего не изменилось — разве что с портрета Беневаля слетело покрывало. Граф внимательно смотрел на пришедших, словно готовясь выхватить невидимый клинок.
— Великолепное исполнение, — только и смог прошептать Блад Торн.
— Я с Вами полностью согласен, сударь! — сзади раздался знакомый голос.
Аркадская империя. Аркадия.
День императора Иоанна Дуки Ватаца начинался ещё до рассвета. Молодой правитель хотел поспеть повсюду: налоги, передвижения армии, состояние столичных зданий, дороги...
Примерно через час или два после рассвета в его апартаменты подавался лёгкий завтрак. Обычно это была жареная птица, чаще всего курица или гусь, сильно разбавленное водой вино и хлебцы. У многих дуксов в это время трапеза была намного изысканней. Но Ватац и не хотел походить на своих подданных, в отличие от своего отца, любившего роскошь.
На одну охоту в год Дука Ватац тратил больше, чем на содержание тагм. Теперь будет иначе. Империя должна вернуть былое величие, померкнувшую за годы прозябания императоров на окраине прежних владений Ксара. И первым делом сами граждане Империи должны измениться. А начать изменение своих подданных Иоанн Дука решил с самого себя.
В кабинете появилась огромная карта континента. Она занимала несколько стен. Ватац подолгу стоял перед ней, размышляя. Проблему пустой казны император уже решил, оставалось ещё две. Иоанн Дука хохотнул. В его глазах блеснул злобный огонёк.
На самом деле, именно он устранил двух своих братьев, Андрея и Василия. Это было довольно легко: ему помогли те глупцы, что называют себя Советом дуксов. Всего лишь игрушка в руках умелого кукловода. Естественно, эти дуксы считают иначе: они думают, будто бы дёргают за верёвочки, а марионетка на троне исполняет их волю. Довольно глупо.
Но вот кто убил остальных его братьев и дядьёв? А ещё — кто устранил отравил отца? Придворные, конечно, распустили слухи о слабом сердце, которое подвело Великого. Но Иоанн Дука прекрасно знал, что "эльфийское вино" было причиной смерти отца. Новый император не спорил, что давно пора было устранить слабого правителя. Дука как-то узнал о планах сына пробить себе дорогу к трону и отослал на северную границу, к Андронику Ласкарию.
"Отец всегда был сторонником полумер, — подумал Иоанн. — Это его и сгубило".
Однако безнаказанными отравители не должны остаться: они посягнули на священную персону одного императора, могут повторить это с другим.
"Это будет моей местью" — Иоанн всё же решил отомстить за отца и других родственников. Никто из простых смертных не смел трогать порфирородных!
Но с местью нужно было подождать. Из-за третьей проблемы. Иоанн Дука уже стягивал силы на юг, готовясь к войне с Блистательной Партафой. Императору было неприятно осознавать, что он действует по указке патриарха, но... Но иного пути возродить империю просто не было!
У Ватаца и Ласкария была одна общая мечта: увидеть марширующих по давно утерянным провинциям легионеров. Марширующих с триумфом победителей. Часто во сне Иоанну являлись картины пожаров и сражений, в которых ковалась возрождённая империя.
Но сил у Ватаца пока что было слишком мало. Армия была маленькой, многим легионам задержали выплату жалованья, офицеры не доверяли новому владыке... Начни он сейчас первым войну с Партафой — и его ждёт полный разгром. Надо было как-то вынудить врагов выступить. И был только способ: собрать в одном месте на южной границе как можно больше войск. Партафский султан, далеко не глупец, должен будет нанести упреждающий удар. Надо просто сделать так, чтобы этот удар оказался смертельным для самой Партафы.
Ватац посмотрел на карту снова, будто видя её в первый раз. Вот оно! Именно в этом месте должна начаться битва, что станет рассветом империи!
Иоанн в который раз почувствовал себя гениальнейшим полководцем. Всё так просто! Победа не может миновать его!
Королевство. Замок Беневаль.
Граф Беневаль стоял на пороге с грустным лицом.
— Как я понимаю, граф Беневаль? — Тенперону нельзя было отказать в учтивости.
— Вы необычайно проницательны, сударь маг.
— Тенперон Даркхам, — учитель необычайно вежливо говорил с призраком.
Может быть, это была дань его дворянскому происхождению? Ещё бы! Говорить с самим Владетелем! Хотя я уже успел повидать двоих из них: обычные люди. А Даркмур мне вообще напомнил лавочника, а не дворянина.
— Рад познакомиться, генерал Даркхам. Надеюсь, не надо объяснять, откуда я знаю ваше звание.
— Можете себя не утруждать.
— Благодарю Вас. Чем обязан вашему прибытию, господа?
— Двумя трупами, сударь, — на лице Тенперона не дрогнул ни один мускул. Он сам казался призраком.
— Они осквернили Зал Мадлен, этот зал.
— И Вы их убили за это? — я не мог поверить, что двух человек можно убить за такую мелочь.
— Да. А что ещё мне оставалось? Я не хочу видеть здесь ни одного грязного крестьянина или зажравшегося пекаря. Вам ясно? — дворяне его времён явно не отличались терпимостью к низшим сословиям. Как, собственно, и сегодняшние.
— Но я заходил сюда, и со мной ничего случилось. Как это понимать?
— Вам не откажешь в манерах, юный маг. Это первая причина. Вторая причина — Вы мне напомнил одного человека.
— Спасибо, что Вы так хорошо оценили качества моего ученика. Надеюсь, Вы понимаете, что мне придётся Вас изгнать отсюда?
— Ни Вы, ни даже сам Архимаг не сможете этого сделать.
— Изволите сказать, почему?
— Всё просто: мой долг не исполнен.
— Многие, гм, духи так отвечали, сударь граф.
— Но немногие владели силой такого замка! — внезапно комната погрузилась во тьму. Я оглянулся — и почувствовал, как волосы на моей голове встают дыбом. Вокруг летали призраки, обычные прозрачные тени, с искажёнными от ярости и гнева лицами. Каждый дух был облачён в одежду какого-то времени: тут были и кольчуги, и простые кожанки, я даже заметил у одного из духов аркадскую лорику.
— Вы ревенант, сударь? — Тенперон был необычайно догадлив.
— Вы угадали, генерал.
Я очень редко встречал даже упоминания о подобных графу Беневалю. Ревенантом становился человек, чаще всего подло убитый, у которого была цель в жизни. Такая цель, что заставляла тело жить, придавала ему нечеловеческие силы, А ещё бессмертие, пока цель не будет исполнена. Ревенанты владели очень сильной магией, но она действовала только на небольшой территории вокруг места смерти.
— Чем Вы, граф, убили моих людей? — это были первые слова Блад Торна с того момента, как мы зашли в зал.
— Тем же, чем я показал вам, судари, свою силу. Излишняя вера в призраков иногда убийственна, — Беневаль слегка улыбнулся.
— Мы можем узнать причину, по которой Вы ещё остаётесь в этом мире, сударь граф? — многие в академии говорили, что я слишком тороплив.
— Любознательность — великолепное качество для мага, Вам это кто-нибудь говорил, Николас?
— Нет, милорд.
— Ладно. Если вы, судари так желаете это знать, то смотрите.
Мы стояли в том же зале. Он почти не изменился — только нигде не было пыли, а картины даже не тронула плесень. Граф позировал художнику, рисовавшему портрет. Он был несколько моложе, чем ревенант, но узнать его можно было легко.
— Ваше прошлое, граф?
— Да, генерал. А вот и мой долг — он указал вперёд...
"Поле" — промелькнуло в моей голове. Зал словно растворился. Теперь вокруг расстилались поля. Саратские горы были невдалеке — можно увидеть леса, покрывавшие их склоны. Было раннее лето — поля только недавно заколосились. Ярко светило солнце. Граф Беневаль в сопровождении двух конных воинов ехал по дороге. Внезапно он остановился, спешиваясь — на кочке у дороги сидела крестьянка. Золотистые волосы ниспадали до пояса, голубые глаза смотрели на горы. Услышав конский топот, он повернулась, через секунду кланяясь подъехавшему графу.
— Господин граф!
— Как твоё имя, красавица? — Беневаль как-то странно смотрел на девушку.
— Мадлен, господин.
— Мадлен... — тихо прошептал ревенант. Казалось, на его щеках появились слёзы.
Ещё через секунду мы оказались на террасе замка, откуда открывался потрясающий вид на окружающие Беневаль горы. Рядом с графом стоял мальчик. Его светло-русые волосы были коротко подстрижены, кожаный камзол выглядел совсем новым. Он повернулся — и я опешил. Он был очень похож на меня, только глаза были не карими, а голубыми.
— Папа, а мама вернётся?
— Да, сынок, конечно, Мадлен вернётся к нам. Но нескоро. Ты должен заслужить это, сын.
— Да, отец, конечно, я буду стараться, — он опустил голову.
— Как я полагаю, милорд, Вашу жену убили?
— Да, Вы догадались.
— И это был кто-нибудь из родственничков?
— Да. Откуда Вы знаете? — в первый раз ревенант был в недоумении.
— Эту историю уже сорок лет рассказывают во всех окрестных деревнях.
— Хм, ничего другого я ожидать и не мог. А вот ...
Снова Зал Мадлен. Вот чьё изображение висело возле портрета Беневаля, только оно совсем истлело за пятьдесят лет.
— Твоё здоровье, Людвиг! — Беневаль отхлебнул из бокала, сидя в кресле.
— Твоё здоровье, Эдвин! — какой-то человек, лет сорока, стоявший у кресла Беневаля, осушил свой бокал.
— Я слышал, что ты хочешь оставить графство сыну?
— Было бы странно, оставь я всё кому-нибудь другому.
— Но он же сын простолюдинки, Эдвин!
— Он в первую очередь мой сын, а Мадлен была получше этих вечно кудахтавших столичных герцогинь и маркиз.
— А что же останется мне, дорогой кузен?
— Тебе достанется только то, что мой сын, возможно, после моей смерти подарит тебе.
— Прости, Эдвин, но я не могу допустить этого.
— И что же ты сделаешь, Людвиг? Убьёшь меня? Храбрости не хватит, кузен! — Эдвин рассмеялся.
— Хватит, Эдвин, хватит! — Людвиг откуда-то из складок плаща выхватил меч.
— Не ожидал от тебя, — Эдвин выпрыгнул из кресла и попытался схватить висевшее у камина оружие.
— Ты сам меня вынудил! — Людвиг преградил путь Эдвину и вонзил меч ему в грудь почти по самую рукоятку.
— Вот и окончен бал, дорогой кузен, — двоюродный брат Беневаля захлёбывался от радости.
— Не уверен, Людвиг, — граф сплюнул кровью, оседая на пол, — мой сын отомстит тебе, а если и не он, так его сын, или его внук. А этот замок не достанется тебе никогда, фон Дарк!
Через секунду мы вновь оказались в Зале Мадлен, где почти все картины истлели, а замок превращался в развалины.
— Это и есть мой долг, сударь маг.
— Это был Людвиг маркиз фон Дарк?
— Да, генерал. Он самый. А у него не было сына с таким же именем?
— Вы совершенно правы, у него был сын, тоже Людвиг, — вдруг Беневаль осёкся. — Вы знаете его, сударь?
— Его знает вся столица и вся наша армия, милорд. — Блад Торн готов был броситься в атаку при звуке этого имени.
— Разве, учитель? — я явно чего-то не знал.
— Граф Эрик фон Даркмур, генерал принца Фердинанда, сын Людвига — видя выражение лица графа, Тенперон поспешил добавить. — К сожалению, он наш союзник.
— Это поправимо, генерал, — Блад Торн позволил себе улыбку.
— Я думаю, у Вас есть к нам предложение, граф?
— Я предлагаю сделку, судари, — я не слышал ни об одном ревенанте, который пошёл бы на сделку. Граф Беневаль был приятным исключением. — Вы помогаете мне исполнить мой долг, я помогаю вам в войне. Хоть ни Фердинанд, ни Реджинальд не сражаются в ней за правое дело. Вы согласны?
— И ещё: Вы не трогаете наших воинов.
— Как Вам будет угодно, — ревенант склонил голову в знак согласия.
— Великолепно. А теперь насчёт советов и, гм, средств... — Тенперон надеялся увидеть, что может предложить ревенант.
— Взгляните на камин, судари, — Беневаль, как я уже понял, любил говорить загадками. Этим он был похож на Тенперона. Они вообще было очень похожи. Наверное, потому так быстро и нашли общий язык.
— Камин как камин, только, — внезапно Тенперона осенило.
Он медленно подошёл к кладке, от которой отвалилась большая часть изразцов. Учитель несколько секунд смотрел на камин, а потом ударил магией...
Лёгкое ударное заклинание воздуха разбило стену около камина, и за этой стенкой оказался ещё один зал, по размерам не уступавший Залу Мадлен.
— Исполнение не на уровне мага третьей ступени, — ревенант говорил с некоторой укоризной. — Но решение правильное. Заходите, судари. — Беневаль скользнул по воздуху в потайной зал. — Перед вами казна Беневалей, милостивые господа! — граф отвесил поклон.
Внутри было на что посмотреть. Слитки золота, серебряные потиры и подсвечники, кучи драгоценных камней лежали повсюду. На стенах висели полки для оружия. Многое было завёрнуто в холстины, пропитанные смолой мешки...Некоторые экземпляры были в ножнах или в специальных футлярах. Красота мечей, баланс рапир, качество луков поражали.
— Вот "Разящий сердца", — Беневаль подошёл к одному из мечей с рукояткой и эфесом в виде стилизованного грифона, — он подойдёт Вам, сударь Тенперон.
— Вот "Коготь грифона", — граф вынул из ножен лёгкую рапиру, взмахнул ею пару раз, а потом передал мне, — ничего лучше вы не найдёте и в палатах Вартара Кузнеца.
— А вот подходящий клинок для Вас, генерал, — в руках Блад Торна появился длинный и очень тонкий меч с эфесом в виде пасти льва, — "Гордость льва", подарок аркадского василевса.
— Клянусь, что один из этих клинков достанет сердце предателя, — Тенперон опустился на одно колено. За ним последовал Блад Торн, а через секунду и я.
— А вот теперь мой совет. Сейчас вы его увидите, судари...
Снежная пустошь.
С первой секунды я возненавидел Снежную Пустошь. И было за что: поминутно мои ноги проваливались в сугробы, ледяной ветер пронизывал до самых костей, а за снежными дюнами ничего не было видно. Начни мы путешествие хотя бы двумя месяцами ранее, ничего такого тут не было и в помине: стада оленей кочевали по усыпанным цветами и клевером бескрайним полям, лёгкий ветерок приятно освежал. Повсюду были ручьи и речушки.
